Глава 4.Точка опоры

Ник был совершенно несчастен. Сначала Син нашла это забавным. Если бы она задалась целью предсказать его действия, то не ошиблась, полагая, что он пойдет к компании парней, которые курят в школьной мастерской, сидя на ведрах с краской. Всё прошло не очень гладко. Никто не знал, что случилось в мастерской, но к обеду вся школа держалась подальше от Ника, выдвигая разные теории. Парень угрюмо бродил во дворе, названивая кому-то, кто не брал трубку. Син жевала бутерброд с арахисовым маслом и злорадно думала, что эта ситуация ярко иллюстрирует важную мысль: «Демонам не место в школе». Для нее это всегда было очевидно. Син хотела, чтобы Ник понес наказание даже не потому, что он поддержал Мэй, а потому, что злилась на его брата.

Злилась настолько, что, извинившись перед девчонками из команды по лакроссу, она направилась к Нику.

— Слышала, ты пытался убить парня малярной кистью.

— Не пытайся принизить мои попытки художественного самовыражения, — сказал Ник. Син засмеялась. Она заметила, как несколько голов повернулись в ее сторону, и с замиранием сердца поняла, что этот момент обязательно запомнят. Она так старалась не привлекать внимание, избегать любых намеков о Ярмарке и детях. Син вспомнила сводящий с ума голос Алана, на залитой летним солнцем кухне, умолявший ее обратить внимание на Ника и потусоваться с ним. Он предложил расплачиваться продуктами, если она будет милой с братом. Син согласилась и не сожалела, те продукты пришлись очень кстати. Она почувствовала себя обязанной Нику.

— Прости за мое прежнее поведение, — сказала Син. — Я просто удивилась, увидев тебя здесь, в школе. Это же не убьет твоего брата, если он обнаружит, что мы просто настороже.

Ник оглядел ее еще более убийственным, ледяным взглядом, чем обычно. Внезапный порыв ветра хлестнул Син по лицу, забегал прохладными пальцами по спине. Она смотрела в пустое лицо Ника, а в голове вертелось только одно слово — одержим. Как же она не заметила этого годы назад, как так вышло, что никто не замечал этого, глядя на парня? В нем не было ничего человеческого. Внутри сидело существо, владеющее телом, но не в состоянии вдохнуть в него жизнь. Алан жил с ним рядом большую часть своей жизни, точно зная, что Ник такое. Волна неожиданного сочувствия нахлынула на девушку, шокируя интенсивностью эмоций. Она не могла разобраться, что же Алан за человек — добрый или злой, ужасающий или ужасающе безответственный, что заставило его растить демона? Все, что она о нем думала, было неправильно.

— Заткнись уже, ни слова о моем брате, — сказал, наконец, Ник, скривившись. — Я знаю, что ты его всегда ненавидела, но не хочу слушать об этом. Он о тебе вообще не думает.

Кто на самом деле стоял за решением Ника поддержать Мэй в стремлении стать хозяйкой Ярмарки? Син снова взяла бутерброд с арахисовым маслом и откусила кусок.

— Я уяснила, — сказала она. — Спасибо.

Син торопилась уйти из школы после окончания занятий, ей совершенно не нужно было отвлекаться на неожиданное появление Алана Райвза, сидевшего за рулем древнего синего автомобиля и уткнувшегося в книгу. Тем более не понятно, зачем она сделала крюк, прошла через боковые ворота и постучала в окно авто.

Алан незаметно вытащил пистолет одной рукой и вложил его между страниц книги, только потом поднял глаза на Син, и окно с тарахтением пошло вниз.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Син в ужасе от собственного вопроса.

— Забираю младшего брата из школы, — слегка озадаченно ответил Алан на столь очевидное.

— Ну, он отбывает наказание, — сказала Син более сдержанно, как она надеялась. — Пытался убить кого-то кистью.

— Маленький негодяй, — хмыкнул Алан. — Мальчишки есть мальчишки. Тебя подвезти куда-нибудь?

Оскорбленная гордость вопила: «Нет!» — но в Син было куда больше практичности, чем гордости.

— Если бы ты отвез меня в школу за сестрой, было бы классно, — сказала Син, обходя машину и садясь на пассажирское сидение.

— С удовольствием, — ответил Алан и завел двигатель.

Син назвала адрес, и Алан повернул за угол, проехал вдоль ее школы, направляясь в Эктон таун без лишних расспросов, видимо, уже достаточно ориентируясь в этой части Лондона. Люди Ярмарки всегда должны уметь отлично ориентироваться и знать, как быстрее добраться до места сбора.

Син не планировала заводить разговор и снова быть отвергнутой, поэтому отвернулась от Алана, наблюдая, как череда серых зданий сменяется желтовато-коричневыми домами викторианской эпохи и обратно.

— Я хотел поговорить с тобой о прошлой ночи, — начал Алан.

Ужас и смятение паводком затопили Син, но, черт возьми, он никогда не увидит, что вызвал в ней такие чувства. Она же актриса, в конце концов. Син непринужденно рассмеялась.

— В самом деле? Тебе ли не знать, что это пустяк.

— Я знаю, — голос Алана смягчился. — Нам придется много работать вместе, я бы хотел, чтобы наши отношения не были такими напряженными как раньше. О, боже, это не должно быть так уж трудно.

Он так много о тебе не знает.

— Звучит здорово, — ответила Син, стараясь показать, что вся эта суета ей не интересна, но отчаянно желая продолжения разговора.

— Мне было весело на Ярмарке прошлой ночью, — продолжал Алан. — Гораздо веселее, чем обычно.

До тех пор, пока Син не бросилась ему на шею. Син это понимала, не могла понять только одного — почему бы Алану перестать болтать!

— Я хотел, чтоб ты знала, я понимаю, — Алан говорил и говорил. — Я не хотел тебя ставить в неловкое положение, не хотел, чтобы ты что-то неправильно поняла.

— Ты не поставил меня в неловкое положение, — ответила Син. — Меня мало заботит твое мнение для того чтобы смущаться.

— Хорошо.

На минуту воцарилось молчание, во время которой Син обдумывала дальнейшие ответы Алану, если он заподозрит, что все же смутил ее. В машине было невыносимо жарко. Кондиционер само собой не работал. Осеннее солнце затапливало собой салон и превращая его в тепловую ловушку. Син глянула на Алана, не из-под ресниц, парни сразу замечают такие взгляды, но искоса, изучающе.

На Алане были надеты две рубашки, что смешно, учитывая погоду, но он всегда так делал. Темно-синие глаза в светлой бахроме ресниц сосредоточились на дороге.

— Просто для ясности, — сказал Алан. — Ты мне ничего не должна.

— Да поняла я уже, Алан, — отрезала Син.

— Тем не менее, ты должна научить меня стрелять из лука, — продолжал он спокойно, не замечая ее раздражения. — Я имею ввиду, что чувствую, ты должна мне именно это.

— Что? — крепость Син пала, и девушка рассмеялась.

— Ну, я пел на Ярмарке, — сказал Алан. — Я ужасно неуверенный в себе парень, жутко боюсь сцены.

— Мне не знакомо такое понятие как «страх сцены».

— Это действительно ужасно, — продолжал Алан торжественно. — В конце концов, ты обнаруживаешь себя в нижнем белье перед целой толпой людей. Филлис была в этой толпе.

— Я даже не подозревала, Алан, о твоих пристрастиях.

— А что, Филлис — приятная старушка. Я считаю, что с возрастом она созрела и стала изысканной, как хорошее вино, — сказал он. — И ты все еще должна мне урок стрельбы из лука.

Братья Райвз были ее союзниками, союзниками Ярмарки. Он прав, для всех будет лучше, если они поладят. Вчера вечером ей было весело с Аланом, до тех пор, как все разлетелось вдребезги. Она не собиралась погубить этот шанс на сближение в интересах дела только потому, что ее отвергли. На многих людей ее чары не действовали. На Меррис, например. И на Филлис. А если бы она в безумном припадке похоти набросилась на Маттиаса, то он бы точно сбежал, вопя во весь свой певческий голос: «Чур меня, чур!»

Алан спас ее брата. Она столько раз судила о нем превратно, что сбилась со счета. Но она была права в одном — Алан всегда лучше знает о том, как надо или не надо делать. И он был прав, наладить отношения — это настоящий вызов.

— Отвези меня и Лиди обратно на холм, и ты получишь свой первый урок, — сказала Син, взглянув на него из-под ресниц. Алан заметил ее взгляд, как и было задумано. Девушка ухмыльнулась. — Кроме того, Филлис будет там. Я уверена, она будет ОЧЕНЬ рада тебя видеть.

Новая школа Лиди находилась в хорошем районе Эктона, достаточно далеко от Ярмарки и школы самой Син, чтобы осложнить жизнь девушки. Перед тем, как войти в класс, Син заглянула в него через окно и увидела светлую головку Лиди, склонившуюся к голове другой девочки. Обе были заняты оживленным и веселым разговором. Син не спрашивала Алана, хочет ли он сопровождать ее в школу, но он, так или иначе, пошел с ней. Она изо всех сил старалась не раздражаться на него за вмешательство, уверенная, что он хотел как лучше.

— Я — Синтия Дэвис, сестра Лиди, — Син крепко и уверенно пожала учительнице руку, чтобы у той даже не возникло мысли о возрасте девушки и цвете кожи. Обычная история — все думали, что Син старше и белая, когда они общались по телефону, но большинство людей из вежливости не акцентировали внимание на этом факте. Девушка обошла стол Лиди, подкинула ее косу вверх, создавая видимость легкомыслия.

— Тебе весело? — спросила она у сестры.

— Конечно, — кивнула Лиди, откладывая в сторону пенал и учебники. Син положила руку на тонкую маленькую спину сестры, осторожно приобнимая ее, Лиди выглянула из-за ее плеча.

— Алан здесь, — вопросительным тоном сказала девчушка, блестя глазами от восторга.

— Ну, он решил присоединиться ко мне, когда узнал, что я иду за тобой, — пожала плечами Син. Лиди схватила плащ с вешалки, Син вернулась к учительнице и Алану, мирно беседующим в стороне.

— …мать и отчим погибли в автокатастрофе, — она услышала как Алан закончил фразу доверительным тоном, а учительница сочувственно пробормотала в ответ.

— Их опекуны уже в возрасте. Это сложная задача, конечно, но, мне кажется, Син делает слишком много поблажек детям.

— Делаю что? — громко переспросила Син, сделав вид, что не слышала остального. Алан бросил на нее предупреждающий взгляд, она взяла его под руку и слегка пожала, показывая, что поражена его игрой до глубины души. Ложь выглядела так искусно, что не отличить от правды. Учительница моментально приняла сторону Лиди, жалея девочку, а упоминание об отчиме сняло все ненужные вопросы о степени родства ее с Син. Девушка планировала взять на вооружение фразы Алана, но сомневалась, что в ее исполнении они произведут такой же эффект.

— А вы… — попыталась спросить учительница.

— Алан, — перебил ее парень, энергично пожимая ей руку. — Друг семьи.

В будний октябрьский день вокруг бродило не так много прохожих, но Син повела Алана выше по холму, в поле, где располагались вагончики Ярмарки. Случайный прохожий забудет все, что видел здесь, попав под чары. К несчастью, у этой защиты имелась обратная сторона. Едва Син принялась устанавливать мишени и готовить луки, как вокруг стала собираться ярмарочная толпа. Джонас стрелял по мишеням, пытаясь произвести впечатление на Кьяру. Филлис пришла поболтать с Аланом, спрашивала его, правильно ли он питался. Син спрятала улыбку за россыпью стрел.

— Могу я украсть его на минутку, Филлис? — спросила Син, продолжая ухмыляться как дурочка. — Обещаю, что скоро верну его. Да он и сам будет возражать, если я этого не сделаю.

Алан укоризненно посмотрел на нее, Син одарила его ослепительной улыбкой и протянула лук.

Она переоделась из школьной формы в джинсы и бандану, отчасти ради практичности, но по большей части, чтобы подчеркнуть принадлежность к Ярмарке. Многие, из тех, кто постарше, до сих пор называли ее отцовским прозвищем из детства — Сиа. Это был спектакль и для Алана, ей не хотелось быть рядом с ним Син-танцовщицей или Син-школьницей. Забавно, чего стоили иногда для нее парни. Алан, казалось, перемен не заметил. Син решила держаться по-деловому.

— Это — наиболее традиционный вид лука, с таким на Олимпийские игры не допускают, стрелять достаточно трудно. Лучший вариант, если ты собираешься убивать людей. Подумала, что ты оценишь, — сказала Син.

— Люблю вызовы, — ответил Алан. — Хотя, плакали мои мечты об олимпиаде.

Он повернул в руках длинный лук, бережно и деликатно, как будто держал в руках музыкальный инструмент, нежно и с любопытством коснулся оружия, как дотрагивался до любой вещи. Затем он положил лук обратно на траву, стянул рубашки, оставшись только в футболке, надел перчатки и поднял лук снова.

— О’кей, покажи мне, — сказал Алан.

— Хорошо, — скомандовала Син. — Поставь ноги на ширину плеч, выбери устойчивую позицию.

На самом деле она не знала, как правильно выбрать устойчивую позицию тому, кто не вполне владел своим телом, и ужасно боялась оскорбить его чувства. Кроме того, она испытывала замешательство при виде Алана, как англичане викторианской эпохи, когда мужчины падали в обморок от вида женской обнаженной лодыжки. Она постоянно видела парней в футболках, но не Алана. Это так поразило ее, что она с трудом справлялась с собой. Он не был мускулистым как брат. Тело его было поджарым и худощавым, плечи — широкими и мощными, а натянутая как тетива спина — прямая и крепкая. Син подумала, что если бы не его увечная нога, он бы мог быть танцором. Она положила руку ему на поясницу, проверить, насколько крепко он стоит на ногах, пальцы коснулись выступающей тазовой кости под хлопковым краем футболки. Син мысленно сделала пометку: «Срочно найти парня».

— Кладешь стрелу, вот так, прямо на тетиву, — она положила ладонь на его локоть. — Подними локоть как можно выше.

Алан был намного выше ростом, Син, исправляя его позу, тесно прижалась к нему, сделать это иначе просто не получалось.

— Перестань, — напряженным голосом потребовал Алан.

— Я не… — с остервенением начала было Син, но заметила, что перенесла свой вес на его больную ногу, и быстро сказала. — Я не хотела, прости.

— Все в порядке, — ровным голосом ответил Алан, стараясь побыстрее сменить тему. — Что мне теперь делать?

Син отошла дальше, чем нужно. Алан это заметил.


— Найди точку опоры.

— Что за точка опоры?

— Точка, где рука, натягивающая тетиву в нужном положении. Найди такую точку на своем лице. — Она слегка коснулась пальцами его челюсти. — Вот тут, или уголок глаза, или краешек рта, как тебе удобнее.

Она рассердилась на себя за ненужные паузы, выдающие ее с головой.

— Точка опоры — самое важное в стрельбе из лука. Это влияет на силу и дальность твоего выстрела. Тебе нужно выбрать опорную точку, и пустить из нее стрелу.

Син убрала руку. Алан натянул тетиву, найдя свою точку опоры в уголке рта.

— Так и держи, — она коснулась ладонью его напряженной спины. — И это тоже должно быть под напряжением. Сконцентрируйся на цели и отпускай.

Алан плавно отпустил тетиву, отводя руку назад и опуская лук. Стрела прошла мимо цели.

— Неплохо, — искренне похвалила Син, ожидая гордости или разочарования.

— Могло быть лучше, — Алан только улыбнулся. Он взял следующую стрелу и натянул тетиву. Оперение коснулось уголка его рта, руки двигались легко и грациозно, посылая стрелу в полет. Он попал в самый край мишени. — Ладно, это и в самом деле неплохо.

Алан улыбался, и на его лице читались решительность и веселье.

— А теперь научи меня попадать в яблочко.

Алан практиковался снова и снова, движения становились все более уверенными и плавными, хотя, должно быть, его руки чертовски устали. Лиди и Тоби с удовольствием наблюдали за его тренировкой, вели себя как мыши, а Алан развлекал их разговорами. Вся роль Син как учителя свелась к тому, что она подтрунивала над ним, издевательски намекала на то, что Филлис будет потрясена его умениями, да давала пару советов. В конце концов она села рядом с детьми, обняла Лиди, и просто смотрела. Лиди прильнула к ее бедру и робко спросила: «Может быть, Алан захочет поужинать с нами?»

Летом, по обыкновению, на Ярмарке ужинали всей общиной, готовя карри или барбекю. Чаще всего, этим занималась Син, как неплохой повар, но иногда они ужинали только втроем, в своем вагончике, бобами и тостами. Девушка представила Алана, ужинающего с ними.

Парень опустил лук к ее ногам.

— Мне пора, — сказал он.

— Что? — переспросила Син. — Что случилось?

— Ничего не случилось, — отрезал Алан, повернулся на каблуках и пошел прочь. Син заметила, что он идет не к своей машине. Она никогда не могла понять, лжет он или говорит правду. Она не так хорошо его знала, а может, никогда и не узнает, но девушка всегда могла распознать плохую игру. Алан — великолепный притворщик и актер, и, если он превращается в плохого актера, значит, что-то случилось. И Син намеревалась выяснить, что именно. Она замешкалась, не зная с чего начать. Сначала — Тоби и Лиди. Син кинулась к Джонасу с просьбой присмотреть за детьми, и отвести их к Триш, если она будет отсутствовать слишком долго, убедиться, что они сыты. Тоби играл с крошечным луком и был абсолютно доволен жизнью, она не стала дергать его. Син обняла Лиди и сказала, что собирается спросить Алана, хочет ли он остаться на ужин.

Только после этого она позволила себе побежать, она неслась по полям и ноги легко несли ее в ту сторону, куда ушел Алан. На ее пути попадались заборы, часть она перемахнула, не замедляя шага, часть — влезла наверх и спрыгнула вниз. Идти по следу Алана было легко, а поймать его — трудно, потому что у Син не было четкого плана действий или заготовленной речи, когда она поравнялась с ним. Алан, прихрамывая, решительно пытался преодолеть очередную ограду.

— Чего ты хочешь? — он повернулся к девушке. На бледном лице читался вопрос.

— А чего ты ожидал, убегая вот так? — пожала плечами Син. — Ты должен был понимать, что от меня не так просто избавиться.

— И конечно, мне тебя не обогнать, — скривился Алан.

— Никто не может меня обогнать, — сказала Син. Вроде бы простая фраза заставила Алана отшатнуться. Он мимолетно улыбнулся, провел рукой по массе кудрей, от чего те встали дыбом и засверкали на солнце.

— Синтия, ты не захочешь быть здесь, поверь мне. Можешь просто уйти?

— Поверить тебе? — воскликнула Син. — Да ты же патологический врун. Нет, я остаюсь.

Для пущей убедительности, девушка уселась прямо на забор.

— Ты действительно не хочешь… — настаивал Алан, вымученно улыбаясь. Его бледное лицо посерело от боли. Он стиснул зубы на мгновение, затем прикусил губу, беспомощно морщась, и рухнул в траву лицом вниз.

— Алан! — Син соскочила с забора и бросилась перед ним на колени. — О, Господи, Алан!..

Он не мог ответить, это было более чем очевидно, катаясь по траве и корчась от боли. Алан издавал гортанные стоны, похожие на вопли агонизирующего, загнанного зверя. Син перевернула его на спину, не заботясь о больной ноге. Алан жалобно вскрикнул, но девушка была танцовщицей, а это значит — прочь сомнения, когда решение принято. Син положила голову Алана себе на колени, чувствуя, как загнала себя в ловушку, но сдаваться не в ее правилах. Она не могла его бросить здесь совсем одного, беспомощного и не могла позвать на помощь.

Все, что она могла, это смотреть, как по телу Алана пробегали конвульсии, одна за другой. Девушка гладила его по волосам, а он отворачивался от нее, содрогаясь от приливов боли. Отчаянные стоны рвались из его груди, а приступы все длились и длились. Син казалось, что это никогда не закончится, а затем все прекратилось. Вечерело, в тускнеющем свете дня кожа Алана казалась подернутой пеплом. Он все еще вздрагивал от приступов боли, но страшное напряжение спало. Алан моргнул и уставился на девушку. Очки на нем перекосились, и от этого он выглядел слегка растерянным.

— Синтия?

— Что, черт возьми, это было? — спросила Син.

Алан подтянулся на руках, пытаясь сесть. Ему это удалось. Син поразилась его физической силе, но ее задело, что Алан, придя в сознание, попытался оказаться от нее как можно дальше. Парень сделал движение, будто бы собирается встать, но благоразумно отказался от этой идеи, оставшись сидеть на траве. Он стер пот со лба, и даже такое усилие причинило ему боль.

— Это, — сказал Алан, — были маги.

— Ковен Авантюрина, — кивнула Син. — Они пытают тебя!

Алан одарил ее усталой улыбкой, пытаясь показать, что все не так плохо, как казалось.

— Что-то вроде того, да. — Алан откинул волосы со лба привычным жестом, его пальцы дрожали. — Теперь мне никогда не удастся заставить тебя поверить, что ты мне ничего не должна, не так ли?

— Нет, — кивнула Син, само собой, он не сможет.

Она уже знала, что обязана ему всем, а теперь получила лишние тому доказательства, страшные в своей убедительности. Это мог быть Тоби, это мог быть ее малыш! Алан понял, что ей пришло в голову именно это.

— Не беспокойся, — Син вздернула подбородок. — Я не собираюсь набрасываться на тебя и сексуально домогаться. Сексуальная неотразимость — не твоя сильная сторона, знаешь ли.

— Да уж догадываюсь, — слабо усмехнулся Алан.

— Нет… — Син прикусила язык и тут же сменила тему. — Как ты себя чувствуешь? Зачем они это делают с тобой?

— Ужасно, — поспешно ответил Алан все с тем же отсутствием бравады в голосе, как и в случае с успехами в стрельбе из лука. — Они это делают, чтобы заставить Ника делать то, что им нужно.

Он вздохнул и потер внутреннюю сторону левого запястья, там, где была метка магов.

— Вот почему Джеральд пометил меня, и Селеста решила, что влияние на меня через метку будет весьма ценно. Они хотели заполучить меня как заложника, чтобы посадить демона на поводок. Мое убийство им не выгодно. Каждый раз, когда Ник отказывается повиноваться их приказам, они дают небольшой урок о своем могуществе.

Это объясняло, почему в последние недели на Ярмарке было так тихо, в то время как Син ждала, что маги явятся и нападут яростно и беспощадно, они пошли другим путём. Как только маги убедятся, что демон в их власти, они придут.

Син должна была просчитать такой вариант развития событий, а не принимать Ника и Алана в союзники с такой готовностью. Она отставала от Мэй на несколько шагов.

— Мэй знает?

— Да, — сказал Алан. — Она догадалась сама, и я не стал скрывать. Плюс, я стараюсь больше не врать ей.

Его голос потеплел, когда он говорил о Мэй, Син отметила это. Всё ясно: Мэй — та, что оказалась достаточно умной, чтобы догадаться обо всем; та, которой он старается не врать, та, кого он хочет.

— Ты не злишься?

— Что ты имеешь ввиду? — насупился Алан.

— Тебя пытают, — Син повысила голос, — и демон позволяет это!

Этого было достаточно, чтобы заставить ее истерически рассмеяться, или закричать. Маги переоценили демона. Они думали, что тот будет возражать, что Алану причиняют боль или что его человеческая игрушка сломана, но Ник был всего лишь демоном. Демоном настолько бесчувственным, что даже не злился, несмотря на то, что Алан готов был отдать за него всё. Демон был холоден и бесстрастен, глядя на страдания брата. Син обозвала себя идиоткой семью разными способами, но все равно пребывала в легком замешательстве. Ник — демон. Им всё равно.

— Ник не знает, — возразил Алан. — Маги передают мне послания для него, а я не доставляю. Я получаю предупреждение о времени атаки магов и успеваю уйти подальше, чтобы он не видел. Ник понятия не имеет, что делает ковен.

— Ты — чокнутый придурок! — Син опутало силками ужаса и шока. — А что, если они узнают об этом, и решат, что ты бесполезен? Они убьют тебя!

Уголок рта Алана дернулся.

— Тогда они потеряют все рычаги давления на Ника, которые когда либо существовали, не так ли? Он будет в безопасности. Не станет делать ничего ужасного, будет дружить с правильными людьми. Он будет в порядке.

— Да, но ты будешь мертв, — напомнила ему Син.

Алан казался спокойным, но все еще выглядел неважно.

— Я признаю, что ситуация не идеальная.

— Демоны всегда забирают больше, чем ты можешь дать, — Син понизила голос, вспомнив Мэррис и ее налитые чернотой глаза. Алан покачал головой, и закрыл глаза, слишком уставший, чтобы держать их открытыми. Син внезапно захотелось убрать волосы с его лица, позаботиться о нем, как она заботилась о Тоби и Лиди. Алан выглядел таким уставшим и потерянным, и Син подумала, что никто не заботился о нем уже долгие годы. Он не примет её заботу, и он ясно дал понять это. Голос Алана был прекрасен, даже когда в нем сквозила мучительная боль.

— Любовь всегда стоит больше, чем ты можешь заплатить, — сказал он. — И она оправдывает цену.

Они сидели в прохладной траве в сгущающихся сумерках и молчали. Син понятия не имела, что ответить. Все, что она думала об Алане, было истиной. Он безумец. Нормальные люди не любят демонов.

— Я не понимаю, — наконец призналась она, — зачем ты делаешь все это.

— Ты бы не сделала этого для брата и сестры? — спросил Алан. Син промолчала. Через мгновение, она протянула руку и коснулась его руки, изо всех сил стараясь показать, что это не попытка вторжения в личное пространство, а лишь утешение. Алан замер, взволнованно взглянул на девушку, но все же переплел свои пальцы с ее, и сильно сжал. Возможно, он отчаянно нуждался в утешении и не важно, откуда оно исходило. Син хотелось просидеть с ним здесь вечность, но у нее были другие обязанности. Приближалась ночь.

— Я должна идти, — неловко сказала она после продолжительной паузы. — Дети.

— Конечно, — отозвался Алан. — Прости, что так надолго оторвал тебя от них. Спасибо.

— О, ради Бога, — за грубостью Син попыталась спрятать слезы. — Только не надо меня благодарить!

Она помогла Алану встать, и он позволил ей это, но отказался опереться на нее. Син шла рядом с ним к его машине, спускаясь с холма так же медленно и осторожно. На полпути у Алана зазвонил телефон. Резкий звук был чуждым этой вечерней тишине. Алан выудил телефон из кармана, и Син ни разу не удивилась, услышав, как он говорит сильным и уверенным голосом.

— Привет, Ник, — сказал он, и после паузы добавил. — Да, если ты собираешься убивать людей с помощью кисточки, то будешь добираться домой на метро. Таковы мои правила. Я считаю их суровыми, но справедливыми. И я не думаю, что ты забыл, как пользоваться плитой, пока меня не было.

Алан поддерживал разговор, с любовью поддразнивая брата, и голос его звучал абсолютно нормально. Если бы она была Ником, то вряд ли заподозрила что-то. Пожалуй, у магов не будет шанса убить Алана. Она сделает это за них.

Син позволила парню сесть за руль и уехать домой, где он будет притворяться, что устал от обучения стрельбе из лука. Она вернулась к детям, поблагодарила Триш за то, что та уложила их в постель. Девушка толкнула дверь и вошла. Лиди проснулась и сидела на кровати, держа в руках хрустальный шар. Шар светился, отбрасывая цветные тени.

— Лиди, — в ужасе прошептала Син. — Ты же знаешь, что тебе нельзя этого делать!

— Было так темно, — виновато пискнула девочка. Свет погас. Син заползла на кровать, втиснулась между детьми, прижала тельце сестры к себе, чувствуя тепло сквозь тонкие простыни. Девушка заставила себя расслабиться. Лиди поймет, что что-то не в порядке, если почувствует, как Син напряжена. Девочке всего семь. Син не могла допустить, чтобы сестра даже на секунду задумалась о том, как воспримет ее Ярмарка — такую юную и такую могущественную. Хватит уже того, что обладать магическим даром само по себе плохо. Такому человеку не найдется места на Ярмарке, и останется только стать крысоловом, зельеваром или некромантом.

Люди, рожденные с сильным даром, всегда хотели большего, чем такая участь. В свои шестнадцать, когда дар обретал полную силу, они становились магами. Ярмарочный люд считал, рожденные с даром несут зло.

— Не важно, тьма или свет, — руки Син крепче обвились вокруг тела Лиди. — Я здесь. Я спасу тебя.

Загрузка...