Приговор: Жить

Глава 10

Середина июля. Среда

Утренняя планерка поначалу ничем не отличалась от десятков таких же. Отсутствующее выражение лица начальника, мерный бубнеж отчитывающихся оперов и скука, висящая в воздухе, словно сонный газ. Но под конец все пошло не так, как обычно.

— Вы знаете, почему я собираю вас здесь каждую среду? — спросил полковник Грибов, обводя тяжелым взглядом полтора десятка оперативников. — Потому что вы — паззл! Чертов паззл, из которого я уже пятый месяц пытаюсь собрать нормальный работоспособный отдел!

Он умолк, видимо, ожидая какой-то реакции. Раздалось несколько хилых смешков.

— Чем хуже шутит начальник, тем легче определить подхалимов, — шепнул Иваныч на ухо Максу.

Майор сдавленно хрюкнул.

— Смеетесь, майор Ребров? — тут же отреагировал Сморчок. — Вам, значит, смешно! А мне вот плакать хочется от Вашей некомпетентности! И почему это у Вас глаза красные? Отдыхать вчера изволили вместо работы?! Пили?!

— Никак нет, товарищ полковник, — отчеканил Макс, который с утра заглотил десяток таблеток в безуспешных попытках сбить температуру. — По работе скучал, плакал!

Хохот громыхнул по всему кабинету. Смеялись все, даже зам начальника покраснел от натуги, пытаясь сдержать неприличный гогот.

— Да что Вы себе позволяете?! — сорвался на визг Сморчок, наливаясь нездоровой краснотой.

— Отвечаю на поставленный вопрос, — так же невозмутимо отозвался майор.

Он понимал, что напрашивается на неприятности, но его, что называется, понесло. Николай обеспокоенно глянул на друга и незаметно ткнул локтем под ребра, мол, уймись. Однако Макс не обратил на это внимания. В голове шумело от температуры, а во время планерки еще и начал поднывать желудок, сказались проглоченные натощак таблетки. И, кроме того, ему просто надоели беспочвенные придирки негодного начальника.

— Так, все вон… То есть, все свободны! — кое-как взял себя в руки полковник. — А Вы задержитесь, товарищ майор. Корбов, Вы тоже.

Друзья переглянулись. Дождавшись, пока из кабинета выметутся все «лишние», начальник убойного отдела прошел к окну.

— Знали бы Вы, майор Ребров, как Вы меня утомляете Вашими шуточками, — устало сказал он.

Макс не посчитал нужным ответить. «Каков вопрос, таков ответ», — с раздражением подумал он. Но Сморчок и не ждал ответа, почти без паузы продолжив уже совсем другим тоном:

— В общем, господа офицеры, пока все думают, что я вас ругаю за неподобающее поведение… Кстати, Максим Андреевич, еще одна такая юмореска в присутствии посторонних, и выговор получите вполне реальный. Так вот. С делом Матросова надо что-то решать. И то, что делаете вы, меня не устраивает совсем. Заметьте, ключевое слово «совсем». Потому как ничего путного вы не делаете.

Сморчок сел за стол, сцепив руки в замок, и серьезно посмотрел на Макса. Потом хмурый недовольный взгляд переполз на Николая:

— Вы оба ничего путного не делаете, капитан Корбов, если это непонятно из моих предыдущих пояснений.

Николай открыл было рот, но полковник не позволил ему заговорить, предупреждающе подняв руку:

— Знаю я все ваши телодвижения. И планы читал, и протоколы. И не понимаю, куда, а главное, зачем, вас несёт. Вот какого черта вы поперлись к господину Шварцу? Это уважаемый гражданин. Между прочим, известный меценат, возможно, наш будущий мэр. А вы ему голову морочите, время отнимаете… И, главное, ради чего?! Подробности покушения на бандита выясняете. Потому что какая-то бандитская же шестерка рассказала вам глупую сказочку. Это непрофессионализм, господа офицеры. Законопослушных граждан, таких, как Шварц или Ланской, наша служба должна защищать, а не нервировать. Это понятно?

— Так точно, — буркнул Николай, понимая, что любой другой ответ вызовет лишь никому ненужную волну агрессии.

— Замечательно. Тогда примите совет старшего и более опытного товарища, — Сморчок с видимым усилием вытащил из ящика стола толстую папку. — Вот материалы, которыми со мной поделилась ФСБ. Тут краткие справки по окружению Меньшова, оперативная съемка, привычки и склонности. Короче говоря, всё, что есть у ФСБ на авторитета по кличке Гвоздь.

«Так уж и всё, — мысленно ухмыльнулся Макс, но вслух этого говорить не стал.

— Почитайте, подумайте, — продолжал между тем полковник. — И найдите, как можно доказать причастность этого негодяя к убийству ни в чём неповинного юноши.

«Любишь ты пышные фразы», — подумал майор, а вслух сказал:

— К Гвоздю не так просто подобраться.

— А вы проявите находчивость, — парировал начальник. — И, между нами говоря, не зацикливайтесь слишком сильно на соблюдении процедуры. С такими, как Меньшов, все средства хороши.

Друзья, уже в который раз за сегодняшнее утро, недоуменно переглянулись.

— Товарищ полковник, — осторожно начал Николай. — Вы намекаете…

— Я не намекаю, — перебил Сморчок. — Я прямо говорю: найдите, как доказать причастность этого негодяя. А некоторые процессуальные нарушения вполне допустимы в данном случае. Я позабочусь, чтобы их не заметили.

— Адвокаты их тоже не заметят? — недоверчиво скривился Макс.

— Вам бы все шуточки, майор Ребров, — покосился в его сторону Сморчок. — Адвокаты — это уже не Ваша проблема. Принесите мне доказательства. Остальное я беру на себя. Так понятно?

— Так точно, товарищ полковник, — ответил Николай, чувствительно наступая на ногу другу.

— Вот и отлично, — потёр руки Сморчок. — Вы свободны. Удачи, господа офицеры.

— Что-то Сморчок сегодня подозрительно понимающий, — проворчал Макс, едва они оказались в своем кабинете.

— Не выдумывай, — отмахнулся Николай. — До него, наконец, дошло, что на оперов нужно не только орать для плодотворной работы.

— Ну, может быть. Но по мне как-то странно выглядит это внезапное прозрение, — упрямо мотнул головой майор, доставая блистер с таблетками. — По-моему, он просто не хочет, чтобы мы доставали толстосумов: последствий боится.

— Какая разница, что за блажь заставила его включить мозги. Главное, у нас есть карт-бланш на любые действия. И, в качестве бонуса, папочка на Гвоздя. И я сейчас как раз хочу пополнить свою память ее содержимым. Пока в ФСБ не спохватились и не потребовали свою собственность обратно.

— Ладно. Не буду предрекать неприятности, — махнул рукой Макс. — Давай смотреть, что нам ФСБ с барского плеча сбросила.

Ближе к вечеру Макс отложил последнюю бумажку и, с трудом разогнув затекшую спину, поднялся.

— Вот за это ненавижу бумажную работу, — посетовал он. — Шея задеревенела намертво.

— Это у тебя грипп так проявляется, — хмыкнул Николай, убирая в гибкий пластиковый конверт очередной просмотренный диск.

— При чём тут грипп? У меня даже температуры нет, — отмахнулся майор, хотя горевшие лихорадочным румянцем щеки свидетельствовали об обратном.

— Ага, нет, как же, — недоверчиво проворчал Николай. — Взял бы больняк да отлежался пару дней, пока какие-нибудь осложнения не схлопотал.

— А работать ты сам будешь? — усмехнулся Макс. — Нет, уж. Пока стою — буду в строю.

— Поэт, блин. Как впечатления о папочке?

— Никакие впечатления, честно говоря, — пожал плечами майор и, тут же скривившись, потер загривок. — Разве что, примерные планы дома и основного офиса. Но это с тем же успехом можно получить в Инвентаризационном бюро. А больше ничего нового я тут не вижу.

— В том то и дело, что ничего нового, — задумчиво протянул Николай. — Я вот просматривал оперативную съемку за последние полгода. Видео мало, всего несколько часов в общем. И, каюсь, смотрел на большой скорости. Но одно заметил точно. Впрочем, ради этого и смотрел…

— Да не тяни ты кота за хвост, — прервал Макс. — Кого ты там высмотрел?

— Неправильно поставленный вопрос, — усмехнулся капитан. — Интересно, кого я там не увидел при всем старании. Там нет Якудзы. Точнее, ее нет крупным планом. Только размытые силуэты на общих.

Макс быстро перелистал тонкие прозрачные файлы в той папке, которую просматривал недавно. Там были сведения о ближайшем окружении авторитета:

— А ведь ты прав. Я совсем забыл о ней. И в письменном виде тоже ничего нет. А про других господ бандитов написано весьма подробно. Вплоть до пристрастий в марках алкоголя.

— Оригинально, — протянул Николай. — Или нам слили устаревшие минимум на полгода сведения.

— ФСБ это может, — вставил Макс.

— Или они о вьетнамке не знают ровным счетом ничего. Возможно, конечно, что она просто любовница, и сведения о постельной грелке не включили в эту папочку.

— Не думаю, — качнул головой майор и в очередной раз схватился за шею. — Мне тут попадались любовницы его сподвижников. Так что постельной усладой самого Хозяина, как пить дать, должны были поинтересоваться. Надо все-таки уточнить про эту вьетнамку. Не нравится она мне.

— Ну, вот и займешься на досуге. А пока у нас на повестке дня — Меньшов. Мысли?

— Да какие тут мысли, — хмыкнул Макс. — Лезть надо в его логово и там порыться. Глядишь, что и найдется из интересного.

— И куда ты собираешься влезть? На его виллу точно не попасть. Я тут посмотрел хороший фильм о внешнем контуре охраны. Впечатляет, скажу тебе. О внутреннем оператор ничего выяснить не смог. Судя по сопроводительной бумажке — погиб смертью храбрых. Материал погиб, а не оператор. Какая-то там сенсорная дрянь у Меньшова на входе. Мигом камеры с парня поснимали, накостыляли и выкинули за ворота. Что успел передать до зоны действия глушилок, то и сохранилось.

— Глушилки — это печально. Значит, прослушку не кинуть.

— Черт его знает. Я в этом не больно-то разбираюсь. Тут надо с каким-нибудь спецом поговорить. А кому такое доверишь?

— Знаю я одного индивидуума, достойного доверия. Его лояльность обусловлена целостностью его же шкурки, так что вполне надежна.

— Ты про Лёнчика своего?

— Про него, родимого, — подтвердил Макс, выключая компьютер.

— Тогда давай собираться, и поехали ко мне. Рабочий день всё равно уже закончился, не сюда же твоего индивидуума приглашать.

— Да, светиться Лёнчик не любит. В общем, план принимается за одним уточнением.

— Это каким же?

— Пельмени — с меня, — улыбнулся Макс. — Очень жрать хочется.

— Проглот, — хмыкнул Николай. — Я, когда болею, о еде могу думать только с отвращением.

— Так я и не болею, — обезоруживающе улыбнулся майор.

— Поехали, здоровяк, — рассмеялся капитан.

— Сейчас. Только Лёнчику позвоню.

Когда друзья сквозь вечерние пробки пробились, наконец, домой, Лёнчик уже мерил шагами двор-колодец у парадной.

— Пошли, гений, — кивнул ему Макс. — Посоветоваться надо.

Видимо, парень действительно был многим ему обязан, потому что без возражений пошел следом.

— Куда вы хотите, чтоб я влез?! — воскликнул Лёнчик, выслушав майора. — Максим Андреич, Вы смерти моей ждёте?! Так я Вам наследство не оставлю, потому как на него заработать не успел.

— Разумеется, нет, — качнул головой Макс. — Но мне нужно узнать, что происходит дома у Меньшова.

— Таким убойным способом Вы узнаете только о моей безвременной кончине. Не, Максим Андреич. При всем уважении, я — пас.

— Предлагай свои способы, менее убойные, — не принял отказ майор. Он уже не первый год знал Лёнчика. Если этот компьютерный гений не придумает, как можно послушать Меньшова, значит, сие невозможно в принципе. — И, потом, я же не прошу тебя что-то делать. Объясни, как и что, а мы сами разберемся.

— Интересная задачка, — узнав, что самому рисковать головой не придется, парень слегка расслабился. — А вам обязательно его дома слушать?

— А что, есть варианты?

— Это как посмотреть.

— Рассказывай, давай, — поторопил Макс. Несмотря на напускную браваду, чувствовал он себя все хуже. Похоже, закончилось действие жаропонижающего и подскочила температура, от чего перед глазами плавали мутные круги и подкруживалась голова.

— В его офисе защиту от НСД ставил мой корешок. Ну, и со мной советовался, не без этого, — начал рассказывать Ленчик. — Так вот там кирпичи по всему зданию, но…

— Погоди, парень, — вмешался Николай. — Какие кирпичи?

— МПешки, Корунды и прочая фигня!

— Это мне тоже ни о чем не говорит.

— Ну, глушилки, Господи. Как еще назвать? Не в том дело, вы дальше слушайте. Заварилась вся эта каша месяца три назад. Вроде как у Гвоздя проблемы были с конкурентами, и он всю систему обновлял. А себе в кабинет вообще офигенно навороченную херь по спец-заказу воткнуть решил. Вот с этой хренью кореш ко мне и пришел. Мы ее вместе настраивали, — Лёнчик умолк, с мечтательной улыбкой погрузившись в воспоминания.

— И? — вернул хакера на землю майор.

— Что? А… Да. Короче, там такой код был прикольный, я просто прифигел, ну, и подрисовал его немножко. Без всякой задней мысли. Чисто в целях саморазвития.

— Так… И этот человек говорил, что интересоваться делами авторитетов — занятие для самоубийц, — ухмыльнулся Макс. — И что же теперь может делать навороченная глушилка в кабинете у Меньшова?

— Эмм… — замялся Ленчик. — Теперь, когда Гвоздь ее включает, он одновременно включает и портативный диктофон. Я его из двух Фан-Рекордеров последней модели свинтил. Плюс подзарядочка от сети и памяти сто гигов… Конфетка, а не диктофон.

— Погоди, — расхохотался Макс, впрочем, сразу закашлявшись. С трудом уняв и смех, и кашель, он спросил. — Так ты уже три месяца пишешь все разговоры в кабинете нашего авторитета, а он и знать об этом не знает?

— Ну, примерно так, — скромно потупился хакер. — Кореш-то мой жив, здоров и не кашляет, в отличие от Вас, Максим Андреич. Значит, мою захоронку так и не нашли.

— Точно, гений, — Николай хлопнул парня по плечу своей лапищей, едва не свалив с табуретки. — Последний вопрос: Как нам получить флешку, карту, или что ты туда для хранения данных прикрутил?

— Прикрутил винчестер небольшой, от нетбука. А вот забрать — это проблема. Глушилка стоит у Гвоздя на столе. Коробка с блестящими хреновинами, под чернильницу косит. Ее надо поднять, и открыть нижнюю крышку. Там он. Юэсбишный проводок только выдернуть, и забирайте.

— А глушилка работать не перестанет после этого?

— С чего бы, — пожал плечами хакер.

Проводив Лёнчика, Макс вернулся на кухню. В дверях его повело, и он врезался плечом в косяк.

— О, брат, да ты поплыл, — констатировал Николай, подхватив его под локоть. — Иди-ка спать.

— Да не, всё нормально. Нам еще надо придумать, как порыться на столе у Гвоздя так, чтобы не получить по рукам…

— Завтра придумаем, — отрезал капитан. — В душ, и спать. Таблетки есть, или в аптеку сбегать?

— Не надо. Я вчера еще озаботился.

— Тогда спокойной ночи.

Макс хотел было возразить, что еще вполне может поработать, но стоило ему сделать шаг, как стены кухни вновь закачались. «Ладно, — решил он. — Завтра, так завтра».