Порочная игрушка

ГЛАВА 30

Он

Голос Джеймса, благодаря микрофону, разносится над толпой. Я прерываю поцелуй и вижу, как он спрыгивает со сцены. Его лицо побагровело, и он возится с чем-то на поясе. Я собираюсь спрятать Джесс себе за спину, когда звонкий голос наполняет комнату.

— Привет. Меня зовут Шерил Мартин, — говорит девушка со сцены. — Мне семнадцать лет.

В зале становится тихо. Она смотрит на меня, и я киваю, чтобы она продолжала.

Когда дело запахло жаренным, я попросил Дюбуа проверить данные в записке, что нашел в сумке Джессики. Оказывается, девчонка несовершеннолетняя, и Джеймс серьезно ей навредил. Мы с Дюбуа размышляли над тем, кто такой этот мудак Джеймс и как он связан с Джесс. Проанализировав события, я подтвердил свои подозрения — именно он, а не вымышленный блондин, избил ее. Он имел доступ в помещения, где не было видеонаблюдения. А еще Черри исчезла после того, как последовала в ванную за Джессикой. Пазл начал складываться.

После того как я отослал Джессику в Лондон, мы все впятером собрались за обеденным столом. Но сначала я рассказал отцу про свою жизнь.

Обсуждая происходящее, я упомянул, что Джеймс — сенатор штата Джорджия. Кристина рассказала о корзине персиков, которая, как она предположила, была от меня, и что была озадачена тем, как Джессика отрицательно отреагировала на подарок. Я тут же вспомнил, как Джеймс называл ее Персиком на ужине.

Затем Дюбуа признался, что Джесс из Джорджии. Чтобы я не разочаровался в игрушке, он попросил ее продолжить притворяться британкой за вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов.

Пока мы разговаривали, Картье зашел в интернет с телефона и вбил в поиск имя «Джессика Диксон», и я увидел фото, на котором она, с отчаявшимися глазами, стоит рядом с этим монстром. Его одержимость «моей игрушкой» внезапно обрела смысл. В Вегасе он, должно быть, угрожал ей, чтобы она держала язык за зубами.

В этот момент пазл сложился: то, как Джесс настаивала на продаже моей компании, и то, что она никогда по-настоящему не боялась меня. Очевидно, что Джеймс жестоко обращался с ней. Именно он был виноват в смерти ее ребенка.

Джесс ушла, чтобы защитить меня от Джеймса. В свою очередь и я оттолкнул ее, чтобы защитить. Да, она нашла альбом, но не испугалась. Пока я пытался защитить ее от мужчины, желающего причинить ей боль, она защищала меня от него. Это просто смешно.

Джессика еще летела в Лондон, а отец уже звонил частному детективу, которого он нанимал много лет назад, чтобы найти нас с мамой. Тот проследил за Джеймсом и обнаружил, что он вылетел из Сиэтла в Лондон. Я был вне себя, но Свон и другие девочки позаботились о ней. Джордж, нанятый мной полицейский, постоянно следил за этим ублюдком в Лондоне. То, что Джеймс был там и преследовал Джессику, пугал меня до чертиков. Но больше всего пугало то, что он не стал долго ждать и потащил ее обратно в Джорджию.

На его странице в «Фейсбук» было упоминание о приближающемся бале, и этот ублюдок был чертовски самовлюбленным, чтобы пропустить мероприятие, где, вероятно, хотел объявить о намерении баллотироваться в президенты. Несмотря на то, что все билеты уже были проданы, я смог достать билет на мероприятие. Предложенное взамен неплохое пожертвование никак не повредило моим финансам.

Нам необходимо было найти достаточно улик, чтобы мы смогли избавиться от этого ублюдка раз и навсегда. Наученный горьким опытом после пожара в отеле, я избавился от Тревора и установил слежку за Джеймсом. Ни я, ни Джессика больше не станем легкой добычей. Ублюдок отправится в тюрьму. Очень скоро.

Мне потребовался всего один звонок матери Шерил. Я рассказал ей о службе знакомств и о своем отеле; что никогда не хотел, чтобы с ее дочерью произошло нечто подобное. Я рассказал, что тот мужчина, который причинил боль Черри, избил мою женщину. Черри уже была благодарна Джессике за то, что та сделала для нее, и они были готовы помочь. Конечно, полмиллиона, которые я перевел на их счет, тоже сыграли свою роль.

— Джеймс Диксон не только принудил меня к сексу, несмотря на то, что я несовершеннолетняя, он также избил меня и накачал наркотиками, — смело рассказывает толпе Шерил. — За выходные это происходило неоднократно. У меня есть электронные письма с угрозами от него. Их я получила после того, как мне удалось сбежать с помощью его жены, Джессики Диксон. — Она машет стопкой листов.

Имея данные медосмотра из больницы и показания полиции, потребуется лишь тест ДНК, и этот придурок надолго отправится в тюрьму. Полиция и два агента ФБР ждут по ту сторону двери, чтобы вручить ему ордер на арест. Так как он политик и его преступления произошли в нескольких штатах, мы привлекли федералов, чтобы он точно не вырвался из-за недостатка улик.

Джеймс стоит у сцены, в ужасе уставившись на девушку.

Да, пошел на хер, приятель. Я выигрываю.

Джессика расслабляется в моих руках и выдыхает, освобождаясь от переживаний длиной в целую жизнь. Она понимает, что все кончено.

— Когда я поехала домой и рассказала матери о произошедшем, она отвезла меня в больницу, где меня осмотрели на предмет изнасилования.

Гул голосов разносится в толпе.

— Я никогда раньше не видел эту девушку! — орет Джеймс.

Джессика расправляет плечи и кричит сквозь толпу:

— Джеймс Диксон, мой бывший муж, избивал меня в течение многих лет. Он столкнул меня с лестницы, и в результате погибла моя еще не рожденная дочь Грейс. Я бежала из страны, опасаясь за свою жизнь.

И тут Джеймс срывается. Его лицо становится багровым, и он нападает. Я замечаю, что он держит пистолет, только тогда, когда он направляет его на нас. Рывком разворачиваюсь спиной, удерживая Джесс в своих объятиях, когда позади меня раздается выстрел…

Пауза.

Я просил многих, и Бог дал ту, что станет последней.

Ничто не имеет значения, кроме тепла ее тела в моих руках. То, как она приятно пахнет, и шампунь с парфюмом тут ни при чем. Как ее шелковистые волосы щекочут мне губы, когда я прижимаюсь к ее макушке. Наши секунды растягиваются, и я с жадностью живу в них.

Одна секунда.

Две секунды.

Три секунды.

— Бракс. — Ее голос звучит хрипло и дрожит.

Я опоздал?

— Ш-ш-ш, детка, пожалуйста, скажи, что ты в порядке.

Она всхлипывает и смотрит на меня.

— Я не пострадала. Ты ранен?

Я качаю головой, и мы поворачиваемся к сцене. Толпа людей собирается вокруг места, где несколько мгновений назад стоял Джеймс. Я вижу его скрюченное тело на полу — он получил пулю от полицейского. Скатертью дорожка. Несколько офицеров отталкивают людей от него, и я облегченно вздыхаю.

— Все кончено. Наконец, черт побери, это закончилось, — Слезы текут по щекам Джесс, испортив модный макияж.

Я хочу отвезти ее в отель, вымыть дочиста, какой она и должна быть.

— Нет, это не конец, — говорю я с улыбкой, — Это только начало.

— Мой Темный Не-прекрасный Принц появился на черном коне и всех спас, — говорит Джесс, и мы смеемся. Пар от горячей воды кружит вокруг нас, и я прижимаю ее к груди. Ее улыбка исчезает, и она смотрит на меня серьезным взглядом. — Спасибо, Бракс. Спасибо, что пришел за мной.

Криво ухмыляюсь и затаскиваю ее под струю горячей воды.

— Ты же не думала, что я позволю тебе так легко уйти? Ты моя, Джесс. Вся моя. Если ты уйдешь, я всегда буду следовать за тобой. Я большой злобный лев, а ты мой маленький милый кролик. Такие вот дела.

Она встает на носочки и целует меня.

— Ты поймал меня мистер Засранец. Теперь ты съешь меня?

Образ Джесс, лежащей на белом меховом ковре в спальне и открытой для меня, появляется перед моими глазами, и мой рот наполняется слюной, а член мгновенно твердеет.

— Малышка, я собираюсь «есть» тебя каждый день, пока ты не станешь умолять меня остановиться. А когда ты это сделаешь, я просто заткну твой рот твоими же трусиками и опять буду играть с тобой. Как тебе такой план?

Джесс протягивает руку и обхватывает мой член ладонью.

— Ты такой романтичный, — дразнит она.

Хватаю ее за попку и поднимаю. Прижимаю к холодной плитке на стене и позволяю ей направить член в свою горячее лоно. Когда я оказываюсь внутри, член подрагивает от удовольствия. Если она рядом, не имеет значения, чем мы занимаемся. Пока мое тело соединено с ней, я, черт побери, в восторге. После разлуки наше воссоединение короткое, грубое и страстное.

— Да!

Когда она кричит от удовольствия, я отпускаю контроль, за который держался, и кончаю в нее. Растворяюсь в абсолютном блаженстве от гладкого тесного тепла, что владеет мной.

— Я хочу показать тебе кое-что, — говорит она с застенчивой улыбкой и надеждой в глазах, когда мы приходим в себя.

После душа я веду ее к камину, захватывая по пути одеяло с кровати. В этом номере в Атланте нет вентиляционных отверстий с теплым воздухом в полу, но есть камин, и этого нам вполне хватит. Перед тем как устроиться перед камином, Джессика меня останавливает.

— Подожди, мне нужна сумочка.

Я наблюдаю за ее обнаженным телом: пока она берет сумочку, мокрые волосы струятся по плечам, задевая соски, и это чертовски заводит меня. С нетерпением жду, когда уложу ее на ковер и буду заниматься любовью всю ночь.

Я сажусь, и, как только Джесс устраивается между моих ног, укрываю нас одеялом. Она вытягивает ноги к огню и начинает рыться в сумке.

— Думаю, сейчас мне это не понадобится, — говорит она рассеянно, доставая большой кухонный нож. — Ну, если только ты не пересечешь черту. В таком случае, мне придется его оставить.

Мой смех разносится по номеру, а ее ответный смех делает меня охренеть каким счастливым.

— Что ты собиралась сделать этой штукой?

— Убить ублюдка.

Я целую ее все еще влажное плечо.

— Хорошая девочка. Ты мой злющий маленький кролик.

— Прости, что не рассказала тебе о нем, Бракс. Я лишь хотела защитить вас и… — Она замолкает.

Я обнимаю ее, прижимая к себе.

— Все нормально. Мы это поняли.

— У меня не было возможности отдать тебе подарок на день рождения, — говорит она застенчиво. — Только боюсь, что тебе он не понравится.

— Покажи, — улыбаюсь я.

Она вытаскивает какую-то отвратительную розовую мерзость, и я громко смеюсь. От смеха и счастья текут слезы.

— Ох, Джесс, а я-то думал, что не могу любить тебя больше, чем уже люблю. — Я беру розовые носки с кроликами и рассматриваю их. Судя по оранжевому ценнику, их стоимость два доллара, и они самого большого женского размера. Но они идеальны. Абсолютно. — Как ты узнала, что я люблю носки?

— Скажем так, я нашла пару зацепок о тебе. Тебя довольно легко понять, на самом деле.

Я смеюсь и целую ее в макушку.

— Я хочу знать все. Хочу знать каждую деталь о твоих родителях и брате, о прошлом с Джеймсом, о времени в Лондоне. Все. Я хочу знать каждую деталь о моей женщине.

Она вздыхает.

— Это я могу. Но тогда и ты обещай рассказать мне все. Пока ты был в Вегасе, Рич рассказал мне, что он не твой биологический отец, так что я хочу узнать всю историю. А еще, как ты узнал, что Джимми связан со мной, и как ты оказался на балу. Хочу узнать хорошее и плохое о твоей маме. Хочу узнать, что расстраивает тебя и что делает счастливым. И самое главное, я хочу знать, какой торт ты хочешь на свой следующий день рождения.

Ее слова вызывают трепет в моем темном сердце, и я выпрямляю спину. Я смогу сделать это. Впервые в жизни я ощущаю себя цельным. Джессика сделала это. Если скучные истории о прошлом сделают ее счастливой, то я все расскажу. Это будет трудно, и я, вероятно, буду зол. Ляпну ненужные слова и, скорее всего, попытаюсь заткнуть ее, когда станет трудно. Мне не нужно удерживать ее, потому что она уже принадлежит мне и владеет каждой частью меня. Будет нелегко, но это того стоит. Стоило перевернуть все вверх тормашками, чтобы, наконец, честно и открыто смотреть в ее глаза. Джессика очаровала меня, и я наслаждаюсь этим пьянящим чувством.

— Обещаю, — клянусь я.

— Хорошо, и еще одно. Обещай, что полюбишь и следующий подарок. Обещай, что, несмотря ни на что, для тебя он будет иметь такое же значение, как и для меня. Потому что, Бракс, — говорит она, — если ты пообещаешь это, я подарю тебе свое сердце навсегда.

— Обещаю. Ты моя. Именно поэтому я дал тебе свою фамилию. Я люблю тебя, и ты останешься со мной, даже если будешь творить всякую хрень. Будешь сталкивать меня в бассейн полностью одетым; предполагать, что я серийный убийца; делать ремонт в доме, когда тебе вздумается, или дословно цитировать всякие банальности из фильмов. Я пойду за тобой на край земли, лишь бы раздеть и любить тебя снова и снова. Ты — солнце, которое согревает меня внутри и снаружи. Мир был ужасно холодным, пока ты не вошла в него.

Джессика явно до сих пор колеблется.

— Больше никаких срывов и перепадов настроения. Мне нужно точно знать, что ради меня ты сделаешь это. У меня есть на это свои причины. Когда ты будешь злиться, обещаю, мы разберемся с этим, а затем последуют душевные и теплые разговоры возле камина.

Я прижимаюсь губами к ее плечу, оставляя нежный поцелуй.

— Я — мудак, но ты исправляешь меня. Так же, как я помогал тем женщинам и восстанавливал их, ты делаешь то же самое со мной. Я был темным, грязным и сломленным внутри. Но ты преодолела это, нашла доброту и использовала свою магию. Против тебя я бессилен, Джесс. Я никогда не был так счастлив от того, что потерял контроль.

— Но…

Я обрываю ее и щекочу.

— Довольно женщина. Выкладывай. Чтобы это ни было, просто покажи. Я не боюсь, и ты не должна.

Без колебаний, Джесс вытаскивает пакетик, а из него достает пару носков с надписью «Я люблю Нью-Йорк».

Я из Нью-Йорка, и надпись мне нравится. Но размер носков вызывает недоумение.

Недоумение в течение секунды.

Растянувшееся в вечность.

Этот момент идеален и реален.

И я хочу жить в нем всегда.

Две разорванные, хрупкие и жалкие души соединились в единое и создали нечто новое и идеальное.

— Скажи что-нибудь.

Ее слова вытаскивают меня из забвения, и время начинает бежать снова. Жизнь вдруг кажется слишком короткой, просто средством для достижения цели.

— Я люблю тебя, — шепчу я и кладу руки на ее плоский живот, который вскоре станет округлым. — И этого малыша тоже.

Она вздрагивает от непролитых слез, и я убираю сумку с ее коленей. Ложусь на спину и тяну ее за собой. Мы остаемся в таком положении в течение некоторого времени. Я обнимаю ее, пока она плачет от чистой радости, и улыбаюсь будущему. В конце концов, наше счастье перетекает в необходимость друг в друге.

— Займись со мной любовью, Брэкстон Кеннеди.

Переворачиваю ее на спину и смотрю сверху вниз. Волосы почти высохли и вьются, зеленые глаза опухли от слез, носик покраснел. Пухлые губы полуоткрыты, и я облизываю свои, прежде чем опуститься и поцеловать самую красивую женщину на планете.

Она стонет, когда я медленно вхожу. Ее тело принимает каждый мой сантиметр. И когда вхожу полностью, чувствую себя совершенным и цельным. Мы соединены с нашим ребенком. Мои толчки медленные и дразнящие, и вскоре она царапает меня. Джессика любит нежно, но также она жаждет грубости.

— Я люблю тебя, — стону я и начинаю неумолимо вбиваться в нее. Эта женщина приносит удовольствие каждой клетке в моем теле, и это чистое блаженство, которое окутывает мою душу.

Ее оргазм тихий, никаких криков, и, расслабляясь, я кончаю.

— Я собираюсь жениться на тебе, — самодовольно говорю я.

Джесс посмеивается и приподнимает бровь.

— Технически, в соответствии с моим паспортом и юридическими документами, я уже твоя жена.

Я широко улыбаюсь.

— Завтра я куплю тебе самое огромное кольцо и отвезу в здание суда, чтобы сделать это официально.

— Мой первый муж мертв. Ты уверен, что хочешь взять эти обязательства? К тому же, я думала, что сначала мужчина должен спросить женщину, хочет ли она стать его женой. А не предъявлять требования, — забавляется Джессика, и от ее игривой улыбки мой член снова твердеет.

Я подмигиваю ей.

— Я справлюсь. Твой первый муж, по сравнению со мной, был слабаком. Если ты станешь капризничать, я просто свяжу тебя и накажу ремнем. — Ее щеки краснеют, она смущена, что просто упоминание о ремне возбуждает ее. Улыбка выдает ее. Виновна, миссис Кеннеди. — Я не обычный мужчина. Я другой, как и ты. Сексуальная мегера и мать моего ребенка. Именно поэтому ты настолько особенная.

Она щекочет меня, и мы смеемся, пока я снова не вхожу в ее влажную киску. Наши взгляды встречаются, и я вонзаюсь в нее, снова и снова, как будто каждый раз последний.

— Ты выйдешь за меня, Джессика Кеннеди?

Ее рот полуоткрыт, и она кивает. Игривый огонь мерцает в ее зеленых глазах.

— Кто-то же должен принять удар на себя.

Скользнув пальцами в ее волосы, я вбиваюсь в нее все жестче и жестче. Чувствую, что могу взорваться от возбуждения в любую секунду.

— Я рад, что ты в моей команде, малышка.

— Я тоже рада.