Позволь мне любить тебя

Глава двадцатая

Мария

— Привет. — Я остановилась у открытого дверного проема, когда заметила Изабеллу. А потом у меня свело желудок, когда я поняла, что это их новая библиотека, а значит, это была бывшая спальня Бьянки.

— Представляешь, я впервые захожу сюда с тех пор, как мама все переделала. — Изабелла потянулась к одной из книг на полках. «Большие надежды».

— Твои родители в основном живут в квартире возле Центрального парка, верно? — Нервничая, я вошла в комнату, не уверенная в том, что мне здесь место, и немного обеспокоенная тем, смогу ли я выдержать ощущение присутствия Бьянки и не расплакаться.

— Да, папа до сих пор безостановочно работает в офисе, хотя ему давно пора уходить на пенсию и передать дела Константину. — Она положила книгу на место и повернулась ко мне лицом.

— А ты никогда не хотела работать в офисе?

— Слияния и весь этот джаз меня не очень-то привлекают. — Она освободила свои волосы, только для того, чтобы снова собрать темные локоны, закрепив их розовой заколкой. — Могу я спросить, как дела у Энцо? Он сам не свой. Вроде бы пытается вести себя нормально и шутить, но такое ощущение, что он делает это, чтобы что-то скрыть. Слишком старается.

Черт. Меня уже засыпала вопросами ее мама, и я чуть не провалилась. Я не хотела снова ввязываться в разговор, полный лжи.

Она подняла руку и покачала головой.

— Не волнуйся. Тебе не нужно предавать его и раскрывать все его секреты. Я бы не стала просить тебя об этом. — Она подошла к французским дверям, распахнула их, и я присоединилась к ней на балконе.

На улице было прохладно, небо было пасмурным, но дождя, по крайней мере, не было.

— Где Пабло? Я бы хотела с ним познакомиться.

— Пабло медитирует в домике у бассейна. Он говорит, что ему нужно немного пространства, чтобы удалить токсичную энергию, которую он почувствовал от моих братьев. — Она повернулась ко мне лицом, прислонившись спиной к перилам. Она была единственной из братьев и сестер, у которой отсутствовал какой-либо акцент, поскольку она родилась в Нью-Йорке. Она прекрасно владела своим голосом, и я этим восхищалась. Из нее получился бы отличный диктор для аудиокниг. — Они действительно его ненавидят.

— Думаю, что им не понравится любой парень, которого приведет домой их сестра. — Я стояла рядом с ней, глядя на бурлящие волны. — Просто потому, что они братья.

— Мой психотерапевт говорит, что я всегда выбираю мужчин, которых, как я знаю, моя семья не одобрит, потому что я хочу, чтобы мои братья любили меня так же сильно, как они любили Бьянку, а встречаться не с теми мужчинами — значит привлечь их внимание и… — Она закрыла рот рукой, и мне пришлось мысленно повторить слова, которые она произнесла, чтобы убедиться, что я услышала их правильно. — Мне очень жаль, я не хотела этого говорить, — добавила она, опустив руку.

— Нет, все в порядке. — У меня тоже нет фильтра.

Она нервно теребила край футболки, и я обратила внимание на надпись.

— Я пытаюсь начать читать. Я надеялась, что это поможет мне почувствовать себя ближе к Бьянке, ведь она была писательницей.

— И это работает?

— Она мертва, — прошептала она. — Лучшее, чего я могу достичь, это быть ближе к призраку. — Ее глаза медленно встретились с моими. — И это еще одна вещь, о которой мой психотерапевт любит мне напоминать. Я больше никогда ее не увижу.

Черт.

— Может быть, тебе нужен другой психотерапевт? То есть, прости, но мне не очень нравятся ее комментарии, наверное. Но кто я такая, чтобы знать, что лучше? Наверное, мне следовало бы обратиться к кому-нибудь после рождения дочери. — Я винила гормоны в своем несчастье, и, возможно, несколько недель они имели к этому отношение, но, по правде говоря, я уже давно не была счастлива в браке.

— И наверное, мне следовало бы обратиться к врачу после того, как я нашла свою сестру мертвой в ее квартире. — Она опустила глаза, как будто снова сожалея о своих словах.

Как я могла не знать, что именно она обнаружила свою сестру убитой? Я обхватила себя руками за живот, испытывая тошноту от боли за нее. Я не могла даже помыслить о том, что когда-нибудь могу найти Наталью в таком состоянии.

— Я не знала.

Она открыла глаза и сказала:

— Мы должны были позавтракать вместе, и она не могла не прийти. После того как она не ответила на звонок, я воспользовалась ключом, который она мне дала, и нашла ее. — Ее глаза медленно поднялись и встретились с моими. — Когда мы рассказали Энцо о том, что произошло, пока он был в армии, он как будто уже знал, что мы собираемся сказать. Когда мы росли, мы шутили, что у них общий мозг.

И сердце. Я фыркнула, понимая, что слезы уже на подходе.

— Но да, он почувствовал ее отсутствие еще до того, как мы рассказали ему о случившемся. — Она отпустила футболку. — Наверное, тебе не нужно было это знать. Прости. Я склонна слишком много говорить.

— Все в порядке. Я ценю честность.

— И все же ты дружишь с Энцо, а он не очень-то любит говорить. Как это работает? — Затем она прошептала быстрое извинение. — Никакого фильтра. — Она раскрыла ладони. — Видишь?

— Нет, это справедливый вопрос. Он пытается открыться. — Работа идет полным ходом.

Она взяла меня за руку, и ее брови сошлись у переносицы.

— Просто будь с ним осторожна. Я не знаю, способен ли он на любовь после смерти Бьянки. Я имею в виду, он даже не знает, как любить меня. — Она отпустила мою руку и повернула голову в сторону двери. От ее слов и грустного взгляда мне захотелось и обнять ее, и заплакать.

— Изабелла, конечно, он любит тебя. Может быть, он не умеет этого показывать, но он тебя обожает.

Она замолчала и долго смотрела на меня. Точнее, на меня смотрели глаза восемнадцатилетней девушки. Обиженного, одинокого ребенка, потерявшего свою старшую сестру.

— Ну, — сказала она, смаргивая слезы, — мама ждет нас. — И затем она направилась к двери, прежде чем я успела ее остановить.

Я секунду собиралась с мыслями и затем вышла в коридор, но к тому времени она уже ушла.

Мои плечи опустились, и меня охватило странное чувство. Я остановилась и оглянулась, ощущая на себе чей-то взгляд. Но коридор был пуст. Соберись, Мария.

Я стряхнула с себя это чувство и пошла искать дорогу на кухню внутри дома. Или дом площадью пятнадцать тысяч квадратных футов можно считать особняком?

Я увидела Изабеллу, которая сидела на столе и разговаривала с мамой.

— А вот и ты, — сказала миссис Коста, быстро налила щедрый бокал кьянти и направилась ко мне. И почему мне показалось, что это еще и сыворотка правды? Я чуть не поперхнулась первым глотком, когда она, глядя мне прямо в глаза, спросила: — Итак, тебе угрожает опасность? Мой сын защищает тебя, и поэтому все эти дополнительные охранники бродят по моему поместью, делая это место похожим на военный городок?