Почти знаменита, или Через сплетни к звездам!

ЭТИ ЛЮДИ ТЕБЕ НЕ ДРУЗЬЯ

Тим вернулся с церемонии награждения, а Чарли впервые за десятилетие сказался больным. Скорее всего, виновата горяченькая новая подружка и упаковка виагры, которые не дали ему заснуть ночью. Жена уже дважды звонила, разыскивая его. Пузан приказал одному из репортеров помочь Тиму, но он все равно опасался, что сам не управится. Не нравилось ему быть ответственным за что-либо.

Утренняя редколлегия обернулось адом — ему пришлось ждать очереди, чтобы прочесть свой отчет перед расстрельной командой из мужчин в деловых костюмах. Им настолько нравился процесс урезания и кройки материалов, что Тим порой даже подумывал, не сочинить скандал с какой-нибудь старлеткой, лишь бы доставить им удовольствие.

— И вы называете это лидом?!

— Да моя мама рассказала слух об игре в бинго в Майами интереснее!

Вот так и вышло, что к 16:45 Тим остался без материала и запаниковал. Он включил компьютер, открыл черновики статей — те, что не доработал или зарубили юристы, что вроде бы и можно опубликовать, но рисковать не стоит, потому что их изданию и так грозит судебное разбирательство. С утра список перспективных для разработки тем волшебным образом не пополнился. Тим посмотрел на телефон в мечте, что вот-вот тот зазвонит и на том конце провода материализуется новость. И вдруг телефон действительно зазвонил. «Может, я провидец», — подумал Тим, но, сказать по правде, его телефон и так трезвонит каждые пять минут. Он снял трубку — оказалось, что это Старая Дева, которая была так счастлива, словно только что сделала, минет Бреду Питту.

— Ты это слышал не от меня, — сказала она, а Тим закатил глаза. Наверное, она хочет угостить его обедом, чтобы взамен он зазвал какую-нибудь звезду в очередной ресторан, в котором она подвизалась агентшей.

Тим приготовился — взял ручку, чтобы записать, если она скажет хоть что-то интересное. Когда ему рассказывают истории, он не печатает, так как рассказчики зажимаются, если слышат клацанье клавиш клавиатуры. Старая Дева, бывает, дает хороший материал, а сегодня ему особенно не хочется звонить в РЕТА.

У нее сплетня о Холли Мэй.

— У! Нее! Новый! Парень!

Тиму захотелось, чтобы Старая Дева оказалась прямо напротив, чтобы запустить в нее чем-нибудь потяжелее.

— Дай догадаюсь, ее парнем абсолютно случайно оказался твой клиент Марко Манчини, который подыскивает себе роль ведущего в телешоу и нуждается в прессе, как никогда.

Она проигнорировала его сарказм и продолжала верещать:

— Ты видел, как они шли по ковровой дорожке на вечеринку «Вэнити фэр»? Ну, разве они не прекрасны? У меня есть пара хороших фотографий, которые я могу тебе переслать.

Тим не стал рассказывать ей, что, когда свежеиспеченная прекрасная пара шла по красной дорожке, он сам валялся в отключке на капоте какого-то «мерседеса». Не поведал о том, что утром узнал от Блейка, что пил с ним у бассейна «Кровавую Мэри». И что именно они с Блейком отвезли Кейт в аэропорт — она поменяла билет, чтобы лететь в Нью-Йорк одним с ними рейсом. Разницу в стоимости билета оплатил Блейк — бонусными баллами, начисленными авиакомпанией его отцу. Они напоили подругу коктейлями, накупили шоколадного печенья и успокоительного, чтобы она прекратила рыдать и наконец, смогла произнести: «Дело не в Холли Мэй».

«А в ком же?» — спросил Тим, знавший, что Кейт огорчена из-за того, что Марко превращается в знаменитого засранца, давно перешедшего четырехпроцентный рубеж и использующего девушку только в собственных целях, как рупор своей славы.

«Просто я больше так не могла, — произнесла она и вновь зарыдала. История с укрывательством итальянской жены от публики на ней отразилась очень плохо. — Не могу так больше. Я чувствую себя виноватой».

«Хочешь, я его уничтожу? — спросил Тим. — Я с удовольствием займусь этим».

Она сделала глубокий вдох, утерла слезы уголком выданного ей в самолете пледа. Она не сказала «да», но, прикрыв глаза, слабо кивнула.

«Ты заслуживаешь лучшего, — сказал Тим. Ее кивок дал ему возможность унизить Марко. — Ты заслуживаешь того, кто не выпрашивает вечно подтолкнуть его повыше, да еще такими нечистоплотными способами».

«Его карьера в любом случае подошла к концу, — спокойно добавил Блейк. — Видела тупую рекламу, в которой он снялся для сети "Кеймарт"? Плюс роман с Холли Мэй. Да она меняет парней каждые две недели и однажды попала в клинику из-за недоедания».

Наверное, они говорили правильные вещи — их сочувствие убаюкало Кейт, она быстро успокоилась и заснула. К счастью, она проспала шоу Марко, которое показывали во время полета. Он готовил грибной ризотто, но без белых трюфелей, которые Тим запомнил по первому посещению «Побережья». Нет ничего хуже, чем попытка забыть того, чье лицо растиражировано постерами и экраном по всей стране. Блейк даже дорожный журнал спрятал. На его задней обложке Марко красовался в рекламе эспрессо- автомата.

Старой Деве Тим сказал, что посмотрит, что можно сделать, но лучше было бы, если бы она добавила в новость перцу.

— Перезвоню через час, — ответила она.

Бессмысленная сука. С пола у стола Тим поднял пачку газет, из которой выпал лист бумаги. На нем записан номер телефона дамы с итальянским акцентом, которая рассказала Тиму об искалеченной жене Марко. Тим представил себе эту женщину сидящей на берегу океана под большим белым зонтом и задумался, свободна ли она, красива ли. Код города указывал на то, что живет она в Майами. Он набрал номер. Она подняла трубку после первого же гудка, словно ждала звонка.

— Марко стал шишкой после того, как прошелся по телеэкранам с той моделью, — прошипела-просвистела информаторша. — А жене помочь не может?

Она также напомнила, что за рекламу эспрессо- автомата Марко получил от компании-производителя двести пятьдесят тысяч долларов.

— Почему бы ему не помочь искалеченной жене с кофейного гонорара?

Тим попытался узнать имя своей собеседницы или хотя бы убедиться, что это не Кристина. Но без помощи Кейт тут не обойтись. Однако, хотя она дала добро на разработку материала, вряд ли пожелает помогать.

— Скажу вам одно — я знаю Марко дольше кого бы то ни было, — сказала она и повесила трубку.

Пока Тим сидел и думал, где бы добыть доказательства, подтверждающие справедливость обвинений загадочной информаторши, подошел Пузан и напомнил ему, что до сдачи материала остался час. В ушах Тима эхом прозвучали слова Блейка: «Сопротивление бесполезно». Хрен с ним. Ему все равно не хочется больше обедать в «Побережье». С Зо можно столкнуться и в других местах. Кроме того, ей уже известно про Даниэль. Марко больше защищать незачем. Пора раскручивать материал. Пока Тим писал статью, ему и самому полегчало. По крайней мере, он не бросал парализованных жен.

Он поднял трубку и позвонил Марко, который вот- вот прославится не только тем, что его девушка — Холли Мэй или что он «шеф-повар, которого все женщины Америки хотели бы иметь на своей кухне». Подними их. А потом сбрось с вершины.

Через месяц после вручения «Оскара» Кейт известила Лейси и Директора о том, что уходит из мира слухов навсегда. Разрыв с Марко еще был свеж в памяти, и она хотела запомнить случившееся, чтобы больше не повторить ошибки.

Кроме того, Марко был ее лучшим информатором. Она не видела его со дня расставания. Она больше не хотела просить его ни о чем. Он продолжал звонить, однако Кейт не отвечала на эти звонки. Ей не хотелось помогать ему распространять известие о том, что телеканал закрыл его шоу. Статья Тима о Кристине породила волну недовольства. Марко потерял контракте компанией-производителем эспрессо-автоматов и «Кеймартом», которые собирались предложить ему продвигать их кухонные принадлежности. Даже Дэвид Леттерман отказался от приглашения Марко. Будь Кейт его агентом, она бы поступила так же, как Старая Дева, — если не застрелилась, то уволилась бы.

По рекомендации Кейт Директор и Лейси решили встретиться с Робин и рассмотреть ее как кандидата на должность ведущего редактора колонки. Ее репутация профессионала серьезно укрепилась после того, как она выпустила статью о том, что глава учредительного комитета фонда Джеймса Берда был арестован за мошенничество.

«Эту историю должны были выпустить мы», — сказала Лейси, прочтя «Дейли метро». На следующий же день они предложили Робин место. Всем было понятно, что Кейт сумела бы заполучить этот материал, если бы не была одержима Марко, если бы не черпала все материалы исключительно из его источников. Робин котировалась еще и потому, что встречалась с Новым Литературным Вундеркиндом, который сейчас был нарасхват, потому что участвовал в рекламной кампании дорогой авторучки. Вчера «Колонка А» напечатала (скорее всего, по ее наводке), что Принц Голливуда «крайне заинтересован» в том, чтобы сняться в главной роли в фильме по книге Вундеркинда, который будет снимать Джулиан Джонсон, но на эту роль претендует и Дилан Фрай, который имеет все шансы, так как начал встречаться с Вайноной Райдер.

Всего пару месяцев назад Кейт завидовала бы тому, что Робин со своим бойфрендом блистает на всех вечеринках, появляется во всех фотоотчетах, цитируется во всех изданиях. Однако Вундеркинд не переставал повторять, что хочет вернуться обратно в Лондон, что собирается остаться холостяком до конца жизни. Кроме того, единственная журналистка колонки слухов, которой в свое время удалось выйти замуж за успешного человека, сейчас одинока, живет в квартире на Парк-авеню и изредка участвует в ток- шоу, во время которых разражается недовольным ворчанием в адрес звезд. Ее бывший муж-мультимиллионер женился повторно на знаменитой актрисе.

Но самое главное, Кейт хотела уйти не менее сильно, чем Робин — занять ее место. В мире слухов, если ты нашел себе замену, то остается лишь одно — уйти (или, если повезло, еще пройти курс психотерапии). И если Робин подойдет изданию, Кейт может даже выиграть. Журналист отдела криминальной хроники «Экзаминер» только что перебежал в «Тайме».

Кейт не хотелось идти ни на одну из вечеринок, куда ее пригласили в этот вечер, так что она пораньше вернулась домой. Ей не хотелось больше вести беседы, особенно с Джо, продавцом газет, но ей просто необходимы журналы перед сном, особенно «Пипл», который кто-то спер с ее стола до того, как она сполна насладилась известием, что Холли Мэй попала в список наиболее безвкусно одетых людей. Кейт была уверена, что ей полегчает, когда она увидит список — пусть на пару минут, но полегчает.

— Эй, Бренда Старр! — закричал Джо, едва завидев, как она вышла из перехода метрополитена. — Ты — аперитив! Лучшая часть любого обеда!

Он развернул страницу газеты со статьей, повествующей о женщинах в жизни Марко. Она там представлена как аперитив, Венди Уинтер — основным блюдом, а Холли Мэй — десертом. Фотографии Венди и Холли Мэй явно постановочные, заказные — они ухожены и улыбаются. Фото Кейт, как она вспомнила, было сделано на вечеринке премьерного показа фильма с Томом Крузом в «Чиприани» — ему примерно полгода. Тима с Блейком вырезали. Это единственная ее фотография на Wirelmage.com, и выглядит она на ней бледной, запуганной и с толстенными руками.

— Неудачное фото, Бренда, — сказал Джо, покачав головой. — Такая красотка, как ты, заслуживает кого-нибудь получше повара-выпендрежника. Поднявшийся так стремительно пребольно падает. Я читал об этом миллион раз!

С каждым шагом, отдалявшим Блейка от кабинета главного редактора, его походка становилась все легче, словно в подошвы туфель закачивался воздух.

Он только что оповестил руководство о том, что через три недели уходит с работы, и получил свой паспорт. Агент, которого он встретил на вечеринке в честь вручения премии «Оскар», не подвел. Блейк составил двадцатистраничную заявку на книгу об убийстве в Палм-Бич. Текст объемом больше ста пятидесяти слов дался ему легче, чем он ожидал, особенно благодаря помогавшей ему с проверкой фактов Элисон.

— В обмен на помощь в написании презентации книги я предлагаю тебе обед в любом заведении в любое удобное для тебя время, — сказал он ей. — Назови ресторан, и я закажу нам столик на восемь вечера.

— Мне плевать на ужин, — ответила она, сверкнув своими зелеными глазищами. — А вот над текстом я готова работать подольше.

Стоило ему начать эту работу, как слова посыпались из него с такой легкостью, словно копились внутри годами. Первый же издатель, которому они выслали заявку на книгу, предложил гонорар в девяносто тысяч долларов. Блейку даже не было стыдно за то, что он соврал журналисту из «Трибьюн», сказав, что за книгу предложили шестизначный гонорар. Все образовалось. Сегодня Блейк чувствовал себя знаменитым минимум на сорок процентов, и это ощущение пьянило. Надо только избавиться от ноющего чувства беспокойства по поводу того, что он больше никогда не напишет статьи в колонку светской хроники.

Наверное, подумал он, теперь, когда он ушел с места журналиста, никто никуда его больше не пригласит. Никто не перезвонит ему, не зарезервирует ему стол в новом трехзвездочном ресторане. Но, подумав, он решил, что ему этого и не нужно. Ему необходим доступ только в высшее общество Палм-Бич, но здесь поможет отец. Более того, Элисон обожает пляжи.

Вчера в небольшом кафе, которое выбирала она, он подарил ей желтое пляжное платье. Он не запомнил ни названия заведения, ни того, что они ели. Он не проглотил ни одной таблетки судафеда, не вынюхал ни одной дорожки кокаина за несколько недель и может дышать через нос.

— Твои комиссионные, — сказал он. — И приглашение.

Она рассмеялась.

— Всегда хотела принарядиться и погулять по Палм-Бич.

А затем она позволила ему впервые себя поцеловать. То ли она поняла, что ему нужно время, то ли сама хотела заставить его подождать, чтобы увериться в серьезности намерений. И самой убедиться, что он готов измениться.

Блейк обязан был помочь редакторам найти себе замену, но не знал, чем может быть полезен. Тим для «Манхэттен мэгэзин» совсем не подходил. Им нужен был кто-то, кто легко впишется в любое окружение. Кейт бы подошла, но она была полностью поглощена получением должности в отделе криминальной хроники «Экзаминер». Расставание с Марко ознаменовало для нее заодно и прощание с миром слухов. Робин — тоже не кандидатка: она заменит Кейт.

Блейк полистал свою адресную книгу: 1678 контактов. Ни один из них не сможет заменить его, и эта мысль не казалась ему самонадеянной. Ему нужен кто-то, у кого есть и умение, и шик высшего света, и амбиции, и обхождение. Некто умный и очаровательный, кому нет необходимости повышать собственный социальный статус. Хороший журналист с малым количеством «священных коров». Относительно неподкупный. Он снова просмотрел контакты. Нет. Никого.

Ночной импресарио «Райпа» заказал Тиму вип-кабинет, где он вчера праздновал свой тридцать четвертый день рождения и куда заявились почти все городские агенты. Отъявленные паникеры даже подарки принесли, чтобы не испортить отношения к себе. Интерес к клубу поостыл, так что день рождения стал поводом для новой волны статей, гостей, чего угодно. Блейк задержался допоздна, но все равно уехал со своей новой красивой девушкой — менеджером по проверке слухов Элисон, которая не пьет, не курит и превратила Блейка в зануду.

Зо даже не позвонила, чтобы поздравить его, а Кейт побыла только час, потому что наутро ей надо было идти к врачу. Тиффани Голд заявилась в компании двух белых карликовых пуделей, с сумочкой «Биркин» и любимым декоратором-геем.

«Ну, не ве-есело ли?» — прохихикала она, расцеловав Тима в обе щеки.

Где-то после полуночи, танцуя с Робин, Тим внимательно оглядел гостей. Все выглядели отдаленно знакомыми. Присутствовали обычные завсегдатаи — вечно увивавшаяся за мужиками Баронесса, Шэгги, Брендовая Шлюха и ее новый бойфренд с ремнем, на пряжке которого значилось «Гуччи». Агенты Лео Ди Каприо, Бена Аффлека и Николь Кидман. Даже несколько знаменитостей типа Пи Дилди, которым нужны были дружеские отношения с «Колонкой А». Но среди толпы не было никого, с кем Тиму хотелось бы поговорить, даже если бы горло не болело оттого, что прошлой ночью он откашливал кровью.

«Тебе не кажется, что все эти люди пришли только потому, что ты пишешь в "Колонку А"?» — спросил один из его одноклассников. Тим извинился и ушел за очередной порцией выпивки.

На следующее утро Пузан вызвал Тима в свой кабинет. Чарли не было на рабочем месте даже в полдень.

— Сядь, — сказал Пузан, и Тим опустился на серый диван.

Надо бы принять душ. От него разит выпивкой и сигаретами. Это конец. Наверное, его сейчас уволят. Может, ему надо переехать в Палм-Бич и жить там с Блейком — ютиться в углу их семейного особняка и выходить на охоту за информаторами, обладающими хотя бы какими-нибудь сведениями об убийстве. Тим хорош на охоте, главное — не заставлять его проверять все услышанное. Спасибо Робин, она помогла ему найти шофера, который был вовлечен в историю с Ненавистным Голливудским Повесой, и все разрешилось. Он никогда не сможет провести полноценного журналистского расследования. Ему бесполезно ставить долгосрочные цели, у него нет семьи со связями. Писать же по статье ежедневно легко — словно автомобиль вести на автопилоте.

— Чарли на телевидении, — сказал Пузан, вгрызаясь в пончик.

— Не проблема, я подменю его сегодня, — ответил Тим.

— Ты не понял, он станет продюсером одного из тупых телешоу о знаменитостях. Он не вернется. Сегодня утром он написал заявление об уходе.

Излишне продолжительные обеды, на которые Чарли надевал костюмы, и готовность позволить Тиму освещать церемонию вручения «Оскара» в Лос-Анджелесе внезапно нашли свое объяснение.

— В этом бизнесе все двери — крутящиеся, и выход для одного человека означает автоматический вход для счастливчика типа тебя — оказавшегося в нужном месте в нужное время.

Его что — повышают?

— У нас возникли большие проблемы с твоей кандидатурой на роль начальника. И я имею в виду — боль-ши-е. Если честно, мы попытались вернуть Робин и поделить колонку на вас двоих, однако она устроилась в ту тупую газетенку раньше, чем мы сделали ей предложение.

На секунду мысль об уходе и переезде в Палм-Бич к Блейку показалась ему привлекательной. Снимать девочек в цветастых юбках и носить сандалии с монограммой. Может, слать Зо открытки, чтобы ей было завидно. Открытки с текстом: «Погода прекрасна! Жаль, тебя здесь нет!».

— Но у нас нет выбора, — Пузан откинулся в кресле, скрестил на груди мясистые руки, выпятив живот над пряжкой ремня. — И вот что я тебе скажу. Журналисты колонок слухов вымирают. Детишки со своими интернет-блогами убивают вас.

Он подождал реплики, однако Тим все так же был погружен в размышления о том, счастлив он или наоборот.

— Но! — продолжил Пузан. — Ты еще не умер, а «Колонка А» приносит наибольшую прибыль и является самой посещаемой веб-страницей нашего издания. Это наша торговая марка, и мы хотим держать ее на высоте.

Интересно, подумал Тим, сколько можно выжать из них. Сейчас он получал шестьдесят пять штук в год, этого мало. Блейк зарабатывал девяносто. Тиму хочется минимум восьмидесяти пяти. Пора начать давать Даниэль деньги.

Пузан откусил еще кусок.

— Но подумай, кто мог бы помогать тебе. Я уверен, что один ты не справишься. Никто и не ждет, что ты все взвалишь на собственные плечи.

Тиму не приходило в голову ни одной кандидатуры. Никого. Вымирающие особи. Последний хренов единорог. Пройдет совсем немного времени и, не замеченный никем, он тоже пропадет. Возможно, ему даже не станут искать замену. Пройдут титры. КОНЕЦ. Но пока все не так уж плохо. Пока он получит все, что имел Чарли. Билеты на самолеты в первый класс, номера в отелях, званые ужины со знаменитостями, которым нужна пресса, все, что он только пожелает, — от самых разных агентов. А может даже, ему предложат сто пятьдесят тысяч за непыльную должность «консультанта по сценарию» в фильме Генри Штайна, который лучше кого-либо понимает необходимость давать взятки нужным людям, чтобы не бояться разноса от прессы.

— Но! Ты займешь эту должность при одном условии, — произнес Пузан.

Тим кивнул, так как подумал, что Пузан потребует являться на собрания редакторов каждое утро вовремя.

— Пьянство должно прекратиться. И я серьезно. Ты ненадежен. Если я учую исходящий от тебя запах перегара, как сейчас например, ты уволен. И заодно брось курить и избавься от своего кашля. Такое ощущение, словно ты каждый раз имитируешь умирающую лошадь.

Тим рассмеялся.

— Это словно просить профессионального игрока выиграть чемпионат без стероидов.

Пузан даже не улыбнулся.

— Продолжишь былую жизнь, Тим, и я клянусь — я смогу убедить руководство каждое утро проверять твою мочу на наличие алкоголя.

— У меня есть тост, — сказал отец Блейка, подняв бокал шампанского. — За вторые попытки.

— За вторые попытки, — повторили Блейк с Линде и.

За столом также сидели Крис Флеминг и Старая Дева: они принесли пресс-релиз о том, что отец стал компаньоном Криса в купленном за миллион ресторане в Лас-Вегасе. Отец всегда говорил, что Вегас построен не из кирпича, а из денежных пачек.

Как только Крис нанял Старую Деву, она отказалась от сотрудничества с Марко, сказав, что на лицо конфликт интересов — это почти столь же честно, как уверять при расставании: «Дело не в тебе, а во мне». Блейк почувствовал разочарование Старой Девы, когда известил всех, что уходит из мира слухов. Теперь она от него подачек не дождется. Палм-Бич для нее так же недосягаем, как Плутон.

— И за моего сына-писателя, — добавил, ухмыляясь, отец.

Услышав это из уст отца, Блейк запаниковал. А что если не получится? Что если книгу он так и не закончит, а работы уже нет, цели нет, возвращаться некуда? В колонке было хорошо — всегда найдешь, чем заняться.

К столу подошел метрдотель и перечислил блюда, которыми их будут угощать. Названия казались Блейку знакомыми благодаря урокам Марко.

Блейк ушел в туалет, умылся холодной водой и сказал отражению, что «все будет хорошо». Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Лучше попробовать и не добиться успеха, чем застрять в болоте. Худшим развитием событий станет то, что о нем забудут, что тоже, в общем, неплохо. На пути к столу Блейку — он мог бы поклясться — подмигнула смазливая метрдотель-азиатка.

— Мы знакомы? — спросил он ее.

Она сказала, что зовут ее Джейд, что раньше она работала в «Побережье», где и встретила Блейка на вечеринке в честь открытия.

— Кажется, в этот раз я работаю на победителя, — произнесла она, кивнув в сторону Криса Флеминга и улыбаясь так плотоядно, что у Блейка не осталось сомнений в том, что эта парочка трахается.

— Как дела у твоего приятеля Тима? — спросила она. — Я хорошая подруга Даниэль, знаешь ли.

Очевидно, они оба знают о ребенке.

— Не знаю, — ответил он, и он действительно не знал, как у Тима идут дела. Вряд ли им удастся увидеться вскоре. Может, оно и к лучшему. — Но я сделал все, что было в моих силах.

Джейд улыбнулась.

Затем он столкнулся с Брендовой Шлюхой из «Экзаминер». Она ждала свободный столик, сидя в баре в компании парня в дорогом итальянском костюме, и выглядела недовольной. Своими накачанными коллагеном губами она процедила, что метрдотель, мол, должна знать, кто она, и не заставлять ее ждать, особенно после всего, что «Экзаминер» сделал для Криса Флеминга. «Они обязаны знать, кто я такая».

— Жаль, что Кейт понизили, — проквакала Брендовая Шлюха, и Блейк подумал, что она, возможно, верит в свои собственные домыслы. Скорее всего, если ее нынешний парень однажды не перезвонит ей, она объявит всем, что он был недостаточно для нее богат. Она явно живет в мире собственных представлений. — Но нам повезло с Робин, и я сделаю все, чтобы помочь ей.

Блейк был уверен, что за свою помощь Брендовая Шлюха получит тонны бесплатного тряпья.

Каждая каштановая прядь прически на месте, каждый волосок бровей прилизан, кожа лица покрыта кремом и отливает шелковым блеском. Она даже за белье свое не платила, наверное. Ему захотелось сказать, что она — ничто. Она ни для кого никогда не будет значить ничего, потому что всем известно, что она — вечный тупик.

Вместо этого он просто широко ей улыбнулся.

— Наверное, это хорошо, — произнес он.

— Что «хорошо»?

Не будь ее лоб накачан ботоксом, она бы сейчас стала похожа на чау-чау.

— Это хорошо, — повторил он и направился из зала, чтобы позвонить Элисон и сказать, что заедет за ней через сорок пять минут.

— Это хорошо! — прокричал он еще раз через плечо.