Порочная игрушка

ГЛАВА 11

Она

Лифт открывается, и первое, на что я обращаю внимание — температура. Здесь намного теплее, чем в любом другом помещении в доме. Мне не терпится увидеть его спальню. Бракс приглашает меня в фойе, а затем ведет по длинному коридору. Когда мы достигаем массивных двойных дверей, он вводит код на панели доступа и толкает дверь.

Один.

Девять.

Восемь.

Два.

Скорее всего, он не хочет, чтобы я знала код, но на всякий случай я запоминаю цифры. Мы заходим внутрь, и я в изумлении раскрываю рот. Его спальня великолепна. Пылающий камин занимает большую часть дальней стены напротив массивной кровати. Панорамное окно во всю стену выходит к озеру. Кровать накрыта толстым белым одеялом, на краю лежит сложенное покрывало шоколадного цвета. Тон окраски деревянного пола идеально сочетается с цветом покрывала. Белый пушистый ковер лежит посреди комнаты между подножием кровати и камином. Он выглядит мягким, и у меня проскальзывает мысль, уж не из натурального меха ли он.

— Здесь чудесно, — говорю я ему шепотом.

Несмотря на то, что в комнате тепло, огромное окно создает ощущение холода, и я дрожу. Он поворачивается ко мне и хмурится.

— Сними полотенце. Я хочу показать тебе кое-что.

Не колеблясь, я делаю, как он сказал. Он сбрасывает свое, и я награждена прекрасным видом его мускулистой задницы. Она так офигенна, что возникает желание укусить ее. Эта мысль вызывает у меня смешок. Он хватает коричневое покрывало с постели и бросает забавную ухмылку в мою сторону.

— Что тебя рассмешило, детка?

У этого мужчины самые странные прихоти, но он, безусловно, самый притягательный человек, с которым я когда-либо имела удовольствие быть. В свете огня его тело светится, и некоторые черты его точеной груди скрыты тенью. Каждая его частичка — воюющие дьявол и ангел, объединенные в одном человеке.

Я хочу разгадать его.

Узнать, что делает его таким, какой он есть.

Хочу видеть больше его улыбок. Слышать его смех. Быть объектом его привязанности.

А еще я хочу, чтобы он намотал мои волосы на кулак, отшлепал и трахнул. Хочу увидеть, как от ярости пульсирует вена на его лбу.

По правде говоря, мне нравится каждый новый слой, который я открываю в нем. Меня влечет к самодовольному ублюдку, который обманом заставил подписать гребаный контракт и увез меня в Америку. Меня влечет к мужчине, который заставил меня чувствовать себя мусором, пока я сосала его член в кабинете. Меня влечет к мужчине, который избил другого человека до смерти, потому что тот прикоснулся ко мне. Меня влечет к мужчине, который собирался использовать меня в Дыре, но в итоге занялся со мной любовью в джакузи.

И сейчас…

Этот красивый, как бог, мужчина, смотрит на меня сияющими глазами и игривой улыбкой. Меня не только влечет к нему, я бы сделала что угодно, лишь бы удержать улыбку на его лице. Влечение к нему лежит намного глубже: свыше удовольствия и боли, которые он причиняет мне. Это гораздо больше.

Как будто я связана с ним.

Как будто принадлежу ему.

— У тебя милая попка, — выпаливаю я, а потом хихикаю. — Просто подумала, что мне чертовски повезло. — Когда он слышит мои последние слова, его улыбка исчезает, и я сразу же ругаю себя за то, что испортила момент.

— У меня есть задница. Хорошая задница. «Милая попка» — это про малышей и прочую милоту.

Обычно я бы рассмеялась над его игривым подшучиванием, но его слова словно удар под дых. Мои колени подкашиваются, я закрываю глаза от душевной боли и падаю на ковер.

Не думай об этом.

Не думай об этом.

Моя грудь сотрясается от неконтролируемого рыдания, которому я никогда не позволю вырваться наружу. Хочу, чтобы эти воспоминания исчезли. Чтобы они оставили меня, блядь, в покое! Таблетки. Мне нужно улизнуть отсюда туда, где я спрятала их. Приму их и все это уйдет.

Но тогда уйдет и он.

От этой мысли становится плохо. Не понимаю, что потерялась в бездне своего отчаяния, пока тепло от его присутствия не вытаскивает меня из темноты. Я моргаю и открываю глаза, встречаясь с его взглядом. Его брови нахмурены от беспокойства. И тут обнаженный мужчина-ангел бережно заключает мое лицо в колыбель своих рук, как будто я ему дорога.

А я никогда не была кому-то дорога.

Еще одна сильная боль в моей груди.

Его мощь и сила накрывают меня в тот момент, когда он поднимает меня своими сильными руками.

Мое место здесь. В его крепких объятиях. Бракс шепчет нежные слова в мои волосы и шагает туда, где сбросил покрывало на белый ковер. Со мной на руках, он садится на ковер у камина и усаживает меня между своих ног. Я дрожу и протягиваю ноги к огню.

— Я согрею тебя, — бормочет он, а затем оборачивает толстое покрывало вокруг нас. Как только Бракс соединяет его концы возле моей груди, тепло согревает нас.

Вентиляция под моими ногами выдувает блаженное тепло. Минуту назад, побывав в пламени ада, я ощущаю себя в раю. Мы сидим так очень долго, и я пытаюсь притвориться, что мы живем нормальной жизнью. Жизнью, которую я проведу с ним, а не вернусь через шесть месяцев в чертово гетто.

Брэкстон Кеннеди.

Сексуальный Санта Клаус.

— Почему ты стала проституткой? — Его слова грубые, но тихие. Такие тихие, что я почти не слышу его. На мгновение сомневаюсь, не показалось ли мне.

Вздохнув, я отталкиваю прочь мысли о той, другой жизни, где я была не проституткой, а уважаемой женщиной. Мне становится дурно, и я заталкиваю воспоминания подальше.

— Мне нужны были деньги, — говорю я со смешком.

Брэкстон напрягается, и я ругаю себя за то, что не была более откровенной. Он ничего не говорит, но я чувствую назревающую бурю позади себя и, наконец, говорю снова:

— В Лондоне все было прекрасно. Для совместного жилья я нашла хорошую девушку Скарлетт Демпси, и она устроила меня на работу в небольшой магазинчик, где продавала нарисованные от руки карты города, наперстки и чашки с ручной росписью, брелоки и другие безделушки. Сувенирный магазин. Я работала на кассе и получала достойную зарплату.

Я вздыхаю, надеясь найти в себе силы, чтобы говорить о прошлом. Делаю глубокий вдох и продолжаю:

— Однажды мы пошли в ночной клуб. Обычно в такие заведения я не ходила, но она уговорила меня. Какой-то парень купил мне выпивку. Он был милым, вроде бы. Я не хотела никого подцепить, поскольку только что разорвала отношения с мужчиной, но мне хотелось просто пообщаться.

Темнота воспоминаний накрывает меня, и я дрожу, несмотря на теплый кокон, внутри которого нахожусь.

— Скорее всего, он подсыпал что-то в мой напиток, потому что я очнулась голой, в какой-то уродливой квартире с трусами во рту. Рядом со мной на кровати, без сознания, лежала голая Скарлетт. Этот ублюдок похитил нас и, судя по использованным презервативам на полу, он использовал нас.

Я слышу рычание и понимаю, что Брэкстон злится.

— Что потом?

— Я разбудила ее. Она была в истерике, но мне удалось одеть нас обеих, и мы вышли из квартиры.

Хотела бы я, чтобы это был конец истории. Но кошмар только начинался.

— Когда мы уходили, тот придурок вернулся. Я крикнула ей, чтобы она бежала, что она и сделала. Я отвлекала его: бросилась на него, била и пинала, делала все что угодно, лишь бы перевести внимание на себя, пока Скарлетт убежит и вызовет полицию.

Мое сердце болит в груди. Мне до сих пор горько от следующей части.

— Но Скарлетт не вернулась. Полицейские так и не появились. Этот парень, он называл себя Корги, трахнул меня, сначала связав по рукам и ногам. Я плакала, кричала и умоляла его отпустить меня. Вместо этого…

Покрывало сползает вниз, когда Брэкстон убирает волосы с моей шеи и целует меня там.

— Он достал шприц и сказал, что доставит мне удовольствие. Я боролась с ним, даже когда игла вошла в руку. Но когда он ввел героин в мою вену, меня бросило в жар, и я сдалась. Он забрал боль. Всю боль в моей голове и моем сердце. С помощью него я нашла блаженство. Тьму и Пустоту. Я полюбила кайф.

Горячее дыхание Бракса щекочет меня.

— А что потом? Что случилось с этим тупым ублюдком?

У меня в глазах появляются слезы, и я продолжаю:

— Я боготворила его. Делала все, что он хотел, чтобы получить очередную дозу. Больше я не возвращалась на работу или в свою квартиру. Никогда не проверяла, в порядке ли моя подруга. Ничего. Для меня имел значение только Корги и его героин.

Брэкстон оставляет мягкий поцелуй на моей шее.

— Но что-то еще произошло?

Я с трудом сглатываю и киваю.

— Кое-что произошло. Однажды, он и несколько его друзей подумали, что будет забавно наблюдать, как я буду их умолять дать мне наркотик. Он привязал меня как чертово животное, и ждал, когда мне понадобится очередная доза. Я умоляла и плакала, кричала и угрожала. Они смеялись и издевались. И когда я думала, что умру, меня отпустили. Практически голую отправили на холодные улицы. Я была похожа на бешеную собаку, жаждущую крови. Я бы сделала что угодно за дозу. Что угодно.

Дрожь проходит через меня, и я рыдаю. Ненавижу то время в своей жизни. Каждый раз, когда я вспоминаю эту часть прошлого, хочу стереть ее из своей памяти. Мало того, что я голодала и мерзла, я еще была голой и уязвимой. Я была мишенью.

— И что потом? — Тело Бракса напряжено, и я знаю, что он в ярости. Он едва может сдержать ненависть, что наполняет его вены, и я молюсь, чтобы в этот раз она была направлена не на меня.

— Клиент нашел меня. Предложил десятку за минет. Я залезла в его машину, не думая, что он мог быть извращенцем или еще кем-то похуже. Я отсосала ему в машине. Должно быть, он сжалился надо мной, потому что сунул мне свою куртку вместе с десяткой, прежде чем уехать. Я взяла деньги, надела куртку и пошла искать того, кто мог дать мне дозу, которую я отчаянно желала. Остальную историю ты знаешь, красавчик. — В моем тоне звучат саркастические нотки, и я пытаюсь проглотить горькую пилюлю презрения к себе, от которой у меня пересохло в горле.

Так много «что, если»…

Лондон должен был стать началом новой жизни. Лучшей жизни.

Вместо этого, он стал прямой дорогой в ад.

Бракс ничего не говорит, но отодвигается в сторону от меня. На мгновение я боюсь, что ему противно со мной. Но затем вспоминаю, что он выбрал меня. Он вырвал меня из жалкого состояния, в котором я была, и восстановил меня.

Как и обещал.

Но почему?

Это вопрос на миллион долларов.

Здесь нечто большее, чем просто получение удовольствия от исправления шлюхи. Знаю, есть еще много сторон его темной души. Но я не боюсь, мне любопытно.

Он подталкивает меня и опрокидывает на спину. Его темные волосы падают ему на лоб, когда он устраивается между моих разведенных ног. Наши взгляды встречаются, и я готовлюсь к тому, что он войдет в меня. Я не возбуждена, расстроена от горьких воспоминаний, которые до сих пор висят в воздухе, но готова сделать это с ним.

Хочу сделать это с ним.

Но он не входит в меня. Он отползает назад, шире разводит мои ноги, и голод вспыхивает в его глазах. В тот момент, когда я увидела его, сразу поняла, что Брэкстон будет хорошим любовником. Но я никогда не воспринимала его, как отдающего партнера в постели.

— Ох. — Я хватаю ртом воздух, когда его горячее дыхание щекочет мою киску. Бракс медленно и слегка неуверенно проводит языком снизу вверх. Но как только он распробовал меня, становится ненасытным. Сильными пальцами впивается в мои бедра и раскрывает их шире. Моя киска увлажняется, и глубоко внутри меня начинает пульсировать страстное желание. Его язык повсюду — исследует и ласкает — и я легко становлюсь мокрой и покачиваюсь в его руках.

— Сильнее. — говорю я, хотя это больше похоже на хныканье, но Брэкстон понимает этот язык. Скользнув рукой вниз, он вставляет два пальца глубоко в меня. Когда проворачивает их, то задевает мою вечно нуждающуюся точку G, и из меня вырывается стон удовольствия.

— Брэкстон! О, Боже!

У меня нет времени, чтобы отругать себя за использование его имени, потому что его движения становятся более интенсивными. Он сосет, кусает и вырисовывает сумасшедшие круги по моему клитору, пока я не начинаю терять рассудок. Кому нужен героин, когда у тебя есть самый лучший проклятый наркотик? Пальцами и языком он сводит меня с ума, и оргазм, как электрический ток, проходит сквозь меня. Его имя срывается с моих губ снова и снова, пока я не вздрагиваю в его руках в последний раз.

Райская пелена в конечном итоге спадает, и Бракс садится на колени, глядя на меня сверху вниз с самодовольной улыбкой на его блестящем от моей влаги лице.

— Ты… я… ах, — я вздыхаю и непроизвольно улыбаюсь, — теперь трахни меня.

Его лицо вспыхивает от гнева, но я вспоминаю, что у Бракса это выражение лица также означает решимость. И это адски сексуально.

— Ты моя, Джессика, — говорит он с рычанием и одним сильным толчком входит в меня, — никогда не забывай об этом.

Он опускается всем телом на меня и прижимается к моим губам своими. Его поцелуй собственнический, но сладкий. Когда он двигается во мне, я позволяю себе роскошь и представляю свою жизнь с ним. Брэкстон, несмотря на его противоречия, не имеет ничего общего с ним.

Могу ли я снова жить?

Там, где я не какой-то кусок дерьма, который используют и насилуют те, кто думает, что у них есть на это право, данное Богом.

С Браксом, который потирает мой чувствительный клитор каждый раз, когда погружается в меня, я становлюсь все ближе и ближе к другому, еще более желанному оргазму. Я так давно не занималась сексом с удовольствием. Он так долго был просто работой, и был таким далеким от того, что мне нравилось. Я использовала его, как средство для получения героина, чтобы потом забыться. И завязла в порочном кругу так сильно, что онемела в нем.

Но теперь, когда я оттаиваю… Теперь, когда мое сердце снова начало биться, прежняя «я» рвется к жизни. Прежняя «я» из прошлого сливается с новой. С той, которая занимается не сексом, а любовью, и вместе они подавляют жалкую наркоманку из прошлого.

Я хочу Брэкстона Кеннеди.

Не только на следующие несколько месяцев. Он не тот мужчина, которого можно просто забыть и двигаться дальше.

— Джесс, — стонет он, его тело дрожит от необходимости кончить. Он ждет меня, а я потерялась в собственных мыслях.

Обхватив его лицо ладонями, я смотрю в его глаза. Я надеюсь передать, насколько он нужен мне, насколько моя душа зависит от нашей связи. Он мой спаситель. Он вытащил меня из-под обломков моей прежней жизни. Я не потеряю его без боя.

Я буду бороться за Брэкстона Кеннеди.

Даже если это означает борьбу против него.

Сделаю его своим.

— Я твоя, Брэкстон.

Он вонзается в меня последний раз, и этого достаточно, чтобы отправить меня в стремительно растущий экстаз. Я вскрикиваю, теряя все границы, и отдаюсь удовольствию, которое накрывает мой разум и тело.

Как только его тепло изливается в меня, он расслабляется и придавливает меня своим весом. Я улыбаюсь под его горячим телом и молюсь, чтобы ковер, на котором мы лежим, не исчез из-под нас к тому времени, как мы проснемся.

Не уверена, что смогу справиться, если он проснется в плохом настроении и вдруг окажется равнодушным ко мне. Нет, на самом деле, я знаю, что не смогу справиться с этим.

Но все равно знаю, что это произойдет. И это печально.

В моей жизни никогда не бывает все хорошо слишком долго.