Поражение демона (ЛП)

Глава 3. Лихорадка ярмарочной ночи

Давным-давно на месте Хорсенден Хилл рос большой лес. Теперь дома Уэмбли широкой лентой опоясали подножье холма, словно сверкающий ковер, но деревья возле Ярмарки, последние отголоски древнего леса, остались такими же высокими и могучими. На каждой ветви покачивался фонарь, отбрасывающий на траву яркий луч, полный магии.

Меррис может слиться с демоном, Мэй может сколько угодно производить впечатление на молчаливых сестер, но ночь на Ярмарке Гоблинов — время Син. Сегодня ее шанс напомнить всем, что это ее законное место.

— Добро пожаловать на Ярмарку, — бормотала Син, приветствуя первых туристов, шатающихся между прилавками и глазеющих на нее.

На темном небе сиял яркий круг полной луны, словно бледный раскрывшийся цветок, и Син оделась под стать — в черное, с серебряными нитями, пронизывающими ткань паутиной лунного света и теней. Одеяние превращало девушку в насмешливого и неуловимого призрака с единственным пятном цвета — венком из малиновых бутонов жар-цвета.

Мэй может быть умной и хорошенькой, но она понятия не имеет об игре. Если сыграть достаточно хорошо, то она оживает. Представляя себя королевой, Син превращалась в неё.

— Понадобится время, чтобы привыкнуть к этому месту, — сказал своей девушке один из туристов. Судя по ее распахнутым глазам, она здесь впервые. — Если в крови есть хоть капля магии, то все гораздо проще. Моя мама — шотландка. Так что, да, мне проще. Шотландцы — мистический народ.

— Приятно видеть вас снова, — пробормотала Син, проходя мимо, а тот глядел ей вслед, польщенный, думая, что она его запомнила.

Это было частью спектакля — дать другим людям почувствовать себя особенными, чтобы десятки людей думали, что особенная — ты. Син была симпатичной, но вера других людей в ее исключительность превращала ее в самую желанную девушку в толпе. Син заставляла зрителей поверить, что она прекрасна. И они верили.

— Добро пожалов… а это ты, — Син почти столкнулась с широкой грудью Ника и сильно запрокинула голову, чтобы взглянуть на него.

— Мы подумали, что стоит появиться здесь, раз уж мы союзники, — протянул Ник. Смотреть в черные глаза Ника после глаз Меррис было трудно, но там не было сражающейся человеческой души. Всего лишь знакомый с детства парень. Всего лишь демон — вечность и холодная пустота. И ничего больше. Она не знала, что это значит. Ник оделся во все черное, как для танца. Парень или демон — он был лучшим танцором из всех.

— Добро пожаловать на Ярмарку, — улыбнулась ему Син.

Ник опустил глаза, разглядывая ее, темный локон упал на глаза, рот искривился в усмешке. Он вполне подходит, чтобы быть партнером по танцам.

— Приберегла для меня первый танец?

За плечом Ника Син увидела Алана, задержавшегося у прилавка Карла. Светлые головы склонились над кучей луков и стрел. Син выждала секунду, но Алан не почувствовал взгляд, не повернулся, чтобы встретиться глазами. Алан являл собой большую проблему, но впервые Син поняла, как ее можно решить. До нападения на школу Син и не догадывалась, что Алан способен оценить представление.

— Лучше, — ответила она Нику. — Я оставила за тобой последний.

Син взяла тайм-аут от танцев и приняла пластиковый стаканчик с водой от Кьяры. В воде плавал кусочек жар-плода.

— Ты ужасный человек, знаешь об этом? — Син потянулась. Кьяра одарила ее безмятежной улыбкой, тут же превратившейся в сердитый оскал на заглядевшегося туриста.

Син сделала глоток, вода обожгла горло изнутри терпкой сладостью. Син сглотнула и спросила:

— Что люди думают об Алане Райвзе?

— Я вообще не думаю об Алане Райвзе, — пожала плечами Кьяра.

Маттиас-флейтист, тонкий как его инструмент, подошел и украл стакан прямо из рук Син: «Мне он нравится». Танцоры единодушно одарили его испуганными взглядами.

— Красивый голос. — Маттиас махнул рукой, показывая на горло.

— Тебя, вообще, кроме людских голосов еще что-нибудь интересует? — поинтересовалась Кьяра.

— Ага, — кивнул Маттиас задумчиво, — но я не могу представить ничего такого, что бы волновало меня столь же сильно.

Сегодняшней темой танцевального шоу для туристов, что готовы остаться и заплатить за ответы демонов, был огонь. Сентябрь принес прохладу, и люди толпились у линии костров, глазея на танцоров, жонглирующих факелами, зачарованные огненными картинами, начерченными в воздухе. Народу собралось больше, чем обычно. Людей привлекало тепло огня.

Ник отдыхал от танцев, сидя на бревне рядом с Аланом. Тот что-то рассказывал Нику и смеялся, жестикулируя. Руки Алана отбрасывали причудливые тени в свете костров.

— Знаешь, что я думаю, — сказала Кьяра после небольшой паузы. — Бери их обоих. Это может быть забавно.

— Они же братья, — вмешалась другая танцовщица, Джонас. — Фу, низость какая!

— Неа, все хорошо, они на самом деле не родственники, — возразила Кьяра.

— Один из них — демон, — тихо сказал Маттиас. — Ничего хорошего.

После такого напоминания воцарилась тишина. Никто не хотел думать о демонах в эти дни, признавать, что только благодаря их невыразимой продажности, Меррис позволила завладеть собой. Думать о том, что таится в глубине глаз Ника, означает, что все они ступили на тонкий черный лед и могут поскользнуться в любой момент. Было бы проще, если бы Син могла ненавидеть обоих братьев. Она ненавидела Ника, но недолго, с момента, как узнала правду о нем до новой, недавней встречи. Куда проще ненавидеть Алана, но Син больше не испытывала ненависти. Не могла.

— Мы заключили сделку с ними, — сказала Син, — а Ярмарка всегда верна своему слову.

Она вспомнила лицо Меррис, и то, как демоны держат свои обещания, но это не остановило её. Сделав глоток воды, настоянной на жар-плоде, Син шагнула к костру, где сидели Алан с Ником. Ник казался наброском, расчерченным углем — прекрасные линии в черно-белом. Алан в свете огня ярко горел червонным золотом. Оба смотрели на идущую к ним девушку одинаково настороженно.

— Подошло время для нашего танца? — Спросил Ник.

— Да, — ответила Син. — Я подумала, может Алан споет для нас?

Парень уставился на нее в изумлении, Син сделала невинное личико, широко распахивая глаза.

— Танцоры собираются поиграть в очарование?

— С тобой, — кивнула девушка, — все может быть.

Син и сама не понимала, на что надеялась. После стольких лет на ножах, трудно наладить отношения одним махом. Она протянула руку, и Алан взял ее. Син поразилась своим ощущениям — мозолистая, сильная ладонь Алана прикасалась так осторожно, словно бы он боялся сделать ей больно. Нелепое удивление. Син же столько лет наблюдала за игрой Алана с детьми. Он всегда был деликатным. А еще она видела, как тот убивал всех, кто вставал на его пути. Син просто не задумывалась о контрасте, о том, какое впечатление он производил и кем был на самом деле. Не задумывалась до тех пор, пока Алан не встал между двумя армиями, и не обменял свою жизнь на жизнь ребенка. Син отвела глаза, чтобы не смотреть, как Алан с трудом перешагивает через бревно, наверняка это не самое приятное для него, но руку не выпустила. Она повела его к группе танцоров, болтающих между собой. Ник следовал за ними по пятам, словно дикий кот.

— Алан споёт, — объявила Син.

— Круто, — откликнулась Кьяра, сразу понимая намек.

— Не могу передать, как я этому рад, — сказал Маттиас Алану.

Пальцы Алана легко выскользнули из руки Син, часы на его руке блеснули в свете костра под неровным краем манжета рубашки. На секунду он замялся, словно не зная, куда деть руки, засунул пальцы в шлевку на джинсах.

— А разве не вы пытались продать меня магам, когда мы встречались прошлый раз? — спросил Алан.

— Ничего личного, парень, — лицо Маттиаса озарилось хищной усмешкой.

— Тогда порядок, — в голосе Алана звучало искреннее изумление. Он улыбнулся, словно занавес поднялся над сценой, а зрители уже устали от ожидания. Большинство танцоров заулыбались в ответ. Син с удивлением поняла, что снова ошибалась, полагая, будто скромняга Алан может нравиться только старушкам. Он умел быть обаятельным, но не удосужился использовать свое обаяние в общении с нею.

— У меня как раз есть подходящая гитара для тебя, — Маттиас постарался усадить Алана в сторонке от остальных крысоловов. — Не спрашивай, откуда я знаю. Я всегда просто знаю. Я наблюдал за твоими руками.

— Даже не знаю, что чувствовать, — усмехнулся Алан, — оскорбиться или успокоиться. Как-то так.

Больше половины танцоров снова засмеялись шутке, глядя как он хромает вслед за дудочником. Син замерла в изумлении. Алан может заставить людей смеяться, как будто он такой же обычный парень, как они. Син могла очаровать любого, должен быть способ произвести впечатление и на Алана, тогда у нее появится шанс достойно поблагодарить его за жертву. Девушка все еще размышляла над этой проблемой, когда барабаны сменили ритм и туристы оживились, заинтересованные происходящим. Син переглянулась с Ником, взяла его за руку. Совсем иное прикосновение, чем у его брата. Пальцы Ника такие сильные, что могут сломать ей руку как соломинку, а бесстрастная маска на лице не добавляет уверенности, что он не станет делать это. Огонь потрескивал вокруг них, рисуя сверкающие, тонкие линии в воздухе. Син наблюдала, как ее танцоры перепрыгивают через костры, принимают разные позы, позируя фотографам. Публика застыла в ожидании. Ни единого движения и лишнего звука, только танцующее, шипящее пламя, словно шепот в ночи. Ритм барабанов и флейт слился в чарующую нежную мелодию, зажурчали сладкозвучные гитарные риффы. Алан подался вперед, серьезный и сосредоточенный. Свет костров превратил его ресницы в золото, а за стеклами очков пролегли тени. Алан запел.

У него был такой голос, под который хотелось танцевать. Жаркое, сладкое и тягучее словно мёд чувство растекалось внутри Син, будоражило кровь, когда голос Алана взмывал вверх и струился рекой. Девушка не заметила, как начала двигаться, следуя за голосом. Ник подхватил её за талию и поднял высоко, в небо. Син поставила ногу ему на грудь и перекувырнулась, со свистом рассекая воздух. Ник поймал ее и поставил на землю. Обычно, танцы для туристов были менее захватывающими и сложными, лишь бледные тени настоящих, служивших для вызова демонов. Сегодня Син не было скучно. Алан пел известную ярмарочную песню, превратив своим удивительным голосом и необычными гитарными переборами в нечто новое.

«Сладость во рту и тяжкий вздох, подходи, налетай, покупай!»

Син была очень высокой и статной девушкой. Настоящая роскошь, что ей удалось найти партнера достаточно сильного, чтобы не задумываться о своей безопасности, она могла делать любые подъемы и перевороты — он удержит. Ник поднял ее на руки и закружился, Син обхватила пальцами напряженные мускулы на его руке. Девушка отлично знала, какую живописную картинку они сейчас представляют, и покосилась на Алана. Ей хотелось привлечь его внимание, но парень склонился над гитарой. Новые огненные линии промчались между танцующими, расцвечивая землю. Танцоры отбрасывали завораживающие, странные тени. Син высвободилась из рук Ника и отступила в тень. Голос Алана следовал за нею всюду.

«Я брёл сквозь темный лес, я был почти что мёртв».

Син, разгорячённая танцами и огнём, вздрогнула от этой фразы. Она танцевала в паре шагов от гитарных струн, ее руки ткали в воздухе волшебный узор, превращая его в легкую дымку. Син сняла с головы венок из алых бутонов и рассыпала их, клочья лепестков жар-цвета скользили по ее рукам, падали к босым ногам. Сквозь тьму и огонь пришел демон и поймал её. Она увернулась от Ника раз, второй, запутывая их тени, не позволяя коснуться. Оба схлестнулись в имитации битвы, никто не использовал оружие. Публика вздохнула в едином порыве, когда Син нырнула вниз, а Ник прижал к траве ее запястья и лодыжки, удерживая без особых усилий. Девушка высвободила руки из захвата, резко подавшись головой вперед, вскочила, чтобы убежать. Ник схватил ее прежде, чем она успела сделать хоть шаг, подбросил вверх. Для публики все выглядело так, словно девушка взлетела. Син вытянула руки, платье тенями скользнуло вокруг ее ног. Девушка сгруппировалась, кувырнулась в воздухе, словно в воде, и приземлилась на каменную колонну в центре холма, и замерла, будто бы собираясь взлететь.

«Я отведал жар-плод, оно того стоило».

Син стояла и купалась в восхищении толпы — призрачный силуэт на фоне огней Лондона. Все взгляды были прикованы к ней, кроме одного. Девушка медленно вытянула руки вверх, вынимая последний бутон жар-цвета из волос, перевитых плющом. Её танцоры плавно и грациозно двигались вокруг постамента, не отвлекая внимание. Рябь волнения пробежала по рядам зрителей. Ник молча стоял и смотрел на Син. Та сложила руки чашечкой и бросила цветок. Бутон описал алую дугу, словно птица, летящая домой, как стрелка компаса, указывающая точно на север. Алан автоматически поймал цветок и осекся на полуслове. Мгновение он просто сидел — одна рука на грифе гитары, другая сжимает бутон, а лицо пустое от потрясения. Затем Алан снова посмотрел на цветок, густо покраснел, встретился глазами с Син и улыбнулся.

— Точка на окружности[7], — сказал он. Син растерянно моргнула. Не такого ответа она ждала, да и не так отвечают парни, которым она оказала честь и бросила цветок. Обычно, все разговоры сразу о ней, всё внимание сразу ей.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — наконец ответила Син.

— Колонна, на которой ты завершила свой танец, — объяснил Алан. — Это точка на окружности. Эти колонны были созданы в 1930-ых годах по всей стране, как единая измерительная система. Ты можешь произвести любые вычисления, где дороги и мосты лишь точки и прямые в окружности.

— Ты можешь? — беспомощно пробормотала Син.

— Больше нет. На самом деле, они уже устарели. Теперь у нас есть вертолеты, воздушные карты и так далее. Многие колонны не сохранились, но не эта. — Алан пристально вгляделся в камень, а затем снова обратил взор на Син. — Прости, я подумал, что это может быть интересно.

— Не то чтобы не интересно, — ответила девушка. — Просто я не ожидала услышать урок географии прямо сейчас.

Они вдвоем брели по ярмарке, другие танцоры разошлись, едва она бросила цветок. Все знали, что выбор сделан. Син проводит ярмарочную ночь с тем, кому достался цветок: флиртует, развлекается, может быть, даже подарит поцелуй, как получится. Иногда парни полагали, что, бросая цветок, она обещает им нечто большее. Син знала, как справиться с такими. Жестко. Но она совершенно не знала, как вести себя с парнем, который цветку обрадовался, но ничего не ждал и не питал никаких надежд. Возможно, Алан был рад сбежать из того угла Ярмарки Гоблинов, где у него вечно возникали какие-то трения. Может быть, таким способом Алан намеренно отвергал Син, тогда она хотела сказать ему, что не важно, как прекрасно звучал его голос, она ничего не решила насчет него. А мог всерьез полагать, что Син это будет интересно. Алан оставался загадкой для нее. Слегка грела мысль, что Алан говорит с ней так, будто она в состоянии понимать больше. Все знают, что он очень умен, а многие парни на его месте дали бы понять Син, что превосходят ее. Втайне девушка всегда подозревала, что Алан считает ее недалекой.

— Я слегка озадачена, и только, — она решила улыбнуться ему. Син ожидала, что он будет польщен и спросит, значит ли это, что ей было интересно. Смех Алана окончательно сбил ее с толку.

— Ну, я очень загадочный и непредсказуемый.

— Да неужели, — пробурчала Син, беря Алана под руку.

Каждый хороший актер знает, как выдать ложь за правду, не только словами, но языком тела. Алан мастерски владел этим искусством — уходил в тень там, где Син ярче сияла. Она бы заметила неуверенность, когда прикоснулась к нему. Алан же отреагировал так, как ей хотелось. Он замялся на секунду, слегка вздрогнул от прикосновения ее руки. Син подумала, что совершила ошибку, но Алан взял ее руки в свои изысканно вежливым жестом, напомнившем о той трепетной нежности, с которой он касался ее чуть раньше. Они пошли дальше. Син слегка беспокоило, что они вот так запросто прогуливаются. Она остро ощущала, что Алан не может идти с ней наравне, бережет правую ногу, отчего походка становится слегка дерганной. Это натолкнуло девушку на мысль о своем падении, и ее затопила паника, сердце забилось быстрее, но отстраняться не хотелось.

— Будешь петь для нас на следующей Ярмарке Гоблинов? — поинтересовалась Син.

— Думаю, меня можно будет уговорить, — сказал Алан. — Синтия, я удивлюсь, если ты окажешь мне такую честь.

Он произнес ее имя без привычного пренебрежения. Так гораздо лучше. Син осознала, что сердце частит не только из-за паники. Так странно — это же Алан Райвз, и все же, это из-за него.

— Да, — задумчиво кивнула она. — Думаю, меня можно будет уговорить.

— Мой брат продолжает доказывать мне, что пистолет не всегда полезен, — сказал Алан, и Син поразилась и тому, что он считает момент подходящим для обсуждения проблем воспитания, и тому тону, каким он говорил. С любовью, но в тоже время раздраженно, что вполне уместно, если речь идет о демоне. — Дальнобойные орудия эффективнее для меня, по понятным причинам. Я видел тебя с луком на площади в Хантингтоне.

На площади, где они сражались и проиграли. Син снова ощутила вес лука со стрелами, вес Тоби, сидящего на руках; когда Алан передал мальчика ей, она уже отчаялась когда-либо снова подержать его на руках.

— Интересно, если бы я купил лук, ты смогла бы научить меня пользоваться им? — продолжал Алан.

Это странная просьба неожиданно порадовала Син. Очевидно, что Алан без всякой задней мысли сделал комплимент, признавая ее мастерство, как лучницы, так и танцовщицы.

— Конечно, — откликнулась Син, — мы должны быть союзниками. Твоя сила — моя сила. В обмен на это я могу позвонить тебе в любой момент и выслушать познавательный урок географии.

Алан рассмеялся, а Син почувствовала себя победительницей, а не сбитой с толку, как обычно бывало. Она обратила внимание на то, что Алан все еще держал в руке цветок, играл его лепестками, вертел в пальцах, задумчиво разглядывая.

— Справедливо. Я знаю множество исторических фактов, так что готов к торгу.

— Например?

— Шотландцы изобрели подтяжки, — ответил Алан. — А Исаак Ньютон, мужик, который законы гравитации описал, еще и изобрел дверку для кошек.

— Да ты для нас прост кладезь, как я погляжу, — серьезно сказала Син.

Она остановилась у прилавка, где Элька продает листья правды туристам. Иногда её товар создает массу проблем. Сын Эльки помешивал в большом чане подогретое вино из жар-цвета. На прилавке стояла чаша с засахаренными лепестками жар-цвета, Син взяла один. Лакомство таяло на языке, оставляя невероятное, сладкое послевкусие.

— Восхитительно! — Син подтолкнула чашу к Алану. Элька улыбнулась им обоим.

— Приятно видеть, что ты отвлеклась от своих демонических танцев, — сказала женщина. — Ты же танцуешь каждый месяц.

Сегодня впервые Син не танцевала для призыва демонов, гораздо важнее сейчас прогуливаться по ярмарке, разговаривать с людьми, но она по-прежнему ненавидела тот факт, что Мэй танцует, а она нет. Женщина прочитала ее мысли по лицу, поэтому перегнулась через прилавок и, понизив голос, сказала: «Ты все правильно делаешь. Мы на твоей стороне», — затем подтолкнула чашу в их сторону и ушла обслуживать другого покупателя. Син взяла еще один засахаренный лепесток.

— Хочешь? — предложила она лакомство Алану.

— Нет, — отказался тот, — никогда не пробовал и не стану. Не люблю терять контроль.

— Кто знает, что ты способен вытворить, — Син игриво наклонилась к Алану. Он не улыбнулся в ответ, чем озадачил девушку. Они же только начали понимать друг друга. Алан просто стоял и смотрел на нее широко раскрытыми и невозможно синими глазами, растеряв всю свою взрослость.

— Я знаю, на что способен, — сказал парень, выпустивший в мир демона.

Син вздрогнула, снова потеряв душевное равновесие. Алан напомнил, каким опасным он может быть. Впрочем, она тоже не лыком шита.

— Да знаю я на что ты способен, даже из лука стрелять не умеешь. Печалька.

Алан не сдержал улыбки. По телу Син пробежала дрожь. Эта улыбка действовала на нее сильнее, чем лепестки жар-цвета. Она решительно потянула Алана за собой за занавеску, покачивающуюся на ветке и отгораживающую огни Ярмарки Гоблинов от остального мира. Лес за занавесом тускло сиял отраженным светом Ярмарки, прохладный воздух искрился и переливался. Син поежилась и шагнула к Алану, кутаясь в его тепло.

— Привет, — шепнула она.

— Привет, — пробормотал Алан, слегка озадаченным и немного насмешливым голосом, словно он рад быть здесь. Син решила, что это многообещающе.

— Я, — Син придвинулась еще ближе, — я на самом деле тебе бесконечно благодарна.

Девушка закрыла глаза и запрокинула голову. Её остановило легкое давление на лицо. Она моргнула, взглянула на Алана сквозь ресницы, а затем осознала, чем он прикасался к ней. Жар-цвет. Ресницы Син затрепетали, глаза закрылись. Лепесток нежно скользил по коже, поглаживая, замер в уголке ее рта. Алан наклонился, и девушка почувствовала его теплое дыхание возле уха.

— Ты не обязана, — прошептал парень. Син хлопнула ресницами.

— Я знаю.

Алан легко пробежал музыкальными пальцами по ее рукам вниз, ее кожа вспыхнула от невесомых касаний. На мгновение ей показалось, что все будет так, как она спланировала. Алан взял ее за руку.

— И я никогда не заставлю тебя, — шепнул Алан, шагнул сквозь занавес и захромал прочь, не оборачиваясь.

Син осталась одна за границей Ярмарки, дрожащая, и нежеланный цветок сиротливо ютился на сгибе ее руки.

Она собиралась стать хозяйкой Ярмарки, а это значит, она вышла, улыбаясь, раздавала комплименты туристам и хвалила ярмарочный люд, несмотря на то, что ее только что донельзя унизительно отвергли. В довершение всех неприятностей, девушка наткнулась на Ника, неприязненно хмурящегося при взгляде на нее. Приклеенная улыбка растворилась, и Син злобно прищурилась в ответ. Она бы продолжила, но Ник выглядел потным и уставшим, и оттого еще более устрашающим, чем обычно.

— Что-то случилось с моими танцорами? — требовательно спросила Син.

— Все живы, — отрезал Ник, — но не благодаря тебе. Чем ты, черт возьми, занималась, когда Мэй решила сунуть свою глупую башку в танец с Джонасом?

— Джонас — хороший танцор.

— Не достаточно хороший.

— Не такой хороший как ты, — согласилась Син. — Ты предложил ей потанцевать с ней?

— А зачем еще я приперся сюда в таком виде? — сказал Ник. — Это ее четвертый танец, она может облажаться в любой момент.

— Ты ей об этом сказал? — хмыкнула Син. — И вот ты здесь, терзаемый невозможностью доказать ей это. Мэй — такая милашка.

У Син может и были проблемы с Мэй, когда дело касалось главенства над Ярмаркой, но она всегда принимала сторону Мэй, когда ее пытались опекать. Она огляделась в поисках девушки, и нашла ее розовую шевелюру. Та стояла рядом с Аланом. Син охватила паника, она отвернулась, пытаясь совладать с собой. Хотелось убежать и спрятаться, пока ее не заметили. Алан ее не видел. Он разговаривал с Мэй, сильно наклонившись к ней. Он был значительно выше ростом, его жест вышел трогательным и милым. Оба стояли у прилавка молчаливых сестер, парень показывал что-то в пожелтевшем свитке. Улыбка Алана светилась теплом и дружелюбием, как огонь в очаге. Но не для нее. Син обернулась к Нику, тот стоял, скрестив руки на груди, и глядел на нее сверху вниз холодным взглядом. Он снова всколыхнул мысли о Мэррис, бегущей сквозь лес, с дикими алыми волосами и непроницаемо-черными глазами. Син отбросила эту мысль, стараясь думать о нем как о Нике Райвзе, тогда с ним можно иметь дело.

— Мэй идиотка.

— Ревнуешь к Джонасу? — спросила Син. Ник резко и неприятно хохотнул.

— Нет, она почти подружка моего брата.

— И что с того?

— Алан без ума от нее, — сказал Ник. — Она того стоит. Они оба стоят того. Так что, они будут вместе.

Мэй однажды сказала Син, что не собирается встречаться с Аланом, хотя тот казался ей довольно милым. Син в тот момент подумала, что девчонка рехнулась.

Син почувствовала себя лучше. Алан отказал ей не потому, что она дурочка, а потому что хотел кого-то другого. Все просто. Син ошиблась.

— Тебе не нравится быть брошенным, — улыбнулась девушка.

— Ну, — сказал Ник, — со мной такое не часто случается. Это, блин, целый новый мир. Хотел у тебя совета спросить, но думаю, с тобой такое тоже не часто бывает.

Ник не улыбался в ответ, но комплимент порадовал Син. Они стояли бок о бок в тени деревьев.

— Со мной такого никогда не случалось, — в отличие от демона Син могла лгать.

Ее взгляд снова наткнулся на Мэй и Алана как раз в тот момент, когда тот доставал для девушки свиток с высокой полки. Син обернулась. Ник ушел, словно растворился в тени. Девушка просканировала толпу и, конечно же, увидела Ника рядом с Аланом и Мэй. Та сердито зыркнула на демона, Ник прислонился к прилавку и что-то зашептал ей на ухо. Мэй задумчиво слушала, коротко кивнула и проскользнула мимо Ника, направляясь вглубь Ярмарки. Алан остался стоять с раскрытой книгой в руке. Он не смотрел им вслед, зато все остальные смотрели. Все видели, как Ник тенью следует за Мэй, словно темный страж, охраняющий королеву. Все видели, как Мэй идет через рынок, в ослепительном сиянии, словно солнце и звезды танцуют над ее головой. С каждым шагом свет усиливается, словно все новые и новые золотые короны появляются над ней.

Син решила отдохнуть от танцев, чтобы сыграть роль хозяйки Ярмарки. Демон поддержал ее конкурентку, позволил той сиять на своем фоне, дал понять, что его сила подчиняется ей. Все усилия Син были перечеркнуты, она понятия не имела, как с этим бороться.

Ярмарка сворачивалась. Син смотрела как люди снимают занавес и провода с лампочками с деревьев.

— Осторожней с этим, — попросила она одного из танцоров. — Разобьешь маячок, и мы сто лет будем искать неисправность. Скатайте провод в катушку. Мы должны уложить все это.

Син уперлась ладонями в поясницу и выгнулась, чувствуя, как хрустит позвоночник. Осталась всего пара часов сна, а потом надо будить детей и собирать их в школу.

— Привет, — услышала она голос Мэй и выпрямилась, несмотря на боли в спине. — Я тебя почти не видела сегодня.

— Надеюсь, твоя четвертая Ярмарка тебя порадовал, — тепло ответила Син, стараясь сгладить тот факт, что сама она участвовала в сотнях.

Мэй вздернула брови, распознав намек Син. Маленькая и хрупкая, она занимала много места, как сейчас, скрестив руки на груди и расставив локти.

— Порадовала, — в голосе Мэй лязгнул металл. Она потянулась и положила руки поверх рук Син. Те казались очень бледными на фоне кожи Син, с яркими бирюзовыми ногтями.

— Слушай, Син, я не хочу, чтобы Меррис удалось заставить нас перегрызть друг другу глотки.

Син вспомнила, что мать Мэй погибла, а отец и брат выпали из ее жизни. Девушка жила в Лондоне у тети Эдит, чтобы быть поближе ко всем ним.

— Я тоже не хочу этого, — слова застревали в голосе Син. — Я с радостью приветствую тебя на Ярмарке, но я не могу, и не буду приветствовать тебя на моем месте.

— Я не могу отступить. Мне нужен жемчуг Селесты. Я хочу его. — Девушка сглотнула и продолжила. — Но если ты достанешь его раньше меня, я с радостью буду помогать тебе. Я последую за тобой как за лидером.

Син не могла сказать тоже самое, но рука Мэй сжимала ее руку так крепко, и девушка ей нравилась с самой первой встречи.

— Спасибо, я тебе признательна за это, — смущенно сказала Син. Обычно, она чувствовала душевный подъем после ярмарочной ночи, наслаждаясь победами и триумфом, но не сегодня. Девушка выдавила слабую улыбку.

— Мне нравится твои косички сегодня, — продолжила Син, вспоминая при этом Мэй, смеющуюся с Аланом в лавке молчаливых сестер. Мэй пожала плечами.

— Мои косички не так уж хороши, как ты могла подумать. — Мэй снова коснулась Син и ухмыльнулась. — Это так потрясающе, быть, ну ты понимаешь, о чем я.

— Нет, расскажи мне, — насмешливо поддела Син.

— Ну, быть абсолютно невероятной, — Син отступила и чуть покраснела. — Ты можешь получить любого, кого захочешь, не прилагая усилий.

Син подумала обо всех парнях в школе и на улице, что не давали ей прохода, полагая, что чернокожие девушки экзотичные и легкодоступные, их не стоит принимать всерьез. Она не могла выключить это, но научилась использовать в своих целях. Она вспомнила, как проснулась в шесть утра, чтобы стоять в промозглом воздухе на улице и брить ноги в тазу с ледяной водой. Вспомнила, как поправляла прическу, развешивала фонари, как продумывала костюмы танцоров и постановку. Теперь все закончилось и ее триумф тает вместе с ночью. Кажется, она все испробовала, но не смогла очаровать Алана Райвза. Не то, чтобы ее это сильно заботило, но все же.

— Это потрясающе, но не так уж и легко, — сказала Син. Мэй потерла лицо, и этот жест убедил Син в том, что та устала не меньше нее.

— Что случилось?

— У тебя фора, — ответила Син, и Мэй тепло обняла ее на прощание. Син уже мечтала, как вернется в свой вагончик, заползет под одеяло и растянется на мягких простынях, а дети будут посапывать рядом с ней. Она разыскала Маттиаса, тот сидел, прокручивая пальцами свою свирель снова и снова.

— Син, — он грациозно поднялся навстречу девушке. — Ты проделала отличную работу сегодня ночью.

— Спасибо.

— Не твоя вина, что ты немного отстаешь.

Син не собиралась терять лицо перед крысоловом, а потому пожала плечами.

— Ты говоришь такие приятные вещи.

— Она умная девочка, эта Мэй, — сказал Маттиас. — Может быть, чересчур умная. Ты знаешь, она кое-что говорила о шпионе на Ярмарке.

Син скривилась. Еще одна безумная идея Мэй в погоне за прибылью в череде сотни других таких же. Чего стоит ее приглашение некромантов и крысоловов путешествовать вместе с Ярмаркой.

— Может, она ищет оправдание, на случай, если маги прознают слишком много, — продолжал Маттиас. — Маленькая птичка напела мне, что видела, как Мэй общается с магами из Ковена Авантюрина.

Сонливость как рукой сняло. Син прекрасно понимала, что темные глаза крысолова наблюдают за ее реакцией. Она остро ощутила холодное прикосновение травы, обвивающей ее лодыжки, привычную, успокаивающую тяжесть ножей за спиной.

— У тебя есть доказательства?

— Если бы они у меня были, я бы захватил их с собой, — ответил Маттиас. — Слушай, вы, люди Ярмарки, не особенно интересуетесь крысоловами, а нас не очень заботят ваши проблемы, но никто из нас не хочет, чтобы лидер Ярмарки Гоблинов был чем-то обязан магам, не так ли?

Син собиралась уже ответить «нет», но промолчала. Мэй она доверяла, а вот могла ли доверять крысолову — спорный вопрос. Все они были скользкими и странными, предпочитали музыку человеческому общению, но, если то, что сказал Маттиас, правда, Син не должна игнорировать это.

— Представь, какие преимущества Мэй получит, если ей будут помогать маги. Она победит тебя. Что случится с Ярмаркой после этого?

Син облизнула пересохшие губы.

— Что ты предлагаешь?

— Я видел магов ниже по реке, у собора Саутвок. Может, тебе стоит пойти и проверить это место? — сказал Маттиас.

— Спасибо, — кивнула Син с осторожностью. — Что-то еще?

Маттиас легко шагал рядом, бесшумно, как все крысоловы, трава за ним почти не примялась. Он наклонился к девушке, и его голос хлестнул по ушам Син, словно прекрасная и зловещая музыка Ярмарки.

— Берегись!