Последний обряд

Глава 5 Раскаяние

Пробуждение после первого полноценного за последние недели сна было внезапным. Открыв глаза, я осознаю, что лежу на диване, прижимаясь к Гейбу, положив голову ему на плечо, и понимаю, что пускала слюни на его рубашку. Мои ноги переплелись с его, а руки крепко обнимают шею. Халат валяется на полу, а моя футболка задралась выше талии. Отдергиваю ее, прикрыв бельё, и вижу улыбку на лице Гейба, адресованную Люку.

— Не могу уснуть, — говорю я, выпутываясь из объятий Гейба, и сажусь. Учитывая слюни на рубашке Гейба, слова кажутся полной чушью.

Люк стоит у двери своей спальни в одних боксерах. На его щеке виднеются следы от подушки, а черные волосы торчат в разные стороны. Он трет глаза большим и указательным пальцами, думая, что увидит что-то другое.

В мое сердце как будто ножом ударили. После вчерашнего я даже не знаю, что сказать. Как он сказал Гейбу, со мной покончено.

Можешь забирать остальное.

— Расслабься. Она замерзла и использует меня в качестве грелки.

Лицо Гейба расплывается в улыбке, и вспышка света освещает меня.

Я снова толкаю его, на этот раз в бедро. Он, все еще одетый в футболку и джинсы, перекатывается на другую сторону дивана и садится.

— Я использую тебя.

— И я ничего не имею против.

Люк смотрит на нас, не говоря ни слова, и я пожимаю плечами. Не долго думая, он разворачивается и заходит обратно в комнату, захлопывая за собой дверь.

Я падаю на диван, роняя голову на руки. Чувствую себя отвратительно.

В очередной раз мои мысли где-то далеко отсюда.

— Извини, — говорит Гейб, коснувшись моего плеча. — Не могу не поддразнить его.

Я зарываюсь рукой в волосы и смотрю на пальцы ног.

— Я просто хочу знать, что мне делать? Ну почему все так сложно?

Он глубоко вздыхает и кладет руку мне на спину.

— Потому что ситуация у тебя не из лёгких.

На сердце такая тяжесть, будто оно превратилось в кусок стали. Я встаю и бреду в комнату. Как только дохожу до двери, вижу Люка, переодевшегося в черную футболку и выцветшие джинсы, шагающего обратно в гостиную.

— Я иду готовить. Кто-нибудь еще хочет омлет? — спрашивает он абсолютно спокойным голосом, как ни в чем не бывало.

Проходит не одна секунда, пока я понимаю, что нужно дышать, так как слова, которые я хочу сказать, не имеет ничего общего с омлетом. Когда я, наконец, понимаю, что могу внятно говорить, произношу:

— Да… конечно. Я сейчас приду.

Я проскальзываю в дверь, закрываю ее за собой и смотрюсь в зеркало. Что я творю?

Крепко сжимаю глаза и делаю глубокий вдох. Мне нужно выбросить произошедшее из головы. Я хочу Люка, но рядом со мной он не будет в безопасности.

Хватаю с верхней полки шкафа зеленый топ и шорты.

Когда я выхожу, на столе уже стоит тарелка с омлетом.

— Ешь, — говорит Люк, жестом указывая на стол и переворачивая еще один омлет.

Я сажусь за стол, и Гейб ставит передо мной чашку с горячим кофе. Поднимаю чашку и вдыхаю аромат.

— Ммм… — Смотрю, как он садится на стул рядом со мной. — Потрясающий.

Он приподнимают светлую бровь и весело улыбается.

— Да, я такой.

Я ухмыляюсь ему.

— Я говорила о кофе.

Через минуту за стол садится Люк, держа еще одну тарелку. Но стоит ему сесть, раздается стук в дверь.

Гейб встает и идет к двери. Когда он открывает ее, можно заметить Фэйт, стоящую снаружи. Она сменила вчерашние короткие шорты и топ от бикини на черные шорты и голубой спортивный бюстгальтер, но все еще оставалась босоногой.

— Я собираюсь на пробежку, — говорит она, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Но сначала хотела принести вам это. — Она держит в руках коробку, обвязанную голубой лентой. — Подарок на новоселье.

— Проходи, — говорит Гейб, отходя в сторону, давая ей пройти.

Фэйт заходит и останавливается возле стола, все еще держа коробку. Я беру её.

— Спасибо, но не стоило.

Она пожимает плечами.

— Это всего лишь безделушка, которую я сделала. Ничего особенного.

Я тяну за ленточку, поднимаю крышку коробки и осторожно достаю небольшую статуэтку из дерева, ракушек и морского стекла. Ангел с нимбом и крыльями.

— Это… очень красиво.

Мельком бросаю взгляд на Гейба.

— Спасибо. Люблю мастерить из даров моря. Я часто делаю подобные безделушки и продаю туристам.

Гейб выдвигает стул для Фэйт.

Я все еще восхищаюсь статуэткой, медленно осматривая ее со всех сторон. Поднимаю подарок, чтобы показать парням. Потом откидываю волосы назад и встаю в поисках подходящего места для ангела. Наконец нахожу ему место на краю стола у окна и ставлю возле лампы. Внезапно комнату озаряют разноцветные блики радуги, отбрасываемые морским стеклом.

— Отличное место, — говорит Фэйт с улыбкой.

Я киваю и направляюсь обратно на кухню, где Люк уже выливает на сковороду взбитые яйца. Достаю тарелку из шкафчика.

— Завтракать будешь? Люк готовит такой омлет… пальчики оближешь.

— Только если есть еще одна порция. — Фэйт бросает взгляд на Люка.

Он держит разделочную доску с нарезанными помидорами и перцем.

— Сделаю, — говорит Люк улыбаясь ей, и моё сердце рассыпается на осколки. — Это займет пару секунд.

Гейб достаёт чашку.

— Кофе?

— Да, спасибо, — отвечает Фэйт. — Со сливками и без сахара.

Затем она с улыбкой поворачивается ко мне и приподнимает бровь.

— Они еще и готовят?

— Притом отлично, — говорю я. — Если бы готовила я, мы бы умерли с голоду.

— Или просто выжила бы, глазея на эти прелести. Одного или другого… — бормочет Фэйт, бросая взгляд на парней.

Я вспыхиваю и уверена, что краснею, встретившись глазами с Люком.

— Итак, Габриэль просил помочь тебе с тренировками, — говорит она достаточно громко, чтобы слышали парни.

Я пожимаю плечами.

— Возможно. Ты занимаешься дзюдо?

Она кивает.

— На Ки-Ларго[11] есть студия боевых искусств… точнее, смешанных боевых искусств. Я там тренируюсь. — Она поворачивается к Гейбу. — Завтра я возьму её с собой.

— Ты проверила это место? — спрашивает Гейб.

— Я хожу туда уже много лет. С ней все будет в порядке.

Он опустился на стул, придвигая чашку ближе к Фэйт, и обдумывает услышанное, барабаня пальцами по столу. Ловлю себя на мысли, что надеюсь, чтобы он согласился. Скучаю по дзюдо. Одна лишь мысль о матах и борьбе приносит облегчение.

— Ты же сам говорил, ей нужно тренироваться, Габриэль, — уговаривает Фэйт.

Пристально глядя на Фэйт, он поднимается, скрипнув стулом.

— Просто отпусти их, — говорит Люк из-за плиты, перекладывая со сковороды на тарелку омлет для Фэйт.

Гейб опирается на стол.

— Ты уверена, что это безопасно?

— Да, — отвечает она, закатывая глаза, но потом улыбается Люку, который ставит тарелку перед ней и садится на свое место.

Я мысленно умоляю его согласиться, скрестив пальцы.

И только когда лицо Гейба смягчается, я понимаю, как сильно хочу этого. И почему моё Влияние работает тогда, когда я и не думаю использовать его.

— Один раз, — говорит Гейб, глядя то на меня, то на Фэйт. — Мы попробуем всего один раз. И если появится хоть намек на опасность …

— Ничего не случится, — отвечает Фэйт с набитым ртом. — А это и правда вкусно. — Она улыбается Люку, вилкой указывая на свою тарелку.

Я стараюсь игнорировать камень в груди… когда Люк улыбается ей в ответ.

— Хорошо, — сдается Гейб.

Фэйт с победной улыбкой подмигивает мне и протягивает руку в стиле «дай пять».

— Я заеду за тобой завтра в десять.

Она встает и поднимает пустую тарелку со стола. Люк поднимает голову от тарелки.

— Если ты собиралась на пробежку, я мог бы составить тебе компанию после завтрака. Не возражаешь?

Она улыбается ему, и я чувствую, как ревность накрывает меня с головой.

— Было бы здорово. На другой стороне острова есть несколько хороших тропинок. Там очень тихо. Я могла бы показать тебе их, если ты не против?

— Звучит неплохо, — говорит он приподнимая бровь, и я замечаю, как вспыхивают щеки Фэйт.

Остальные встают из-за стола и ставят тарелки в раковину, которую я наполняю водой. Но потом я чувствую, что Люк стоит позади меня, готовясь вытирать. Я смотрю на него.

— Иди. Я справлюсь сама.

Он на мгновение задерживает на мне взгляд, и я чувствую, как внутри все переворачивается.

— Когда я вернусь, нам нужно будет поговорить, — говорит он.

Звучит совсем не как просьба, а как утверждение. У меня внутри всё сжимается от боли.

— Хорошо.

Он поджимает губы, кивает и уходит. Я вдыхаю запах корицы, когда он проходит мимо меня.

— Буду через минуту, — говорит он Фэйт, направляясь в свою комнату.

Когда они уходят, я заканчиваю мыть посуду и поворачиваюсь, чтобы обнаружить у двери Гейба.

— Выйду ненадолго, — говорит Гейб, открывая дверь. Но, перед тем, как закрыть ее, его взгляд встречаются с моим, и я вижу в них нескрываемую боль и тоску. Он уходит.

Я тащусь в комнату, надеваю наушники от iPod, падаю в мягкое коричневое кресло в углу и сворачиваюсь в клубок. Слушаю, как вокалист Breaking Benjamin будто просит кого-то дать мне знак (скорее всего, имеется в виду песня Give Me a Sign). Я так нервничаю. И совсем не уверена, что имел в виду Люк, сообщив о предстоящем разговоре. Он хочет уйти? Или останется? Я даже не знаю, на что мне надеяться.

Делаю глубокий вдох.

Закрываю глаза, и сердце сжимается от боли. Голова забита мыслями обо мне и Люке; о том, что у нас было. Я вспоминаю карьер, как мы целовались под звездным небом; лицо Люка, перепачканное маслом от «мустанга»; мы с Люком в его постели. И вот я в одиночестве сижу в комнате с закрытой дверью и даю волю слезам.

Спустя час открывается входная дверь. Я прислушиваюсь, как Люк шагает босыми ногами в свою комнату. Он тяжело дышит после пробежки, и я представляю, как пот стекает по его груди, между лопатками, вокруг губ. Я закрываю глаза и стараюсь вытеснить мысли об этом. Слышу, как захлопывается дверь ванной и включается душ.

Можно вздохнуть спокойно.

У меня есть еще несколько минут, чтобы притвориться, что конец не наступил.

Нервно пытаюсь расчесать непослушные волосы, собирая их обратно в хвост, и потом стою, глядя на свое отражение в зеркале над комодом.

Могли ли мы остаться вместе… пожениться и завести детей?

Дедушкин вопрос до сих пор витает у меня в голове, и я вспоминаю полный надежды взгляд Люка, когда он отвечал. Люк был первым, кого я подпустила к себе так близко; единственным парнем, которого я по-настоящему любила. Сердце быстро стучит при воспоминании о том, каково это — быть настолько близко к другому человеку. Я никогда ничего не хотела так сильно, как быть с ним. Но уверена, мне не стоит и мечтать о нормальной жизни и нормальной семье.

Если бы был способ дать Люку нормальную жизнь, я бы сделала все возможное. Я хочу, чтобы она у него была, даже если не со мной. Я видела, как он смотрел на Фэйт. Могу ли я продолжать любить его — делая его смертным — чтобы он мог любить другую?

Услышав, как выключился душ, окидываю себя быстрым взглядом и направляюсь в гостиную, где сажусь на диван. Дверь в ванную открывается и несколько минут спустя появляется Люк с полотенцем, обернутым вокруг бедер. Татуировка черного змея вокруг плеча ярко выделяется на более светлой коже, чем я помню, и, если мне не изменяет память, он немного похудел. Но что действительно привлекает внимание, так это бледно-розовые шрамы, пересекающие его грудь и руки. Внезапно мне хочется поцеловать сильный ожог на ребре, чтобы избавить его от боли.

Я хочу сделать все, чтобы ему было лучше.

— Я просто… — Он неловко кивает в сторону своей комнаты. — Сейчас оденусь.

— Хорошо.

Он колеблется и собирается сказать что-то еще, но отводит взгляд и идет в комнату, скрываясь за дверью.

Я всё думаю о том, что же он хотел сказать — что я собираюсь сказать.

Определись же, Фрэнни, чего ты все-таки хочешь.

Я хочу, чтобы между нами всё было так, как до появления Лилит.

Я прогоняю образ Лилит в кровати Люка из своей головы, подхожу к окну и замечаю Фэйт.

Сначала мысли мои летают где-то далеко, и я не замечаю их. Но потом осознаю, что на крыльце действительно Фэйт. И она не одна. Гейб сидит рядом с ней.

Они кажется сосредоточенными на разговоре. Я вижу, как она прислонилась плечом к его плечу и он, кивнув, поворачивает голову в мою сторону.

Я отскакиваю от окна, в то время как открывается дверь комнаты Люка.

Люк стоит в футболке, джинсах и босоногий и смотрит на меня. Он кажется более нерешительным чем когда-либо. Обычно он очень уверен в себе. Истинное создание Гордыни.

Я стою в дверях, глядя на Фрэнни, и пытаюсь вспомнить, как дышать. Все время на пробежке по пляжу с Фэйт я полностью её игнорировал и пытался набраться храбрости, чтобы поговорить… подбирал правильные слова. Фрэнни думает, что я увлекся Фэйт, и это не может не ранить, но я все еще могу провернуть это так, как будет лучше для неё.

Я делаю глубокий вдох, стискиваю зубы и направляюсь к дивану. Сажусь на край, опираясь локтями на колени. Она следует за мной и опускается с другой стороны дивана.

— Я всего лишь хотел, чтобы ты знала, что я здесь только потому, что должен.

Я стараюсь не потерять жесткости во взгляде и не дать ей заподозрить, что мое сердце разрывается на кусочки.

Она продолжает смотреть на меня с отсутствующим выражением лица, и я не уверен, что имею в виду то, что только что сказал.

— Это гораздо важнее, чем просто ты, Фрэнни. На карту поставлено все. Я думал только о том, чтобы доставить тебя к Нему и закончить дело, но, к сожалению, у меня появилась совесть, и кровь всего человечества может оказаться на моих руках — это немного большее, чем я готов взвалить на себя на данный момент. Так что единственный выход — пока оставаться здесь. — Я откидываюсь на подушки и изо всех сил стараюсь не выдавать эмоций. — Даже если это против моей воли.

На протяжении минуты единственным её ответом была бледность, как будто кровь отлила от лица. Я даже не мог увидеть, чтобы её грудь поднималась и опускалась, и готов был поклясться, что у неё внезапный приступ. Я затаил дыхание, ожидая хоть какой-нибудь ответ.

Наконец, она выдыхает, долго и медленно. Её глаза не отрываются от пальцев, которые разглаживают невидимые складки на шортах.

— Возможно, Гейб может сделать что-нибудь… найти место, куда бы ты мог отправиться.

Её голос звучит тихо, а в глазах лишь пустота.

— Тюрьма, есть тюрьма, — говорю я охрипшим голосом. — Я думал, будет лучше находиться где-нибудь подальше от тебя. Так будет легче добиться результата. С глаз долой — из сердца вон.

На мгновение она замирает, как в глубоком шоке, но резко приходит в себя, будто от укола булавкой. А потом поворачивается и смотрит мне в глаза.

— Я поговорю с ним.

Я встаю с дивана, а мой желудок сдавило так сильно, что я еле стою.

— Пожалуйста, поговори, — говорю я и слышу облегчение, прозвучавшее в голосе. Знаю, что смогу сделать это. Мне нужно продержаться еще минуту.

Она поднимается на ноги и слегка пошатывается, прежде чем поймать равновесие. Кивает, не глядя на меня, и затем быстро проскальзывает к входной двери.

Я закрываю глаза и опять опускаюсь на диван, обхватив голову руками, сгорая от отчаяния, охватившего меня. Я только что уничтожил смысл своего существования. Единственное, что по-настоящему значило для меня все. Но это единственный способ помочь ей.

Брожу по пляжу. Такое чувство, будто всё внутри меня умерло, а на душе так же сухо, как песок под ногами. Не могу поверить, что позволила Люку так себя обескуражить. Я знала, что в конечном итоге он оставит меня, но глубоко в душе верила, что он всё еще меня любит, несмотря ни на что. Думала, будто видела что-то в его глазах, когда он смотрел на меня.

Я ошибалась.

Возможно, это и к лучшему. Ему будет безопаснее вдали от меня.

Смотрю в сторону пляжа и вижу Фэйт, которая все еще сидит на крыльце и глядит на океан, но она сейчас одна. Я смотрю мимо нее, вдоль берега, и замечаю Гейба, лежащего на песке на краю прибоя, согнув ноги в коленях и прикрыв лицо руками.

Я направляюсь к нему, чтобы сообщить о желании Люка ухать. Но только я хочу пойти быстрее, как ноги сами замедляют ход. Мне нужно перестать бегать к Гейбу только потому, что я расстроена. Я несправедлива к нему. Я не чувствую себя так плохо, когда иду к нему, это выглядит вполне естественным. Но я должна научиться самостоятельно решать свои проблемы, а не перебрасывать их с одной головы на другую. Бросаю последний взгляд в его сторону и разворачиваюсь.

Не могу перестать плакать, но я в состоянии удержать слезы пока не узнаю, что же будет дальше. Гейб говорит, я должна бороться, и я знаю, что он прав. Он хочет, чтобы я больше тренировалась использовать Влияние. Так я и сделаю.

Выхожу на каменистый волнорез и опускаюсь на скользкий валун. На пляже недалеко от меня расположилась семья. Они заняли достаточно много места с двумя большими зонтиками красного и белого цвета. Единственным, что лежит под ними, было радио. С моего места отчетливо слышно песню «Роллинг Стоунз» Sympathy for the Devil[12].

Гимн дедушки.

Я чувствую болезненный ком в горле и закрываю глаза, вспоминая воскресенья в его гараже под очередным «мустангом», которого мы чинили.

Я так по нему скучаю.

Скучаю по разговорам и по уютной тишине между нами. Скучаю по запаху выхлопных газов и каплям масла на руках. Но больше всего скучаю по тому, что могла обратиться к нему за помощью, что бы ни случилось.

Как он мне сейчас нужен.

Я смахиваю слезы с ресниц и внимательно изучаю семью на пляже. Родители загорают на большом пляжном полотенце, в то время как маленький белобрысый мальчик рушит ногой песочный замок, построенный его сестрой. Она отталкивает его и высыпает на горку другое ведерко песка, которую тут же пинает мальчишка.

Мальчик белокурыми кудряшками и ямочками на щеках напоминает мне Мэтта. Я думаю о нем и о моих сестрах, как сильно я скучаю по ним, и снова обращаю внимание на маленького мальчика, внушая ему, что он любит свою сестру так же сильно, как я своих.

Девочка высыпает еще одно ведерко, и мальчик делает шаг вперед, будто собираясь снова толкнуть горку, но вместо этого резко падает на колени и начинает набирать в ведерко песок. Пока я наблюдаю, эти двое выстраивают четыре башни в углах замка и начинают возводить стены между ними. Час спустя, когда я поднимаюсь и двигаюсь вниз по побережью в направлении дома, они создали настоящий шедевр. И хотя я понимаю, что не участвовала в строительстве, чувство удовлетворения оседает в моей душе.

По пути к дому я понимаю, что чувствую себя лучше. Даже начала немного гордиться собой. Сердце продолжает ныть, но впервые за долгое время блеснул лучик надежды. И меня переполняет желание рассказать Гейбу о тренировке Влияния, которая, на удивление, сработала.