Поражение демона (ЛП)

Глава 19. Мэвис спешит на помощь

Анзу исчез, как призрак в утренних лучах, оставив лишь мерцание в воздухе. Син оперлась на стену, чтобы не упасть, оставляя кровавый отпечаток ладони. Ник наклонился над телом мага, провел рукой, от тела осталась лишь кучка угольков. Никто из них не упоминал Анзу и тот факт, что для мести он использует тело Алана. Ничего хорошего, и они абсолютно ничего не могут с этим поделать. Звук открывающейся двери заставил обоих схватиться за оружие. Син подозревала, что чувство облегчения от того, что это Мэй, а не маги, тоже было взаимным.

Мэй выглядела осунувшейся, с темным кругами под глазами, но спокойной. Она огляделась.

— Мне нравится новый дизайн.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил Ник.

— Ну, — Мэй нервничала, стискивая ремешок от сумочки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Она запрокинула голову, храбро уставившись в глаза Ника. — Я тебя ударила. Ты меня контролировал, так что я рада, что я тебя треснула.

Она продолжала крутить ремешок сумочки.

— Но я сожалею, что обвиняла тебя. Ты сделал все, что мог, чтобы защитить Джейми, я знаю.

— Поэтому ты здесь? — снова спросил Ник.

— О, — Мэй оставила ремешок в покое, — да.

Она расправила плечи привычным жестом, пытаясь казаться больше, чем есть на самом деле. Одна маленькая девочка, способная управлять миром.

— Я пришла сюда, чтобы ты мог посмотреть мне в лицо.

Син знала, что у Ника проблемы с выражением эмоций, прочитать его порой было непосильной задачей. Но не сейчас. Он уставился на девушку с таким изумлением, словно она сошла с ума.

— Что?

— Я знаю, это слишком щедро с моей стороны, особенно, если учесть, какой ты придурок, но я дарю тебе эту возможность.

— Прости, кажется, я не улавливаю тонкие нюансы человеческих эмоций, — уточнил Ник. — Что именно ты пытаешься дать мне?

— Эмоциональную поддержку, — отчеканила Мэй. — Однажды ты сказал мне, что моё лицо заставляет тебя чувствовать себя лучше. Сейчас тебе хуже некуда, я знаю. Может быть, это и не поможет, но я хотела быть здесь ради тебя. Думала, может, ты тоже этого хочешь.

— Я хочу, — грубо начал Ник и осекся. — Я хочу… не хочу причинять тебе боль. Не хочу.

— Хорошо, — почти с нежностью сказала Мэй.

— Да? — переспросил Ник. — Чувство к тебе отличается от тех, что вызывают другие люди. Я не хочу делать тебе больно, и в тоже время хочу. Я говорил, я хочу уничтожить всех и всё. Я хочу сжечь мир. Это действительно так.

Да, это именно то, что он имеет ввиду. Син содрогнулась от мрачного обещания, прозвучавшего в его голосе. Мэй даже не шелохнулась.

— Тебе не надо причинять мне боль, я просто хочу быть рядом. Я буду говорить, а ты, если не хочешь, можешь не отвечать. Я буду читать, а ты можешь точить своё оружие. — Она помолчала, а когда Ник не ответил, добавила. — Или могу уйти.

Мэй подождала еще минуту. Демон молчал. Она мягко кивнула, поправила ремешок сумочки и повернулась, чтобы уйти.

— Нет, — окликнул он её. — Не уходи.

Мэй обернулась и улыбнулась ему. Это была дьявольская, обольстительная улыбка, ямочки заиграли на щеках, превращая девушку в настоящую красавицу, хотя она ею и не была. Син наконец отвернулась. Она не станет ненавидеть Мэй за это чистое, безграничное счастье — быть рядом с любимым. Син ушла на кухню, сделала себе чашку кофе и погрузилась в мечты обо всем, что она потеряла.

Она опрокинула остывший кофе, когда в полудреме почувствовала прикосновение между лопаток. Нервная система, подстегнутая выбросом адреналина, сработала как тревожная сирена. Как в сказке, принц будит принцессу прикосновением, а принцесса, открыв глаза, видит вместо принца чудовище. В коридоре стоял Алан, все ещё он, но с черными, демоническими глазами и адской нечеловеческой красотой, изменившей его тело. Линия рта стала тоньше, отчаяннее. Бледный утренний свет безжалостно и неумолимо освещал его боль. В рыжих кудрях, которые Син так любила гладить, появились седые пряди. Алан выглядел смертельно уставшим. Син вскочила со стула, кровь застыла от ужаса. Девушка схватилась за спинку стула, чтобы не упасть, второй рукой касаясь ножа. Затем, словно туча закрыла солнце, Анзу встал перед ней, излучая демоническую красоту и силу.

— Все как я и думал, — проблеск золота в волосах, небрежная угроза в голосе Анзу — все это подсказало Син, что демон на взводе. Видимо, истязать Алана недостаточно для одного дня. Девушка потянулась за вторым ножом.

— Они оба меня отвергли, — сказал он ей. — Хникарр обещал нам тела, а потом он изменился, забрал свое слово назад, и я решил отомстить. Я отнял его маленького питомца, думая позлить его. Я полагал, что Лианнан поможет мне, но она путешествует со своим новым телом, а Хникарр…все не так, как я думал.

— Жаль тебя разочаровывать, — ядовито прошипела Син. Он говорил как ребенок, чудовищный ребенок-убийца, которому запретили отрывать мухе крылья. Только мухой был Алан. Игрушкой, которую он отобрал у злодея-брата и сломал, был Алан.

— Мы просто уйдем вместе, ты и я, куда-нибудь в горы. Ты любишь горы? Я люблю. Я хочу быть, как другие люди. Хникарр думает, что быть человеком, быть любимым — это удивительно. У меня тоже есть кто-то, кто может любить меня. Ты можешь любить меня. Я попробую.

— Нет, — воскликнула Син. — Я не могу!

Вот она — правда суровая и простая, как демон. Син приготовилась к реакции Анзу, но он отмахнулся.

— Я буду делать для тебя приятные вещи, и ты будешь меня любить за это, — сказал он.

— Это так не работает.

— Почему нет? — требовательно спросил демона. Син положила ладони на рукояти ножей. Анзу мог сорваться в любой момент, впасть в отчаяние или восторг, или просто применить насилие. Син хотела было спросить: «Почему я?», но она знала почему. Он был одинок там, по ту сторону, и она видела это, вызывая его. Алан хотел её. Демоны, как правило, тянутся к близким одержимых, тело всё еще помнит и жаждет. Так проще иметь кого-то рядом. Среди ужаса и боли Син была почти счастлива. Алан многого не сказал ей, но демон тянется к ней, а это может означать, что Алан хоть немного её любил.

— Ты мне отвратителен, поэтому нет.

Она не должна была так говорить, но воспоминание о том, как выглядел Алан несколько минут назад, стоя в проеме двери, перед тем, Анзу занял его место, обжигали кислотой. Син вздернула подбородок, когда демон шагнул к ней, ожидая своей участи. Он навис над ней, как птица с золотым оперением или как хищник над жертвой, а затем, выпустив когти, прикоснулся в ее волосам.

— Я устал от одиночества, — прошептал Анзу. — Я хочу быть с тобой. Приди ко мне так, как ты это сделала там, у окна, когда ты сказала: «Я с тобой». Я хочу, чтобы ты сказала это мне, не ему. Что я должен сделать, чтобы заслужить это?

— Я не могу дать тебе этого, — возразила Син. — Я никуда не пойду с тобой, это совсем не то, что ты подумал, когда я говорила Алану те слова.

— Почему нет? — демон сильнее потянул за волосы, откидывая её голову назад.

— У меня есть семья и я не оставлю их.

— Возможно, это ненадолго, — Анзу наклонился так близко, что мог поцеловать девушку. Син отвернулась. Он мягко выдохнул ей в щеку: — Подумай об этом.

Син расслабила все мускулы, тело стало податливым и мягким, как он и хотел. Анзу ослабил хватку и выпустил ее волосы. Когда Син повернулась к нему, пришла его очередь напрячься.

— Ты считаешь, это заставит меня полюбить тебя? — холодно спросила девушка.

— Может быть, — ответил демон, — если ты будешь одна. Кого же тогда любить?

— Останусь еще я. Ты не сможешь заставить меня делать то, что я не хочу. Ты не сможешь силой заставить меня тебя полюбить, бездна тебя побери.

— Точно, — Анзу так улыбался, что было больно смотреть на это. Он коснулся её уха губами и царапнул зубами, причиняя физическую боль. — Какое меткое определение. Я жил в месте вечной боли и холода один, я отвергнут даже здесь. Да, ты будешь моей.

— Нет, — Син постаралась говорить без эмоций. — Не буду.

— Я не должен был отпускать этих детишек, — задумчиво сказал Анзу. — Впрочем, есть масса способов получить над тобой власть. — Он коснулся губами её шеи за ухом, как если бы они были любовниками, и он дразнил её. — Море других способов заставить тебя изменить свое мнение и причинить боль Хникарру. Например, та девчонка, что он пометил или юный маг, можно сотворить с ними любое извращение, что придет мне в голову. Девушка — твоя соперница, не так ли? Хочешь, я убью её для тебя?

— Нет, — сказала Син. Под его губами её кожа покрылась мурашками от холода.

— Я хотел бы сделать несчастным Хникарра, — почти мечтательно продолжал Анзу, — но, возможно, ты готова заключить сделку в обмен на жизнь той девчонки?

Син закрыла глаза, мысленно прося прощения у подруги, представив её мертвой. Она боролась бы за её жизнь, сражалась бы как могла, но не так.

— Нет. Я не разменная монета.

— Интересно, кого мне придется убить, чтобы ты передумала? — Анзу поцеловал её.

Это было ужасно, как оказаться в самом центре бури. Пальцы Анзу крепко сжали её подбородок, когти жалили кожу, а поцелуй обжигал. Он не шел ни в какое сравнение с Аланом. Син выхватила нож, но лезвие разрезало лишь пустоту и разноцветные струйки дыма. Анзу исчез, оставив ее на кухне в одиночестве, готовую к бою, но без врага, с которым можно сразиться. Син опрометью бросилась прочь, не в силах оставаться здесь ни секунды. Она неуклюже стукнулась плечом о дверь ванной. У девушки мелькнула мысль умыться, но она растерянно стояла посреди ванной, чувствуя себя опустошенной и разбитой. Она забралась в ванную и села, окруженная холодным кафелем со всех сторон, уткнулась лбом в колени. Вдох-выдох. Из холла послышались голоса. Син похолодела.

Ник стоял на пороге, упираясь руками в косяк, его глаза темнели как две расщелины.

— Я не позволю ему добраться до Мэй и Джейми, — сказал он. — Ты не можешь хоть немного притвориться и поиграть с ним, раз он на тебя запал?

Син должна была догадаться, что Ник услышит. Эта квартира такая крошечная, а стены тонкие. Каждое движение Ника обещало насильственную смерть. Син вспомнила, как легко Анзу управлялся с похищенным телом Алана, как с краденным оружием — небрежно. Он мог убить её в одну секунду. Ник смотрел, как Анзу убивает её и желал этого всем сердцем.

— Как ты предлагаешь мне поиграть с ним? — огрызнулась танцовщица. — Приласкать его за убийство Алана?

— Мне плевать, что ты будешь делать. Я хочу, чтобы они были в безопасности.

— Ты все еще стараешься защитить Джейми, хотя он предал тебя и поработил. Он продал тебя Джеральду!

Ник едва уловимо пожал плечами.

— Ты уже убил женщину, — Син старалась не вспоминать подробности смерти Филлис, когда кровь дождем брызнула на палубу. — Какие ужасные вещи ты еще готов сотворить?

— Я делал и худшие поступки по причинам куда менее важным. Я не против.

— Я против, — прошептала Син. — Есть куча ролей, которые ты можешь играть, оставаясь собой. Я так не могу.

— Алан одержим. За нами охотятся маги. Мэй и Джейми в опасности. Ты можешь найти другое время для решения моральный дилемм, а сейчас просто помочь!?

— Я знаю, какая я, — зарычала Син. — Я знаю, как далеко я могу зайти и справиться с этим бардаком.

Ник пристально посмотрел на неё, а затем в сторону, встретился со своим демоническим взглядом в зеркале. Он сел на край ванной, вытянув длинные ноги. Демон двигался грациозно, как танцор, как и сама Син, он в точности повторял её движения, так что даже нелепые действия становились красивыми. Девушка вспомнила ту вспышку чувств год назад, когда они танцевали вместе, до того, как все изменилось, до всей этой любви и боли. Ник провел руками по телу, словно проверяя, все ли на месте, крепко зажал ладони между колен, словно силясь сдержаться и не ударить кого-нибудь.

— Алану бы понравилось, — угрюмо сказал он, — быть рядом с тем, кому можно доверять.

Син прислонилась к ногам Ника, отчаявшись обрести комфорт.

— Я не думаю, что ты поступаешь неправильно, — сказала танцовщица. — Ты делаешь то, что нужно. Алан мог бы гордиться.

— Не хочу думать, чем он мог бы гордиться, — зарычал Ник. — Я хочу его вернуть!

Живое тепло тела рядом с ней, вот и всё утешение, что демон мог дать. Он делал это для своего брата, потому что она была небезразлична Алану. Син кивнула:

— Я тоже.

Син, наконец, призналась себе, что ей впервые, по-настоящему нравился Ник Райвз, несмотря на стойкое неприятие всего демонического.

Он очень старался, он любил своего брата, и благодаря этому, она сможет рассчитывать на него в трудной ситуации. Син заметила в проеме двери, взъерошенную ото сна, ошарашенную Мэй. Танцовщица отпрянула, осознав, как двусмысленно они с Ником выглядели, и только потом поняла, что этот жест можно истолковать еще хуже. Постепенно пришло еще одно открытие: Мэй не ревновала. Она улыбалась.

— Вот что мы собираемся делать, — сказала она.