Принцесса и Ко

6

Вскоре мы проскочили отворот на Гизетт и продолжали путь уже в густом мраке. Я зажгла фонарь, чтобы на нас никто не наскочил, но от него было мало толку. Дорога тускло мерцала под светом звезд, и, казалось, что мчимся не по земле, а по небу. От этого слегка кружилась голова, даже огоньки далеких поселений казались просто россыпью звезд.

Зато Мяу так же уверенно вел нашу упряжку вперед. Узкие щёлки зрачков расширились в темноте, вот и все изменение. Поигрывая кончиком хвоста, зверек неотрывно всматривался вдаль, и, внимательно наблюдая, я начала подозревать, что он видит гораздо больше, чем доступно человеческому взгляду. Это было и жутко, и интересно одновременно. Откуда такое чудо взялось? И что с ним делать, если он пожелает остаться со мной?

А между тем дорога становилась шире, то и дело попадались постоялые дворы. Насколько я знаю, город Винсент — приграничная крепость, потому ночью ворота в город на замке. Путешественникам лучше позаботится о ночлеге, чтобы не ночевать в чистом поле. Что касается меня, я бы предпочла ночевку в карете — из соображений экономии и не только. Посплю на жесткой лавке, ничего страшного. Наверное, в этих придорожных постоялых дворах запросят втридорога, а в результате получишь подобную же лавку. А еще, слышала, грабят в таких местах. Говорят, попросишь приюта, а на утро без кошелька останешься, и благодари Шандора, что живой.

Но Мяу как будто и не думал останавливаться. В звездном небе уже показался далекий абрис мощных башен Винсента, а мы мчались и мчались вперед. По обочинам мелькали вереницы крестьянских подвод и фургонов, вероятно, ожидавшие рассвета, чтобы въехать в город на рыночную площадь.

— Не пора ли и нам остановиться, Мяу? В город нас сейчас никто не пустит.

На меня был брошен такой взгляд, словно зверёк сочувствовал скорбной на голову попутчице. Я покорилась. Ну, как его урезонить?

Впрочем, вскоре упряжка замедлила ход. Мяу оживился, и теперь больше смотрел не на дорогу, а куда-то влево — туда, где за кустами и редкими деревьями виднелись огни далекого селения. Едва показался отворот в ту сторону, зверек направил упряжку на заросший травой просёлок.

— Ты куда?

«Маууу!»

Снова это «Отстань»! Он другие-то слова знает? Грубиян!

— Куда ты меня завез? Я ведь, кажется, имею право голоса? Поворачивай на тракт, будем ночевать в карете.

Впрочем, я прекрасно понимала, что спорить и ругаться с бессловесным существом глупо. Ответь он мне, я от испуга, наверное, свалилась бы с козел. Но так надоел мерный стук когтей наалов по утоптанной почве, что я была рада поговорить хотя бы сама с собой. И заодно дать понять существу, что нахожу это его «Мрау!» весьма грубым!

Скоро кусты закончились, начался лес, а дорога заметно сузилась, сомкнутые кроны деревьев скрыли звезды. Я плохо вижу в потемках, и то, что мы пробирались по ночному лесу, вовсе не радовало. Однако ехали мы недолго. Мелькнувший за стволами деревьев золотистый огонек и обнадежил, и встревожил одновременно. Хорошо, что здесь хоть кто-то живет, но встает вопрос: кто может жить отшельником в лесу? Первое, что приходит в голову: разбойник или ведьма.

Вскоре мы свернули на совсем уж узкую тропу. По бокам кареты хлестали ветки. Она вильнула пару раз и пропала у гостеприимно распахнутых ворот. Как только наш экипаж втянулся на просторный двор, обнесенный глухим забором, ворота с треском захлопнулись. Я не спешила спрыгивать вниз, всматриваясь в одноэтажный небольшой домик, сложенный из камней и крытый соломой. Окошки приветливо светились, но на порог хозяева не выходили.

— Мяу, ты уверен, что нас здесь примут? — спросила я у своего лохматого попутчика. Тот фыркнул и соскочил на землю.

— Примут, примут, девица! — проговорил (нет, почти пропел) чей-то голос в темноте. Мое ухо уловило нотки странного акцента.

Я вздрогнула и вгляделась в темную фигуру, выступившую из мрака.

— Звездной ночи, вам госпожа!

— И тебе, красавица. Слезай, будь моей гостьей. Я позабочусь о наалах. Вижу, ты непривычная к такой работе.

Осторожно спустилась на землю — от усталости двигалась слегка заторможенно и сдерживалась изо всех сил, чтобы не охать и не хвататься за затекшую от тряской езды спину. Но мне совсем не хотелось утруждать пожилого человека лишней работой.

— Я вам помогу, только скажите, что делать.

Высокий старушечий смех прозвучал надтреснутым колокольчиком.

— Иди в дом, детонька, и странника с собой веди, а я ужо справлюсь.

Чего-чего? Какого странника? Но объяснений не дождалась. В темноте зазвенела упряжь, наалы жадно тянулись к свежей травке у забора.

Требовательное «Мяяяу!» прозвучало от двери в дом. Я обернулась. Зверёк жутковато светил на меня своими янтарными очами с порога. Увидев, что я направилась к дому, Мяу не стал ждать: приподнялся на задних лапах и, навалившись на дверь передними, толкнул ее. Дверь со скрипом открылась — на землю упала полоска золотистого света, а следом наружу просочились изумительные запахи только что испеченной сдобы.

Задрав хвост, мой проводник храбро перепрыгнул высокий порог, и я нерешительно последовала за ним.