Лимон. Название города звучало как райская музыка, и когда Джейн взобралась на потрепанное сидение старого грузовичка, город, казалось, был так же далек, как и рай. Ее темные глаза были широко раскрыты и выглядели беззащитными, пока она всматривалась в лобовое стекло, стараясь разглядеть дорогу. Грант бросил на нее короткий взгляд — все, что он мог позволить в условиях, когда вождение требовало такого внимания. Стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, он сказал:
— Джейн, заберись в угол как можно дальше. Убери голову от заднего окна. Ты поняла?
— Да.
Она послушно сжалась в углу. У старого грузовичка было небольшое окно сзади и еще меньшие окна по бокам, оставлявшие безопасными большие зоны в углах. Сломанная пружина врезалась ей в ногу, заставив передвинуться. Обивка на этой стороне сиденья практически отсутствовала, от нее остались только разрозненные кусочки ткани, прикрывавшие некоторые из пружин. Грант сидел на грязном куске мешковины. Посмотрев вниз, она увидела большую дыру в полу рядом с дверцей.
— У этой штуковины есть свой характер, — прокомментировала она, немного приходя в себя.
— Ага, и к тому же плохой. — Грузовик занесло на куче грязи, и Грант сосредоточился на том, чтобы выровнять его.
— Откуда ты знаешь, куда ехать?
— Я не знаю. Я угадываю. — Дьявольская усмешка искривила его губы, показывая адреналин, который плескался в нем. Это был физический подъем, резкое обострение чувств, вызванное тем, что он применял свой ум и свои способности против врага. Если бы не опасность, угрожавшая Джейн, он даже получил бы удовольствие от этой игры в кошки-мышки. Он рискнул бросить на нее еще один взгляд и немного расслабился, увидев, что она стала спокойней, держа себя в руках и справляясь со своим страхом. Страх был еще с ней, но она контролировала его.
— Будет лучше, если ты угадаешь правильно. — Она судорожно вздохнула, когда грузовик сильно накренился. — Я клянусь, что если ты въедешь в скалу, я тебя никогда не прощу.
Он снова усмехнулся, неловко подвинулся и наклонился вперед над рулем.
— Ты не могла бы снять с меня эти рюкзаки? Мешают. И не поднимайся!
Она проползла по сидению и отцепила рюкзаки, оттаскивая их в сторону, чтобы он мог опереться на спину. Как она могла забыть про свой рюкзак? Пораженная тем, что могла быть такой беспечной, она протащила лямки сквозь брючные петли своих штанов и затянула ремни.
Сейчас он не обращал на нее внимания, а, нахмурившись, смотрел на приборную доску. Он постучал по датчикам костяшками пальцев.
— Черт побери!
Джейн простонала:
— Только не говори мне, что у нас кончается бензин!
— Я не знаю. Эта проклятая штука не работает. У нас может быть полный бак или бензин может закончится в любую минуту.
Она посмотрела по сторонам. Дождь уже не лил сплошным потоком, хотя по-прежнему был сильным. К дороге с обеих сторон прижимался лес, деревня осталась где-то позади. Дорога не была заасфальтирована, и грузовик продолжал подпрыгивать на неровной поверхности, заставляя ее цепляться за сиденье, чтобы не вывалиться, но это была дорога, и грузовик все еще ехал по ней. Даже если бензин закончится в эту минуту, они будут намного дальше, чем были еще совсем недавно. По крайней мере, их пока не пристрелили. Если повезет, то Турего решит, что они по-прежнему двигаются на своих двоих, и продолжит поиски в окрестностях еще некоторое время. Каждое мгновение сейчас было драгоценным — оно увеличивало расстояние между ними и их преследователями.
Через полчаса дождь прекратился, и температура тут же начала расти. Джейн опустила стекло на своей стороне, пытаясь добыть хоть немного прохлады.
— У этой штуки есть радио? — спросила она.
Он хмыкнул:
— Хочешь послушать последний хит-парад? Нет, в этой штуке нет радио.
— И совсем необязательно быть таким брюзгой, — фыркнула она.
Грант никак не мог припомнить, называли ли его до этого брюзгой. Его называли по-разному, но так никогда — у Джейн был неповторимый взгляд на окружающих. Если бы они встретились с ягуаром, она вполне могла назвать его «милым котенком». В нем росло знакомое желание или задушить ее, или заняться с ней любовью. Его настроение слегка улучшилось, пока он размышлял, что доставило бы ему большее удовольствие.
Грузовик задел куст, который рос на краю узкой дороги. Джейн еле успела нагнуться, чтобы уклониться от удара в лицо ветками, которые просунулись в открытое окно, обрызгав их каплями, висевшими на листьях.
— Подними стекло, — приказал он, от беспокойства его голос звучал резковато. Джейн послушалась и снова устроилась в углу. Она уже чувствовала, как пот стекает по лицу, и вытерла рукавом лоб. Она дотронулась рукой до волос и отвела тяжелую массу от лица, придя в ужас от спутавшихся волос. Что бы она только не отдала за ванну! Настоящую ванну с горячей водой, мылом и шампунем вместо ополаскивания в горном потоке. И чистую одежду! Она подумала о расческе, которая была в ее рюкзаке, но сейчас у нее не было сил, чтобы достать ее.
Что же, не было никакого смысла желать то, что она не могла иметь. У них были проблемы посерьезней.
— Ты не достал еды?
— В моем рюкзаке.
Она схватила рюкзак, открыла его и вытащила завернутые в полотенце хлеб и сыр. Это все, что там было, но у нее не было настроения придираться к такому ограниченному меню. Еда есть еда. Сейчас она не отказалась бы даже от походного пайка.
Нагнувшись, она вытащила его нож и быстро нарезала хлеб и сыр. Меньше чем через минуту она сделала два толстых сандвича с сыром и вернула нож в ножны.
— Ты можешь держать сандвич и вести, или мне тебя покормить?
— Я справлюсь.
Было не слишком удобно одновременно сражаться с рулем и держать бутерброд, но если она придвинется к нему, чтобы покормить его, ее голова будет видна через заднее стекло. Дорога сзади была по-прежнему пустой, но он не собирался рисковать ее безопасностью.
— Я могу лечь, положив голову тебе на колени, и покормить тебя, — предложила она мягко, взгляд ее темных глаз был спокойным и нежным.
Он слегка вздрогнул, и его тело напряглось.
— Солнышко, если ты положишь голову мне на колени, я могу врезаться на этом драндулете в дерево. Лучше оставайся на месте.
Неужели только вчера он овладел ею в той пещере? Он сделал ее своей, обладал ею и изменял ее до тех пор, пока ей не стало трудно вспомнить, какой она была до того, как узнала его. Ориентиры всей ее жизни сместились, сдвинувшись в его сторону.
Все ее мысли легко читались в ее глазах, на ее выразительном лице. Быстрый взгляд в ее сторону, и ему пришлось судорожно сглотнуть, чтобы смочить внезапно пересохшее горло, его руки вцепились в руль. Он хотел ее, хотел немедленно. Он хотел остановить грузовик и посадить ее верхом на себя, а потом погрузиться в ее внутренний жар. Он помнил ее вкус и запах, а его тело по-прежнему ощущало ее шелковистую кожу под собой. Возможно, ему не хватит времени, чтобы насытиться ею за оставшееся им короткое время, но он собирался попытаться сделать это, пусть даже эти попытки сведут его с ума от удовольствия.
Они проглотили сандвичи, и Джейн передала ему фляжку. «Перье» выдохлась, но это была вода, и он жадно глотал ее. Когда он вернул ей фляжку, она тоже начала глотать в попытке вернуть организму влагу, которую он потерял с потом. В грузовике было так жарко! Почему-то даже их переход через джунгли не был таким жарким, хоть там не было даже легкого ветерка. Металлическая коробка грузовика заставляла ее чувствовать себя как вареная креветка в консервной банке. Она заставила себя остановиться, прежде чем опустошила фляжку, и закрыла ее.
Десять минут спустя грузовик начал чихать и кашлять, потом его двигатель заглох, и Грант остановил машину, старясь подвести его как можно ближе к обочине узкой дороги.
— Он продержался почти два часа, — сказал он, открывая дверь и выбираясь наружу.
Джейн проползла по сиденью и вылезла на его стороне, так как он припарковался настолько близко к обочине, что ее дверца была заблокирована деревом.
— Как ты думаешь, мы далеко уехали?
— Тридцать миль или около того, — он намотал прядь ее волос на палец и улыбнулся. — Готова прогуляться?
— Легкий послеобеденный променад? Конечно, почему бы и нет?
Он наклонил голову и крепко поцеловал ее. Но прежде чем она успела ответить, он отпрянул и подтолкнул ее с дороги под укрытие джунглей. Он вернулся к грузовику, и она обернулась, чтобы посмотреть, как он уничтожал их следы, затем он легко перепрыгнул через невысокую насыпь и подошел к ней.
— В нескольких милях отсюда есть еще одна деревня, я надеюсь, что мы сможет купить там немного бензина, но… — он резко остановился и на ходу изменил план: — Мы пойдем вдоль дороги и постараемся добраться до деревни до заката, если только они раньше не подберутся близко к нам. Если это случится, мы уйдем вглубь страны.
— Мы не пойдем в болота?
— Мы не можем, — объяснил он мягко. — Придется долго идти по открытому пространству, а они знают, что мы находимся в этом районе.
Ее глаза помрачнели на мгновение, такое короткое, что он не был до конца уверен, что видел это.
— Это моя вина. Мне нужно было спрятаться от них, а не пытаться найти тебя…
— Что сделано, то сделано. Не волнуйся об этом. Нам просто нужно слегка поменять наши планы, а план на данный момент — добраться до Лимона как можно быстрее любым возможным способом.
— Ты собираешься украсть еще один грузовик?
— Я сделаю то, что будет нужно.
Да, он сделает. То, что она знала об этом, заставляло ее чувствовать себя спокойно с ним. Он умел делать многое в самых различных областях. Даже утомительное путешествие с ним сквозь запутанные зеленые заросли делало ее счастливой, потому что она была с ним. Она не позволяла себе думать о том, что скоро им придется расстаться, что он обыденно поцелует ее на прощание и уйдет, как после завершения очередной работы. Она разберется с этим, когда это случится, а сейчас ей не хотелось тратить время, думая о неприятностях. Ей нужны были все ее силы, чтобы выбраться из Коста-Рики или, по крайней мере, добраться до властей, которым можно будет доверять, и где Гранта не подстрелят, когда он будет пытаться защитить ее. Когда она увидела кровь у него на лице, что-то в ней застыло от понимая того, что она не сможет выжить, если с ним что-то случится. Даже убедившись, что его рана не была серьезной, она была напугана осознанием его уязвимости. Даже он, такой сильный и опасный, был всего лишь человеком, а значит, он был смертным.
За все время они услышали только шум одной машины, проехавшей по дороге в сторону деревни, где они украли грузовик. Солнце клонилось к закату, и неясный свет в лесу начал угасать. Как раз перед тем, как темнота стала полной, они вышли на край поля и увидели деревню, расположенную в полумиле вниз по дороге. Она больше походила на небольшой городок, чем на деревню — на улице горели электрические огни, стояли припаркованные машины и грузовики. После дней, проведенных в джунглях, она казалась метрополией, центром цивилизации.
— Мы дождемся, пока окончательно не стемнеет, а затем войдем в городок, — решил Грант, опустившись на землю и вытянувшись на спине. Джейн смотрела на мерцающие огни города, разрываясь между беспокойством и желанием насладиться комфортом, который предлагал город. Ей хотелось вымыться и поспать в постели, но после столь долгого времени, проведенного наедине с Грантом, другие люди вызывали у нее беспокойство. Она не могла расслабиться, как Грант, поэтому оставалась на ногах, лицо ее было напряжено, а руки судорожно сжаты.
— Ты тоже можешь отдохнуть, а не дергаться как нервная кошка.
— Но я нервничаю. Мы поедем в Лимон сегодня вечером?
— Зависит от того, что будет, когда доберемся до города.
Она посмотрела на него с внезапным раздражением. Он умел мастерски уходить от прямых ответов. Было так темно, что она не могла рассмотреть выражение его лица, он было просто темным бесформенным пятном на земле, но она была уверена — он знал, что она злится, и уголок его рта чуть приподнялся в его почти-улыбке. Однако она слишком устала, чтобы найти в этом что-то смешное, поэтому отошла от него на несколько шагов, села на землю, опустила голову на подтянутые к груди колени и закрыла глаза.
Она не слышала ни единого звука, который мог бы предупредить ее, но неожиданно он оказался у нее за спиной, растирая затекшие мышцы плеч и шеи.
— Хочешь поспать сегодня в настоящей постели? — прошептал он ей в ухо.
— И залезть в настоящую ванну. И поесть настоящей еды. Да, я очень бы этого хотела, — сказала она, не подозревая о том, каким мечтательным был ее голос.
— В городке такого размера, возможно, есть что-то вроде отеля, но мы не можем рискнуть пойти туда, только не в том виде, в каком мы сейчас. Я постараюсь найти кого-нибудь, кто берет постояльцев и не задает слишком много вопросов.
Взяв за руку, он поднял ее на ноги и обхватил рукой плечи.
— Тогда пойдем. Мысль о кровати и мне кажется неплохой.
Пока они шли по полю все ближе к манящим огням, Джейн задумалась о том, как же она выглядит, и провела рукой по спутанным волосам. Она знала, что ее одежда была грязной, а лицо, возможно, испачканным.
— Нас никто не пустит к себе, — сказала она.
— Деньги заставляют людей не замечать грязь.
Она удивленно посмотрела на него.
— У тебя есть деньги?
— Хороший бойскаут всегда готов.
В отдалении раздался необыкновенно печальный гудок поезда, заставляя понять, что тропический лес остался позади. Как ни странно, но Джейн чувствовала себя чрезвычайно уязвимой, и она подвинулась ближе к Гранту.
— Это глупо, но мне страшно, — прошептала она.
— Это просто легкая форма культурного шока. Ты почувствуешь себя лучше, когда заберешься в ванну, полную горячей воды.
Они держались ближе к окраине города, в тени. Небольшой городок оказался беспокойным. Часть дорог была заасфальтирована, на главной улице располагалось несколько магазинчиков, выглядевших вполне преуспевающими. Люди гуляли, разговаривали и смеялись, откуда-то доносились звуки музыкального автомата — еще одного признака цивилизации, который странно подействовал на ее нервы. Всем известный красно-белый знак безалкогольного напитка над пешеходной дорожкой заставил ее почувствовать, будто она вырвалась из ловушки времени. Это определенно был культурный шок.
Стараясь держать ее у себя за спиной, Грант остановился и тихо переговорил со стариком со слезящимися глазами, которому, казалось, не очень понравилось, что его потревожили. Наконец Грант поблагодарил его и пошел дальше, по-прежнему твердо держа Джейн за руку.
— Дочь двоюродного брата его свояченицы берет постояльцев, — сказал он ей, и Джейн проглотила смешок.
— А ты знаешь, где живет дочь двоюродного брата его свояченицы?
— Конечно. Вниз по улице, потом налево, потом направо, потом по переулку, пока не упремся во внутренний двор.
— Ах, ну если ты так говоришь…
Конечно, он легко нашел постоялый двор, и Джейн прислонилась к белой глинобитной стене, окружавшей внутренний двор, пока он звонил в дверь и разговаривал с невысокой пышной женщиной, открывшей дверь. Ей, похоже, не слишком хотелось пускать настолько грязных постояльцев. Но Грант передал ей пачку купюр и объяснил, что он и его жена проводили полевые исследования для одной американской фармацевтической компании, однако их грузовик сломался, и они были вынуждены идти пешком от самого лагеря. То ли деньги, то ли горестная история смягчили сеньору Трехос, ее лицо подобрело, и она открыла решетку, пропуская их внутрь.
Увидев напряженное лицо Джейн, сеньора Трехос смягчилась еще больше.
— Бедный ягненочек! — заворковала она и, не обращая внимания на грязь, покрывавшую Джейн, обвила пухлой рукой ее плечи. — Совсем измучилась, да? У меня есть хорошая прохладная спальня с мягкой кроватью для вас с сеньором, я принесу что-нибудь вкусненькое поесть, и все будет хорошо, да?
Джейн не могла не улыбнуться, глядя в добрые глаза женщины.
— Все звучит просто замечательно, — смогла она сказать на своем далеком от совершенства испанском, — но больше всего мне хотелось бы ванну. Это возможно?
— Ну конечно! — сеньора Трехос засияла от гордости. — У нас с Сантосом есть бак, в котором подогревается вода. Он привозит топливо для него из Сан-Хосе.
Продолжая разговаривать, она повела их внутрь ее удобного дома с белыми стенами и полом, выложенным прохладной плиткой.
— Комнаты наверху заняты, — сказала она извиняющимся тоном. — У меня есть только одна комната внизу, но она симпатичная и прохладная и ближе к удобствам.
— Спасибо вам, сеньора Трехос, — сказал Грант. — Мы будем более чем счастливы занять комнату внизу.
Они действительно были счастливы. Комната была небольшой, с голыми полами и простыми белыми стенами. Из мебели там были только отделанная деревом двуспальная кровать, одинокий плетенный стул и небольшой умывальный столик, на котором стояли кувшин и тазик. Джейн смотрела на кровать с нескрываемым восторгом. Она выглядела такой прохладной и удобной, с большими мягкими подушками.
Грант снова поблагодарил сеньору Трехос, затем она ушла приготовить им что-нибудь поесть, и они остались одни. Джейн бросила на него взгляд и заметила, что он пристально наблюдает за ней. Почему-то быть наедине в комнате было совсем иным, нежели быть наедине в джунглях. Там их уединение было понятным. Здесь же возникало чувство, что они отгораживаются от всего мира. Это делало их уединение более интимным.
— Иди в ванну первой, — наконец сказал он. — Только не усни там.
Джейн не тратила время на возражения. Она обследовала нижний этаж, идя по запаху, пока наконец не нашла сеньору Трехос, радостно суетящуюся на кухне.
— Прошу прощения, сеньора… — Джейн не хватало слов, чтобы объяснить, что у нее нет халата или чего-нибудь еще, что можно надеть после ванны, но сеньора Трехос поняла все моментально. Несколько минут спустя, Джейн держала в руках простую белую ночную рубашку, и ее провели в вожделенную ванную комнату сеньоры.
В ванной была потрескавшаяся плитка и глубокая, в старинном стиле ванная с ножками в виде когтистых лап, но когда Джейн повернула кран, оттуда полился поток горячей воды. Удовлетворенно вздохнув, она быстро отстегнула рюкзак, убрала его, стянула одежду и залезла в ванну, не дожидаясь, пока та наполнится водой. Жар медленно проникал в ее ноющие мышцы, и она застонала от удовольствия. Она могла бы часами отмокать в воде, но Грант ждал своей очереди, и она не позволила себе откинуться на высокий бортик и расслабиться. Она быстро смыла слои грязи, с трудом вспоминая, как хорошо снова быть чистой. Затем она вымыла голову и облегченно вздохнула, когда пряди ее волос заскользили между пальцами как мокрый шелк.
Торопясь, она завернула волосы в полотенце и достала из рюкзака безопасную бритву. Сидя на краю ванны, она побрила ноги и подмышки, а затем смазала кожу увлажняющим кремом. Улыбка подрагивала у нее на губах, когда думала о том, что она снова проведет ночь в объятиях Гранта. Она собиралась быть чистенькой и вкусно пахнуть, ее кожа будет шелковистой. В конце концов, будет не так уж легко завоевать любовь воина, и она использует для этого все оружие, какое у нее есть.
Она почистила зубы, расчесала влажные волосы и натянула белую ночную рубашку, надеясь, что не встретит никого из постояльцев сеньоры Трехос по пути в комнату. Сеньора велела ей оставить одежду на полу в ванной, а она проследит, чтобы ее постирали, поэтому Джейн взяла рюкзак и поспешила назад в комнату, где ее ждал Грант.
Он закрыл ставни на окне и стоял, прислоняясь одним плечом к стене, отказываясь сесть на единственный стул в комнате. Он смотрел, как она входила в комнату, и черные зрачки его золотистых глаз расширились так, что только тонкое янтарное кольцо обрамляло их. Джейн остановилась и бросила рюкзак рядом с кроватью, чувствуя себя необычно смущенной, несмотря на страстные занятия любовью, которым она предавалась с этим мужчиной. Он выглядел так, как будто собирался наброситься на нее, и она поняла, что закрывает руками грудь, понимая, что ее обнаженное тело было ясно видно под тонкой ночной рубашкой. Ее рот внезапно пересох, и она кашлянула, чтобы прочистить горло.
— Ванна в твоем распоряжении.
Он медленно выпрямился, не отрывая от нее взгляда.
— Не хочешь лечь в постель?
— Я лучше подожду тебя, — прошептала она.
— Я разбужу тебя, когда лягу в постель, — его напряженный взгляд обещал, что она не проведет эту ночь в одиночестве.
— Мои волосы… мне надо высушить волосы.
Он кивнул и вышел из комнаты, и Джейн, слабая и дрожащая от того, как он смотрел на нее, опустилась на стул. Наклонившись, она быстро промокнула волосы и начала их расчесывать. Они были таким густыми и длинными, что не успели высохнуть, когда Грант вернулся в комнату. Он молча стоял, наблюдая, как она сидит, согнувшись, и ее тонкие руки изгибаются, когда она проводит щеткой по темной массе волос. Она села, отбросив волосы назад на плечи, и какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга.
Они уже занимались любовью, но сейчас чувственность проскакивала между ними как электрический ток. Даже не дотрагиваясь друг до друга, они пришли в возбуждение, их сердца гулко стучали, кожа стала горячей.
Он побрился, возможно, воспользовавшись бритвой, которую она оставила в ванной. Первый раз она видела его без многодневной щетины, и четкие твердые линии его резко очерченного лица заставили ее задохнуться. Он был обнаженным, если не считать полотенца, повязанного вокруг тонкой талии. Пока она смотрела на него, он снял его и бросил на пол. Потянувшись назад, он закрыл дверь.
— Ты готова лечь?
— Мои волосы… не совсем высохли.
— Оставь, — сказал он, идя к ней. Расческа упала на пол, когда он поймал ее руку и потянул вверх. Мгновение, и она оказалась в его руках, оторванная от пола жаркими объятиями. Их губы встретились жадно, и ее пальцы утонули в его потемневших от воды волосах, прижимая его к себе. Его губы были свежими и горячими, язык проникал глубоко в рот в поцелуе, который посылал дрожь желания по ее нервам.
Он действовал жестко, его мужественность столкнулась с ее мягкостью. Он обхватил ее за бедра и тер об себя. Джейн освободила рот, судорожно вздохнула и уронила голову на его широкое плечо. Она не могла сопротивляться дикому желанию, которое он порождал в ней, не могла контролировать свое тело, приближавшееся к пику удовольствия, которое обещало его возбуждение. Она была вполне довольна монашеской жизнью, которую вела в последние годы, ее страсть дремала, пока она не встретила Гранта. Он был диким и прекрасным, свободным словно величественный ягуар, молча исчезающий в зеленых джунглях. Его жажда требовала отклика, и она не могла противостоять ей. Ему не нужно было долго и терпеливо возбуждать ее: один поцелуй, и она дрожала в его руках, жаждущая его до боли и готовая к нему. Ее груди напряглись и болели, тело было влажным и мягким.
— Давай снимем это с тебя, — прошептал он, стягивая с нее ночную рубашку. Она неохотно отпустила его. Он снял рубашку через голову и бросил ее на стул. Она снова оказалась в его объятьях, и он понес ее на кровать.
Их обнаженные тела двигались вместе, никто из них не мог больше ждать. Он проник в нее, и она вскрикнула от восхитительного шока проникновения. Он поймал ее крик ртом, поднял ее ноги вокруг своей талии, и начал глубоко двигаться в ней.
Все было как в предыдущую ночь. Она не думала ни о чем кроме этого мужчины с плечами такими широкими, что они загораживали ей свет. Кровать под ними была мягкой, простыни холодными и гладкими, а ритмичное поскрипывание кровати при его движениях сливалось со стрекотом насекомых за окном. Время ничего не значило. Был только его рот, терзавший ее рот, его руки на ее теле и медленные толчки глубоко внутри нее, которые рождали огонь, пока они не разорвались в бешеном удовольствии. Простыни больше не были прохладными, они согрелись от их разгоряченных влажных тел.
Потом снова стало тихо, он тяжело лежал на ней, глубоко дыша, пока ее руки гладили его сильную спину. Ее губы дрожали от желания прошептать слова любви, но она сдержалась. Все ее инстинкты говорили о том, что он не захочет это слышать, а она не хотела сделать что-нибудь, что могло испортить их время вместе.
Возможно, он уже дал ей что-то кроме своей любви, что-то не менее драгоценное. Пока ее чувствительные пальцы исследовали глубокую впадину в районе его позвоночника, она думала о том, не зачала ли ребенка. Дрожь наслаждения прошла по ее телу, и она сильнее сжала его, надеясь, что ее тело примет его семя.
Он пошевелился, дотягиваясь до лампы, чтобы выключить ее, и в темноте устроился рядом с ней. Она свернулась в клубочек рядом с ним, положив голову ему на плечо. Через мгновение он тихонько рассмеялся.
— Не хочешь сэкономить время и просто забраться на меня? — предложил он, приподнимая ее и устраивая у себя на груди.
У Джейн вырвался вздох глубокого удовлетворения. Она вытянулась на нем и обняла рукой за шею. Ее лицо прижималось к его шее, и она чувствовала себя в полной безопасности, как будто нашла безопасную гавань.
— Я люблю тебя, — сказала она беззвучно. Ее губы двигались, но ни звука не вырвалось из ее горла.
Они проснулись, когда яркое утреннее солнце пробралось сквозь щели в ставнях. Оставив Джейн потягиваться и мурлыкать в постели, Грант открыл ставни, впуская в комнату розовый свет. Повернувшись, он увидел отблески солнца на ее теплой коже, окрасившего ее соски в абрикосовый цвет и мерцавшего в темных волосах. Ее лицо раскраснелось, глаза были все еще сонными.
Внезапно его тело запульсировало, стало невозможным быть разделенным с ней даже шириной этой маленькой комнаты. Он вернулся в постель и рванул ее под себя, а затем наблюдал, как менялось ее лицо, как возбуждение охватывало ее, когда он медленно входил в нее. В груди его что-то сжалось, мешая ему дышать, и перед тем как окончательно потеряться в ее мягких глубинах, его пронзила последняя, необыкновенно ясная мысль: она стала слишком близкой ему и позволить ей уйти будет самым тяжелым, что он когда-либо делал.
Он оделся, натягивая на себя свежевыстиранную одежду, которую принесли дочери сеньоры Трехос вместе с подносом, полным фруктов, хлеба и сыра. Джейн покраснела, поняв, что сеньора Трехос, должно быть, приносила им поднос еще вечером, но тихо ушла, услышав звуки, которые они издавали. Быстрый взгляд на Гранта убедил ее, что ему пришла в голову та же мысль — уголок его рта искривился, показывая, что ему весело.
Сеньора также прислала мягкую белую кофточку с широкой горловиной, которую Джейн надела с удовольствием, радуясь возможности избавиться от своей изорванной черной рубашки. Она выбрала на подносе дольку апельсина и, вонзившись зубами в сочный фрукт, смотрела, как он натягивал через голову защитного цвета футболку.
— Ты будешь слишком заметен в своей камуфляжной одежде, — сказала она, запихивая дольку апельсина ему в рот.
— Я знаю, — он быстро поцеловал ее губы, пахнувшие апельсином. — Положи мою рубашку в свой рюкзак и будь готова идти, когда я вернусь.
— Вернешься? Куда ты идешь?
— Я попытаюсь добыть нам какой-нибудь транспорт. В этот раз будет нелегко.
— Мы можем поехать на поезде, — заметила она.
— Автомат будет несколько бросаться в глаза, милая.
— Почему я не могу пойти с тобой?
— Потому что ты в большей безопасности здесь.
— Последний раз, когда ты оставил меня, у нас были неприятности! — она сочла своим долгом напомнить ему.
Он не оценил напоминание. Нахмурившись, он смотрел, как она тянется за ломтиком дыни.
— Если только твоя маленькая задница останется там, где я тебе велел, все будет просто прекрасно.
— Все будет прекрасно, если я буду с тобой.
— Черт побери! Прекрати спорить со мной!
— Я не спорю. Я просто обращаю твое внимание на некоторые весьма очевидные факты. Это ты споришь!
Его глаза горели желтым огнем. Он наклонился так, что их носы почти уперлись друг в друга, изо всех сил стараясь контролировать себя. Его зубы были сжаты, когда он четко и раздельно сказал:
— Будет чудом, если ты доберешься до дома, не получив самую сильную порку в своей жизни!
— Но меня никогда не пороли! — запротестовала она.
— Это видно!
Она плюхнулась на стул и надулась. Грант сжал кулаки, но затем потянулся к ней, поднимая ее со стула и подтягивая ее к себе для глубокого сильного поцелуя.
— Веди себя хорошо для разнообразия, — сказал он, понимая, что почти умоляет ее. — Я вернусь через час…
— Или около того! — закончила она одновременно с ним. — Хорошо! Я буду ждать! Но мне это не нравится!
Он поспешил уйти, пока окончательно не потерял контроль над собой, и Джейн захрустела фруктами, чувствуя невероятную благодарность за возможность съесть что-то свежее. Решив, что его инструкции оставаться на месте касались всего дома, а не только их комнаты, она для начала собрала все необходимое, чтобы уйти, как он велел, а потом пошла и нашла сеньору и очень приятно с ней поболтала. Женщина суетилась на кухне, готовя еду для своих постояльцев, в то время как две ее дочери тщательно убирали дом и стирали горы вещей. Когда Грант вернулся, руки Джейн были по локоть в тесте.
Сначала он пошел в их комнату, так что, когда он нашел Джейн на кухне, в его глазах засветилось огромное облегчение, прежде чем он успел его замаскировать. Джейн почувствовала его присутствие и посмотрела вверх, улыбаясь.
— Тебе удалось все устроить?
— Да. Ты готова?
— Как только вымою руки.
Она обняла сеньору и поблагодарила ее. Грант, прислонившись к двери, наблюдал за ней. Неужели она способна очаровать любого без малейших усилий? Сеньора, широко улыбаясь, желала ей хорошей дороги и приглашала в гости. В доме сеньоры Трехос всегда найдется комната для очаровательной юной сеньоры и ее мужа!
Они забрали свои вещи, и Грант повесил автомат на плечо. Они рисковали привлечь к себе внимание из-за оружия, но он не решался оставить его. Если им повезет, они будут на борту самолета, летящего из Коста-Рики, до наступления темноты, но до того, как они действительно полетят, он не мог расслабиться. То, как близко к ним подобрались вчера, доказывало это. Турего не сдавался, так как он мог потерять очень многое.
Когда они уже были в переулке, Джейн взглянула на него.
— Что именно тебе удалось устроить?
— Один фермер едет в Лимон, и он согласился подвезти нас.
После приключений предыдущих дней это казалось банальным до скуки, но Джейн была рада поскучать! Милая, спокойная поездка — вот то, что ей было нужно. Как хорошо чувствовать, что за тобой не охотятся!
Когда они дошли до конца переулка, перед ними внезапно появился мужчина. Грант действовал мгновенно: он оттолкнул Джейн в сторону, но до того, как успел дотянуться до автомата, в его лицо направили пистолет. Несколько человек, все вооруженные, окружили их и направили оружие на Гранта. Дыхание у Джейн перехватило, глаза расширились от ужаса. Потом она узнала человека в центре и ее сердце остановилось. Грант сейчас умрет из-за нее?
Она не могла бы вынести это. Она должна было что-то сделать, хоть что-то.
— Мануэль! — закричала она, заставляя свой голос звучать радостно. Она побежала к нему и порывисто обняла его. — Я так рада, что ты меня нашел!