Покорение

Глава 13

Заред осторожно присела на край стула, придвинутого к столу. Муж оглядел ее с такой самодовольной улыбкой, что она состроила ему рожицу. Но на самом деле была счастлива. Очень счастлива.

— Что предлагаешь делать сегодня? — улыбнулся Тирл.

— Научи меня читать, — не задумываясь попросила она, и он улыбнулся еще шире.

Последние две недели были для Заред раем на земле. Изголодавшаяся по любви девушка, казалось, хотела за эти несколько дней излечить раны, нанесенные годами одиночества, когда ее принуждали одеваться и вести себя подобно мальчишке. А она так мечтала стать женщиной! И Тирл в отличие от мужчин, которых она знала всю свою жизнь, был рад помочь ей в этом.

Он помогал ей выбирать платья, которые, по его мнению, больше всего ей шли. Каждый вечер он расчесывал ей волосы, и оба надеялись, что от этого они скорее вырастут.

Они затевали игры между собой и вовлекали в них окружающих. Катались верхом, охотились и бездельничали. Он начал обучать ее чтению и показал несколько аккордов на лютне. Вместе они написали пару стихотворений, и Тирл заявил, что у нее настоящий поэтический дар.

И еще они любили друг друга. Постоянно. С утра до вечера и с вечера до утра. Любые вещи имели для них двойной смысл. При виде ребенка им сразу хотелось сделать своего собственного. Нежная музыка заставляла поспешно удаляться в спальню. Чтение вызывало подобные же эмоции, особенно еще и потому, что кое-какие стихи, сочиненные Заред, были абсолютно непристойны.

Заред показывала Тирлу, как сражаться кинжалом, чем почти свела его с ума от желания. Не то чтобы она показывала ему нечто новое, просто делала это абсолютно обнаженная.

Как-то они целый день играли в прятки, потому что на улице шел дождь, а занимались любовью на том месте, где один заставал другого.

Тирл, который раньше любил женщин исключительно в уединении спален, теперь был опьянен обретенной свободой. Он мог обладать женой где и когда хотел!

Его безмерно волновала Заред. Ей никто не внушал, что подобает и что не подобает истинной леди, и поэтому она была готова испробовать все, что угодно. И она была так сильна и ловка, что иногда в ее присутствии он чувствовал себя старым и дряхлым. Она взбиралась на деревья с ловкостью ящерицы. Но как-то он последовал за ней и взял на широкой раздвоенной ветке.

В ней не было ни капли тех страхов, с которыми, казалось, рождались другие дамы. Она не боялась ни высоты, ни оружия, ни разъяренных кабанов, ни его людей.

Как-то ночью, когда они лежали в постели, потные и задыхающиеся, он спросил ее о причинах столь безудержного веселья.

— Разве не видишь, как я свободна? Раньше я была пленницей замка. Ты вел такую легкую жизнь, что не понимаешь, каково это — сидеть взаперти. Ты слишком мягок.

— Может быть… сейчас… но так было не всегда, — обиженно возразил он.

— Нет, глупый, я не это имела в виду. Просто ты очень добр, нежен и заботлив, и твоя душа не обуглена ненавистью.

— Ты изображаешь меня каким-то тюфяком. Неужели не видела шрамов на моем теле? Я могу драться.

— Да, на турнирах. Но готов ли ты убивать? Способен смотреть в глаза человеку, которого сейчас прикончишь?

Он поднес ее руку к губам.

— Я готов убить всякого, кто коснется тебя.

— Да, тут ты прав, — вздохнула она, потому что понятия не имела, как объяснить ему то, что было так ясно ей самой. Он не знал ненависти. Не знал, что это такое — ежедневно подбрасывать хворост в пламя ненависти и видеть, как она пожирает души окружающих.

— А ты? Могла бы смотреть в глаза человеку, которого собираешься убить? — спросил он, в свою очередь.

— Да, будь он Говардом, — вырвалось у нее. Сообразив, что только что сказала, она с ужасом воззрилась на мужа.

— Я Говард, — тихо напомнил он. — Сумеешь смотреть мне в глаза, готовясь убить?

Она не знала, что ответить. Но отчетливо понимала, что не сможет его убить. Или сможет? Что она сделает, если этот человек станет угрозой для братьев?

Заред зябко передернула плечами.

— Я столько раз смотрела в твои глаза и убивала! В тебе нет ни храбрости, ни стойкости. Ты несчастное существо, которое кричит: «Довольно!» — всего после нескольких часов взаимных ласк. Мы, Перегрины, все…

Она не успела договорить, потому что он стал снова ее целовать.

Счастье Заред длилось недолго. Две недели и еще три дня.

На рассвете четвертого она открыла глаза. За время жизни с Тирлом она так обленилась, что все еще лежала в постели, когда дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвался один из рыцарей Тирла. Лицо раскраснелось, вена на виске пульсировала. Он так задыхался, что едва смог выдавить два слова:

— Он пришел.

Заред недоуменно уставилась на него. Она так долго пребывала в безопасности и успела забыть о постоянной угрозе. Но сейчас увидела, как муж кивнул рыцарю.

— Сколько? — коротко спросил он.

— Сотни. Они явились с войной.

Тирл снова кивнул:

— Готовь людей. И помните, никакого оружия. Эти люди — мои родственники. Я не позволю проливать их кровь.

При упоминании о крови Заред встревожилась и села, прижимая к себе простыню.

— Что случилось?

Тирл отпустил рыцаря и повернулся к жене:

— Твой брат пришел с войском. Думаю, он намерен убить меня и забрать тебя домой.

Заред ничего не ответила, чувствуя, как медленно умирает. Она попыталась было откатиться, но Тирл поймал ее руку.

— Что ты задумала?

— Пойду к брату. Не позволю ему убить тебя. Ты был добр ко мне.

Его пальцы сжались чуть сильнее.

— Я был добр к тебе, несмотря на то что принадлежу к роду Говардов, — саркастически бросил он. — И теперь ты собираешься бросить меня.

— Я хочу остановить войну! — завопила она.

— Одна? Своими силами? — тихо спросил он.

— Да, — кивнула она, лихорадочно соображая, что делать. — Скажу брату, что хотела выйти за тебя. Что меня одолела похоть, от которой было только одно средство — завладеть тобой. Такие вещи он способен понимать. Хотя… Роган — благородный человек и никогда не позволил бы вожделению взять над ним верх. Никогда не решился бы на столь бесчестный поступок. Скорее умер бы, чем женился на дочери врага. Скорее уж возненавидел бы ее лютой ненавистью. В отличие от меня он не… не проникся бы чувствами к врагу.

В продолжение всей длинной речи Тирл молча смотрел на жену.

— Собираешься торчать здесь весь день? — крикнула она. Уж очень не хотелось думать о том, что она, возможно, видит мужа в последний раз. Брат никогда не позволит ей остаться с Говардом. И попросит короля аннулировать брак под тем предлогом, что он не давал ей разрешения выйти замуж. — Почему ты так странно смотришь на меня?

— Ты по-прежнему видишь во мне лишь Говарда. Не того человека, каким я являюсь. Считаешь меня тряпкой, слабаком, а своего буйного брата — всемогущим. Неужели так и не поняла, что насилие не способ решить все проблемы?

Но Заред упрямо покачала головой:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда меч брата сверкнет над твоей головой.

Она подошла к сундуку, вынула одежду, позаимствованную у сына кухарки, и принялась одеваться.

— Нет! — воскликнул Тирл, вскочив с кровати. — Ты больше не мальчик, не дитя Перегринов! Ты женщина Говарда.

— Никогда! — вскрикнула она, швыряя одежду на пол. — Никогда, никогда, никогда я не стану женщиной Говарда! Говарды — мои враги.

— Ш-ш-ш, любимая, — прошептал Тирл, обнимая ее. — Успокойся. Для страха нет причин. Твой брат не сумеет отнять тебя у меня.

Но Заред оттолкнула его.

— Он вызовет тебя на поединок. Неужели ты ничего не понимаешь? Мои братья ненавидят Говардов. Роган готов на все, лишь бы убить тебя. Я смогу спасти тебя, только согласившись уйти с ним.

— В таком случае иди, — улыбнулся Тирл. — Но больше ты не станешь носить мужскую одежду. Эти дни закончились. Наденешь наряд из золотой ткани. Пусть твой брат увидит, что ты стала женщиной.

— Ну да, пусть видит, что деньги Говардов могут купить ткань, стоившую больше, чем многолетние доходы Перегринов, — пробормотала она. Ей было больно, ужасно больно, что ему, похоже, безразлична их разлука. Может, он действительно рад от нее отделаться? Они никогда не будут вместе. Она уйдет к брату, а тот…

Господи, страшно подумать, что сделает с ней Роган за такое преступление!

— А что надеть мне? — осведомился Тирл.

— Какое мне дело до этого? Я все равно не увижу твоей одежды.

И теперь она никогда не научится читать. Никогда не родит детей. Никогда не получит мужа, который так нежно ласкает ее, смешит, подтрунивает, разыгрывает и крепко целует…

— Что, по-твоему, больше всего понравится твоему брату? Богатый колет из серебряной ткани или доспехи? Подумай, какой прекрасной парой мы будем: ты — в золоте, я — в серебре. Но боюсь, твой брат действительно захочет драться со мной, а серебряная ткань слишком тонка для поединка. И с нее трудно смыть кровь.

Заред сжала ладонями виски.

— Мой брат идет на нас с войском, а ты рассуждаешь о нарядах! Или совсем потерял разум? Неужели не понимаешь, что нас разлучат навеки? Что сегодня мне придется вернуться в замок? — с отчаянием выговаривала она, стараясь не плакать. — Так я и знала, что эта праздная жизнь продлится недолго. И что мне не суждено счастье! Что рано или поздно все закончится!

Услышав это, Тирл порывисто сжал ее запястья.

— Посмотри на меня и послушай, что я скажу. Ты искренне считаешь, будто твой брат — самый могучий в мире человек, но это не так. Недаром ты каждую минуту напоминаешь мне, что я Говард! В моем распоряжении есть люди и золото, и я в любую минуту могу победить твоего брата и его жалкое войско.

Заред в ужасе раскрыла глаза и отступила, но он снова притянул ее к себе.

— Я говорю о том, что способен сделать. Не о своих намерениях. А намерен я сдаться твоему брату.

— Невозможно, — прошептала она. — Он убьет тебя.

— Да неужели? Ты сама сказала, что он — человек чести. Неужели он убьет своего кузена по крови, ставшего его братом через брак с единственной сестрой? Убьет того, кто добровольно сдался ему?

— Но этого нельзя делать! Я уйду. Он захочет, чтобы я вернулась. Ты не знаешь Рогана. Семья для него — все.

Он приблизил к ней лицо.

— И ты стала для меня всем. Думаешь, я позволю тебе покинуть меня? Бросить… после того, как я долго и упорно добивался тебя?

— Не… не знаю. Не знаю, что и думать. Знаю только, что тебе не жить.

— Поверь, я так просто не дамся ему в руки! — объявил он и засмеялся, встретив ее презрительный взгляд. — Вот это женщина, которую я знаю! А теперь одевайся, иначе брат застанет тебя голой! Пожалуй, надену-ка я серебряный колет! С таким характером, как у твоего братца… он, пожалуй, вообразит, что доспехи — сами по себе вызов на бой, а я так устал, после ночной постельной схватки с его сестрой!

— Ты не сможешь победить Рогана. Он…

— Да-да, избавь меня от описания подвигов твоего брата. Неужели настанет день, когда ты перестанешь говорить обо мне как о жалкой тряпке, которая едва сползает с постели по утрам? — Он повернул ее к себе спиной, и шлепнул по голой попке. — Одевайся же и готовься приветствовать брата со всем гостеприимством жены Говарда.

Каждый раз, когда он упоминал ее новое имя, сердце Заред падало. Она почти не заметила, как он покинул комнату. Вошедшая Маргарет помогла ей одеться.

Вскоре Тирл пришел за ней, великолепный в серебряном колете с синей шелковой основой, подчеркивавшей цвет его глаз, которые казались еще темнее. Никогда в жизни она не видела мужчины красивее!

Он улыбнулся в ответ на ее восхищенный взгляд и протянул руку.

— Наконец-то я хоть чем-то тебе угодил! А теперь встретим вместе твоего брата!

Заред, дрожа от страха и волнения, спустилась вниз вместе с мужем. И впервые подумала не о красоте дома, а о том, как лучше его защитить. Бесполезно… Ни стен, окружающих сад, ни ворот, которые можно было бы запереть от незваных гостей. Да и здание не из камня, а из дерева. Одна огненная стрела — и все займется пламенем.

Дом больше не казался красивым. Ничего не стоящее строение…

Заред остановилась на ступеньках.

— Постарайся уйти незаметно, а я скажу брату, что пойду с ним, если он поклянется не причинять тебе зла.

Тирл нежно поцеловал ее в губы.

— Нет. Несмотря на твою уверенность в том, что я трус, это не так.

Он крепко обнял ее за талию и снова повел вниз.

— И что бы ты там ни воображала, твой брат вовсе не бог, спустившийся на землю. Он всего лишь смертный, как мы все. Попытайся выглядеть не такой испуганной, иначе твой брат решит, что я тебя бью.

Да, он прав. Лучше гордо вскинуть подбородок и выпрямиться. Роган достаточно устрашающ. Не стоит давать ему новых причин для гнева.

Поняв наконец, что задумал муж, она едва не потеряла сознание от ужаса. Она решила, что Тирл собирается встретить Рогана со своим отрядом, но он вышел вместе с ней в маленький двор, где росли душистые цветы, и там встал, обнимая жену. Солнце играло на блестящих тканях их одежд.

— Ты не должен этого делать, — умоляла она, чувствуя, как дрожит земля под копытами коней. — Роган растопчет тебя.

— Неужели твой брат настолько глуп? Король велит его четвертовать. Стой смирно и улыбайся. Разве ты не рада его видеть?

Заред посчитала, что муж рехнулся. Неожиданно лишился рассудка. Будь она достаточно сильна, на руках отнесла бы его в безопасное место, но сейчас ей ничего не оставалось делать, кроме как стоять рядом и слушать стук собственного сердца. Руки и ноги похолодели как лед.

Появился Роган во главе трех сотен вооруженных воинов. Интересно, где он их набрал? Кое-кого она узнала, но большинство были ей незнакомы. Она попыталась расправить плечи, но у нее это плохо получалось.

Роган и его люди подъехали к самому крыльцу. Лошади безжалостно топтали цветы, кусты и песчаные дорожки. Несмотря на серьезность ситуации, Заред нахмурилась. Роган не считал, что цветы что-то значат в жизни человека.

— Доброе утро, братец, — жизнерадостно приветствовал Тирл. — Войди в дом и позавтракай с нами.

Роган сидел на боевом коне. Судя по лицу, он был в гневе, да и выглядел куда массивнее, чем она помнила.

— Я пришел за сестрой! — объявил он тоном, который неизменно заставлял Заред подчиняться.

Она попыталась отойти от Тирла, но тот крепко держал ее.

— Мы скоро будем готовы, — пообещал он. — Сейчас слуги складывают нашу одежду и другие вещи. Но прошу тебя отдохнуть немного, пока сборы не закончены. Должно быть, и лошади проголодались.

Заред взглянула на брата и поняла, что он тоже считает Тирла безумным.

Роган, проигнорировав его, коротко приказал сестре:

— Садись на коня, и едем.

Заред снова попыталась подчиниться, но Тирл ее не отпустил.

Роган выхватил меч:

— Ты удерживаешь ее силой? Тебе конец!

Тирл мгновенно разжал руки и толкнул жену себе за спину, а сам потянулся к небольшому кинжалу. Заред храбро встала между мужчинами.

— Он не удерживал меня силой! — почти прокричала она. — Ни один мужчина не способен меня удержать! Я свободна! О, Роган, не убивай его. Я стала его женой по собственной воле. Не трогай Тирла!

Переводя взгляд с одного мужчины на другого, она вдруг поняла, что оскорбила обоих. Роган считал ее благородной женщиной и никогда бы не поверил, что она сама пришла к Говарду. Но сейчас он осознал всю меру бесчестья сестры, понял, что та предала древнее имя Перегринов. Кроме того, она нанесла обиду мужу, предположив, что женщина способна вести за него битву.

Именно Тирл сделал первый шаг к примирению, спрятав кинжал в ножны.

— Я не хочу сражаться с тобой. Теперь мы родственники, и я хочу положить конец вражде. Ты должен войти и поесть с нами, и мы вместе обсудим будущее.

— И сколько же человек спрятано в этом доме, Говард? — презрительно усмехнулся Роган. — Собираешься повязать нас, когда мы расслабимся и опьянеем?

— Мы можем поесть во дворе и, если пожелаешь, пить только воду, — сказал Тирл.

При этом его люди дружно застонали.

— Он не нападет на тебя, — заверила Заред. — Тирл желает мира.

Втайне она сама поражалась своим словам. Как можно думать о мире, стоя перед вооруженным отрядом в триста человек?

Услышав жену, Тирл положил ей руки на плечи:

— Думаю, тебе стоит нас покинуть. Нам с твоим братом нужно кое-что обсудить.

Заред побелела как полотно.

— Я не могу оставить вас двоих.

Тирл покачал головой:

— Пусть твой брат ненавидит меня, но он не глуп. И понимает, что, если убьет меня и заберет тебя, мою законную жену, Оливер сотрет с лица земли и его, и все, что осталось от твоей семьи. Верно, братец?

— Я тебе не братец, — пробормотал Роган, но все же обратился к сестре: — Иди. Я не убью его. Не сейчас. И готовься к отъезду.

Заред послушно кивнула, в последний раз взглянула на мужа и вернулась в дом.

— Что они там делают? — спросила Заред у Маргарет.

— Все то же самое. Мужчины едят, твой брат сидит за столом и молчит, но слушает лорда Тирла, который без умолку рассуждает о чем-то.

— Да-да, я знаю, какой он болтун. Заговорит любого, даже мертвеца, который удерет из могилы, лишь бы избавиться от него. — Она вспомнила, как ловко Тирл умел поворачивать все ее доводы в свою пользу. — Но моего брата так легко с толку не собьешь, — хмыкнула она. — Роган ни за что не согласится с Говардом.

— Да, миледи Говард, — мягко согласилась Маргарет, заставив Заред поморщиться.

Заред уселась на подоконник и стала любоваться прекрасным пейзажем.

— Он не согласится оставить меня здесь, — прошептала она. — Мне придется вернуться с Роганом, покинуть это чудесное место и моего милого мужа. Вернуться туда, где царят ненависть и разговоры о войне и мести.

Тирл вернулся в спальню, когда уже спустились сумерки. Она немедленно вскочила и подошла к нему, но не осмелилась коснуться.

— Когда я уезжаю?

— Завтра утром, — сообщил он, потягиваясь. — Ну и обжоры они, эти воины твоего брата. Не удивляюсь, что он пытается вернуть титул и земли. Представляю, сколько ему стоит их прокормить.

— Шутишь над тем, что стало для Перегринов вопросом жизни и смерти?

— Я вообще привык шутить над всем и всеми, — улыбнулся он. — Разве ты еще этого не поняла? Я твердо верю в то, что смех продлевает жизнь. Скажи, твой брат хоть когда-нибудь улыбается?

— Да, когда он с Лайаной, — нетерпеливо бросила она и тут же отвернулась. — Значит, у нас последняя ночь вместе…

Тирл уселся на кровать и принялся снимать сапоги.

— Не собираешься спать со мной в доме своего брата?

Заред не сразу поняла смысл его слов, а поняв, бросилась к нему.

— Ты не можешь ехать с нами!

Тирл лукаво усмехнулся:

— Значит, ты можешь выносить это мрачное место, а я нет? По-твоему, ты больше мужчина, чем я?

Заред встала перед ним на колени.

— Не шути над этим! Мой брат убьет тебя! И не обязательно собственными руками. Упавший камень, соскользнувшее лезвие, полетевший не туда топор…

— Я подумал о чем-то подобном и упомянул об этом твоему брату. Если бы он не боялся за жизни тех, кого любит, не задумался бы прикончить меня сегодня. По крайней мере с большим удовольствием попытался бы. Никогда не видел столько ненависти в человеке!

— Он убьет тебя при первой же возможности. Не смей никуда с ним ехать!

Он приподнял ее подбородок.

— Я не настолько слаб, глуп и доверчив, как ты, похоже, считаешь. Да и твой брат не всемогущ. Знаешь, в детстве я считал Оливера самым сильным, храбрым…

— Оливер Говард — разжиревшее ничтожество и… — Она осеклась, поняв, куда он клонит. — Ты считаешь, что я вижу брата в неверном свете. Роган не слаб и не разжирел.

Он подался вперед:

— И я тоже.

Заред присела на корточки. Почему каждый мужчина считает себя непобедимым?

— О чем вы договорились с моим братом? — спросила она, прищурившись. — Во что ты его впутал?

— А, наконец ты признала, что есть нечто такое, в чем я превзошел твоего брата.

— Говори, — потребовала она.

— Он согласился на то, что я задумал с самого начала. Я еду с тобой в замок Морей. Твой брат не верит, что его сестра нужна мне для иной цели, чем служить заложницей. Я сказал, что возжелал твоего тела, но даже этим не рассмешил.

Заред поморщилась. Нет, подобные вещи не смешат Рогана.

— Но зачем тебе это? Почему ты хочешь покинуть эту роскошь ради бедности?

Тирл так долго молчал, что она взглянула на него и даже зажмурилась: такая нежность светилась в его глазах. Он сделает все, лишь бы быть рядом с ней. Роган так упрям, уперт, что не поверит, даже если она поклянется, что пришла к Говарду по собственной воле, — настолько он уверен, что ее заставили. И он сделает все, что посчитает необходимым, лишь бы вернуть сестру, Заред придется уйти с братом.

— Ты не обязан ехать со мной, — прошептала она. — Может, я сумею вернуться к тебе… позже.

— Ха! — воскликнул Тирл. — Думаю, твой брат еще хуже, чем ты описывала. Этот человек не слушает доводов разума. Знаешь, что я предлагал ему этот дом, если он остановит войну? И половину поместий Говардов после смерти брата.

— Он наверняка откажется. Перегринам принадлежит все, чем владеют Говарды.

— О нет, — улыбнулся он, — ты была нужна ему больше.

И в ответ на изумленный взгляд Заред Тирл кивнул:

— Это правда. Он сказал, что потерял почти всех родных и больше не вынесет потерь. Он не променяет тебя на все богатства мира.

Заред отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Как приятно, что брат так сильно ее любит!

— Теперь ты сам видишь, что я должна ехать с ним, — вздохнула она.

— Я прекрасно это понимаю, как и то, что не отпущу тебя. Кто будет согревать мою постель по ночам?

— Ты найдешь себе новых женщин. Как все мужчины… — выдохнула она.

— Ни одна женщина не станет загонять меня на деревья и угрожать мечом. Ни одну я не нахожу столь желанной.

Заред закрыла лицо руками.

— Ты не можешь ехать со мной.

— Могу и поеду. Твой брат, твердолобый брат, больше ни на что не соглашается. Я поеду с тобой и стану жить в замке, пока твой брат не поймет, что вражда между нашими семьями не имеет никакого отношения к моей женитьбе на тебе. — Тирл задумчиво нахмурился. — Хотя я боюсь за свою жизнь, если он услышит, как ты кричишь по ночам. А вдруг он подумает, что я терзаю тебя?

— Ничего я не кричу!

Он ответил самодовольной улыбкой.

— Подойди и поцелуй меня! Завтра мы уедем с твоим братом, и я стану жить в замке. Не может быть, что он так плох, как ты расписывала!

— Еще хуже, — заверила она, забираясь к нему на колени. — Ты не вынесешь такой жизни.

Тирл провел ладонью по ее бедру.

— Я сделан из более крепкого материала, чем ты думаешь, а именно — из стали. Ничего не знаешь о ножнах, в которых я мог бы спрятать свой меч?

— О, Тирл, ты дурак, — пробормотала она, смеясь, и, обняв его, принялась целовать.