Поклянись мне

Глава 28

Izzy

Второй раз за то время, что я живу в этой квартире, я просыпаюсь, чувствуя на себе чей-то взгляд, только на этот раз я чувствую, что это не мой муж. Я осторожно достаю из-под подушки пистолет, притворяясь, что все еще сплю. Луке не нравится тот факт, что я сплю с пистолетом под подушкой, он говорит, что мне не нужно оружие, чтобы защитить себя, когда он со мной, но я все равно не чувствую себя в безопасности без него. Наверное, назовем это старыми привычками.

Я медленно снимаю пистолет с предохранителя, прежде чем быстро установить его и направить на придурка, сидящего в изножье кровати.

— Какого хрена ты здесь делаешь, Энцо?

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, очевидно, он не ожидал, что я буду вооружена, не говоря уже о том, чтобы направить на него пистолет. Я поняла, что это он, как только почувствовала его, но маленькому ублюдку нужно преподать урок о том, как смотреть, как спят женщины.

Он поднимает палец в мгновенном жесте, достает телефон и подносит его к уху.

— Э-э, братан, твоя жена в данный момент нацелила на меня пушку, пожалуйста, отзови ее, — говорит он в трубку, прежде чем включить громкую связь и положить ее на кровать.

— В смысле, Иззи наставляет на тебя пистолет? — медленно произносит он, как будто не совсем верит, что услышал то, что только что сказал Энцо.

— Ну, я смотрел, как она спит, а потом вдруг… — его прерывает крик Луки в трубку.

— Какого хрена блядь ты когда смотрел, как она спит? Иззи, пристрели его, блядь. Я даю тебе свое благословение, — серьезно говорит он, заставляя меня рассмеяться.

— Еще раз, какого хрена ты здесь делаешь, Энцо? — Спрашиваю я со вздохом, сейчас чертовски раннее утро для этого дерьма.

— Ты любишь книги, ты сказала это два дня назад за ужином, поэтому я хочу сводить тебя по книжным магазинам, — говорит он, нетерпеливо кивая, и внезапно все встает на свои места. Когда я дала ему информацию о девушке, которую он видел в клубе, я обнаружила, что она владеет книжным магазином в нескольких кварталах отсюда, он использует меня как гребаную тактику преследования.

— Конечно! Не могу дождаться встречи с Робин, — говорю я с усмешкой. — А теперь убирайся к чертовой матери с моей кровати и сделай мне кофе, пока я буду собираться.

— Он на нашей кровати? Энцо, в чем, черт возьми, твоя проблема? Убирайся с моей гребаной кровати и подальше от моей жены, клянусь, я тебя, блядь, кастрирую, — слышу я рычание Луки, когда Энцо хватает телефон и выходит из комнаты.

Ха, я и забыла, что он разговаривает по телефону.

Я быстро принимаю душ и одеваюсь, прежде чем встретиться с Энцо на кухне, где он ждет меня со свежей чашкой кофе, приготовленной на скорую руку.

— Я спросил Луку, какой кофе тебе нравится, а теперь пойдем.

— Зачем мы туда идем, Энцо? — спросила я

Он прикусывает губу в задумчивости, как будто пытается подобрать правильные слова.

— Я присматривал за ней, оберегал ее. Я не хочу впутывать ее в свою жизнь, но и оставаться в стороне тоже не могу. Единственное, что я мог придумать, чтобы хоть раз оказаться рядом с ней, — это быть покупателем в ее магазине, но я ни черта не смыслю в книгах. Вот почему ты тащишь с собой своего упирающегося шурина, — он кивает и напоминает мне маленького потерявшегося щенка.

Он явно не равнодушен к этой девушке, и полон решимости обеспечить ее безопасность? Что ж, по крайней мере, это одна хорошая вещь в этой, хотя и хреновой, ситуации.

Мы выходим из квартиры, и Энцо ведет меня к седану, припаркованному у входа в наше здание. Учитывая его возраст, я ожидала увидеть какую-нибудь шикарную спортивную машину, а не гребаный седан. С другой стороны, это лучше согласуется с его эстетикой наблюдения за девушками из тени.

Энцо проезжает пару кварталов, прежде чем остановиться у здания, которое, как я предполагаю, находится примерно в квартале от книжного магазина. И выходит из машины.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, когда он открывает мою дверь.

— Мы не можем просто припарковаться возле ее магазина, что, если она увидит мою машину? Нет, мы пройдем следующий квартал пешком.

Гребаный Иисус Христос, он продумал все.

Я качаю головой, не находя слов, и мы идем бок о бок к месту назначения. Энцо рассказывает мне, как Робин купила магазин на наследство, полученное ею после смерти родителей, как будто я уже не знала об обыске, который он поручил мне провести для нее. Я позволяю ему продолжать говорить, он кажется другим человеком, когда говорит о ней, его лицо светлеет, глаза загораются, и он весь оживляется. Это чертовски восхитительно.

Мы входим в магазин, и раздается звон колокольчика, оповещающий персонал о нашем присутствии. Робин заворачивает за угол, она невысокая, как и я, но с темно-каштановыми волосами и зелеными глазами. Она симпатичная, я понимаю, почему она понравилась Энцо. Она одета в рваные джинсы и кремовый свитер, совсем не так, как одевались бы женщины из нашего мира — кроме меня.

Она широко улыбается нам, приветствуя в своем магазине, и спрашивает, нет ли чего-нибудь особенного, что нам нужно. Энцо, кажется, зациклился на том, чтобы пялиться на бедную девушку.

— Привет, я Иззи. Это мой зять Энцо, я недавно переехала в город к своему мужу и оставила много своих книг дома, в Чикаго. Можешь ли ты дать мне какие-нибудь рекомендации? — Говорю я с улыбкой, чтобы нарушить странную гребаную тишину, которая, казалось, никогда не кончится, и я толкаю Энцо локтем в живот, чтобы вывести его из оцепенения.

— Приятно познакомиться, — невозмутимо говорит он, кивая, и я бросаю на него взгляд что за хуйня. Ему нужно взять себя в руки, прежде чем он напугает ее.

К счастью, он понимает намек и начинает задавать ей вопросы о типах книг, которые она продает. Он устраивает грандиозную постановку о том, что хочет создать мне библиотеку в качестве свадебного подарка, и я мысленно закатываю глаза, следуя за ними обоими вдоль полок, в то время как Робин указывает на разные жанры, которые, по ее мнению, могли бы мне понравиться.

Она мне на самом деле очень нравится, она моего возраста, и мы, вероятно, стали бы хорошими друзьями, если бы я не помогала идиоту передо мной преследовать ее.

Я достаю свой телефон, пока Энцо и Робин увлечены разговором о каком-то новом триллере, который только что вышел.

Я: Ты бы видел, в каком состоянии был твой брат, он, блядь,

замолчал так, как я никогда раньше не видела, когда мы вошли

в магазин. Он просто стоял и смотрел на нее так, словно не мог

поверить, что она настоящая.

Лука: Я все еще не понимаю, зачем тебе

понадобилось проводить день с моим братом-идиотом.

Я: Почему? Ревнуешь?

Лука: Когда дело касается тебя? Всегда. Ты моя, мне не нравятся

другие мужчины рядом с тобой, особенно когда этот ублюдок

сам вломился в нашу спальню. Если бы он не был моим младшим

братом, я бы, черт возьми, убил его.

Я: Я помогаю ему преследовать другую девушку,

ревность — это последнее чувство, которое ты

должен испытывать.

Лука: Просто поторопись, черт возьми, у меня скоро

встреча в Квинсе, а потом я возвращаюсь домой.

Тебе лучше быть там, когда я вернусь, я скучаю по тебе.

Я скучаю по тебе.

Я улыбаюсь про себя, чувствуя себя легкомысленным подростком, и понятия не имею, как, черт возьми, он вызывает у меня эти чувства.

Я: Я тоже скучаю по тебе. хх

Я убираю телефон и сосредотачиваюсь на том, что Робин говорит Энцо, он собирал книги, пока мы гуляли по магазину, мы направляемся к кассе, чтобы Энцо мог заплатить за стопку книг, которые он нес для моей “новой библиотеки”, прежде чем мы благодарим Робин за ее помощь и возвращаемся к машине.

— Теперь, когда ты поговорил с ней, чувствуешь себя лучше? — Спрашиваю я после того, как мы пару минут идем молча.

— Да. Нет, я, блядь, не знаю. Я просто хочу держать ее подальше от всего мира. Она слишком, блядь, добрая, чтобы быть запятнанной моей тьмой, но она также похожа на хрупкую маленькую птичку, о которой нужно заботиться, — говорит он со вздохом и зажмуривает глаза.

Он так чертовски противоречив по этому поводу, и это заставляет меня задуматься о том, какой была бы моя жизнь, если бы я выросла вдали от мафии. Не поймите меня неправильно, это может быть чертовски мрачная жизнь, но Романо также чисты, они хорошие люди, которые ставят других выше себя, и они искренне, блядь, заботятся о своей семье и Коза Ностра. У меня могло быть все гораздо хуже.

Раньше я мечтала вырасти в другой жизни, вдали от опасностей, насилия и смерти. Но когда я думаю о той жизни сейчас? Я думаю о том, что у меня не было бы Луки — и это, черт возьми, того не стоит.

— Я знаю, ты не спрашивал моего совета, но ты все равно его получишь. Я выросла в этом мире, как и многие другие женщины. Но мне чертовски повезло быть частью твоей семьи. Ты можешь воспринимать наш образ жизни как тьму, но в ней есть свет, Энцо. Подумай, насколько безопаснее было бы Робин рядом с тобой, тебе больше не пришлось бы оберегать ее от теней, то, что она известна как твоя, и так дало бы ей уровень защиты, но если бы вся семья была за ней? Она была бы неприкасаемой.

— Она не должна менять всю свою жизнь ради меня, и все еще есть опасности, связанные с тем, что она моя. Что, если кто-то захочет использовать ее, чтобы причинить мне боль? Она — моя слабость, — говорит он, не понимая, к чему я клоню.

— Насколько это изменило бы ситуацию на самом деле? Она по-прежнему могла бы работать в своем магазине, она по-прежнему могла бы делать все, что делает обычно, у нее просто были бы телохранители, которые защищали бы ее. Это действительно плохо? Ты так одержим желанием все делать по-своему. Ты когда-нибудь задумывался о том, что думает она? Я только что увидела связь между вами двумя, может быть, тебе стоит попробовать встречаться с ней, сказать ей, кто ты с самого начала, и предоставить ей выбор. — Мы подходим к машине, и я поворачиваюсь к нему лицом.

— Поверь той, за кого принимали решения всю жизнь, ты должен позволить ей самой решать.

Энцо кивает мне, погруженный в размышления о том, что я сказала, и идет открывать для меня дверь со стороны пассажирского сиденья, но прежде чем я успеваю шагнуть вперед, Энцо хватает меня и бросает на землю, прикрывая своим телом, когда раздается громкий взрыв.

Кто-то взорвал эту чертову машину. Кто? Они хотели убить Энцо? Или меня как жену Луки? И какого хрена я думаю об этом дерьме, когда нам явно нужно двигаться.

У нас нет возможности пошевелиться, сила взрыва отбрасывает мое тело назад, и моя голова ударяется об асфальт. Я чувствую жар от огня, и он покалывает мою кожу. От удара у меня кружится голова, я слышу, как Энцо что-то кричит мне, но не могу разобрать слов, которые он произносит. Мое зрение затуманивается, и начинают появляться белые пятна, я пытаюсь моргнуть, чтобы прояснить зрение, но это бесполезно. Полные паники глаза Энцо — последнее, что я вижу, прежде чем все превращается в ничто и мой мир погружается во тьму.