По ту сторону Тьмы. Между Здесь и Там... (СИ)

3.8

Хардинг, явно от скуки и ничего неделания, потянулся ненадолго к низкому журнальному столику, на котором стояли уже две бутылки едва ли элитного алкоголя. Хотя, по поведению Николаса читался как раз скрытый интерес касательно того, насколько хорошо Кен разбирался в оригинальных или поддельных напитках. И, судя по прочитанным Ником этикеткам, Хардинг определённо был приятно удивлён сделанному им открытию.

— В общем, был у меня один занятный случай пятилетней давности. — Хардинг оставил в покое бутылку коньяка от Джонни Уокера, возвращаясь в прежнюю позу обратно к спинке дивана. — Наш брак с Мией к тому времени уже приобрёл ритуально-рутинную форму, а сама Мия заметно поугасла, так сказать, потеряла свой изначальный лоск. Я не про нашу сексуальную жизнь, если что. Там у нас всё было в порядке. Там я контролировал градус жары на нужной мне отметке, как и раньше, если не лучше. Просто… в повседневной жизни она начала от меня отдаляться и больше разыгрывать роль идеальной жены, а не быть ею в реальности. Превращаться в мою блеклую и очень послушную тень. Что меня, в сущности, вроде как устраивало. Пока я не увидел эту девочку. Не то, чтобы внешнюю копию Мии. Скорее, она была на неё похожа по характеру, каким Мия обладала до нашей с ней свадьбы и немного после. Ярким, взрывоопасным и ослепительно обжигающим. Хотя тоже была блондинкой (правда, крашеной) ещё и с модельной внешностью. Собиралась стать актрисой и взять штурмом Бродвей своими далеко не скрытыми талантами. Мы встретились с ней на какой-то светской вечеринке в честь дня рождения генерала ВВС (я уже даже имени его не помню). Она пришла туда со своим женихом, кажется, ближайшим родственником того генерала — и тоже лётчиком. Жених был в парадной форме то ли лейтенанта, то ли капитана, а она в вызывающем вечернем платье цвета бордо. Представилась, как Бриджит Форд, хотя на деле оказалась Моникой Фалкони. Белокожая платиновая блондинка с цыганскими глазищами. Не помню, как мы пересеклись и кто нас друг другу представил, но не заметить, что она положила на меня глаз, оказалось довольно сложно. Даже несмотря на то, что она принялась штырять меня словесными атаками, задевать и чуть ли не в открытую разводить на конфликт. Будто я ей чем-то не понравился, и она не собиралась скрывать своей бурной ко мне антипатии. А когда узнала, что я психиатр и работаю в собственной частной клинике, разошлась ещё больше, сперва этому не поверив. Дальше, как говорится, больше. Останавливаться на нашем случайном знакомстве она не стала. Поскольку выпросила у меня визитку с моим личным телефоном, на всякий, якобы случай. Который, к слову, не заставил себя долго ждать. Всего через несколько дней по нему позвонила одна из её подружек и перепуганным до смерти голосом сообщила, что у Бриджит случился какой-то странный припадок, и они не знают, как ей помочь и что делать. Я посоветовал им вызвать неотложку, но им как-то удалось меня уломать приехать к ним лично самому. Не знаю, почему купился на данный трюк, но всё же приехал, хотя и собирался вколоть ей вместо успокоительного обычную дозу физраствора. Правда, когда поднёс уже иглу шприца к вене девушки, она моментально пришла в себя и принялась хохотать и буквально прыгать по комнате от ликования. Не останавливаясь и на этом. Ей так хотелось меня поддеть, вывести из себя, что при данной встрече в должных эпитетах и оскорблениях уже нисколько не стеснялась и ни в чём себе не отказывала. Мне ещё тогда хотелось её скрутить и вые. ть прямо на глазах у её изумлённых подружек, после чего как следует наказать, но… Что-то меня сдержало. Наверное, одно из тех предчувствий, которые меня никогда ещё не обманывали. Эдакое предвиденье, где я не просто брал реванш, а буквально стирал её личность из привычной для неё когда-то жизни. В прямом смысле, превращал в свою игрушку. Я иногда такое делаю. Тщательно прорабатываю в своих фантазиях всевозможные планы действий, которые хочу провернуть над выбранными мною до этого жертвами. И, как ни странно, все они воплощаются в жизнь в довольно скором времени, как по нотам, без вмешательства внешних и прочих человеческих факторов. Словно кто-то меня по ним ведёт и ограждает от всех неприятных последствий. И в этом случае всё произошло так же. Единственное, никакого личного отношения к гибели жениха Бри я не имел. Тем более, он меня вообще не интересовал ни в каких известных смыслах. Я даже не знал, где именно он проводил свою службу и где нарабатывал свои учебные или даже боевые вылеты. Просто однажды из некрологов я и узнал, что он погиб — разбился на каком-то там истребителе. В этой газете даже его фотку разместили, по которой я его и узнал. После чего понял, что Бриджит для его семьи больше уже никем не являлась, разве что бывшей официальной невестой из не такой уж и благополучной итальянской семейки среднего пошиба. Вот тогда я и понял, что моё время настало. Аарон!

Хардинг вдруг повысил голос, неожиданно прервав свой странный и явно не во всех местах полностью правдивый рассказ, в который уже раз посмотрев на циферблат своих часов, чтобы сверится со временем и с заранее проработанным им планом действий. Видимо, этот тоже он давным-давно вынашивал в своей извращённой, но при этом, как это не печально признавать, всё же гениальной голове.

И снова Кен попытался сконцентрировать всё своё внимание на внутреннем состоянии своего тела, чтобы напрячься и пошевелить хотя бы рукой. Только у него опять ни черта не получилось. Разве что затрясло мелким тремором, а на лбу проступила новая порция ледяного пота.

— Принеси мне, пожалуйста, мой саквояж. Спасибо. — после чего, не дожидаясь, когда санитар к ним подойдёт, Хардинг продолжил, как ни в чём ни бывало с прерванного им места. — В общем, как ты уже должно быть догадался, я решил её себе забрать. Как сейчас забираю тебя. Не то, чтобы выкрасть или похитить, ведь я не собирался её прятать от всего мира, как и скрывать её местонахождение от кого бы то ни было, просто… Скажем так, захотел взять её под свою профессиональную опеку. И, кстати, меня тогда опять вызвали по моему личному телефону и это снова оказались её подружки. Тогда у неё случился настоящий припадок. Правда, забрал я её чуть попозже. После того, как она пришла в себя и более-менее очухалась. Мне хотелось, чтобы она находилась на тот момент в здравом уме и трезвой памяти. Чтобы она понимала всё-всё-всё, что я с нею делаю и как это делаю. Точно так же, как это понимаешь сейчас ты, Кен.

Все внутренности Вударда, в том числе и то место, где должно было находиться сердце, но почему-то, как казалось тогда Кеннету, не билось, буквально заиндевели изнутри, словно их накрыло кубиками или даже слитками льда. Он и так догадывался, зачем Хардинг всё это делал, но лучше бы Ник молчал. Лучше бы совершал своё изощрённое преступление, как и положено, в полной тишине, подобно хирургу-психопату, который собирался вскрыть череп своей пойманной в ловушку жертве без вспомогательных инструментов и даже без местного наркоза.

Кен не то что увидел, а, скорее, прочувствовал, как мимо него прошёл санитар Аарон, поскольку захотел ненадолго закрыть глаза. Будто это могло хоть как-то приглушить голос Хардинга и весь творящийся вокруг Армагеддон. Но, вместо желаемого послабления, чувства Вударда, казалось, ещё больше обострились, и он мог поклясться, что не просто ощутил скользнувшую мимо него опасную тень темнокожего громилы, но и даже увидел её объёмный силуэт внутренним взором (или каким-то другим особенным, но всё равно внутренним). Как и очень даже осязаемый образ того второго Хардинга с раскрашенной красной помадой безумной улыбкой Джокера.

— Благодарю, Аарон. — Николас ещё раз поблагодарил одного из своих преданных соучастников вроде бы и вежливым, но при этом абсолютно бесчувственным голосом безупречного диктора, которым точно также рассказывал Кеннету совершенно чудовищные вещи из своего не такого уж и давнего прошлого. — И, возвращаясь снова к нашей душераздирающей истории… Как ты, должно быть уже понял, Кен, мне не составило особого труда забрать Бриджит в свою клинику. От слова совсем. Может кто-то там поначалу и пытался выяснить истинные причины её заключения в данное место для принудительного лечения, но поверь, такие вещи не имеют ни продолжения, ни хорошего финала с так называемым хэппи-эндом. Они обрываются очень скоро и о человеке просто забывают. Даже спешат поскорее вычеркнуть его из всех семейных архивов и фотоальбомов (достаточно только вспомнить одну из младших сестёр Джона Кеннеди, как и двух кузин небезызвестной всем Елизаветы второй, заблаговременно объявленных мёртвыми). Так что с Бриджит произошло именно это. За неё вообще никто не боролся. Никто и никак. От неё отвернулись все близкие и родные. По одному лишь щелчку пальцев. Ведь, наверное, куда приемлемей иметь в семье бывшего заключённого, даже прилежного отсидевшего свой заслуженный срок убийцу, но никак не душевно больного психа. Ведь психи это уже вообще не люди, тем более те, кто живёт в своём обособленном мирке и не спешит возвращаться в наш. Поскольку, и, как правило, это попросту невозможно. Особенно с применением тех методов так называемого лечения, с помощью которого их пытаются вроде как вернуть.

В голосе Хардинга послышались ироничные нотки лёгкого веселья.

Кен в тот момент не понял, как снова открыл глаза. Хотя и это было вроде как объяснимо. Он же совершенно не мог контролировать своё тело и поэтому не всегда поспевал даже за собственными мыслями, неважно по какому поводу. Казалось, всё, что сейчас с ним происходило, больше напоминало кошмарный сон, где тоже ни на что невозможно было влиять, как и предугадывать. А проснуться, так и подавно.

Поэтому он и видел почти краем глаза, как Хардинг неспешно и методично распаковывает свой чемоданчик, подобно всё тому же маньяку-хирургу с почти пугающей педантичной аккуратностью. Выкладывает всё на тот же низкий журнальный столик Кена свои жуткие пыточные инструменты (которыми, скорей всего, тоже пользовался, когда проделывал нечто схожее за закрытыми дверьми глубокого подвала в своём особняке на Сандс-Пойнт, за коими запирался от чужих глаз вместе с Мией). Разве что Вудард не мог разглядеть все эти вещи из-за нестабильного зрения, только угадывать по очертаниям в тот момент, когда Ник выуживал их из чёрного нутра своего жуткого докторского саквояжа.

Это что, змея? Нет, конечно. Самый обыкновенный жгут. Значит, в том пакете одноразовый шприц.

А это что за хрень? Полоски какой-то то ли кожи, то ли каучуковой резины соединённые цепями? Это наручи?

Ну, а данная штука?..

У Кена снова сбилось дыхание и его всего обдало новым приливом холодной испарины, поскольку он не сумел не узнать эту вещь.

Сука. Это же медицинский кляп с каппой для челюстей, чтобы пациент не мог откусить себя язык и проглотить, к слову, тоже.

«Да, Кенни, детка. Ты правильно всё угадываешь. У тебя идеальная зрительная память на вещи, которые когда-то попадались в поле твоего зрения. Даже на те, которых ты никогда не видел в своём мире.»

Второй Хардинг проявился из недолгого небытия прямо перед лицом Вударда, мерзко посмеиваясь или, вернее, хихикая и явно не собираясь никуда исчезать. Кажется, он даже уселся верхом на бёдра Кеннета, хотя Кен, слава богу, ничего такого физически не ощущал. Может быть кроме странного и едва-едва угадывающегося давления и то больше похожего на… дуновение сквозняка?

«Ох, и повеселимся мы с тобой скоро, солдатик. Уже жду не дождусь этого звёздного часа.»

— Да, Кен. Я тоже обладаю своеобразной властью. В каком-то смысле, очень страшной властью, которой не каждый на моём месте решится воспользоваться в полную меру. — но, похоже, Ник вообще не видел и, тем более, не слышал свою безумную тёмную половину, продолжая, как ни в чём не бывало, рассказывать о своих жутких воспоминаниях. — К тому же, здесь нужно тоже знать меру и контролировать с особой жёсткостью все свои неуёмные хотелки. Можно сказать, брак с Мией стал для меня недурственной практикой в данном смысле. Она почти первая, на ком я тренировался, хотя и без применения сильных медицинских препаратов с радикальными способами «лечения». Зато с Бриджет я оторвался на полную катушку, ломая её медленно… Очень медленно. С особым подходом и изощрённостью. Наблюдая, как она изо дня в день превращается в податливый воск, из которого можно слепить что угодно. И я лепил. Ещё довольно долго лепил, почти несколько лет. Пока она окончательно не угасла. Пока в её глазах вообще ничего не осталось, даже самой слабенькой искорки от прежней Бриджет. И пока я сам полностью не потерял к ней изначального интереса. Может ты её и увидишь, хотя, не думаю, что сумеешь догадаться, кто перед тобой. Это, к слову, о том, что тебя тоже ждёт, если и не в самое ближайшее время, то достаточно скоро.

Хардинг уже как с минуту перестал копаться в своём жутком чемоданчике, как и выкладывать перед собой почти по центру столика в идеально ровный ряд пыточные инструменты. Но в этот раз откидываться на спинку дивана не стал, повернув лицо к Вударду и с пугающей (чуть ли не со скучающей) апатией взглянув на свою беспомощную жертву. Дрожащую, покрытую липким и блестящим в полусумраке потом с очень бледным… почти мертвенно-бледным лицом.

— Я ведь не просто тогда тебя предупреждал, Кен. Я был предельно с тобою честен, касательно всех своих на твой счёт намерений. Поэтому и дал тебе выбор. Дал время сделать для себя правильный выбор. Но ты, почему-то, им так по уму и не воспользовался. Попытался, конечно. Но, похоже, сделал это только для отвода глаз и-и… на очень слабую троечку. Что, прости. Я тебя не расслышал.

Хардинг подался в сторону Кена, чуть склоняясь над тем головой и делая вид, будто прислушивается к немощным попыткам поверженного соперника что-то произнести.

Хотя Кеннету в этот момент хотелось что дури заорать во всю глотку и лёгкие. Только из-за жуткой парализации, его язык с невероятно большим трудом едва-едва шевельнулся у него во рту. Но всё равно ведь шевельнулся. Даже в горле что-то булькнуло или завибрировало в районе голосовых связок.

— Не стесняйся. Можешь говорить громче. Здесь все свои.

«Да, Кени, детка. Ты теперь часть одной и очень большой семейки, на фоне которой Аддамсы банально отдыхают.» — второй прозрачный Хардинг не просто нагнулся к лицу Вударда своей омерзительной маской Джокера, но и облокотился на грудь Кеннета обеими руками, сложив их вместе, как ученик на парте. Можно сказать, буквально лёг на распластанную тушу Голиафа, совершенно не переживая за собственную шею и будущие последствия.

— Что… — наконец-то у Кена это получилось. Он сумел выдавить первое вполне себе угадываемое слово. — Ты… с… с… Мия…

— Ты пытаешься спросить, что я сделал с Мией? — кажется, впервые голос Хардинга приобрёл почти человеческие нотки живого и много что чувствующего существа (вернее, всё-таки монстра). — А что я мог с ней сделать, Кен? После того, что ты с ней сделал сам? С трупом мало что можно сделать, если ты, конечно, не некрофил.

Ник даже усмехнулся, хотя и с прорезавшейся хрипотцой из-за внутреннего напряжения. Почти злой.

— Или ты хочешь узнать, что я с ней сделаю в ближайшем будущем? Отключу ли от системы жизнеобеспечения? Пока я ещё над этим раздумываю, хотя и понимаю, что это неизбежно. Что рано или поздно мне придётся это сделать, поскольку спускать на её недешёвое содержание в больнице (ещё и в вип-палате) каждый божий день по нескольку тысяч долларов — весьма дорогое удовольствие. Кредитов, конечно, мне для этого брать не надо, но… Раз я могу позволить себе подобную роскошь и в какой-то степени тешить себя пустыми надеждами, то почему бы и не да. У таких, как я людей, разве не могут быть свои нездоровые странности, а, Кен?

Нет, Хардинг определённо врал. И впервые Кеннет это понимал и чувствовал, и… Испытал совершенно нежданное чувство облегчения. У него реально отлегло, как только Ник подтвердил его догадки.

Хардинг боялся… просто до усрачки боялся потерять Мию. Будто что-то или кто-то ему нашёптывал не делать этого. Не спешить. Не рубить сгоряча и не совершать непоправимых ошибок. Что, быть может, у него есть ничтожнейшая возможность с ещё более призрачным шансом вернуть Мию. Вернуть её обратно в их мир…

— В любом случае, тебя уже не должна волновать её дальнейшая участь, как и она сама. Для тебя она умерла, Кен. Да и ты, прости, выглядишь не наилучшим образом. Физически добить тебя будет, конечно, куда сложнее, но… Разве мы куда-то торопимся? Даже наоборот. Чем больше у меня будет времени на то, чтобы превратить твою жизненную сущность в абсолютно мёртвого призрака, а твоё тело — в варёный овощ, пускающий пузыри и несдерживаемые газы, тем больше у меня будет шансов отвести на тебе душу, Вудард. Вот тогда, быть может, я и решусь отключить Мию. Хотя, не факт, что сделаю это намного раньше.

И снова он врал, хотя и не во всём. Ибо тема с Мией была для него крайней опасной (если и вовсе не запретной). Либо он вообще боялся об этом думать, либо всячески пытался её обходить и использовать только в самых редких случаях.

А вот то, что касалось Вударда. Здесь он нисколько не юлил и даже не думал скрывать своих истинных порывов и безумных желаний. Здесь он готов был развернуть всю свою душу вместе с частью глобальных планов на счёт Кена нараспашку, совершенно ничего и никого не стесняясь. Может как раз поэтому и устроил весь этот цирк, чтобы подольше поговорить с Кеннетом по душам, да и потянуть время, которое ему было нужно подбить под определённые временные улики.

Но ему всё же пришлось встать, подхватив для начала со столика тонометр с фонендоскопом. Жгут со шприцом он возьмёт чуть попозже, уже после того, когда померяет Кену давление и очень внимательно послушает у того сердце.

— Сейчас тебе больше следует волноваться о себе. О собственном будущем и готовиться к неизбежному заранее. — Хардинг неспешно примостился рядом с владельцем частично разгромленной его же санитарами квартиры, встав рядом с дрожащим телом Кена на колени. Он снова выглядел пугающе спокойным, хладнокровным и абсолютно невозмутимым, но перекрыть собою полностью того второго Хардинга, так и не сумел. — И начинай уже привыкать к своему нынешнему состоянию. Потому что я не дам тебе возможности разгуливать по клинике, как у себя в доме. Теперь ты будешь находиться под постоянным присмотром и постоянными тяжёлыми препаратами. Куда более тяжёлыми, чем тебе прописывали ранее, и которые ты, судя по всему, не принимал. У нас же такой номер не пройдёт. А не будешь принимать наше лекарство добровольно, боюсь, тот способ, с помощью которого мы его начнём тебе давать, тебе определённо не понравится.

Пока Хардинг зачитывал Вударду его будущую «жизнь» в пределах психиатрической клиники закрытого типа, Ник уже успел проверить у Кеннета давление и теперь на чистом автомате слушал у того сердце с помощью фонендоскопа. Пока Кен смотрел в лицо лыбящегося Джокера, державшего всё это время на его груди сложенные руки.

«Это просто праздник какой-то. Столько получить крышесносных рождественских подарков только на одной неделе. Даже не знаю, какой из них самый аппетитный — ты или Мия. Хотя… о чём это я?» — Джокер заливисто хохотнул. — «Конечно же это Мия. С ней никто не может конкурировать. Да, Дерек?» — Джокер пошло подмигнул. — «Вообще никто и никак. Но от такого жирного куска пирога, как ты, я тоже не откажусь. Мне очень давно хотелось поквитаться с тобой за парочку шрамов.»

Боже правый. Наверное, сойти с ума сейчас — самый лучший для него выход, лишь бы не видеть и не слышать всего этого бреда. Чистейшего бреда.

Всему своё время, Дерек. Потерпи. Скоро всё будет. Главное, помни. Не разрывай связи между… жизнью и смертью.

Ещё один голос? Да когда же это уже всё закончится?

— Скоро, Кен. Расслабься и не сопротивляйся. — это действительно сказал Хардинг, который только что затянул на его бицепсе резиновый жгут и теперь заправлял в шприц какой-то жидкий препарат из заранее подготовленной ампулы. — Не сопротивляйся неизбежному и тем более тому, что ты не можешь предотвратить. Хотел бы я тебя успокоить и сказать, что очень скоро ты увидишься с Мией, но… Ты сам отказал себе когда-то в не так давно доступном тебе данном удовольствии.

Ему хотелось спросить Хардинга, что тот собирается ему вколоть, но передумал. Особенно вспоминая, с какой сложностью ему давались все предыдущие попытки заговорить.

— Теперь тебе придётся встретиться со своими самыми жуткими кошмарами наяву. И, скорей всего, с обеих сторон.

Вудард порывисто выдохнул, но сумел дёрнуться в тот момент, когда Ник поднёс к внутреннему изгибу его левого локтя иглу с наполненным неизвестно какой хренью шприцом.

— Аарон. Пожалуйста, помоги его подержать. Можете уже вообще готовиться…

Готовиться к чему? Что они собираются с ним делать и зачем вообще что-то ему колют. Или же… действие того наркотика не такое уж и долгое?

Судя по всему, наверное, да, потому что… Кен начал чувствовать определённое давление на своей грудине в районе солнечного сплетения. Как раз там, где на него в наглую облокачивался второй Хардинг с длинными волосами и с расписанным красной помадой безумным ликом психопата Джокера.

«Ты же слышал, что он тебе сказал. Расслабься, Дерек, расслабься!» — Джокер погладил Вударда по щеке и мокрому от пота лбу и… Кен реально это ощутил, даже почувствовал кожаную перчатку на руке призрака. — «И, конечно же, готовься к нашей встрече. К нашей настоящей встрече. Потому что в этот раз я тебя обязательно найду первым. И убью. Хотя, быть может и не до конца. Надо подумать, что можно сделать с твоим трупом — во что его превратить…»

Кен снова дёрнулся, но на этот раз куда ощутимее и действенней. Правда, в тот самый момент, когда к нему подскочил Аарон и успел прижать за плечи к полу.

— Роджер, видимо, без тебя мы точно не справимся. — подозвал второго помощника Хардинг под заливистый хохот своего «невидимого» для всех остальных двойника.

«Давай, Дерек. Сделай это прямо сейчас! Выпусти на волю Зверя! Ты же это можешь!» — подначивал Джокер Вударда, хохоча Кену прямо в лицо. Потом вдруг обхватил окончательно охреневшего Кеннета за голову и… смачно поцеловал его в губы.

Бл…ь!

Кен дёрнулся уже по-настоящему, поскольку хотел во чтобы то ни стало стряхнуть эту пиявку с себя, и особенно со своего лица, как и выплюнуть что-то холодное, скользкое и извивающееся из своего рта. Потому что это определённо не был человеческий язык.

«Давай-давай!» — зачастил Джокер, сам прервав свой мерзкий поцелуй смерти и продолжая заглядывать сверху в глаза шокированной жертвы горящими очами неземного демона. — «Яви свою истинную сущность, Дерек! Покажи, кто ты есть на самом деле! Не стесняйся. Здесь же все свои.»

Но Кеннет не успел, да и не смог. Особенно под прессующим весом не троих, а именно четырёх тяжеловесных тел. Хотя, не накачай его до этого той убойной и на хрен всё парализующей наркотой, кто его знает, может быть у него что-то да получилось. Но только не в таком полуживом состоянии, когда едва ли чувствуешь собственные руки и ноги.

Правда, и Хантеру, и Аарону, и Роджеру (и даже Джокеру), пришлось ещё какое-то время его удерживать после того, как Ник вкатал ему в вену непонятно какой препарат. Скорее очередное успокоительное с седативным эффектом.

— Тише-тише. Всё уже закончилось. — кто это говорил? Сам Хардинг или его лыбящийся во весь рот двойник?

Глаза Кена почему-то снова заслезились. Он даже успел почувствовать, как по его вискам сбежали две крупные капли.

Вот теперь точно уже всё.

«Да, Дерек. Теперь всё. Зверя поймали и скоро отправят в клетку. Насовсем.»