Поклянись мне

Глава 20

Izzy

Должно быть, в какой-то момент я заснула, потому что следующее, что я помню, это то, что я просыпаюсь от того, что Лука осыпает поцелуями мою челюсть, в то время как он обнимает меня и поднимает со своей кровати. Должно быть, он уложил меня в постель, как только я заснула в его объятиях в спортзале.

— Пора просыпаться, детка, нам нужно привести тебя в порядок, — мягко шепчет он мне на ухо, и я издаю одобрительный стон, когда он несет меня в ванную и ставит под душ, поскольку мы оба все еще голые, прежде чем снять с меня резинку для волос, чтобы освободить мои волосы от неряшливого пучка.

В отличие от прошлого раза, Лука не позволяет мне мыться самой — нет, он берет мочалку, наливает немного мыла, которое пахнет уникально, как он, и начинает медленно мыть меня, он остается нежным, когда моет мои руки, грудь и спину.

Убедившись, что верхняя часть моего тела чистая, он опускается на колени и начинает мыть мои ноги, медленно продвигаясь вверх.

— Ммм, я могла бы привыкнуть видеть тебя на коленях, — бормочу я.

— Я бы упал на колени и боготворил тебя в любое время, когда ты захочешь, детка, я всегда буду обращаться с тобой как с королевой, которой ты и являешься, — говорит он, глядя на меня таким пристальным взглядом, что мне почти хочется разорвать зрительный контакт с ним и продолжить его путь вверх по моим бедрам.

Он медленно наклоняет свой рот вперед и оставляет легкий поцелуй на линии моего бикини, прежде чем начинает смывать наши объединенные выделения.

— Я не могу дождаться, когда снова попробую на вкус эту киску, детка, не могу дождаться, когда почувствую, как ты сжимаешь мои пальцы, издавая свои сексуальные тихие стоны. Я бы ничего так не хотел, как снова наклонить тебя прямо здесь, в душе, и трахнуть так сильно, что ты увидишь Бога, — говорит он, рисуя картину в моем сознании и заставляя мои внутренности превратиться в лаву, — но ты вымотана, Из, и я никогда не хочу причинять тебе боль, никогда. Нам просто придется подождать, и поверь мне, детка, когда ты отдохнешь, я сделаю своей чертовой миссией трахнуть тебя так сильно, что ты увидишь падающие звезды, и я сделаю это так, что ты не сможешь присесть целую гребаную неделю. Я заставлю тебя вспомнить, каково это — чувствовать меня внутри себя каждый раз, когда ты делаешь шаг, напоминая тебе, что ты моя, — хрипит он, вставая и вытягиваясь в полный рост, я беру у него мочалку, но прежде чем я успеваю вымыть его, как он сделал это со мной, он разворачивает меня и тянет назад, так что вода пропитывает мои волосы.

После тщательного мытья и кондиционирования моих волос Лука быстро моется сам, прежде чем выключить душ и обернуть меня полотенцем. Он оставляет меня вытираться, и как раз в тот момент, когда я собираюсь вернуться в свою комнату, чтобы одеться, он бросает мне пару своих боксеров и рубашку.

Я поворачиваюсь к нему и поднимаю бровь, он в ответ бросает на меня многозначительный взгляд, который говорит: просто надень эту гребаную одежду, решив, что это не тот холм, на котором я хочу умереть, я быстро одеваюсь, и мы направляемся в гостиную, где Лука ставит шоу, которое я смотрела.

После того, как мы заказали еду навынос и поужинали, я продолжаю переосмысливать все, что Лука сказал мне, пока мы были в спортзале, особенно о том, что у нас будут дети.

Я не могу понять, почему он так говорит, когда ему нужно иметь детей. Вот как все работает в нашем мире, так зачем ему говорить что-то подобное? Я была готова заняться с ним сексом в любом случае, так зачем ему делать подобное заявление, когда он знал, что ему это не нужно? И почему…

— О чем ты там так напряженно думаешь? Что происходит в этой хорошенькой головке, детка? — спрашивает он, прерывая мой внутренний бред. Я поворачиваюсь к нему лицом, и он обнимает мои ноги и кладет их себе на колени, нежно поглаживая мою лодыжку.

— Ты имел в виду то, что сказал в спортзале? — Спрашиваю я, нервно кусая губу.

— Поверь мне, Иззи, я никогда не говорю того, чего не имею в виду, но о чем именно мы говорим?

— Ты сказал, что если я не хочу иметь детей, то нам не обязательно их заводить. Но мы с тобой оба знаем, что нам нужно иметь детей. Тебе нужно сохранить имя своей семьи и ту причину, по которой мой отец поддержал…

— К черту твоего отца, Иззи, — ворчит он, прерывая меня, — если ты не хочешь иметь детей, тогда у нас их не будет. Все просто. Как. Это. Тебе не нужно беспокоиться о том, чего хочет кто-то еще, кроме тебя самой. Марко, или — да поможет нам всем Бог — Энцо может носить мою фамилию, нет закона, согласно которому следующий в очереди должен быть моим наследником. А что касается твоего дерьмового отца? Пошел он нахуй. Ты больше не у него под каблуком, детка, ты не под его крышей, и он больше не может тебя контролировать. Теперь ты моя жена, ты, блядь, моя, и я всегда буду защищать то, что принадлежит мне. Итак, если ты хочешь детей? Отлично, у нас будет столько, сколько ты захочешь, если ты не хочешь заводить детей? Это прекрасно, мы будем классными тетей и дядей для наших племянников. Тебе больше не нужно забивать свою хорошенькую головку вопросами о том, чего хочет какой-то ублюдок. Единственные люди, которые имеют значение, это ты и я, ты поняла? — Он заканчивает свою тираду, притягивает меня к себе и маневрирует так, что я сажусь к нему на колени.

Срань господня, как один мужчина может быть таким чертовски совершенным?

Он действительно отказался бы от сделки, которую заключил со своим отцом, что вызвало бы негативную реакцию не только у него, но и у его семьи, и все это для того, чтобы сделать меня счастливой. Когда я представляла себе, что выйду замуж, я представляла, что выйду замуж за мужчину, который начнет пытаться сделать мне ребенка как можно скорее, а если у меня будет дочь, похожая на маму? Что ж, тогда я решила, что мне просто нужно продолжать рожать детей, пока один из них не родится мальчиком. Единственная причина, по которой у моих родителей больше не было детей, заключалась в том, что были осложнения, когда мама была беременна мной. В какой-то момент мой отец чуть не потерял нас обоих. Они оба решили, что пытаться завести еще детей — небезопасный вариант для них.

Но как насчет того, чего хочет Лука? Неужели он действительно упустит возможность стать отцом из-за того, что я решила, что не хочу иметь детей? Или он решит, что союз, который у него с моим отцом, не стоит того, учитывая, что он в любом случае начал бы конфликт, если бы я решила, что они мне не нужны, он мог бы просто развестись со мной и жениться на женщине, которая с радостью дала бы ему все, что он захочет.

И почему, черт возьми, от этого у меня сжимается грудь и перехватывает дыхание? Почему мысль о том, что он женится на другой женщине, заставляет меня чувствовать, как во мне клокочет ярость, пытающаяся вырваться наружу? И почему, черт возьми, когда все, чего я когда-либо хотела, это иметь возможность избежать брака, который поможет моему отцу, я хочу сделать все возможное, чтобы Лука остался моим?

— А как насчет тебя? Ты хочешь детей? — Спрашиваю я, пытаясь собраться с мыслями.

— Честно? Меня никогда по-настоящему не волновало, есть они у меня или нет. Я никогда не представлял, что женюсь, но вот мы здесь. Я бы с радостью растил ребенка с тобой, Иззи, но я в любом случае не возражаю, — мягко говорит он и слегка улыбается мне.

Все это время он терпеливо сидел, давая мне время обдумать все, что он выложил на стол.

Кто бы мог подумать, что большой, плохой наследник мафии Лука Романо может быть терпелив, как святой?

Не я, это уж точно, черт возьми.

— Я знаю, ты всегда мечтала завести детей ради своего отца, но как насчет себя? Ты росла с мыслью о том, что когда-нибудь заведешь детей? Белый забор из штакетника? У тебя были парни, с которыми ты хотела всего этого? — Спрашивает Лука, и по изгибу его бровей я могу сказать, что ему не нравится представлять меня с этими "парнями".

— Это твой способ спросить о моем прошлом? Потому что ты мог бы просто спросить меня напрямую, — сухо говорю я, приподнимая бровь, на что он просто тупо смотрит на меня, как будто не хочет озвучивать свой вопрос устно.

Тьфу, мужики.

— Отвечая на твой незаданный вопрос, нет, дома меня не ждут парни, у меня не было парня с первого класса средней школы, а те отношения длились всего месяц. Я не держу парней, — заявляю я, надеясь покончить с этим разговором, как бы мне ни было любопытно его прошлое, я действительно чертовски надеюсь, что он оставит это при себе. Иначе я закончу тем, что буду точить ножи и отправлюсь на охоту.

— Почему нет? — Спрашивает он.

— Поскольку мужчины в моей жизни всегда разочаровывали меня, единственным мужчиной, которому я когда-либо могла доверять, был Алесси, но в конце концов он все равно бросил меня. Я никогда не хотела привязываться к кому-то из-за того, что он может отвернуться и причинить мне боль. Я не могу допустить, чтобы мое сердце разбили, если оно никогда не было вовлечено в это дело с самого начала, — говорю я с застенчивой улыбкой и неловко пожимаю плечами, на мой вкус, это зашло слишком далеко.

Что такого есть в моем муже, что заставляет меня хотеть признаться во всех своих мыслях, секретах, грехах и во всем, что, черт возьми, еще приходит на ум?

— Я никогда не стану одним из тех мужчин, Иззи, если ты когда-нибудь решишь впустить меня в свое оберегаемое сердце, я никогда не уйду, и я скорее умру, чем причиню тебе боль. Может, я и не могу обещать тебе романтики или всего того цветастого дерьма, которое девушки любят получать от парней, но я могу пообещать тебе это, — говорит он с улыбкой, заставляя меня фыркнуть, как гребаную леди, которой я не являюсь.

Я наклоняюсь и запечатлеваю поцелуй на его губах, который он немедленно принимает, обхватывая мою челюсть и углубляя поцелуй. Я вкладываю все в этот поцелуй, весь свой страх, свою благодарность и умиление за то, что это тот мужчина, за которого я в конце концов вышла замуж. Он — чертова мечта, редкий свет, пробивающийся сквозь мою тьму.

Он — все, в чем я никогда не подозревала, что нуждаюсь, и все, чего я когда-либо могла пожелать, упакованное в греховно красивую упаковку.

— Нам нужно остановиться, детка. Если мы продолжим, я не смогу себя контролировать, тебе слишком больно от всего, что я хочу с тобой сделать, — стонет он, отстраняясь от меня. Он обнимает меня, и я кладу голову ему на плечо, прижимаясь к нему, прежде чем снова переключить свое внимание на шоу, которое мы смотрели.

И вот так мы проводим остаток нашего вечера, свернувшись калачиком на диване и смотря какое-то шоу, настолько плохое, что в конечном итоге оказывается забавным. Мы смеемся, разговариваем и просто наслаждаемся обществом друг друга. Я не знаю, что нас ждет дальше, но я с радостью откинусь на спинку стула и выясню.

Я начинаю засыпать, все еще сидя у него на коленях. Лука, должно быть, понял, потому что внезапно встает, все еще держась за меня, и ведет меня в свою комнату.

Полагаю, это негласное соглашение о том, что я и сейчас останусь в этой комнате. Он кладет меня на кровать и забирается рядом.

— Я не знаю, какого черта я здесь делаю, Иззи. Ты никогда раньше не спрашивала, но это мои первые отношения. Может, мы и необычны, но мы — это все, и я сделаю все возможное, чтобы доказать тебе это, — шепчет Лука мне сзади, обнимая меня, пока я проваливаюсь в сон.

Я не думаю, что ему потребуется много усилий, чтобы что-то мне доказать, потому что я думаю, что уже знаю.