Последний обряд

Глава 10 Предвестник

Люк пересекает комнату, лишь мельком взглянув в нашем направлении. Он внимательно осмотрел стол, прежде чем повернуться к Гейбу.

— Мне нужно посмотреть на Уджат. Я могу проверить, точно ли это Его оригинал.

— Он там, — кивает Гейб, указывая в направлении Люка.

— Его здесь нет, — Люк бросает предупреждающий взгляд.

И тут тревога сдавливает мою грудь, вызывая чувство граничащее с паникой. Когда Гейб всего лишь упомянул о кулоне, какая-то часть меня возненавидела его за попытку отнять принадлежащую мне вещь.

И эта же часть желает вернуть его обратно.

Гейб встает и решительно направляется к столу.

— Я не дотрагивался до него, — произносит он, устремив на Люка горящие глаза. — Я не могу.

Мое сердце отбивает ритм и я осознаю, что именно в этот момент, я могу чувствую его вес в своем кармане, он четко давит на мое бедро. Пульс отдается в висках, но я все еще пытаюсь осмыслить происходящее.

Люк с Гейбом обмениваются настороженными взглядами, и в этот момент все мое тело покрывается мурашками.

— Хотя я и не могу дотронуться до него, но выглядел он твердым. Ремешок был кожаный. Неужели он мог просто исчезнуть? — недоумевает Гейб.

Люк задумчиво кивает головой.

— Может … если Он отозвал его обратно.

Задумчиво потирая подбородок, он поворачивается ко мне.

— Откуда он у тебя, Фрэнни?

Я слышу его настойчивый голос и не могу даже взглянуть на него, потому что только теперь знаю «откуда». Пока он у меня, я четко могу его видеть — парня, который дал мне кулон.

— Не знаю, — лгу я.

— Не впускай меня, — говорит Гейб, и теперь я точно знаю, что это не какая-нибудь тренировка моей силы. Он прекрасно понимает, что я лгу, и просто ищет оправдание тому, что хочет залезть мне в голову в поисках моего зеленоглазого ангела.

Но я не готова делиться им.

Я чувствую, как Гейб пытается пробраться ко мне в голову, и делаю так, как он учил: сосредотачиваюсь на своем теле, на физическом мире. Представляю стену в своей голове, как мне кажется грубой конструкции — темный камень с толстой железной арматурой, она возвышается, окружая и защищая меня.

Минуту спустя, он вздыхает.

— Так намного лучше, — произносит он, я мгновенно успокоилась. И тут я начинаю понимать странный смысл в его словах, когда он добавляет: — Но эта стена выглядела такой знакомой.

Твердость в его взгляде и голосе сбивает меня с толку, я даже не знаю, что думать.

— Ты о чем? — осторожно спрашиваю я.

Он поворачивается и устремляет жесткий взгляд на Люка.

— Она использует стены Ада, чтобы защитить свои мысли.

Единственный звук, прорезавший тишину, — первые капли летнего дождя, капающие с крыши. Затем стук в дверь. В этот момент я вспоминаю о Фэйт.

Спрыгиваю с дивана, подсознательно благодарю ее за прерывание беседы.

— Это Фэйт, — пока я бегу в комнату, Гейб направляется к двери. — Скажи ей, я буду готова в секунду.

Влетев в свою комнату, я целую минуту опираюсь спиной о дверь, пытаясь совладать с дыханием. Когда я начинаю мыслить здраво, достаю свои вещи для разминки. Не особо удобно для дзюдо, но я не захватила с собой тренировочною форму. Связав волосы в узел, скрепив резинкой. Когда я вышла из комнаты, Фэйт с Гейбом уже были в гостиной.

— … не давай ей пропасть из моего поля зрения, — заканчивает Гейб фразу повышенным тоном.

— Ты же разрешил мне пойти, Гейб, — говорю я, пытаясь не вспоминать о том, что единственной причиной, по которой он отпустил меня — было применение на нем Влияния.

— Он может найти ее, пока она спит, верно? Я гарантирую тебе, она точно не заснет, — Фэйт ухмыляется мне. — Пока тебе будут надирать задницу, вряд ли ты уснешь.

— Размечталась, — отвечаю я, чувствуя себя намного лучше.

— Ей это нужно. Отпусти ее, — голос Люка раздается откуда-то из-за стола, где он, развалившись на стуле, скрестил руки на груди.

Гейб смотрит сначала на меня, потом на Фэйт.

— Хорошо. Я пойду с вами.

Фэйт приподнимает бровь, в ее глазах читается явный вызов. На ее губах играет веселая улыбка.

— Если пойдешь, лучше тебе быть готовым к борьбе.

Откинувшись на стул, он скрещивает руки на груди и вид у него такой, будто даже не собирается уступить. Поэтому я начинаю снова.

«Всё будет в порядке». Я отправляю в его голову эту мысль и наблюдаю за его реакцией.

— Вы ведь можете позаниматься и на пляже, — говорит он, демонстрируя бесполезность моего Влияния, когда я пытаюсь использовать его по назначению.

— Ей действительно нужна реальная тренировка, — аргументирует Фэйт.

«Позволь мне идти. Все будет в порядке», — снова отправляю я.

Гейб с долгую минуту жестко смотрит на меня, будто внутри него идет настоящая борьба.

— Один час, — наконец сдается он. — Но всего один знак появления кого-нибудь от Люцифера, вы в тот же момент возвращаетесь.

Фэйт победоносно ударяет кулаком в мой кулак.

— Надери им задницы, — произносит Люк, отталкиваясь от стола.

Улыбка появляется на его губах и мое сердце просто порхает, вспоминая наши уроки дзюдо, и то, чем они обычно заканчивались. Я уже почти собралась спросить его, не хочет ли он присоединиться к нам, желая под этим предлогом коснуться его, но передумала … скорее всего это было бы плохой идеей.

— Хорошо. Увидимся позже.

Кивнув, он снова улыбается мне.

— Будь осторожна, — говорит Гейб, видя мои попытки подтолкнуть Фэйт к входной двери. — И внимательнее за рулем! — крикнул он, после щелчка захлопнувшейся двери.

Пока она выходит, Габриэль прищурившись, смотрит на дверь, затем поворачивается ко мне. Я подхожу к окну и наблюдаю, как Фрэнни с Фэйт выходят из дому.

— Её Влияние становится все сильнее.

Он вздыхает.

— Это обоюдоострый меч.

Я подавил смешок.

— Будь осторожен в своих желаниях.

Повернувшись, чтобы посмотреть ему в лицо, в его глазах читается напряжение.

— Расскажи мне больше об Уджате. Как он работает?

При одной мысли о Фрэнни с Уджатом, все внутри меня, будто наполняется кислотой.

— Люцифер выковал шесть Уджатов в Огненном озере, один для Себя и по одному для каждого из архангелов, павших с Ним. Они привязаны к своему владельцу. После того, как он переходит в распоряжение владельца, в случае его утери или исчезновения, он всегда возвращается, — я иду на кухню и сажусь на стул. — История гласит, будто Люцифер сделал это, чтобы вознаградить лояльность архангелов путем повышения их силы. — Я не сдерживаю невеселый смех, вырывающийся из моей груди. — Но, на самом деле Он фанат контроля. Думаю, Он сделал это для того, чтобы держать их в узде — контролировать их. Ведь не Он же создавал архангелов, поэтому те избежали Его специальной программы лояльности.

— Значит, если Он провел его сквозь Тени, значит он в состоянии перемещаться самостоятельно. Если Он призовет его назад, то возможно он сможет что… отрастить ноги?

Я наклоняюсь к столу.

— В каждом Уджате есть частичка Его сущности. Они оживают, для всех практических целей.

Он садится на стул напротив меня и размышляет, опустив голову на руки.

— Ты же не можешь всерьез использовать ее, чтобы заманить сюда Люцифера?

Он вскидывает голову и смотрит на меня.

— Я серьезен, как никогда.

— Я не позволю тебе сделать это, — как же я хочу схватить и хорошенько встряхнуть его, но заметив, что у херувима последнее время плохо с самоконтролем, моя идея была бы неэффективной. Вместо этого, я встаю и подхожу к окну, первые капли дождя падают на стекло. — Должен быть другой выход.

— Ты же знаешь, это не закончится, пока либо Фрэнни не умрет и одна из сторон получит ее душу, или Люцифер не будет уничтожен. Я предпочитаю второй вариант и единственный способ воплотить его — это заманить Его сюда, где я смогу расправиться с Ним.

Я поворачиваюсь к нему.

— Но в этом то и заключается проблема, Габриэль. Ты не можешь расправиться с Ним. В конце концов, ты не получишь ни один из вариантов. Всё, что ты получишь, так это схватку Фрэнни с Люцифером, в результате ты, я, а также большая часть человечества погибнут и будут гореть в Аду. Поэтому, если это то, что ты собираешься…

В мгновение ока, он припечатывает меня спиной к стене.

— Она может сделать это. Она должна!

Я отталкиваю его.

— Если бы у неё был месяц, чтобы разобраться со своим Влиянием, то возможно. Но даже этого срока может быть недостаточно. Мы же говорим о Люцифере.

— Ты только что произнес это. Её Влияние уже становится сильнее. Она будет готова, — он снова толкает меня и направляется в сторону кухни.

— Ни она, ни ты … никто из вас не будет готов.

Он дико рычит и от одного удара кулаком по двери шкафа рядом с раковиной, деревянные щепки разлетелись по всей комнате.

— Что, черт возьми, с тобою происходит?

Он медленно разворачивается, и долгое время смотрит на меня, прежде чем промчаться мимо меня к двери. Гейб распахивает ее и с грохотом захлопывает за собой. Единственное, что я слышу на прощание — его недовольное рычание.

Пытаясь разобраться в этом, я опускаюсь на диван. Никогда бы не поверил, если бы не видел Уджат своими глазами. Но тот факт, что он был у нее, подтверждает что ее обнаружили. И не только это, его же должен был кто-то передать, Маг или же сам Люцифер нашел свою дорогу в материальный мир.

В наш мир.

Что означает — время на исходе.

Я иду в свою комнату и надеваю шорты. Мне нужно побегать. С тех пор, как я стал человеком, это единственное, что дает мне возможность спокойно все обдумать. Я распахиваю дверь навстречу грозе и выталкиваю себя на пляж. Бегу и размышляю.

Габриэль рехнулся. Он собирается позволить Фрэнни умереть. Я не могу сидеть сложа руки.

Бегу быстрее, чувствуя удары проливного дождя на своем лице.

Я должен вытащить ее отсюда.

Мы уходим. Сегодня ночью. Покидать это место опасно, но не опаснее, чем оставаться. Это единственное, как я думаю, могу сделать, чтобы защитить ее от Габриэля. Никогда не думал, что дойдет до такого, но ему нельзя доверять.

Мне нужно отвлечь Фэйт и провести Фрэнни мимо Габриэля. Я сообщу ей, когда она вернется домой. Она доверится мне. Она обязана это сделать.

— Еще далеко? — спрашиваю я.

— Около получаса, — Фэйт снова включает дворники от проливного дождя, льющего, словно из ведра. Они отстукивают постоянный ритм, пока мы несемся по разбитой дороге, которая ведет от нашего маленького населенного пункта на пляже к шоссе.

Я стараюсь не смотреть, как она умело объезжая на своей «Импале» выбоины на дороге, но она единственная Григори, помимо моего отца, которую я встречала, поэтому мне еле удается скрыть восхищение к ее персоне. Никогда не думала узнать что-нибудь необычное о своём отце, ну … кроме его пристрастия к брюссельской капусте. Но теперь я это знаю.

— Значит… ты Григори?

На ее губах появляется улыбка.

— Я думала, мы уже разобрались с этим.

Я замолчала, у меня столько вопросов … не хочу показаться слишком навязчивой со своим любопытством.

— Ты хочешь что-то узнать? — спрашивает она.

Смотрю на нее и нахожу ее наблюдающей за мной.

— На что это похоже?

Передача начинает шуметь, поэтому она включает пониженную и маневрирует по узкой дороге.

— Что? Небеса?

— Нет. Какого это пасть?

На мгновение ее глаза встречаются с моими, но потом она снова смотрит в лобовое стекло.

— Это … тяжело.

— Почему ты решила стать Григори?

— Потому что альтернатива — полный отстой.

— Но некоторые ангелы сами выбирают это.

Выражение ее лица становится серьезным.

— Да, выбирают.

— Гейб рассказывал тебе о моем брате? — грудь сдавливает, задавая этот вопрос.

— Мэтт, — произносит она, не глядя на меня.

— Ты знала его?

— Нет. Мы никогда не встречались. Габриэль говорил, он был твоим хранителем. Это действительно необычно.

Кивнув, я снова уставилась в окно, пытаясь вдохнуть воздух через сдавленное горло. Было ошибкой вспоминать об этом. Я разрываюсь между необходимостью все узнать и просто в ужасе от того, что могу выяснить.

Она накрывает мою руку своей.

— Мне очень жаль, Фрэнни.

Я сутулюсь еще некоторое время, пытаясь сделать вдох.

— Всё в порядке, — говорю я, пытаясь принять вертикальное положение. — Просто… я не понимаю, почему он сделал такой выбор.

Она пожимает плечами.

— Трудно сказать наверняка. Во-первых, … это реально больно … потерять свои крылья, — при воспоминании об этом на ее лице появляется гримаса боли. — Ну а во-вторых, тяжело свыкнуться с мыслью, что если мы останемся на Земле, мы потеряем почти все наши силы. Меня спасло то, что я даже подумать не могла о возвращении обратно. — Она косится на меня. — Когда смертные думают о падших ангелах, они уверены, что мы пали с Небес, но на самом деле, мы лишаемся Его милости. Это и есть невыносимая часть — часть, которую я хочу получить обратно.

Я стряхиваю невидимую пылинку на ремне безопасности.

— Есть ли хоть какой-то шанс, что Мэтт мог бы вернуться обратно? Мог ли он передумать? — Даже не смотря на нее, я чувствую ее колебания по поводу ответа … который явно будет отрицательным.

— Мне действительно очень жаль, Фрэнни, — произносит она тихим голосом, который я еле расслышала из-за постукивания дворников и шума проливного дождя.

В груди возникает резкое жжение, и на секунду я задаюсь вопросом, не сердечный ли это приступ. Но медленно боль отступает.

— Я должна вернуть его.

Я ненавижу сочувствие на лице Фэйт, когда смотрю на нее. Она поворачивает голову, смотря на дорогу.

— Я никогда раньше не слышала, чтобы такое случалось. Если однажды ангел выбирает Люцифера, нет ни одной причины, по которой он бы покинул Его.

— То, что ты никогда о таком не слышала, еще не значит, что это невозможно, — говорю я, думая о Люке.

Она делает глубокий вдох.

— Что еще? — спрашивает она после минутной тишины, в ее голосе слышится поддельная радость.

Пожимая плечами, я смотрю в лобовое стекло.

— Тебе нужно спать?

Она смеется.

— Да.

— Но я видела тебя сегодня утром возле окна, ты наблюдала за мной, — как только слова слетели с моих губ, я осознаю, как обвинительно это прозвучало.

Она выезжает на шоссе и поддает газу, в результате чего задние колеса теряют тягу с мокрым асфальтом.

— Это моя работа. Когда ты была дома, твой отец делал то же самое.

— Он никогда не сидел снаружи, наблюдая за моим окном, — я знаю, потому что Люк делал это, а отца там не было.

— Нет, но он бодрствовал.

Я откидываюсь обратно на сиденье.

— Так, если ты бодрствуешь всю ночь, наблюдая за моим окном, когда же ты спишь?

— В основном, на протяжении дня, когда ты с Габриэлем.

Я тереблю край своей трикотажной рубашки.

— Как это работает?

— Что именно?

— Мой отец. И моя мама. Они вместе … женаты, — не уверена, смогу ли подобрать правильные слова, чтобы спросить.

— Ты хочешь узнать — влюбляемся ли мы?

— Да … и, я не знаю … как же вы выглядите … как все, и никто не догадывается, что на самом деле вы ангелы.

Её серьезное и полное грусти лицо поворачивается ко мне.

— Мы не ангелы, Фрэнни. Уже нет, — она вздыхает и на протяжении нескольких минут не произносит ни слова. — Мы влюбляемся, — наконец она снова начинает говорить. — Конечно, не все, но некоторые точно. Это разрешено. — Ее глаза снова возвращаются к дороге. — Что касается старости, свойственной человеку, то да — мы стареем, но гораздо медленнее. И этот срок мы получаем для того, чтобы вернуть обратно наши крылья. Если же мы не заработаем наши крылья на протяжении всей жизни Григори, то после смерти наши души будут судить точно так же, как и души смертных людей. Но даже, если душа будет признана достойной Небес, то сперва нужно будет пройти долгий путь через Чистилище.

Я задумываюсь над только что услышанным.

— Что вы должны сделать, чтобы получить обратно свои крылья?

— Что-то исключительно небесное.

— Например?

Она ухмыляешься мне, лишний раз напомнив мне Тейлор.

— Если бы я знала, уже давно бы сделала это.

— Ох, — я вжимаюсь глубже в сиденье. — Ты когда-нибудь влюблялась? — ляпнула я.

— Тебе не кажется это довольно таки личным вопросом?

— Извини.

Она смотрит через ветровое стекло, ее выражение лица смягчается.

— Да, — тихо произносит она. — Поэтому я и потеряла крылья.

Я ошеломленно смотрю на нее и чувствую, как во мне зарождается гнев.

— Они вышвыривают ангелов с Небес из-за влюбленности? Но это ведь ерунда какая-то.

— Мы должны любить человека превыше всего. Это наша директива.

— Всё равно, это несправедливо. Тем не менее, это должно быть удивительно, — настолько любить и отказаться от Небес, чтобы быть с ним вместе.

Пожав плечами, ее губы растягиваются в тонкую линию.

— Не так уж и удивительно. Он вряд ли даже знает, что я существую.

— Не может быть … — я так увлеклась романтической картиной, что запоздало поняла … он мог не ответить ей взаимностью. — Ты говорила ему о своих чувствах?

— Я не могу.

Вспышка гнева сдавливает грудь.

— Это полнейшая чушь. Если ты на самом деле любишь его, скажи ему об этом. Особенно, когда ты бросила все только для того, что быть с ним. Он должен это знать, — как только последние слова вылетают изо рта, я чувствую, как сжимается мое горло. Я такая лицемерка.

Ее дыхание спокойнее не стало, у меня такое чувство, будто она вот-вот расплачется.

— Это уже не имеет значения.

Я делаю еще одну попытку.

— Ты же великолепна. Если бы он только знал …

И тут она краснеет.

— У него на данный момент есть проблемы гораздо важнее, чем эта, — встретившись с ней взглядом, в ее глазах промелькнуло что-то темное. — И, по-моему, он в кого-то влюблен.

— Это отстой…

— Так и есть, — соглашается она, крепче сжимая руль.

Дождь усиливается, когда она сворачивает с шоссе и маневрирует тихими улочками маленького городка. Большая часть города кажется заброшенной, возможно это из-за погоды. Мы подъезжаем на ветхую промышленную зону, она занимает одно из мест на парковке между остальными машинами рядом с ржавым голубым складом.

— Мы на месте, — говорит она уже с гораздо лучшим настроением.

Мы полностью промокли, пока бежали к стальной двери тускло освещенного помещения. Будто оказались прямо в пещере — никакого сходства с уютной студией дома. На стене висят грязные зеркала, вдоль которых валяются маты, а на другой стороне — мешки, подвешенные к железным балкам на потолке. Несмотря на душный летний зной снаружи, воздух здесь кажется ледяным.

Как только мы зашли внутрь, в глаза сразу бросился хорошо сложенный азиат с широкими плечами и небрежной походкой.

— Фэйт! Ты привела нам свежее мясо, — схватив Фэйт в медвежьи объятия, широко ухмыльнулся он.

Пытаясь вырваться из его крепких объятий, она лишь еще больше рассмешила его. Они изгибаются и поворачиваются в каком-то диком танце, и почувствовав себя свободной, Фэйт громко рассмеялась. Спустя минуту она подходит ко мне с порозовевшим от физической нагрузки лицом.

— Колби Блэк, тренер по дзюдо, — пока она представляет азиата, я беру себя в руки и вспоминаю где я.

— Добро пожаловать в джунгли.

Фэйт осматривает склад.

— Она сегодня слегка на взводе. Кого бы нам поставить против неё?

Пожимая плечами, он указывает рукой в дальний угол.

— Фил сейчас разминается.

— Серьезно, Джон. Филу на вид около шестидесяти.

— Тогда остаемся ты или я, — он переводит взгляд на меня. — Какой уровень?

— Шестой, — отвечаю я.

Его глаза округляются.

— Черный?

Я киваю.

— Правда? — Он осматривает меня снизу доверху, не веря, но тут улыбка появляется на его лице. — Давай поставим тебя против Джорджа.

— Кого? — Фэйт осматривается.

— Он новичок. Как раз разогревается, — говорит он, указывая на мешки.

Фэйт наблюдает как Джон уходит.

— Джордж … звучит безобидно, — повернувшись ко мне, она пожимает плечами.

— Я не хочу безобидно, — бормочу я. Я даже не собираюсь скрывать того, как сильно хочу выбить дерьмо из кого-нибудь. Слишком много дней накопившегося разочарования.

— Посмотрим, — говорит она, беря меня за руку и направляется к матам.

Мы растягиваемся, а потом идем к мешкам. На секунду я задумалась, не совершаю ли ошибку. Разминаясь на мешках я не сразу ловлю нужный ритм. Но немного размявшись, тело вспоминает проработанные тренировки и двигается на автомате. Почувствовав, что готова, я отступаю назад.

Фэйт выглядывает из-за своего мешка.

— Хочешь поспаринговаться? Разогреться перед Джорджем?

— Давай.

Мы направляемся к небольшому мату в углу и останавливаемся на середине. Мы кланяемся друг другу.

— Готова? — спрашивает она.

— Готова.

Присев, она обходит вокруг меня, я насторожилась в оборонительной позиции, не зная чего от нее ожидать. Стоило ей сделать выпад, как я блокирую его, но уже понимаю — она далеко не новичок. Мы продолжаем кружить, пока я поддерживаю оборонительную тактику, присматриваясь к ней. Я не отвожу глаз, выискивая ее слабое место. Оно есть у каждого.

И затем я его вижу.

Она не достаточно присела, когда резко сделала выпад в правую сторону. Двинувшись влево, она делает выпад, ударяя меня в ребра. Я отскакиваю назад и сразу восстанавливаю равновесие. Она делает еще один выпад в мою сторону, я блокирую и прижимаю ее в правую сторону, ударяя ее в бедро. Подвинув ее вправо, я делаю еще один выпад, который она блокирует, сразу после этого наношу удар в плечо, который попадает прямо в цель и лишает ее равновесия. Я делаю еще один выпад и блокирую ее руки в замок, бросая ее на мат.

— Ой, — вскрикивает она. Сперва, я отпускаю ее думая, что причинила ей боль. Но, когда она откатывается, я замечаю кислую мину на ее лице и понимаю, что то был всего лишь крик разочарования. Она делает глубокий вход и встает на ноги. Выражение ее лица смягчается, когда она удивленно приподнимает брови. — Ты готова, — произносит она, тяжело дыша. — Давай найдем Джона.

Прихватив с собой спортивную сумку, мы идем через через пустой центр сырого склада к заднему углу, где установлены три урегулированного размера мата вдоль стены. Два из которых заняты. Пожилой дядька с животом сражается с атлетически сложенной афро-американкой, которой лет под тридцать. Сразу за ними, Джон кружит вокруг мата с мужчиной ниже его ростом, обмениваясь ударами. С минуту я просто наблюдаю, анализируя их шансы, когда спарринг-партнер Джона делает роковую ошибку. Низкий и быстрый удар Джона, который мужчина не был в состоянии отразить. Он теряет концентрацию, а затем и равновесие — этого достаточно для Джона, который делает быстрый выпад, блокирует руки соперника в замок и опрокидывает его на мат.

— Блонди, ты следующая, — говорит он, отпуская человека, лежащего под ним.

Я оглядываюсь.

— Я?

— Ты, — отвечает он. — Джордж!

Прослеживаю за его взглядом и вижу огромного парня ростом в семь футов[15], который медленно выходит из тени в углу. Одет в традиционные черные свободные штаны, но с оголенным торсом. Хорошо сложен, с золотисто-каштановыми волосами, темными глазами и замысловатой черной татуировкой какого-то переплетающегося узора по всей длине его правого плеча и вниз по руке.

— Рэн, — все, что я могу прошептать.