Полночная радуга

Глава 7

И снова он проснулся, обнаружив ее свернувшейся на нем. Но на этот раз его не встревожило то, что он спокойно проспал всю ночь. Он скользил руками по ее спине, смиряясь с тем, что его обычно чуткие инстинкты не были потревожены ее присутствием. Возможно, потому что она не представляла никакой опасности, кроме, может быть, опасности свести его с ума. Она умудрялась делать это каждым легким покачиванием своей задницы. Он наслаждался тем, как она прикасалась ко всему его телу. Его руки двинулись ниже, ощущая, какая она худенькая, чувствуя ее хрупкие ребра, тонкий позвоночник, соблазнительную выемку на пояснице и наконец полные мягкие холмы ее ягодиц. Он взял их в руки и легонько сжал пальцами. Она забормотала что-то невнятное и повернулась, убирая прядь волос, упавших на лицо. Ее веки задрожали, но потом снова закрылись.

Он улыбался, наблюдая, как она просыпается. Она делала это постепенно, постанывая и бормоча, больше спящая, чем проснувшаяся, хмуря брови и недовольно надувая губки. Она двигалась на нем, как будто хотела просочиться глубоко внутрь его, чтобы ей не пришлось просыпаться. Потом ее глаза открылись, она несколько раз моргнула, недовольная гримаска исчезла с ее лица, и она улыбнулась ему медленной ленивой улыбкой, которая могла растопить камень.

— Доброе утро, — сказала она и зевнула. Она потянулась и внезапно замерла. Голова ее поднялась, и она уставилась на него в оцепенении. — Я лежу на тебе, — сказала она бесцветным голосом.

— Снова, — подтвердил он.

— Снова?

— Ты спала на мне и предыдущей ночью. Определенно, тебе недостаточно просто держаться за меня, пока ты спишь, тебе надо уложить меня на лопатки и удерживать.

Она соскользнула с него, села и начала расправлять свою перекрутившуюся одежду. Ее лицо пылало.

— Я прошу прощения. Я понимаю, насколько это было неудобно для тебя.

— Не извиняйся. Я наслаждался этим, — медленно проговорил он. — Хотя, если тебя заботит мое удобство, мы поменяемся местами этой ночью.

Ее дыхание прервалось, и она уставилась на него в сумрачном свете палатки своим мягким, чувственным взглядом. Да. Все в ней хотело сказать «да». Она хотела принадлежать ему, она хотела изучить его тело и дать ему возможность изучить ее. Она хотела сказать все это ему, но не знала, как выразить словами. Кривая усмешка скользнула по его лицу, затем он сел и потянулся за ботинками, надел их на ноги и зашнуровал. Было очевидно, что он истолковал ее молчание как отказ, поэтому он оставил эту тему и начал собирать палатку.

— У нас есть еда еще на один раз, — сказал он, когда они закончили есть. — Потом мне придется охотиться.

Ей не понравилась эта идея. Охота означала, что он будет оставлять ее одну на продолжительные промежутки времени.

— Я не против вегетарианского меню, — сказала она с надеждой.

— Возможно, до этого не дойдет. Мы постепенно спустились с гор и, если я ничего не упустил, мы почти у границы джунглей. Возможно, сегодня мы увидим поля и дороги. Но мы будем избегать людей, пока я не решу, что это безопасно, хорошо?

Она кивнула в знак согласия.

Как он и предсказывал, к середине утра джунгли внезапно закончились. Они стояли на краю крутого обрыва, а внизу под ними простиралась долина с обработанными полями, небольшой сетью дорог и аккуратной деревушкой на юге. Джейн моргнула от неожиданно яркого солнечного света. Это было все равно, что шагнуть из одного века в другой. Долина выглядела опрятной и преуспевающей, напомнив ей, что Коста-Рика была самой развитой страной в Центральной Америке, за исключением огромного массива девственных дождевых лесов в глубине страны.

— Ох, — выдохнула она. — Не правда ли, будет хорошо снова поспать в постели?

Он рассеянно пробормотал что-то в ответ, его сузившиеся глаза обшаривали долину в поисках чего-либо необычного. Джейн стояла рядом, ожидая, когда он примет решение.

Внезапно он схватил ее за руку и потащил назад под укрытие деревьев. Он потянул ее на землю под огромный куст, когда неожиданно над их головами пролетел вертолет. Он летел близко к земле вдоль линии леса. Она увидела его только мельком, прежде чем он скрылся за деревьями. Это был вооруженный вертолет с защитной раскраской.

— Ты видел на нем какие-нибудь надписи? — спросила она резко, вонзив ногти ему в кожу.

— Нет. Их не было. — Он потер свой покрытый щетиной подбородок. — Нельзя установить, кому он принадлежит, но рисковать не стоит. Сейчас мы знаем, что не можем просто так пройти через долину. Мы спустимся вниз и попробуем найти укрытие.

Как бы то ни было, но их путь только усложнился. Они были на краю горной гряды вулканического происхождения. Земля была как будто изрезана жестокой рукой. Казалось, что их путь шел либо вертикально вверх, либо вертикально вниз. Они двигались мучительно медленно, пробираясь через крутые скалы и глубокие ущелья. К тому моменту, когда они остановились поесть, они смогли преодолеть не больше четверти длины долины, а ноги Джейн болели так, как не болели с момента дикого бега через джунгли в первый день.

Когда они закончили есть, точно по расписанию раздался гром. Грант осмотрелся в поисках укрытия, исследуя каждое углубление в скалах. Затем он указал на одно место.

— Я думаю, там есть пещера. Если есть, то мы будем там как в шелках.

— Что? — спросила Джейн, нахмурившись.

— Хорошо устроимся, — объяснил он. — Номер люкс по сравнению с тем, что было у нас до этого.

— Надеюсь, что его не заняли до нас.

— Именно поэтому ты подождешь здесь внизу, пока я не проверю. — Он начал подниматься вверх по папоротнику, закрывающему склон, используя кусты, ветки и другие точки опоры, которые мог найти. Само ущелье было узким, его крутые стены ограждали их со всех четырех сторон. Благодаря его форме щебет бесчисленных птиц, порхавших среди деревьев как живые рождественские украшения, с оперением всех цветов радуги, был слышен особенно ясно. Прямо над головой был кусок неба, оно не было голубым, каким было еще несколько мгновений назад, а было закрыто клубящимися черными тучами.

Грант добрался до пещеры, затем сразу же повернулся и махнул ей.

— Поднимайся, здесь пусто. Сможешь сделать это?

— Разве я что-то не смогла сделать до этого? — заметила она с сарказмом, но шутка была вымученной. С тех пор, как они увидели долину, в ней росло отчаяние. Они были так близки к цивилизации, и она понимала, что их время вместе ограничено. Пока они были в лесу — двое людей, оказавшихся в более примитивном времени — она не чувствовала, как убегает время. Теперь она не могла игнорировать то, что в течение нескольких дней их время вместе закончится. Она чувствовала, что потеряла столько времени, как будто оно было похоже на золотой песок, утекавший сквозь ее пальцы, и она только что поняла, что у нее было. Она почувствовала панику при мысли, что нашла любовь только для того, чтобы потерять ее, потому что у нее не было достаточно времени развиться.

Он протянул свои руку вниз и поймал Джейн, без всяких усилий подтягивая ее последние футы.

— Устраивайся удобней, мы проведем тут некоторое время. Это выглядит как прадедушка всех гроз.

Джейн осмотрела укрытие. На самом деле это была не совсем пещера. Это было чуть больше, чем простое углубление в скале глубиной около восьми футов. У пещеры был круто наклоненный потолок, который располагался на высоте одиннадцать футов у входа и около пяти футов у задней стенки. Пол был усыпан камнями, и один большой камень размером с кресло на двоих, напоминающий по форме арахис, лежал около входа в пещеру. Но пещера была сухой и так как не была глубокой, то не была темной, и Джейн не намеревалась выискать в ней недостатки.

Зная о сверхъестественном чувстве времени Гранта, Джейн не удивилась, услышав как огромные капли дождя начали просачиваться сквозь деревья сразу после того, как он расстелил брезент у задней стены пещеры. Он расстелили его позади большого камня, используя его как укрытие для них. Она села на брезент, подогнула ноги, обхватила коленки руками и положила на них подбородок, прислушиваясь к усиливающемуся шуму дождя.

Вскоре капли превратились в сплошные грохочущие потоки воды, затенив обзор и создавая иллюзию того, что они находятся за водопадом. Она могла видеть вспышки света, чувствовала, как земля содрогается от чудовищных разрядов грома. Стало темно, дождь заслонил свет, который просачивался сквозь густую листву. Она с трудом могла видеть Гранта, который стоял около входа в пещеру, опираясь плечами о стену, и время от времени затягивался сигаретой.

Дрожь пробегала по ее телу, так как дождь охладил воздух. Еще плотнее обхватив ноги в попытке согреться, Джейн смотрела сквозь дымку на широкие сильные плечи, вырисовывающиеся на фоне серой занавеси дождя. Он не был человеком, легким для понимания. Его личность была такой же загадочной, как джунгли, но даже просто вид его мускулистой спины заставлял ее чувствовать себя в безопасности. Она знала, что он стоит между ней и любой опасностью. Он уже не раз рисковал своей жизнью ради нее и относился к этому как к чему-то обыденному, как будто быть подстреленным — это то, что случается каждый день. Возможно, для него это так и было, но Джейн не относилась к этому настолько легко.

Он закончил курить и спрятал окурок. Джейн сомневалась, что кто-то сможет выследить их здесь сквозь дождь, но осторожность была его второй натурой. Он продолжил внимательно наблюдать за грозой, охраняя Джейн, пока она отдыхала.

Что-то внутри нее всколыхнулось, отдавшись болью в груди. Он был таким одиноким. Он был сильным мужчиной, одиночкой, но все, что касалось его, притягивало ее как магнит, волнуя сердце и тело.

Ее глаза затуманились, пока она наблюдала за ним. Когда все это закончится, он просто уйдет от нее так, как будто этих дней в джунглях никогда не было. Для него это было обычной работой. Все, что она могла получить от него, все, что она когда-либо могла получить от него, происходило сейчас, и оставалось всего несколько дней до того, как все закончится. И этого было недостаточно.

Ей было холодно. Она промерзла до костей. Непрерывная непроницаемая завесь дождя несла с собой влажный холод, а ее мысли заморозили ее изнутри. Инстинктивно, как кошка, ищущая тепло, она поднялась с брезента и пошла к нему, притягиваемая его теплом и спокойствием. Молча она скользнула руками вокруг его узкой талии и прижалась лицом к изумительному жару его груди. Взглянув вниз на нее, он приподнял бровь в молчаливом вопросе.

— Мне холодно, — пробормотала она, прислоняясь головой к нему и задумчиво смотря на дождь.

Он обхватил ее плечи рукой, прижимая ее ближе к себе и делясь теплом. Дрожь пробежала по ней. Свободной рукой он потер ее обнаженную руку, чувствуя, какая у нее холодная кожа. По собственной воле его рука поднялась еще выше, лаская ее нежную скулу, и убрала темную прядь волос с ее лица. Она была в подавленном настроении, эта маленькая забавная кошечка. Она смотрела на дождь так, как будто он никогда не кончится, ее глаза были грустными, а полные страстные губы печально изогнуты.

Взяв ее подбородок в руку, он поднял ее лицо, чтобы изучить его спокойное выражение. Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке.

— В чем дело, солнышко? Дождь заставляет тебя грустить?

Прежде чем она смогла ответить, он наклонил свою голову и поцеловал ее, используя свое собственное лекарство.

Руки Джейн легли на его плечи, вцепившись в них для того, чтобы не упасть. Его рот был твердым и требовательным и, боже, таким сладким. Его вкус, ощущение его тела было тем, к чему она стремилась. Ее рот раскрылся, пропуская внутрь язык, который его мягко исследовал. Глубоко внутри нее разгорался огонь, и она начала извиваться, обнимая его в бессознательном стремлении, которое он понял мгновенно.

Оторвавшись от ее рта, он пробормотал:

— Солнышко, это выглядит как предложение.

Ее темные глаза были слегка ошеломленными, когда она взглянула на него.

— Я думаю, это оно и есть, — прошептала она.

Он уронил руки на ее талию и, обхватив ее ими, поднял Джейн на один уровень с собой. Она обвила его шею руками и начала пылко целовать его, потерявшись в его вкусе и ощущениях, которые дарил его рот. Она даже не заметила, что Грант двигался, пока он не поставил ее на брезент. Сумрак пещеры скрыл выражение его глаз, но она чувствовала на себе внимательный взгляд его янтарных глаз, когда он спокойно начал расстегивать ее рубашку. Рот Джейн внезапно пересох, но ее собственные дрожащие пальцы поднялись к его груди, расстегивая его рубашку.

Когда обе рубашки были расстегнуты, он снял свою и бросил ее на брезент, проделав все это, не отрывая от нее взгляда. Вытянув футболку из штанов, он стащил ее через голову и тоже отбросил, обнажив полностью свою широкую, покрытую волосами грудь. И так же, как было днем раньше, вид его полуобнаженного тела загипнотизировал ее. Грудь болела, было невероятно тяжело дышать. Его твердые горячие пальцы залезли под ее рубашку и легли на грудь, обхватывая ее ладонями. Контраст между его горячими ладонями и ее холодной кожей заставил ее судорожно вздохнуть от потрясающего удовольствия. Закрыв глаза, она оперлась о его руки, стараясь потереться сосками о его покрытые мозолями ладони. Его грудь поднялась в глубоком, дрожащем вздохе.

Она чувствовала волны сексуального возбуждения, которые шли от него. Он как ни один другой мужчина, кого она знала, мог дать ей остро почувствовать его сексуальность, и одновременно понимал ее тело и знал, как его использовать. Она почувствовала пустоту между ног, которая мучила ее, и она инстинктивно сжала их, пытаясь облегчить боль.

Каким бы легким ни было ее движение, он заметил его. Она из его рук оставила грудь и медленно спустилась, лаская живот, вниз к ее сжатым бедрам.

— Это не поможет, — пробормотал он. — Ты должны раздвинуть ноги, а не сдвигать их.

Его пальцы были настойчивыми, и удовольствие ударило по ее нервам. Тихий стон вырвался из ее губ, и ее качнуло к нему. Она почувствовала, как ее ноги раздвигаются, пропуская его руку к ее нежной плоти. Он ласкал ее через брюки, порождая такие сильные волны физического удовольствия, что ее колени в конце концов подогнулись, и она рухнула на него, прижавшись обнаженной грудью к его покрытой волосками, колючей груди.

Он быстро положил ее на брезент и опустился рядом на колени, расстегивая ее брюки и стягивая их с ног. Движения его руки были резкими и торопливыми. Ему пришлось остановиться, чтобы снять ее ботинки, но всего несколько мгновений спустя она была почти полностью обнажена, за исключением рубашки, которая все еще болталась у нее на плечах. Прохладный воздух заставил ее задрожать, и она потянулась к нему.

— Я замерзла, — мягко пожаловалась она. — Согрей меня.

Она предлагала себя так открыто и искренне, что он хотел погрузиться в нее немедленно, но в то же время он хотел большего. Он уже держал ее в своих руках почти обнаженной. В реке, когда мокрый шелк не давал никакой защиты, но тогда у него не было времени исследовать все так, как он хотел. Ее тело все еще было тайной для него, ему хотелось дотронуться до каждого его дюйма, пробовать и наслаждаться ощущением ее кожи.

Глаза Джейн были затуманены и широко открыты. Он опустился на колени около нее, держась вне досягаемости от ее вытянутых рук.

— Еще рано, милая, — сказал он низким хриплым голосом. — Дай мне сначала посмотреть на тебя.

Он нежно взял ее за запястья и завел ей руки за голову, заставляя ее округлые красивые груди приподняться — они как будто просили, чтобы он взял их в рот. Удерживая ее запястья одной рукой, он скользнул другой рукой к этим соблазнительно колышущимся холмам.

Тихий судорожный звук вырвался из ее горла. Зачем он держит ее руки? Это заставляло ее чувствовать себя невероятно беспомощной и открытой, распятой для его удовольствия, и в то же время она чувствовала себя необыкновенно защищенной. Она чувствовала, как он смакует ее глазами, наблюдая, как ее соски напрягаются, когда его пальцы трут их. Он был так близко к ней, что она чувствовала жар его тела, ощущала горячий и терпкий запах мужского тела. Она выгнулась, пытаясь погрузиться в эти тепло и запах, но он заставил ее лежать ровно.

Он ласкал ее ртом, скользя вверх по ее груди, пока губы не сомкнулись обжигающе на вершине. Он сосал вершинку, посылая жаркие волны удовольствия катиться от ее груди до промежности. Джейн заскулила и прикусила губу, чтобы сдержать стон. Она не знала, просто не могла представить, что рот мужчины на ее груди может сделать с ней. Ее кожа горела и была необыкновенно чувствительной. Она была в огне, который одновременно дарил восторг и приводил в исступление. Она извивалась, сжимая ноги вместе, стараясь унять жажду, которая угрожала подчинить ее.

Его рот переместился на другую грудь, и его шершавый язык усилил без того уже непереносимые ощущения. Он провел рукой вниз до ее бедер, прикосновением требуя, чтобы она открылась ему. Ее мускулы потихоньку расслабились, и он нежно развел ее ноги. Его пальцы пробрались сквозь темные завитки, которые так соблазнили его раньше, заставив ее тело вздрогнуть от предвкушения. Затем он накрыл ее ладонью и тщательно исследовал нежную уязвимую плоть между ее ног. От его прикосновений Джейн начало дико трясти.

— Грант, — простонала она. Ее голос был дрожащей беспомощной мольбой.

— Тише, — сказал он успокаивающе, теплый воздух его дыхания скользнул по ее плоти. Он хотел ее так сильно, что чувствовал, как вот-вот взорвется, но в тоже время он никак не мог насытиться прикосновениями к ней, наблюдая, как она выгибается все сильнее и сильнее по мере того, как он ее возбуждал. Он был пьян ее плотью, но все еще старался насладиться ею. Он взял ее сосок в рот и снова начал сосать, вырывая еще один крик из нее.

Его палец неожиданно проник между ее ног, исследуя ее глубины, и невероятные волны потрясли ее тело. Что-то внутри нее вышло из-под контроля, и она больше не могла лежать спокойно. Ее тело скручивалось и билось под его рукой. Его рот превращал ее грудь в чистое пламя. Затем его палец начал настойчиво ласкать ее напряженную жаждущую плоть, и она взорвалась в его руках, на миг ослепнув, и бессознательно закричала. Ничто в ее жизни не подготовило Джейн к такому полному и сокрушительному удовольствию тела.

Когда все закончилось, она безвольно растянулась на брезенте. Он расстегнул свои штаны и откинул их в сторону. Взгляд его был горящим и неистовым. Глаза Джейн медленно открылись, она в оцепенении смотрела вверх на него. Сжав ее ноги, он высоко поднял их и развел, затем устроился сверху и медленно погрузился в ее плоть.

Руки Джейн сжали брезент, и она прикусила губу, чтобы не закричать, пока ее тело неумолимо растягивалась и наполнялась. Он остановился, давая ей время приспособиться к нему, его большое тело вздрагивало. Именно она не смогла больше выдерживать расстояние между ними: неожиданно она устремилась вверх, принимая всего его, дотягиваясь до него руками, чтобы притянуть еще ближе.

Она не замечала слез, которые текли серебристыми струйками по ее вискам, пока Грант не вытер их мягко своими жесткими пальцами. Удерживая свой вес на руках, он заскользил всем своим телом по ее телу в утонченной ласке, а затем начал двигаться размеренными, неторопливыми толчками. Он был так близок к завершению, что чувствовал легкое покалывание вдоль позвоночника, но не хотел, чтобы все закончилось так быстро. Он хотел снова подвести ее к тому взрыву удовлетворения и наблюдать, как она потеряет рассудок в его руках.

— Ты в порядке? — спросил он грубоватым хриплым голосом, ловя другую слезинку в уголке ее глаза языком. Если он делает ей больно, то не будет продолжать любить ее, хотя и чувствовал, что разорвется на части, если остановится.

— Да, все прекрасно, — выдохнула она, поглаживая перекатывающиеся мышцы его спины. Прекрасно… Что за слово для этого дикого великолепия принадлежности ему? Она никогда не мечтала почувствовать это. Как будто она нашла половину самой себя, о существовании которой даже не подозревала. Джейн никогда не мечтала, что она может почувствовать себя так. Она бессознательно сжала пальцы на его спине, когда его длинные медленные движения начали воспламенять ее.

Он почувствовал, как она отвечает ему, и яростно зарылся лицом в небольшую чувствительную впадинку между шеей и ключицей, легонько покусывая — только чтобы дать ей почувствовать его зубы — и тут же зализывая место укуса. Она извивалась, и, услышав короткие беспомощные стоны, которые сводили его без ума, он окончательно потерял контроль. Он начал врываться в нее сильнее, слушая ее короткие крики и еще больше сходя от них с ума. Он не чувствовал время или опасность, он чувствовал только женщину под ним и вокруг него. Пока он был в ее объятиях, он больше не чувствовал ледяные края теней в его разуме и душе.

Когда все закончилось, обессиленные, они молча лежали, как после шторма невиданной силы. Никто не хотел говорить, боясь нарушить хрупкий покой. Его тяжелые плечи давили на нее, ей было трудно дышать, но она с радостью провела бы остаток жизни в таком положении. Ее пальцы медленно поглаживали его золотистые волосы, потемневшие от пота, скользя сквозь их тяжелый живой шелк. Их тела как будто тоже не хотели покидать друг друга. Он не вышел из нее. Вместо этого, упав на нее, он прижался к ней еще ближе и сейчас выглядел слегка одурманенным.

Возможно, все произошло слишком быстро, но она не сожалела об этом. Она была неистово счастлива, что отдалась ему. До этого она никогда не влюблялась и никогда не желала изучить тайны физической любви между мужчиной и женщиной. Она даже убедила себя, что это не для нее, и решила наслаждаться своей одинокой жизнью. Сейчас все, что она думала о себе раньше, изменилось, как будто она отыскала сокровище внутри себя. После похищения она отдалилась от людей, за исключением нескольких особо дорогих ей, тех, кого она любила до похищения: родителей, Криса и нескольких других друзей. И хотя она вышла замуж за Криса, по сути она всегда оставалась одна, всегда эмоционально отдаленна. Возможно, именно по этой причине их брак не сложился: она не позволяла ему приблизиться настолько, чтобы стать настоящим мужем. Нет, конечно, у них были физические отношения, но она не отвечала, и в конце концов он перестал беспокоить ее. Для нее это было именно источником беспокойства. Крис заслуживал лучшего. Он был ее лучшим другом. Именно другом, а не любовником. Ему было намного лучше с теплой, отзывчивой и очаровательной женщиной, на которой он женился после их развода.

Она была слишком честна сама с собой, чтобы притворяться, что вина в развале их брака лежит на Крисе. Это была полностью ее вина, и она это знала. Она была уверена, что это произошло из-за того, чего не было в ней самой. Теперь она поняла, что в ней были эти теплые, страстные инстинкты влюбленной женщины, потому что она была влюблена в первый раз. Она не могла ответить Крису, потому что она не любила его так, как должна женщина любить мужчину, за которого выходит замуж.

Ей было двадцать девять. Она не собиралась для вида изображать застенчивость, которой не испытывала. Она любила мужчину, который лежал в ее объятиях, и собиралась насладиться всем временем с ним, какое у нее только было. Она хотела, чтобы это была вся жизнь, но если судьба повернется по-другому, она не собиралась позволять застенчивости украсть у нее даже минуту того времени, что было у них. Ее жизнь чуть было не погасла двадцать лет назад, еще до того, как она действительно смогла начаться. Она знала, что жизнь и время были слишком драгоценны, чтобы их тратить впустую.

Возможно, для Гранта это не было тем, чем было для нее — возможностью так владеть и так любить. Инстинктивно она понимала, что его жизнь была куда тяжелее ее собственной, и видела то, как она изменила его и украла смех из его глаз. Его опыт закалил его, сделал подозрительным. Но даже если он хотел от нее совсем немного — просто сексуального освобождения — она любила его достаточно, чтобы дать ему все, что он хотел от нее, без вопросов. Джейн любила так, как она делала все остальное: бесстрашно и отдавая всю себя.

Он пошевелился и перенес свой вес на руки, смотря вниз на нее. Выражение его глаз было непонятным, но было в них что-то, заставлявшее ее сердце биться быстрее, потому что он смотрел на нее так, как мужчина смотрит на женщину, которая принадлежит ему.

— Я слишком тяжелый для тебя.

— Да, но меня это не беспокоит. — Джейн крепче обхватила руками его шею и попыталась подтянуть его обратно, но он был настолько сильнее ее, что она не смогла даже сдвинуть его.

Он поцеловал ее быстро и крепко.

— Дождь прекратился. Нам нужно идти.

— А мы не можем остаться здесь на ночь? Разве мы здесь не в безопасности?

Он не ответил, только нежно вышел из нее и сел, потянувшись за одеждой, и это было исчерпывающим ответом. Она вздохнула, но села и потянулась за своей одеждой. Она поморщилась, когда почувствовала сразу несколько источников боли, которую получила, занимаясь любовью на земле.

Она могла поклясться, что он не смотрел на нее, но его способность знать, что делается вокруг, приводила в замешательство. Он резко повернул голову, его темные брови нахмурились.

— Я сделал тебе больно? — спросил он отрывисто.

— Нет, я в порядке.

Было непохоже, что она убедила его. Когда они спускались по крутому склону на дно ущелья, он держался прямо перед ней. Он пронес ее последние двадцать фунтов, положив на плечо, несмотря на ее сначала встревоженные, а затем и возмущенные протесты.

Она зря тратила время, протестуя — он просто игнорировал ее. Когда он молча опустил ее на землю и пошел вперед, ей ничего не оставалось, как просто следовать за ним.

Дважды в тот день они слышали вертолет, и оба раза он затаскивал ее в укрытие, ожидая, пока звук совсем не исчезнет, прежде чем покинуть его. Глядя на его мрачно сжатый рот, она поняла, что он не считает это совпадением. За ними охотились, и только массивный лесной покров не давал их поймать. Джейн нервничала при мысли, что им придется покинуть этот покров. Теперь она боялась не только за себя, но и за Гранта. Он подвергался опасности только потому, что находился рядом с ней. Она была нужна Турего живой, Грант был ему совершенно не нужен.

Если дело дойдет до выбора между жизнью Гранта и необходимостью отдать Турего то, что он хочет, она уступит. Она попробует переиграть Турего, хотя на этот раз будет невозможно застать его врасплох так, как она сделала в первый раз. Сейчас он знал, что она не просто очаровательная игрушка богатых мужчин. Она сделала из него дурака, и этого он не забудет.

Грант перебрался через большое поваленное дерево, обернулся, обхватил Джейн вокруг талии и перенес ее, сделав это без малейших усилий. Остановившись, он откинул спутанные волосы с ее лба. Его прикосновение было удивительно нежным, хотя она знала, насколько смертельными могут быть эти руки.

— Ты ведешь себя слишком тихо, — пробормотал он. — Это заставляет меня думать, что ты что-то замышляешь, а нервирует меня.

— Я просто думала, — ответила она, защищаясь.

— Этого я и боялся.

— Если Турего схватит нас…

— Не схватит, — сказал Грант решительно. Смотря на нее сверху вниз, он видел теперь гораздо больше, чем просто привлекательную женщину с глазами цвета терновника. Теперь он ее знал. Знал ее храбрость и силу, ее тайные страхи и солнечную натуру. А еще он знал ее вспыльчивый характер, который загорался и потухал в одно мгновение. Сэйбин советовал убить Джейн, но не позволять Турего заполучить ее. Грант видел слишком много смертей, а потому считал это реальной возможностью в тот момент. Но это было до того, как он узнал ее, попробовал ее, ощутил шелковистость ее кожи и видел, как она лишалась рассудка, лежа под ним. Сейчас все изменилось. Он изменился — так, как никогда не хотел меняться, но вынужден был принять это. Джейн стала важной для него. Он не мог себе этого позволить, но на этот момент он должен был с этим смириться. До тех пор, пока она не будет в безопасности, она будет принадлежать ему. Но не дольше. В его жизни не было места для постоянства и корней, потому что он не был уверен в том, что когда-нибудь снова сможет выйти на свет. Как и Сэйбин, он был в тени слишком долго. В его душе были черные пятна, которые проглядывали за отсутствием эмоций в его взгляде. Он по-прежнему мог с пугающим спокойствием принимать вещи, которые были слишком ужасны, чтобы их вообще можно было принять.

Если бы все прошло, как планировалось, они бы попали на тот вертолет, и она была бы уже в безопасности дома. Он бы так и не узнал ее как следует, он доставил бы ее отцу и ушел. Но вместо этого они были вынуждены проводить целые дни наедине друг с другом. Они спали рядом, вместе ели, разделяли моменты опасности и веселья. Пожалуй, смех был куда более интимным для него. Он встречал опасность слишком часто и со многими людьми, но смех был редкостью в его жизни. Она заставила его смеяться, и сделав это, заставила сдать часть своих позиций.

Черт бы ее побрал за то, что она была именно такой! За то, что была живой, доброй и такой желанной, в то время, как он ожидал встретить испорченную надутую стерву. Черт бы ее побрал за то, что заставляла мужчин хотеть ее. За то, что заставляла его хотеть ее. Первый раз за всю свою жизнь он чувствовал жестокую ревность, переполнявшую его сердце. Он знал, что должен будет оставить ее, но до этого момента он хотел, чтобы она принадлежала ему и только ему. Помня ощущение ее тела под собой, он знал, что возьмет ее снова, будет с ней. Его золотистые глаза сощурились, когда он почувствовал, что его охватывают собственнические чувства. Выражение сдерживаемой жестокости появилось на его лице — выражение, которое знавшие его люди избегали вызывать. Грант Салливан был достаточно опасным и в своем обычном состоянии; в ярости он был смертелен. Сейчас она принадлежала ему, и ее жизни угрожает опасность. Он потерял уже слишком многое: свою юность, свой смех, свою веру в других людей и даже часть своей человечности. Он не мог позволить себе потерять еще хоть что-то. Он был доведенным до отчаяния человеком, который пытался вернуть свою душу. Ему необходимо было найти хоть что-то от того мальчишки из Джорджии, который босым бродил по теплой земле вспаханных полей, который научился искусству выживания в таинственных дебрях великого болота. То, что начал Вьетнам, почти закончили годы работы на разведку и диверсионные операции, слишком близко подойдя к тому, чтобы уничтожить в нем человека.

Джейн с ее собственной безумной отвагой была единственным источником тепла, который он нашел за эти годы.

Он потянулся к ней, его сильные пальцы обхватили затылок, останавливая ее. Удивленная, она повернулась, вопросительно взглянув на него, и слабая улыбка, которая начала было появляться на ее губах, исчезла, когда она увидела жестокое выражение его лица, которое он не смог спрятать.

— Грант? Что-то не так?

Не думая, он подтянул ее рукой, которая лежала у нее на шее, и поцеловал полные губы, все еще слегка припухшие от занятий любовью, которую они разделили в пещере. Он не спешил, целовал ее, глубоко и медленно двигая языком. С легким стоном удовольствия она обвила руки вокруг его шеи и поднялась на носочки, чтобы плотнее прижаться к нему. Он чувствовал мягкое давление ее бедер и плотнее прижался к ней. Все его тело вздрогнуло от желания, когда она непроизвольно подстроилась под него.

Она принадлежала ему, как никогда не принадлежала какому-либо другому мужчине.

Ее безопасность зависела от ого, как быстро он сможет вытащить ее из страны, потому что он чувствовал, как Турего приближается к ним. Этот человек никогда не сдастся до тех пока, микрофильм не будет найден. Грант поклялся, что ни за что на свете, черт возьми, он не позволит Турего дотронуться до Джейн снова. Оторвав свой рот от нее, он хрипло пробормотал:

— Ты принадлежишь мне. Я позабочусь о тебе.

Джейн положила голову ему на грудь.

— Я знаю, — прошептала она.