Порочная игрушка

ГЛАВА 20

Он

Я все еще хмурюсь, когда мы входим в пентхаус. Банни будто оцепенела, и это меня бесит. Я только что избил нового клиента, и она, похоже, этим не расстроена. Что-то не сходится.

У меня еще никогда не было такого сильного желания выбить из кого-то дерьмо; каждый раз, когда Джеймс открывал свой проклятый рот, я хотел это сделать.

И когда он заговорил с моей Банни так, будто она была его игрушкой, и у него было право ее отчитывать, я, черт побери, пришел в ярость.

— Где ты витаешь?

Она переводит взгляд на меня. Беспокойство отражается на ее лице, а затем она стряхивает его прочь.

— Нигде, просто подумала об отце. Почему бы тебе не включить душ, пока я разденусь?

Я киваю, но я не дурак. Она что-то скрывает. Могла ли эта девушка, Черри, дать ей какие-нибудь наркотики? Направляюсь в ванную, но останавливаюсь, чтобы посмотреть на нее. Банни расстегивает платье, и оно падает на пол, обнажая ее соблазнительную попку. Одним движением руки Джесс расстегивает лифчик, и он падает на пол рядом с ней. Из него выпадает белый листок бумаги — ясно, что прятала она не наркотики. Она быстро хватает его с пола и прячет в свой чемодан. Разберусь с этим позже.

Теперь, и правда, есть кое-что еще, что мне нужно изучить. Включаю душ и продолжаю снимать с себя одежду. Я как раз снимаю носки, когда она входит в ванную. Ее взгляд неторопливо проходится вниз по моему рельефному торсу к члену, который уже давно готов к задаче, стоящей перед ним. Улыбка, которая играет на ее губах, одна из тех смехотворно фальшивых, с которой, как ей кажется, она так хорошо может обманывать людей. Но я могу видеть сквозь ее соблазнительную ухмылку, потому что ее глаза не лгут. В глазах Банни мерцает сомнение и беспокойство. Что бы ни случилось сегодня, это полностью овладело ее хорошенькой головкой, и она прилагает все силы, чтобы скрыть это от меня.

Сегодня я должен был быть с ней. Заниматься с ней любовью. Трахать ее, пока она не разучилась бы ходить. Целовать ее. Прикасаться к ней.

Вместо этого я был с ублюдком, которого в итоге избил. От этой мысли моя кровь закипает. Ярость зреет во мне: горючая смесь из собственнического инстинкта защитить то, что мое, из необходимости наказать Тревора и ублюдка, что причинил ей боль, и из желания выпустить демона внутри, жаждущего поиграть со своей игрушкой.

Я скольжу взглядом вниз по ее телу, и от каждого синяка меня все больше и больше накрывает волна ярости. Одна часть меня хочет упасть к ее ногам и оставить поцелуи над каждой фиолетовой отметкой на ее ребрах, чтобы показать, как сильно мне жаль. Другая же, хочет прижаться к ее губам страстным поцелуем и показать, насколько я впечатлен ее силой.

А еще есть темная часть меня…

Запутанная, безумная часть…

Та, что хочет причинить ей еще больше боли.

И из-за этого мой член становится твердым.

В прошлый раз ей удалось укротить моего внутреннего зверя, но из-за всего, что случилось сегодня, ему не терпится вырваться.

— Что? — Ее голос мягкий и нежный, а глаза, которыми она смотрела на меня в течение последних месяцев так, будто я ее спаситель, мерцают неопределенностью. А еще я вижу в них вспышки страха.

Шагаю к ней и останавливаюсь, когда кончик моего члена касается ее живота. Подняв руку, скольжу в ее волосы и крепко хватаю их. Твердым рывком назад заставляю Банни посмотреть на меня. Паника в ее глазах прогоняет почти влюбленный взгляд, с которым она смотрела на меня. Потеря ее доверия ко мне подпитывает желание дать ей то, чего стоит бояться.

— Я собираюсь трахнуть тебя, Банни. И это будет больно.

Взмахнув ресницами, она опускает взгляд. Немного приоткрыв рот, быстро и порывисто дышит.

— Мне нравится, когда вы делаете мне больно, господин.

Тот факт, что она чувствует мою «жажду», одновременно и волнует, и бесит меня. В последнее время я как-то смягчился в ее присутствии. И из-за этого взял ее с собой. Я, блядь, просто не мог выдержать разлуку с ней и, в конечном счете, это закончилось тем, что ее избил какой-то придурок. Когда я в ярости, отношусь к своей игрушке так, как я и намеревался первоначально.

— Как ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно? — спрашиваю мягким голосом. Боюсь громко говорить, потому что может выйти наружу яростный шторм, который бушует внутри меня. Но я жадный и эгоистичный. И хочу, чтобы шторм поглотил меня. Мне нравится то, как я себя чувствую, когда подавляю и покоряю свои игрушки, когда нахожу их слабости и использую их против них.

— Свяжите меня, когда будете заниматься со мной любовью, — мурлычет она, пробегая пальцами по моей голой груди.

Я ухмыляюсь ей. Банни играет со мной, зная, что я начну c жестокости, а закончу тем, что к концу ночи буду шептать нежности ей на ухо. Как вчера. Но она не чувствует ураган ненависти, который охватил меня с того момента, когда мой кулак встретился с тем ублюдком внизу. Я помню дикие, удивленные взгляды сидевших за столом, и рвение, которое она показала, чтобы уйти от этих людей.

У меня возникает идея.

— Дюбуа, — кричу я, когда отпускаю ее, чтобы выключить душ.

Банни растерянно смотрит на меня, и я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Да, сэр?

Перевожу свое внимание на мужчину, стоящего в дверях.

— Приведи наших гостей на десерт. Всех, кроме того придурка. Я готов поиграть с моей игрушкой так, как это было задумано.

Дюбуа, привыкшего к моим странным фетишам, даже не смущает моя нагота. На самом деле, теперь его угрюмое настроение прошло, и он слегка улыбается, прежде чем уйти, чтобы сделать то, что ему было велено. Такого меня он знает и признает. Этот я — не слабый и не мягкий. С таким мной нужно считаться.

Бедная Банни.

Попалась в ловушку охотника.

Она даже не будет знать, что случилось, пока не станет слишком поздно.

— Б-б-бра…— Банни начинает произносить мое имя, но когда я перевожу свой дикий взгляд на нее, желая, чтобы она сказала то, за что я могу наказать ее, игрушка благоразумно замолкает.

— Иди, ляг на кофейный столик.

Широко распахнув глаза, она, спотыкаясь, уходит от меня на ватных ногах. Шок, должно быть, все еще бежит по ее венам, потому что она не ставит под сомнение мое внезапное изменение настроения. Я следую за ней и смотрю, как она садится на край стола. Банни ложится на спину и ахает, когда холодное дерево касается ее кожи.

С каждым вдохом ее божественная грудь приподнимается и покачивается. Банни нервничает, однако доверяет мне. Внутри меня происходит борьба относительно того, к чему приведет ее доверие ко мне. Решив, что она, черт побери, смирится с этим, я подхожу к своему чемодану и беру несколько галстуков. Решаю начать с лодыжек и привязать каждую к ножкам стола.

— Что ты собираешься делать? — спрашивает она шепотом.

В ответ я фыркаю и плотно завязываю ткань вокруг ее лодыжки. После того как заканчиваю со второй ногой, встаю, и мой член подпрыгивает, когда иду к другому концу стола.

— Опусти руки на пол по обе стороны от стола, — командую я.

Она смотрит на меня своими огромными глазами, и я жду страха. Жду того взгляда, которым она смотрела на Джеймса, словно он был дьяволом — взгляда, которым все мои игрушки смотрели на меня.

Но она улыбается мне. Не притворно. Но абсолютно реально.

Каким, блядь, образом Джеймс Диксон страшнее, чем я? Эта мысль сбивает меня с толку и одновременно бесит.

— Пока ты не боишься меня, Банни, но будешь. Запомни это.

Она вздрагивает, но не от испуга. Моя игрушка возбуждена. Уверен, что ее гладкая киска мокрая от необходимости быть оттраханной. И я становлюсь тверже только от мысли об этом.

Ее длинные волосы цвета красного дерева струятся по столу и ложатся волнами на ковер под ним. Мои пальцы подрагивают от желания погрузиться в них, но вместо этого я затягиваю галстук вокруг одного из ее запястий. Мне приходится лечь на пол боком, чтобы был доступ под стол, но, в конце концов, мне удается свести ее руки, чтобы привязать их одним галстуком.

— Жди здесь, — говорю я ей, как будто у нее есть выбор.

Нахожу свои брюки и надеваю их, прежде чем уйти в другую комнату, чтобы позвонить в обслуживание номеров.

Сегодняшняя ночь только что стала намного интересней.

Я оставляю Банни одну в комнате, пока жду возвращения Дюбуа. Через какое-то время он появляется вместе с Джамалом, Гленн и их игрушками.

— Сэр. — Приветствие Джамала звучит совершенно обыденно.

Гленн лукавую улыбается мне, а тем опускает взгляд вниз от груди к расстегнутым брюкам. Я самодовольно приподнимаю бровь, и Гленн краснеет. У нее не будет никаких проблем с тем, чтобы присоединиться к нашему ночному развлечению. Ни для кого из них это не ново — то, что я из себя представляю. Все знают мои предпочтения и фантазии. Весь этот отель и казино построены, благодаря им.

Перевожу взгляд к их игрушкам и хищно улыбаюсь. Оба, похоже, из опытных. Жеребец и Карамель стоят рядом и с нетерпением ждут, что будет дальше.

Этот мир полон фриков. А я даю им место для свободного плавания под их флагами.

— Как только прибудет десерт, мы начнем, — объявляю я и небрежно подхожу к ноутбуку Дюбуа, чтобы увидеть, над чем именно он работал.

Гнев расцветает в груди, когда я вижу три фотографии на его экране. Три мудака по имени Корги. Этого хватает для очередного приступа ярости, и теперь мне хочется отправить всех своих гостей из номера, чтобы заняться этой зацепкой.

Для Банни.

Я отмахиваюсь от своего раздражения и качаю головой. Разберусь с этим позже. Банни настолько завладела каждой мыслью в моем сознании, что один взгляд на этих ублюдков может уничтожить последние крупицы здравого смысла в моей голове.

Джесс должна понять, что я заплатил ей, чтобы она стала моей игрушкой.

Должна понять, что она не моя девушка.

Еще пару мгновений я подавляю желание сделать вид, что она принадлежит мне, и отхожу от компьютера.

— Дюбуа, занеси десерт в комнату, когда его доставят.

Он послушно кивает, и я машу остальным следовать за мной. Они стоят у двери, пока я включаю все светильники. Не хватает лампы, которую я разбил перед ужином и осколки которой Дюбуа уже давно убрал. В комнате становится светло, и все взгляды устремляются на кофейный столик.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — говорю я им, игнорируя обжигающий взгляд Банни. Она больше не волнуется из-за того, что я выставил ее на всеобщее обозрение для этих людей. Она злится.

Я встаю у стола между ее раздвинутых ног. Ее мускусный запах опьяняет меня, и я жажду поскорее начать. Лизать складки ее киски, чтобы увидеть, так ли она сладка, как десерт, которым мы собираемся насладиться. Наши взгляды встречаются, и она смотрит на меня.

— Какие-то проблемы, игрушка? — спрашиваю я, когда другие встают на колени вокруг нее.

Банни прищуривается.

— Что ты делаешь?

Пробежав ладонями вверх по ее бедрам, я рисую пальцами круги на внутренней стороне ее ног. Банни вздрагивает, но я знаю, что, несмотря на аудиторию, она хочет моих прикосновений.

— У нас десерт. Ты либо будешь добровольным участником, — говорю я ей, злобно усмехаясь, — либо я засуну трусики Гленн тебе рот, и ты останешься связанной. Тебе решать, Банни. Но будет гораздо веселее, если ты примешь участие в этом.

Она переводит взгляд на Жеребца слева от нее, потом к Гленн, которая стоит между мной и им. Джессика намеренно пропускает меня и переходит к Карамели, а затем и к Джамалу, который находится справа от нее.

— Не хочу, чтобы ее трусики были у меня во рту, — наконец-то говорит она.

Я ухмыляюсь и рад видеть, как Дюбуа толкает тележку с угощениями. Он подвозит ее к нам и вопросительно приподнимает брови.

— Как обычно, сэр?

Когда я киваю, он убирает крышки с тарелок. Мои гости ждут с нетерпением, в то время как Банни напряжена. Я должен дать ей кончить прямо сейчас, чтобы она расслабилась, но предпочитаю заставить ее извиваться и корчиться от необходимости оргазма.

Дюбуа протягивает мне маленький металлический кувшин, который наполнен растопленным шоколадом. Для персонала отеля не впервой готовить еду определенной температуры для нужд гостя. Я беру его и подношу к телу Банни, останавливаясь над пупком.

— Может быть немного больно, — предупреждаю я.

Как только нагретый шоколад касается ее плоти, она поднимает голову и смотрит на меня. Игнорируя взгляд игрушки, я продолжаю поливать шоколадом ее тело, убедившись, что он обильно покрывает ее грудь. Как только Банни выглядит так, будто приняла грязевую ванну, я меняю кувшин на другой, на этот раз с белым шоколадом.

Перевожу взгляд на Банни, и испытываю шок, когда вижу, что она наблюдает за каждым моим движением. Я ожидал, что она будет извиваться или бороться. Но вместо этого, она, похоже, в ярости.

Но это ненадолго.

Вскоре игрушка будет умолять, чтобы я развязал ее.

— Она выглядит такой чертовски вкусной, — говорит Жеребец нетерпеливо.

Когда вижу, как он опускает взгляд на ее пухлые губы, я чувствую приступ раздражения. Посмотрев на Джамала, замечаю тот же нетерпеливый взгляд. Я не могу приглашать их на вечеринку с моей игрушкой на десерт и ожидать, что они не захотят ее попробовать.

— Пусть они помогут, — приказываю я Дюбуа.

Он передает им различные блюда, и вскоре это становится трапезой в семейном стиле, когда все передают блюда по кругу, пока Банни не становится равномерно покрыта взбитыми сливками, нарезанными фруктами, шоколадной стружкой и кокосовыми хлопьями.

— Приступайте.

Я смотрю, как даже женщины с энтузиазмом прикасаются губами к телу Банни, покрытому сладостями. Услышав ее крошечный вздох, перевожу взгляд на нее. Несколько секунд назад она готова была убить меня своим взглядом. Теперь же извивается, когда языки щекочут ее плоть. Румянец покрывает ее шею и щеки, а сладкий маленький ротик приоткрыт. В шоке или от удовольствия, трудно сказать.

Я прижимаюсь губами к ее киске, где шоколад стекает вниз, и сначала медленно пробую. Мягкий стон Банни дает мне знать, что она определенно наслаждается этим. Шоколад, смешанный с ее соками — настоящий афродизиак, и мой член пульсирует от желания быть внутри нее. Расстегнув штаны, я продолжаю трахать ее языком. Вытаскиваю член и начинаю поглаживать его. Когда ее тело напрягается перед разрядкой, я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.

Дикими, безумными зелеными глазами Банни смотрит на меня.

— Не останавливайся, — умоляет она шепотом.

Я собираюсь вернуться к прежнему занятию, когда натыкаюсь взглядом на Жеребца, который чистит свою «тарелку» слишком хорошо. Он кружит языком по ее груди, и огонь ревности взрывается внутри меня. Он, вероятно, трахнул бы то, что принадлежит мне, если бы я разрешил.

— М-м-м. — Гленн стонет рядом со мной. — Так сладко.

Я смотрю на женщину рядом с собой и скрываю улыбку. Она всегда пытается произвести на меня впечатление. И сейчас занята тем же. Я с интересом наблюдаю, как она спускается к бедрам Банни.

— Хочешь попробовать мою игрушку? — спрашиваю я, приподняв бровь.

Гленн задорно кивает головой. Шоколад стекает по ее подбородку и шее, и в этот момент она выглядит более привлекательной, чем все то время, что работала на меня.

Эта игра становится все интересней и увлекательней. Банни — идеальная игрушка.

— Хорошо. Я хочу посмотреть, как ты пробуешь.

Гленн откидывает длинные волосы в сторону и наклоняется вперед, прикасаясь языком к клитору Банни. В тот момент, когда она касается его, моя игрушка пронзительно кричит.

— Я не хочу, чтобы она касалась меня!

Я смеюсь и проталкиваю палец внутрь Банни. Она стонет, и я смотрю на склоненную к ней голову Гленн.

— На самом деле, ты хочешь этого.

Отрицая, Банни качает головой, но, ощущая мой палец внутри киски и ласки Гленн на клиторе, соглашается — кусает губы и кивает мне.

Моя игрушка тоже любит играть.

— Гленн, я хочу попробовать ее вкус на тебе.

Она кивает и поднимает голову, желание мерцает в ее глазах. Она красива, но ничего похожего на сногсшибательную красоту Банни. Однако я хочу попробовать мою игрушку на ее губах. Запуская свободную руку в ее волосы, пока продолжаю ласкать пальцем Банни, дергаю ее к своему рту. Гленн громко стонет, и я наслаждаюсь ее поцелуем со вкусом шоколада и соков Банни.

— О, Боже! — Крик удовольствия Банни является предшественником того, что должно произойти. Я продолжаю ласкать ее клитор большим пальцем, в то время как другими массирую точку G. Гленн позволяет мне углубить наш поцелуй, и когда я чувствую чью-то руку на своем члене, почти теряю сознание от удовольствия. Я не знаю, кто из них трогает меня, но не возражаю.

Стоны, исходящие от Банни, отвлекают меня от поцелуя. Я удивлен, увидев, что Карамель ласкает мой член, пока целует Джамала. И Гленн гладит Жеребца через его брюки, пока он массирует грудь Банни. Волна ревности проносится по моим венам, но я быстро подавляю ее. Я ведь хотел этого. Это моя чертова игра, и все они здесь, чтобы играть. Даже Дюбуа.

Я перевожу взгляд на него. Он стоит в стороне, в ожидании дальнейших инструкций. Жеребец наклоняется к Банни и что-то тихо шепчет ей на ухо — так, что только она может услышать. Затем мягко ее целует. Собираюсь сказать ему, чтобы он убрал свой гребаный рот от ее милого ротика, когда чей-то язык — мокрый и горячий — скользит вдоль моего члена.

Гленн принимается сосать мой член. Она хотела этого в течение многих лет. Жеребец перемещается к груди Банни, и я, не отрывая взгляда, смотрю на нее.

С каждым толчком пальцев я подвожу ее ближе к краю. И с каждым движением головы Гленн я все ближе к разрядке.

Мои глаза закатываются, и я чувствую, что в любой момент готов кончить в рот Гленн. Но мне не хочется кончать в ее рот, ведь моя сперма предназначена для Банни. Это отрезвляет меня, и я за волосы отдергиваю ее от своего члена.

— Десерт окончен. Уходите, — рычу я.

Четыре пары растерянных глаз смотрят на меня. Они выглядят так забавно, со всем этим шоколадом, размазанным по их чертовым лицам. Банни же выглядит так, что мне хочется ее съесть. Ее голова запрокинута назад, и грудь вздымается от желания.

— Я сказал, убирайтесь!