После измены счастье есть (СИ)

Глава 17

ВАРВАРА

– Ты мне угрожаешь?

В голове не укладывается.

Он не извиняется за свои свинские поступки, а лишь запугивает, сильнее и сильнее, с целью продавить собственные интересы.

– Да, но только лишь потому, что ты сама вынуждаешь делать меня это.

Что?

– Я вынуждаю? – не верю своим ушам.

– Именно, родная. В тебе говорит не рациональность и здравомыслие, а обида и гордость. Но в семейных делах – они плохие советчики. Женщина должна быть мягкой, уступчивой, нежной. Она обязана беречь семейные ценности…

– Те самые, которыми так халатно подтирает свою задницу гулящий мужчина? – интересуюсь с сарказмом, внаглую его перебивая. – Да-да, Коля, я о тебе говорю. Все семейные ценности ты сам уничтожил, так что не смей о них даже заикаться и перекладывать свою вину на мои плечи.

– Я стараюсь ради семьи!

– Правда? Извращенно как-то ты стараешься.

– Цель оправдывает средства, – отмахивается, как от несущественного.

– Нет, – мотаю головой. – Нет! Мое здоровье не то средство, которым я буду жертвовать в угоду твоим целям, понял?!

Нет, не понимает – читаю по глазам, в которых ничего не отражается, кроме недовольства происходящим разговором.

То же самое он и отвечает.

– Все болячки, если это не спид и не бешенство, излечимы, Варя. Не устраивай конец света. Но, чтобы тебя успокоить, я переведу тебе деньги на лекарства, а еще на тортик, чтобы подсластить твоё кислое настроение.

Перевариваю услышанное, а оно комом застревает в горле и душит, не позволяя сделать нормальный вдох.

Он даже не уточнил диагноз, курс лечения, мое самочувствие. Ему они неважны. Нисколько.

Вот так, Варя, жуй – не обляпайся. Любимый муж кинул бабок, чтоб измену тортиком закусила, и спокойно самоустраняется. А дальше выгребай сама, родная, как хочешь.

Мужик… да уж. Нет слов.

– Всё, милая, мне действительно пора ехать. Оставайся дома и не делай никому мозги. Подумай о тех последствиях, что я тебе озвучил, – на этом Пригожин разворачивается и направляется в спальню.

Я за ним не иду, но по шороху и хлопкам шкафчиков догадываюсь, что муж достает из кладовки спортивную сумку и собирает себе вещи. Посреди бела дня, не скрывая этого, он пакует монатки, чтобы ехать в «командировку» с любовницей.

Что сказать?

Скатертью дорога!

Но просто так он не уходит.

– Люблю тебя, – произносит, возвращаясь в кухню и вновь приближаясь ко мне.

Не успеваю среагировать, как он вскидывает руку, обхватывает сзади мою шею и, не спрашивая позволения, вжимает в себя. Впивается в губы голодным поцелуем.

Стискиваю зубы, демонстрируя сопротивление, но он играючи его ломает. Больно давит пальцами на скулы и вынуждает приоткрыть рот.

– Не сопротивляйся мне никогда, – выдыхает нервно и дальше не целует, а жрет меня.

Нагло, грубо, неумолимо. Наглядно демонстрируя собственную силу и желание и полностью игнорируя мое мнение на этот счет.

Вырваться из захвата нет возможности, потому просто обмякаю и не отвечаю. Пусть насладится последним разом, потому что другого уже не будет.

Не позволю.

Не поддамся.

Что бы он дальше не говорил, чего бы не обещал, как бы не расписывал мне «светлое» будущее без него, сыпля угрозами, я не побоюсь уйти и остаться с Санькой вдвоем.

Да, будет сложно, но зато и спокойно.

Жить с предателем под одной крышей – это как чиркать зажигалкой в непосредственной близости от канистры с бензином – постоянный и неиссякаемый страх сгореть или сойти с ума от вечного напряжения. Я не хочу ни одного, ни другого.

Только покоя.

Для себя и своей девочки.

Спокойно выдохнуть получается, лишь когда за Пригожиным захлопывается входная дверь. Обмякаю на стуле и, уронив голову на скрещенные руки, тихо стону.

– Боже-боже, какой кошмар.

Где были мои глаза все четыре года?

Как я могла не ощущать столь пренебрежительного ко мне отношения? Почему до последнего верила, как самой себе?

– Всё потому, что ваши интересы до поры до времени совпадали, а мелкие неурядицы удавалось купировать твоим легким нравом и умением Пригожина выкручиваться из любых обстоятельств. До серьёзных конфликтов у вас дело не доходило, поэтому союз казался идеальным. А как только вы столкнулись с глобальной проблемой, и каждый проявил свой настоящий характер, так и весь ваш «крепкий» брак посыпался, будто карточный домик, – со знанием дела объясняет мне простую истину Найденова.

Она появляется на пороге через полчаса после ухода Николая и немедленно требует подробностей.

Рассказываю. Не столько стремясь удовлетворить ее просьбу, сколько сама это всё еще раз проживая и осмысливая.

Да. Мне это надо.

– Так, Варь, отчаиваться не время. Давай начнем с самого важного, – стоит мне замолчать, хлопает в ладоши шумная подруга, оставаясь собой в любой ситуации, после чего сжимает в знак поддержки мою ладонь и командует. – Скидывай мне список лекарств, я в аптеку за ними сгоняю. А ты пока чайник грей. Раз алкоголь тебе из-за лечения противопоказан, будем стресс чаем и бутербродами под душевные разговоры снимать.

Не спорю. Нет сил. Да и в компании с Найденовой нет желания лезть на стену и кусать себе локти, причитая о собственной глупости и недальновидности. А Юлька, будто это подозревая, меня одну не оставляет. Даже остается с ночевкой, предварительно выяснив, что нервотрепатель по фамилии Пригожин этой ночью в квартиру не заявится.

В воскресенье подруга помогает решить вопрос с капельницами. Двоюродная сестра ее соседки по старой квартире соглашается их делать за совершенно символическую плату.

– Я собираюсь отсюда переезжать. Это не будет проблемой? Я доплачу за транспорт, – уточняю у девушки, когда она, все подсоединив и проверив, прокручивает колесико, настраивая интенсивность подачи лекарства.

– Если не в другую часть города придется мотаться, то все в порядке, – отвечает она.

Я же, еще ночью обдумав варианты, твердо обозначаю координаты, называя район рядом со школой Александры.

Если куда и перебираться, так только туда, где моя девочка сможет добегать до школы пешком. И ей так удобнее будет, и мне спокойнее.

Этот учебный год Санька по-любому доучится в привычном месте, а дальше… дальше будет видно. Загадывать вперед и строить планы – дело бесперспективное, сама сегодня убедилась.

Оставшуюся часть выходного Юльчик помогает мне собирать вещи и веселит, рассказывая о своих приключениях в должности официантки. Даже между делом бросает:

– Не переживай, Варь. Если с деньгами будет напряг, я тебя к нам устрою. На полставки или на выезды. Не пропадем, дорогая. Окей?

И, как ни странно, это тоже придает бодрости. Когда в тебя верят, ты тоже начинаешь верить в себя с удвоенной силой.

– Окей, Юль.

– Вот и умница. Пойдем спать. Мне завтра к семи на работу.