Позволь мне любить тебя

Глава семнадцатая

Энцо

— Прежде чем делать поспешные выводы и звонить Райану, потому что ты знаешь, что он сойдет с ума, почему бы нам не подождать, пока ты не поговоришь с кузеном своей мамы.

Сидя за рулем, я посмотрел на женщину, которая пыталась быть голосом разума среди моих хаотичных мыслей, которые всегда заканчивались жестоким уничтожением человека, ответственного за создание опасности для Марии и Натальи этим утром.

— Да? Тогда напиши своей сестре и спроси, не рассказывала ли она или Райан кому-нибудь о том, что произошло. Это единственный способ оправдать Томаса, особенно если учесть, что сегодня утром его не было в городе. Если они ответят «нет», то дело закрыто.

— Может быть, он заходил в мой дом, когда вернулся домой, и кто-то рассказал ему о случившемся?

— Мы не сообщали об этом в полицию. На нашем этаже больше никто не живет. Никто больше не мог знать, — быстро напомнил я ей.

— Хорошо, я напишу Наталье, — с вызовом ответила она и быстро набрала текст. Ее плечи опустились, когда пришел ответ.

Мне не нужно было видеть сообщение, чтобы понять, что там.

— Я должен был догадаться об этом раньше. — Я ударил ладонью по рулю, прежде чем резко повернуть. Ливень хлестал по улицам, и пока я ехал до Лонг-Айленда, он не собирался стихать.

Я уже забрал в магазине свой новый телефон, и мы были всего в нескольких минутах езды от дома моих родителей в бухте Ойстер-Бей.

— Томас разозлился вчера, когда застал нас вместе, — продолжил я, — и он знал, что я буду дома в этот час. Поскольку Киара благополучно уехала с ним, он выбрал сегодняшний день для расплаты. Он хотел сломать мне руки, чтобы я не мог готовить. Не мог прикоснуться к тебе.

— Мы все еще не знаем наверняка. — Ее успокаивающий тон не смог снять напряжение, сковавшее мое тело. — Откуда Томас может знать кого-то из мафии? Он управляет деньгами людей.

— У него есть сомнительные клиенты, у которых есть связи. Он мог обратиться за советом к какому-нибудь ублюдку, с которым играет в гольф.

— Откуда ты знаешь о его клиентах? Кто сказал, что они сомнительные? — Она опустила телефон, чтобы сложить руки на груди. Она защищала этого мудака? Или просто пыталась удержать меня от потери последних остатков здравомыслия?

Я был так зол сейчас, что мне хотелось лишь остановиться, задрать ее платье, чтобы убедиться, что на ней нет трусиков, как я приказал, и трахнуть ее прямо здесь. Но вытрахав злость из нас обоих, я бы ничего не добился. Я бы все равно бесился, потому что ненавидел ее бывшего, и от того, что она могла пострадать из-за него, ярость бурлила в моих венах. А кроме того, Мария заслуживала большего, чем первый совместный секс в машине, из-за того, что я был не в себе.

Я остановился на красный свет и повернулся на своем сиденье, чтобы лучше видеть мою шаровую молнию. Ее щеки раскраснелись, а губы дразнили меня, умоляя поцеловать.

— Ты ведь понимаешь, что не было ни единого шанса, чтобы я не провел тщательную проверку биографии Томаса, пока вы были женаты? — Я наконец заговорил, желая, чтобы мой член был в ней, и предполагая, что имя Томаса на моем языке поможет ослабить давление в нем. — Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе остаться с мужчиной, которого я не считаю безопасным?

Ее губы разошлись, но она не одарила меня ни своими мягкими словами, ни своим нахальством.

— Так что да, судя по тому, что он знал о том, что произошло сегодня утром, это должен быть Томас, который послал в мою квартиру не тех людей, а не кто-то, связанный с убийством Бьянки. — Я был так зол из-за смерти Бьянки и того факта, что Мария оказалась в опасности, что едва мог мыслить ясно. А эта женщина отвлекала меня, и это было совершенно очевидно.

— Я просто не могу представить, что Томас мог так поступить. Это так не свойственно ему.

— Мужчины совершают безумные поступки ради любимых женщин. А он все испортил и потерял самое лучшее, что с ним когда-либо случалось. Черт, он сошел с ума, когда увидел меня у тебя дома, — объяснил я как можно спокойнее, мне нужно было унять свой пульс, прежде чем мы предстанем перед родителями.

— Но это не значит, что он меня любит. — Ее плечи опустились, и гудок позади заставил меня тронуться на загоревшийся зеленый свет.

— А если любит? Это имеет значение? — Я понятия не имел, почему я это спросил. Опять ревность? Какого черта? Мое сердце и мозг редко синхронизировались, но, когда дело касалось ее, они были на одной волне.

— Ты, как никто другой, знаешь ответ на этот вопрос.

Я не смотрел в ее сторону, но знал, что она закатила глаза на мой глупый вопрос, и я это заслужил.

— Но, проверяя меня, он просто признал свою вину. Зачем ему это делать?

Справедливое замечание. Но у меня были свои предположения.

— Он надеялся, что тебя не будет у меня дома в семь утра, когда они нападут. А когда он узнал, что ты была там, то, скорее всего, забеспокоился, что чуть не убил тебя. Возможно, поэтому он и вернулся домой раньше времени. Он хочет вернуть тебя, Мария. Он никогда не хотел развода.

— Даже если бы он не изменял, наш брак не сохранился бы, не с…

Со мной в твоей жизни?

— Я не знаю. Наверное, все возможно, — сказала она в этот раз ровным тоном. — Сомнительные клиенты. Измена. Наверное, никогда не знаешь человека по-настоящему.

Почему последняя фраза так сильно задела?

Прежде чем я успел завалить ее новыми доводами, почему я считаю Томаса козлом мирового класса, она продолжила.

— Если это дело рук Томаса, то это, конечно, плохо, но также означает, что нам не угрожает опасность.

Потенциально мы все еще находились в опасности, поскольку чистильщик был на свободе, но я не хотел пугать ее этим сейчас. По одной проблеме за раз.

— Нет никаких «если», это был Томас. Я знаю, что ты не хочешь так думать о нем, потому что он все еще отец твоего ребенка, и ты боишься, что это означает, что я что-то сделаю с ним, но…

— Или Райан, — прошептала она, беспокоясь о том, как ее деверь отреагирует на эту новость, а я знал, что он будет жаждать крови.

— Послушай, — вздохнув, сказал я, стараясь быть с ней мягким, когда все мои инстинкты хотели выпустить на волю чудовище внутри меня и пытать Томаса за то, что он подверг ее опасности из-за желания навредить мне. — Это был способ кузена моей матери выяснить имя. Он позаботился о том, чтобы передать сообщение о том, что работа пошла не по плану. И теперь Джованни может пойти по этому следу. Возможно, он приведет к посреднику, клиенту Томаса, а затем и к Томасу.

Она расцепила руки и взялась за телефон.

— Тогда я должна сказать Наталье, что она в безопасности, — сказала она, наконец-то приняв правду. — Я не хочу, чтобы она волновалась в своем состоянии.

— Позвони им. Только по громкой связи. Мне нужно поговорить с Райаном, чтобы он не попал в тюрьму.

— И не оставил Киару с одним родителем.

Я сдержал желание сказать, что я буду ее отцом, и молчал, пока она звонила Наталье.

— Привет, я полагаю, что Райан не отходит от тебя с сегодняшнего утра. Можешь включить громкую связь? — спросила Мария, как только Наталья ответила. — Ты тоже на громкой связи, — добавила она, и я понял, что это было сделано для того, чтобы Наталья не сказала ничего такого, чего бы она не хотела, чтобы я услышал.

— Что происходит? — Спросила Наталья, и Мария посмотрела на меня с немой мольбой поделиться с ней страшной правдой.

— Возможно, тебе не нужно вызывать подкрепление, Райан, — сказал я, сворачивая на улицу моих родителей и увидев их поместье на берегу моря в конце дороги.

— Потому что это утро, скорее всего, было связано со мной, — решила закончить за меня Мария, в ее тоне звучало чувство вины. — Мы думаем, что Томас приревновал и нанял тех парней, чтобы они напали на Энцо.

— Что? — одновременно воскликнули Наталья и Райан.

Я бросил быстрый взгляд на Марию и сбавил скорость, так как мы уже проезжали мимо домов. По крайней мере, дождь наконец-то закончился.

— Томас знал, что произошло сегодня утром. Он никак не мог знать, ведь мы никому не говорили, — объяснил я. — Я думаю, что он попросил одного из своих не слишком порядочных клиентов найти контакт за пределами Штата, который, как он думал, никогда не свяжут с ним.

— И все равно он оказался самым невезучим сукиным сыном на планете, — прошипел Райан. — Где он сейчас?

— Он вернулся домой пораньше, и мои родители встречаются с ним, чтобы забрать Киару, она на какое-то время останется у них. У него срочные дела на работе, так что он собирается уехать из города. Но, пожалуйста, не преследуй его. По крайней мере, пока. Просто ничего не предпринимай, пока я не вернусь. Мы разберемся с этим вместе. — Это было лучшее, что Мария могла сделать на данный момент. Отсрочить его жажду справедливости, потому что у Томаса не было ни единого шанса выйти из этого положения невредимым.

— Хорошо, — медленно произнес Райан, но я знал, что ярость бурлит в нем, и он будет вышагивать по полу от злости, как только мы повесим трубку.

— Значит ли это, что ты возвращаешься домой, Мария? — Спросила Наталья, когда я вводил код доступа в дом моих родителей.

— Нет, я не вернусь. Меня не будет несколько дней. Мне нужно быть здесь. Ты можешь помочь маме и папе с Киарой? Чтобы все пребывали в блаженном неведении относительно того, почему я здесь? — ответила она, прежде чем я успел придумать ответ.

— Да, хорошо, — с сомнением согласилась Наталья.

— Мы сейчас у родителей Энцо, так что мне нужно идти. Мне очень жаль, что мой идиот бывший так поступил. Поговорим позже. — Мария завершила разговор, прежде чем кто-то успел возразить, и торопливо сунула телефон в сумочку.

— Ты действительно хочешь остаться здесь? Ты готова к этому? — спросил я, паркуясь.

— Надеть улыбку и вести себя так, будто мир не в огне? Конечно, я ходила на театральные курсы в колледже. У меня ничего не получалось, но знаешь… вот он, мой шанс пробовать еще раз.

— Театр, да?

— Да, не спрашивай. Как я уже сказала, я отстойно справлялась с ним.

Как ей удалось заставить меня улыбнуться прямо сейчас?

— И вау. Я имею в виду, вау. — Она села выше, окинув взглядом дом. Пока она расстегивала ремень, ее сумочка упала на пол. — Этот дом выглядит так, как будто у Средневековья и современности родился совместный ребенок. — Она говорила и размахивала руками, и когда ее взгляд на мгновение поймал мой, мне понравилось, как загорелись ее глаза.

— У тебя есть талант к архитектурному дизайну.

— Я плохо разбираюсь в графическом дизайне. И я не умею рисовать, ты же знаешь. Дай мне линейку, и я нарисую тебе кривую линию.

— Это не значит, что ты не можешь оценить искусство, — возразил я ей.

И почему мы никогда не говорили об этом раньше? В прошлом году мы почти каждый день проводили вместе. Конечно, в основном мы были на работе, потому что я обычно делал все возможное, чтобы не оставаться с ней наедине в ее квартире; в противном случае я бы уже давно засунул руку в ее трусики. Очевидно, что мой контроль, связанный с ней, был таким же хлипким, как листок тетрадной бумаги, развевающийся на ветру. Он меня покинул.

— Ты прав, — наконец ответила она, улыбнувшись. — Когда я вижу перед собой что-то впечатляющее, это трудно не заметить.

— Да, я могу это понять. — Мой взгляд упал на ее бедра, и я не мог не задаться вопросом, была ли она без трусиков. Что со мной не так?

Когда ее ноги прижались друг к другу, мне показалось, что она мигает желтым предупреждающим светом. Напоминание о том, что нужно вести себя хорошо и сосредоточиться, и, видимо, мне это было нужно. Она действительно отвлекала.

Я почесал подбородок, волосы на лице были в той раздражающей стадии, когда борода еще не выросла.

— Насколько, гм, велик этот дом? — Она нервно растягивала слова, каким-то образом придавая сексуальность каждой невинной фразе.

— Думаю, около пятнадцати тысяч квадратных футов⁹. Правда, всего семь спален. Либо ты будешь спать с Иззи, либо мама разрешит ей спать со своим парнем, а у тебя будет отдельная комната. — Но, зная мою маму, она никогда не позволит Иззи спать в одной постели с мужчиной, пока она не замужем. — Мама никому не разрешает жить в старой комнате Бьянки.

Мария заметно вздрогнула, ее взгляд вернулся к подъездной дорожке, заставленной машинами.

— Похоже на салон роскошных автомобилей, — сказала она, явно желая сменить тему, и я ее не винил. — Lamborghini принадлежит Алессандро, верно? — Я не стал следить за ее взглядом, а вместо этого облокотился предплечьями на руль и стал изучать ее. Нежная ткань красного цвета поднималась к ее горлу, почти скрыв небольшие синяки, которые я оставил ей, слишком грубо поцеловав. — А Maserati — это стильно и изысканно. Константина? — Не дожидаясь моего ответа, она продолжила. — Tesla должна быть у Иззи. Она, наверное, заботится об окружающей среде. — Она нахмурилась и потянула за длинные рукава своего красного платья. — Я не говорю, что остальные не заботятся, но Иззи…

— Иззи есть Иззи, — закончил я с улыбкой. — Да.

— Но внедорожник? Это уже перебор. То есть он хороший. Но не похоже на то, на чем ездил бы Коста.

Коста, да? Я посмотрел на внедорожник, стоявший по другую сторону изогнутой кирпичной дорожки, в центре которой росла одна из легендарных итальянских сосен. Бьянка говорила, что это дерево всегда напоминало ей что-то из книги доктора Сьюза: высокое и худое, с густой шапкой иголок высоко вверху.

И тут мое сердце забилось. Заколотилось. Сильно. Тяжело. Быстро.

— Это Хадсон. Должно быть, Константин пригласил его на ужин, — поделился я, зная, что она сейчас задаст несколько вопросов на эту тему.

— Почему это имя кажется мне знакомым?

Я изогнул бровь.

— Наш первый поцелуй был в его кабинете.

Ее рот округлился от удивления.

— В баре. Точно. — Она оглянулась на дом и спросила: — А почему Константин попросил его прийти, когда тебе нужно рассказать родителям о Бьянке?

— Потому что Хадсон был с нами в тот день, когда мы разобрались с ее убийцей. — Я закрыл глаза. — Ну, с тем, кого мы считали ее убийцей.