Покорение

Глава 15

Именно Лайана обнаружила пропажу сына. Несмотря на то что она пыталась воспитывать мальчика по всем правилам, в его жилах текла кровь Перегринов. На первый день рождения отец подарил ему деревянный меч, а дядя — шлем из тисненой кожи. В два года Роган посадил сына в седло. Ребенок рос под перезвон стали и топот копыт. Уже в два года он часто присутствовал вместе с отцом на ристалище, подражая ему и дяде.

Он не знал, что такое страх. Лайана умоляла Рогана следить за сыном и не позволять свободно бегать по двору, где мужчины, обычно полупьяные или уставшие после дня тренировок, легко могли наступить на него. Но Роган, смеясь, называл ее старухой и курицей и твердил, что так росли все дети в семье Перегринов и что его сын вырастет настоящим мужчиной, а не мямлей.

Поэтому Джойс, зайдя за ребенком и не обнаружив его в спальне, ничуть не встревожилась и ничего не заподозрила. Кроме того, у нее и без того было полно дел: приходилось ухаживать за ослабевшей хозяйкой и новорожденным. Она даже не подумала сказать Лайане о том, что не нашла мальчика.

Лайана тоже не вспомнила о сыне. Она все время успокаивала кипевшего яростью мужа.

— Где Говард?! Куда он исчез? — орал Роган за сестру.

Но та лишь плотнее сжала губы, поскольку уже успела ответить на этот вопрос, и не один раз. Она ничего не знала. Муж провел с ней ночь, встал очень рано и ушел. Она не следила за ним.

Заред не сказала разгневанному брату, что они снова поссорились, вернее, это была не столько ссора, сколько повторение прошлой ночи. Тирл бушевал, утверждая, что она не верит ему, хотя он заслужил ее доверие. Бедная Заред пыталась разъяснить, что, хотя она действительно не доверяет ему, все же разрывается между ним и его семьей. Но вместо того чтобы успокоиться, он еще больше рассердился.

— Твой брат не желает принять половину того, что принадлежит Говардам. Вот и я не собираюсь довольствоваться половиной того, что по праву принадлежит мне.

С этими словами он вылетел из комнаты, и с тех пор она его не видела.

Северн предположил, что Говард не вынес жизни с Перегринами. Но Роган возразил, что негодяй, должно быть, отправился к брату рассказать о слабой обороне Перегринов.

— Немедленно прекратите! — взвизгнула Заред. — Он терпел все, что вы тут устраивали! Делал то, о чем ты просил его, Роган, выполнял все твои приказы, и, не сгибаясь, нес свое бремя. Он смел и стоек! И никого не предавал!

— В таком случае где же он?

На это у Заред не нашлось ответа. Может, он пресытился ненавистью Перегринов и уехал? Покинул ее без единого слова прощания? Вернулся к брату? Неужели война неминуема и теперь семья погибнет из-за ее опрометчивого поступка?

Она посчитала, что не вынесет новых мучений, но уже в полдень Лайана обнаружила, что сына нигде нет. Еще не оправившаяся после родов женщина была окончательно сломлена.

— Моего сына похитил Говард, — прошептал Роган.

Заред показалось, что она ослышалась.

— Нет, — выдохнула она сначала тихо, потом добавила чуть громче: — Нет, он не сделал бы такого!

Роган ответил презрительным взглядом, очевидно, желая сказать, что теперь она стала им таким же врагом, как Говарды.

Заред дождалась, пока братья и их люди отправились на поиски мальчика. Лайана предположила, что тот, должно быть, пошел в деревню вместе с одним из арендаторов. Но деревню обыскали и не нашли ни мальчика, ни Говарда. Оба как сквозь землю провалились.

К закату Роган был уже готов объявить войну Говардам, но и Лайана, и Заред умоляли его подождать. Вполне возможно, что между этими исчезновениями нет никакой связи!

Пришлось обшарить ров увешанными грузилами сетями, но маленького тела не нашли, и Лайана облегченно заплакала.

Заред сидела у окна в соларе и не мигая смотрела на север в надежде, что увидит подъезжающего мужа. Может, он просто решил немного отдохнуть от Перегринов, полежать на солнышке, полюбоваться цветами?

На закате мужчины взяли факелы и стали обыскивать окружающий лес. Там они обнаружили перепуганного охотника. Сначала бедняга посчитал, что Роган и его люди пришли за ним. Его ужас был так велик, что он не мог говорить связно. Когда он наконец сообразил, что Перегринов на этот раз не интересует, кто крадет у них дичь, то сумел пояснить, что видел темноволосого великана, везшего в седле рыжеволосого мальчика.

Мрачные Роган и Северн вернулись в замок и стали обдумывать военные действия.

— Что-то тут не так, — твердила Заред. — Он не мог похитить ребенка. Не мог.

И тут Роган обратил на сестру всю силу своего гнева. Он орал, что всему причиной ее грязная похоть и из-за нее род Перегринов теперь пресечется.

— Если ты носишь его дитя, я убью новорожденного, как только он появится на свет, — пообещал он.

Заред не смогла выстоять против его ярости, как не могла спорить с его логикой. Они привезли злосчастного охотника с собой в замок Морей, и тот пересказал свою историю. Он очень точно описал Тирла, вплоть до цвета одежды и герба Говардов на рукояти меча. Кроме того, он клялся, что у мальчика были рыжие волосы и что тот очень походил на Рогана. Не осталось никаких сомнений в том, что именно Тирл умыкнул ребенка. Кроме того, их сопровождали трое рыцарей в плащах с гербами Говардов.

Вопреки всему Заред хотелось верить мужу, найти объяснение словам браконьера, но объяснения не находилось. Тирла действительно видели вместе с сыном Рогана и в компании троих людей Говарда. Все направлялись к поместьям Оливера.

Наутро после исчезновения сына Роган выехал из замка вместе с Северном и в сопровождении трехсот рыцарей — всех, кого сумел собрать. Для войны с Говардами этого было недостаточно, но у Рогана просто не было денег платить новым наемникам.

Заред попросилась было ехать с братьями, но Роган просто глянул на нее, и она съежилась. Очевидно, он считал ее таким же врагом, как и Тирла.

— Женщины ждут, пока мужчины идут на смерть, — вздохнула Лайана, когда отряд ускакал.

Но Заред не слишком умела ждать и поэтому два дня бродила по стенам замка, пока не протерла до дыр подошвы туфель. Она швырнула туфли в ров и продолжала расхаживать босиком, не отрывая глаз от горизонта.

Целых два дня она безоговорочно верила в мужа. Целых два дня твердила себе, что он не предал ее и семью. Целых два дня повторяла, что он не способен похитить ребенка. Пыталась вспомнить все счастливые моменты, которые они делили. Сколько раз он клялся, что мечтает остановить кровопролитие и положить конец вражде между двумя семьями!

Но в середине третьего дня явился гонец от Рогана. Вместе с ним приехал человек, клявшийся, что видел четверых людей Говарда, увозивших рыжеволосого мальчишку в направлении поместий Оливера. Мужчина жил неподалеку и знал Тирла в лицо.

Именно в этот момент Заред потеряла веру в мужа. Выслушав гонца, она замолчала и больше ни с кем не разговаривала. Только Лайану она не одурачила.

Увидев, что золовка вышла, Лайана бросилась за ней. Она застала Заред в спальне. Та надевала заказанные для нее братьями доспехи.

— Ты не поедешь за ним! — воскликнула она.

— Я привела его сюда, я с ним и покончу. Найду и убью. Он позволит мне подобраться близко, и я воткну в него кинжал.

Лайана знала, что спорить с Перегринами бесполезно. Когда речь шла об их ненависти к Говардам, они не слушали доводов рассудка.

Лайана вышла, позвала троих рыцарей, оставшихся в замке из-за увечья и преклонного возраста, и велела им всячески препятствовать Заред покинуть замок.

Заред держали под стражей еще два дня, прежде чем вернулось войско Перегринов. Только тогда Лайана освободила золовку.

Ярость Заред не утихла за время заключения. Девушка была так сердита, что Лайана не могла смотреть ей в глаза. Когда она попыталась коснуться руки золовки, та отодвинулась.

— Они возвращаются, — тихо сказала Лайана. Заред протиснулась мимо и побежала на стены замка. Даже на расстоянии она увидела ехавшего рядом с Роганом мужа. Голова Тирла была опущена, а руки связаны за спиной.

Она не сводила с него глаз, но только когда отряд подъехал ближе, увидела, что Тирл жестоко избит. На мгновение, одно крошечное мгновение, она ощутила его боль, как свою, почувствовала ласки его рук, его улыбку. Но потом заставила себя вспомнить предательство и подлость… заставившие его похитить ребенка.

Она спустилась во двор. Лайана тихо охнула при виде некогда красивого лица Тирла, сейчас распухшего и покрытого синяками и кровоподтеками.

В глазах Заред защипало, но она отказывалась проливать слезы. Странно, почему Роган не убил Говарда на месте…

Но она тут же поняла, что брат привез Тирла для публичной казни, — казни, за которой Заред придется наблюдать.

Тирла стащили с лошади. Он пошатнулся, но сохранил равновесие, хотя со связанными руками это было нелегко. Когда один из рыцарей протянул руку, чтобы помочь ему, Тирл дернул плечом, не желая принимать ничьей помощи.

Заред стояла чуть поодаль, наблюдая, как муж мучительно старается держаться прямо. Наконец это ему удалось. И тут он увидел ее. Его лицо было почти неузнаваемым, и Заред поежилась, но смело выдержала его взгляд. Больше она не позволит своей женской сущности предать ее.

Она расправила плечи и ответила взглядом, предупредившим, чтобы он ничего не ожидал от нее. Пусть когда-то она любила его, но теперь с любовью покончено.

Он долго смотрел на нее, прежде чем отвернулся и стал подниматься по ступенькам в замок. Заред едва не побежала за ним, ибо он никогда не взирал на нее с таким выражением. Да, с самой их первой встречи его взгляд был полон веселья. Иногда раздражения, а позже и любви. Но сейчас в его глазах светилась ненависть. Она не подозревала, что Тирл способен на такое чувство. Возможно, просто считала, что ненависть — это черта Перегринов, эмоция, в которой они превзошли себя. Но их ненависть не шла ни в какое сравнение с той, что она прочла в глазах Тирла. Его ненависть казалась не безличным отношением к неизвестному члену семьи, а была направлена именно на нее. Перед ней стоял человек, чья любовь была убита. Человек, познавший оборотную сторону этой любви.

Заред отвернулась, не в силах вынести этого зрелища, и, спотыкаясь, пробралась в комнату Рогана.

— Заходи, — приказал Северн. — Ты должна слышать приговор.

Заред немного пришла в себя и огляделась. За спиной Тирла стояли рыцари с обнаженными мечами. Вскоре появилась Лайана, прижимая к себе сына. Позади шел Роган со своими людьми.

— Г-где он был? — пролепетала Заред.

— Мы нашли его до того, как он успел пересечь границу земель, которые Говарды украли у нас. Он вез ребенка. Один.

Заред присмотрелась к мужу. Тирл выглядел еще ужаснее, чем ей казалось. Руки ему развязали, но он едва держался на ногах. Порванная одежда залита кровью. Лайана, баюкавшая спящего сына, села рядом с Роганом. На лице ее было написано огромное облегчение.

— Что ты скажешь в свою защиту, Говард? — прошипел Роган.

Тирл поднял голову и злобно уставился на шурина.

— Ты уже все слышал, — прошептал он распухшими губами. — Больше мне нечего сказать.

— Уведите его и убейте, — велел Роган.

Но тут запротестовала Лайана, не из желания защитить Тирла, но из страха мести Говардов.

— Ты не можешь сделать это. Его брат — герцог! — закричала она. Проснувшийся ребенок попросил спустить его с рук. Лайана, еще слишком слабая, чтобы насильно удерживать сорванца, поставила его на пол, а сама поднялась и подошла к мужу. — Тебе придется везти его в Лондон, к королю.

Роган окинул Тирла презрительным взглядом.

— Король не знает, что такое правосудие. Говард уверяет, что не похищал мальчишку, а, наоборот спасал. Король, разумеется, поверит ему, потому что у Говардов хватит денег, чтобы купить даже короля.

— Не похищал? Что это значит?

— Понятия не имею, — пожал плечами Роган. — Этот человек слишком много болтает, и до истинного смысла трудно докопаться.

При мысли о том, что Тирл не похищал ребенка, сердце Заред подпрыгнуло, но она заставила себя успокоиться. Однажды она уже поверила ему, но больше этого не случится.

Но почему-то она не сводила глаз с мужа. Он едва стоял и лишь усилием воли удерживался от падения. Однако ни разу не посмотрел в ее сторону.

— Роган, — потребовала Лайана, — я хочу слышать рассказ этого человека.

— Нет, — отрезал Роган, — я больше ничего не хочу знать. Ведите его вниз.

Заред думала, что у Тирла не осталось сил, но он принялся вырываться.

В этот момент, заметив, что Тирл отбивается, сын Рогана пронзительно закричал и бросился к нему. Храбрый малыш, не боясь ничего, лез прямо под тяжелые сапоги.

Присутствующие, поглощенные происходящим, не замечали ребенка. Все, кроме матери. Лайана, отчаянно взвизгнула как раз в тот момент, когда кулак одного из рыцарей едва не опустился на голову мальчика.

Последним мучительным усилием Тирл извернулся и закрыл парнишку собственным телом. Кулак врезался ему в бок, и собравшиеся услышали треск ребер.

На какое-то мгновение все словно застыли. Слишком ошеломленные, чтобы двинуться с места, мужчины переглянулись. Тирл продолжал лежать на полу, по-прежнему защищая ребенка. Лайана подскочила к сыну, но тот обхватил ручонками шею Тирла и отказывался уйти.

Заред, потерявшая способность соображать, широко раскрытыми глазами уставилась на мужа. Тот со слезами боли на глазах кое-как сел и, в свою очередь, обнял малыша. И взглянул поверх его головы на Лайану, до сих пор трясущуюся от страха при мысли, что малыш наверняка погиб бы от безжалостного удара.

— За последние дни мы подружились, — глухо пробормотал Тирл.

Роган шагнул к ним, но Лайана повелительно вытянула руку.

— Что случилось на самом деле? — прошептала она.

Все видели, как трудно дается Тирлу речь, и никто не сомневался, что крепкий малыш, вертевшийся на его коленях, причиняет немалую боль. Но мальчик не желал оставлять Тирла, даже когда мать позвала его.

— Я не мог заснуть, — едва слышно начал Тирл. — Спустился вниз и… — Он набрал в грудь воздуха и зажмурился от боли. — Мальчик уже был там. Мы… мы немного поиграли в зале. — Тирл снова вздохнул. — Должно быть, я задремал, а когда очнулся, ворота оказались открыты, и мальчика нигде не было.

Тут неугомонный озорник лягнул его в живот, и Тирл поморщился, но ни слова не сказал мальчику, просто осторожно придержал его ногу.

— Я подошел к воротам и увидел, как парень исчезает в лесу. А ведь люди моего брата день и ночь следят за замком.

— Мы знаем это, — отрезал Роган. — Я не стану больше слушать.

Но Лайана встала между ним и Тирлом, защищая своего ребенка и того, кто стал его другом.

— И что ты сделал?

— Оседлал коня и отправился за мальчиком, — продолжал Тирл, любовно гладя маленькую головку. — Как я и опасался, люди моего брата уже успели его захватить.

Мальчик уселся прямее и стал играть лохмотьями его сюрко.

— Леди Лайана, я не мог убить людей брата и боялся покалечить мальчика. Я отправился с ними, чтобы защитить его.

— Повторяю: больше я не стану слушать его гнусную ложь. Он — Говард и, следовательно, опасен, как змея, — настаивал Роган.

— Думаешь, твой сын так глуп, что не отличит врага от друга? — набросилась Лайана на мужа. — Скажи, кого еще так полюбил этот бедный мальчик?

— Он просто боялся остальных мужчин, — вставил Северн. — Помнишь, Роган? Мальчишка завопил, когда один из наших людей подошел слишком близко.

— Ничего я не помню, — буркнул Роган, но не шагнул к Тирлу. Тот снова глянул на мальчика.

— Люди моего брата — настоящие варвары. Они убили бы его просто ради развлечения. Я не мог этого допустить. Он прекрасный парнишка.

Он погладил ногу малыша, и тот радостно улыбнулся.

Заред до сих пор не сказала ни слова, но в этот момент поняла, что Тирл говорит правду. Все было так, как он утверждал. Он отправился за мальчиком и остался, чтобы спасти его.

— Он говорит правду, — прошептала она брату и почувствовала взгляд Тирла.

— Говарды не знают, что такое правда.

— Он знает. И не врет, — настаивала Заред, сжимая кулаки. — Он не похищал ребенка. Кстати, братья, где вы нашли моего мужа?

И когда Роган не сразу ответил, она еще больше уверилась, что Тирл не лгал. На душе стало так легко, что, казалось, Заред сейчас взлетит.

— Где он был, когда вы нашли его? — завопила она.

— Он возвращался, — признался Северн.

— Возвращался? — На сердце Заред стало еще легче. — Хочешь сказать, он ехал сюда? И вез с собой ребенка? По-моему, вы говорили, что прикончили остальных людей Говарда?

Роган упрямо поджал губы, поэтому Заред взглянула на Северна.

— Они гнались за ним, — тихо произнес тот.

И тут обе женщины взорвались как по команде и набросились на братьев.

— Так он скрывался от людей своего брата? Вы их прикончили, а потом избили человека, который спасал твоего сына? — завизжала Лайана и, подойдя к мужу, встала перед ним. — Неужели твоя ненависть так сильна, что затмила рассудок? Несколько недель я наблюдала, как ты изводишь этого человека, и день за днем он беспрекословно делал, что ему велено! И я так и не увидела в нем того дьявола, каким ты его рисовал! Взгляни на них! — Она рассерженно ткнула рукой в сторону Тирла и своего сына. — Твое малое дитя оказалось умнее тебя! Он сразу распознал в нем друга! — С этими словами она шагнула вперед и наклонилась над Тирлом. — Пусть ты Говард, но доказал, что ты настоящий друг. Спасибо за спасение моего ребенка.

Она поцеловала Тирла в щеку, после чего взяла с его колен тяжелого малыша и встала.

— Отнесите нашего друга в спальню и позаботьтесь о нем, — велела она рыцарям. — И сделайте все, чтобы он встал на ноги.

Сразу множество рук протянулось к Тирлу, — рук, которые всего мгновение назад сжимали смертоносное оружие. Но Тирл оттолкнул всех и медленно, с огромным трудом поднялся с пола без посторонней помощи.

— Я не останусь здесь ни минуты. Вернусь домой.

Лайана молча кивнула. Ей было не по себе при мысли о том, как она обращалась с ним эти несколько недель. Но она понимала также, что больше он никогда не пожелает видеть ни одного из Перегринов.

Заред подошла к мужу и вызывающе уставилась на братьев.

— Я еду с ним.

Прежде чем Роган успел возразить, Тирл покачал головой:

— Нет.

— Но я хочу пойти с тобой. Куда бы ты ни шел, я буду с тобой, — настаивала Заред.

Его распухшее лицо стало холодным и замкнутым.

— Нет. Ты мне не нужна.

Ледяной ужас обдал Заред.

— Но я верю тебе! И знаю, что не ты похитил малыша. Теперь я поняла, что ты мне не враг.

Однако его лицо не смягчилось.

— Раньше ты в меня не верила. Я видел твои глаза, светящиеся ненавистью. Ты, как и твои братья, заранее осудила меня, посчитав виновным. — С этими словами он спокойно отвернулся от нее, словно поставив точку в их отношениях, и обратился к Лайане: — Могу я получить своего коня? Я предпочел бы уехать прямо сейчас.

Глаза Лайаны широко раскрылись.

— Но как ты поедешь верхом? Ты покалечен, и у тебя нет людей для сопровождения.

— Я предпочел бы уехать прямо сейчас, — повторил он, задыхаясь от усилий.

После этого никто не встал на его пути. Никто не попытался убедить его остаться в замке Перегринов. Даже Заред отошла в сторону, пока он уходил из комнаты и из ее жизни. Она напряженно уставилась ему в спину, готовая броситься следом. Но гордость не позволила. Если она ему не нужна, значит, и он ей не нужен.

— Беги за ним! — уговаривала Лайана. Но Заред покачала головой и отправилась наверх, в свою спальню, держа голову высоко, а плечи — прямо, стараясь заставить себя ни о чем не думать. Если она позволит себе роскошь думать о Тирле, значит, вспомнит доброту и нежность, которыми он ее окружил. С самого первого раза он был неизменно учтив и вежлив. Закрыл ее собой от взбесившейся лошади, и, конечно, только он спас сына Рогана.

А она постоянно сомневалась в нем. Лайана советовала поступать по велению сердца, но Заред ее не послушалась. Она позволила взлелеянной поколениями ненависти затмить ее разум и судила о муже не по тому, что видела, а верила словам Рогана. А ведь Тирл разительно отличался от своего брата. Не то что она, во всем слушавшаяся Рогана и Северна.

Медленно шагая по коридору, она вдруг сообразила: что-то не так! Остановилась и растерла мгновенно замерзшие руки. Потом осторожно повернула голову и оглянулась. Дверь в комнату с привидением была открыта.

Несколько секунд она не шевелилась. И хотя видела солнечные лучи, струившиеся в коридор из дверного проема, все же сознавала, что на улице прохладно и облачно. Комнату с привидением всегда держали закрытой, и она в жизни там не бывала. До женитьбы Рогана в коридор второго этажа над соларом никто не заходил: все боялись призрака. Говорили, что дверь открывается только по желанию духа дамы, живущей в комнате.

Заред осмотрелась и поняла, что в коридоре, кроме нее, никого нет. Если дверь открыта, значит, именно ее приглашают войти.

Зайдя за угол, она затаила дыхание. Что там, в этой комнате? Чудовища? Духи?

Содрогаясь от страха, она переступила порог, и кровь отлила от ее лица. На секунду она потеряла голову от ужаса и уже была готова завопить во всю глотку, но почти сразу же шумно выдохнула и немного успокоилась. В комнате ничего не было, кроме стульев с красивыми подушками, пялец с вышивкой и ковров на стенах. Несмотря на то что все эти годы комнату держали запертой, здесь было чисто и свежо. И ни единой души…

Заред сразу стало легче. Подойдя к пяльцам, она взглянула на незаконченную вышивку, обвела пальцем фигуры дамы и единорога, и… в этот момент с потолка слетел листок бумаги.

Рука Заред застыла. Она стояла, прикованная к месту, затаив дыхание, и тупо смотрела на бумагу. Она боялась обернуться, боялась того, что увидит. Неужели за спиной стоит призрак?

Заред не сразу смогла пошевелиться. В комнате царила мертвая тишина. Из коридора тоже не доносилось ни звука.

Собравшись с духом, она быстро повернулась.

Ничего. И никого. Безупречная чистота. И залитая светом комната, которой следовало бы быть такой же унылой, как день за окном.

Заред долго не могла успокоиться и найти в себе достаточно храбрости, чтобы подойти к бумаге. Ноги подгибались от страха, но она заставила себя приблизиться, нагнулась и подняла записку.

Она так и не научилась читать бегло, чтобы разобрать написанное, но в этом не было нужды. Достаточно было увидеть тщательно выведенные строчки, чтобы понять: те же самые слова написаны над камином в комнате Рогана. Как все Перегрины, она знала загадку наизусть.

Эта загадка существовала в их семье на протяжении многих веков, задолго до начала вражды между Говардами и Перегринами. Но никто понятия не имел, что она означает. В юности Заред провела немало бессонных ночей, пытаясь определить смысл послания. Иногда ей казалось, что, сумей она найти разгадку, спасла бы семью от неминуемой гибели. Но на ее глазах умирали родители и братья, а она продолжала корпеть над загадкой, искренне считая, будто ответственность за спасение родных лежит на ее хрупких плечах. Пусть она не в силах сражаться наравне с братьями, но, возможно, сумеет помочь им другим способом.

Заред крепко зажала записку в руке и вышла из комнаты. Позади дверь захлопнулась сама собой. Послышался скрежет засова.

Но Заред решила не придавать значения случившемуся.

— Это просто ветер, — прошептала она и почти побежала по коридору.

Что, если, решив загадку, она поймет, что происходит в ее жизни… и… даже вернет мужа?