Аделаида: путь к Свету (2)

Глава первая, в которой меня пытаются ограбить и изнасиловать

— И-ида! — раздался возмущённый писк.

— Ночка? Да я чуть от страха не поседела! Кто так делает? — воскликнула я.

Ночка с Гараем выбежали мне под ноги и перестали пугать мельканием в густом пролеске.

— И-ида! — с укором пропищала лиска и забралась на руки.

Гарай тоже хотел было забраться на меня, но Боливар не выдержит двоих. Лискарь хоть и несколько похудел после знакомства с Ночкой (видимо, от счастья), но весил всё равно как половина меня.

«Таки половина? Не треть или даже четверть? Это какая-то особая математика?» — удивился Сарказм.

«Да, половина!» — с вызовом ответила Грация.

«Особенная математика женского веса — любой вес больше шестидесяти килограмм округляется до шестидесяти, а любой меньше шестидесяти — до пятидесяти. Даже пятьдесят девять с половиной», — авторитетно заявил Оптимизм.

«Но это же неправильно…» — робко попытался возразить Разум.

«Я бы на твоём месте отступила», — вкрадчиво посоветовала Осторожность.

«Это не та битва, в которой можно победить», — прошелестело Отчаяние.

«Если не хочешь всё время думать о том, что мы жирные, лучше согласись с половиной, и закроем тему», — подвела итог Осторожность.

Обняв зверьков, я села прямо на траву и уткнулась в родные шкурки.

— И что же нам теперь делать? Надо где-то переночевать… — пожаловалась я.

— Уи! — радостно ответила Ночка и поскакала куда-то в лес.

Я пошла следом. А вдруг там клад? Или банка пустая? Я должна знать!

Но вместо клада мы вскоре вышли к звонкому студёному ручью. Рядом был построен небольшой шалаш, внутри лежал высохший лапник. Его я пустила на костёр. Специальную лучину подарил мастер Рольг ещё прошлым летом, когда я зачастила с походами в лес. Она легко загоралась от небольшого трения, поэтому из осторожности носили её в специальном кожаном чехле. Наломала и набросала под навес новых свежих веток с пушистой листвой. Не сказать, что получилось сильно мягко или комфортно, но в ближайшей деревне лучше не показываться. Мало ли, вдруг Даммир всё-таки решит меня искать? Вещей и волос в замке не осталось, но что если ему взбредёт в голову опрашивать людей? Ладига должна была запомнить сказанное про Нейпу. Надеюсь, это собьёт его со следа.

Спала я плохо. Даже ужасно. Лес казался враждебным. Где-то что-то трещало, ухали птицы, вскрикивали звери, вдалеке кто-то протяжно выл, а ручей журчал, отчего мне всё время хотелось пить и в туалет. Радовало только, что лиска сама ко мне пришла. Вернулась. Значит, любит.

В итоге даже рассвета дожидаться не стала, поднялась с места и двинулась в обход деревни в свете лун. Гарай с Ночкой оказались отличными проводниками. Один из лискарей всё время держался рядом, а второй отправлялся на разведку. Рано утром они вывели меня к почти полной корзинке ягод. Видимо, кто-то из местных вчера позабыл её в лесу. В районе полудня — к другому ручью. А в обед — на большую грибную поляну. Я развела костёр и насадила на прутики свежесрезанные беряки. Лискари тоже охотно ими закусили. Да и кто откажется от мясистых плотных грибов, по вкусу похожих на белые, да ещё и пожаренных на костре? В прикуску с последними пирожками зашли просто на ура!

В общем, голодная смерть нам пока не грозила. Ночка нашла птичье гнездо, и они с Гараем закусили небольшими яичками, а я отказалась, обойдясь вареными из запасов. По пути мы набрели на заросли лесники и досыта наелись сочных ягод. Шли вдоль дороги, не выпуская её из вида. Когда лес становился совсем уж труднопроходимым, мы выбирались на пустой тракт. Телеги и повозки встречались редко и двигались довольно медленно. Запряжённые в них флегматичные быки с длинными растопыренными рогами больше интересовались травой на обочинах, чем самой дорогой. В одну из таких телег я и забралась после обеда. Ни возница, ни бык, ни сваленный в обозе товар не обратили на меня внимания. Ночка с Гараем устроились на коленях и задремали.

Тракт шёл по густому лесу, и деревья надёжно скрывали от жаркого вечернего солнышка. Багряные кроны монотонно шумели и убаюкивали шелестом листвы. Я и не заметила, как уснула.

Проснулась, когда телега внезапно остановилась и перестала натужно скрипеть. К счастью, удалось соскользнуть с неё до того, как нас обнаружил хозяин. Прижимая к себе своих пушистых сообщников, я в три прыжка оказалась на обочине, прикрытая пологом заклинания незаметности. Сонно оглядевшись, поняла, что уже наступили сумерки, а мы находились в какой-то деревне, на самой окраине. Судя по шуму и нарисованному на двери горшку с кашей, нас привезли к постоялому двору.

С одной стороны, можно было бы заночевать тут. А с другой — я неплохо выспалась в телеге. Можно и прогуляться по холодку до следующей деревеньки. Тракт видно даже ночью, опасность мне не грозила, а идти приятнее в прохладное время суток. Заглянув в рюкзак, я поняла, что запасы готовой еды кончились.

— Нам бы что-то поесть, да? — спросила я.

Лискари энергично закивали. Кто бы сомневался! Откажись они от еды, я бы заподозрила неладное. Пришлось бы вызывать лекаря и неотложку. Гарай встал на задние лапы и принюхался. А затем резво припустил в направлении деревни, минуя постоялый двор, где как раз распрягал антрацитовых быков наш невольный возница.

Гарай вёл тропинками и огородами. В итоге мы вышли в чей-то сад, где на летней кухне томился в очаге наваристый мясной гуляш.

— Уи! — обрадовалась Ночка.

Я же растерялась. Стол был накрыт. Тут и душистые травы, и свежие овощи, и тёплый хлеб. Но хозяев рядом нет. Решившись, я достала из мешочка десять медяшек. На ярмарке полноценную порцию еды продавали за пять медных монеток. Положив деньги на стол, я быстренько запихала пару сладких редек и луковку в карманы, наложила на два больших ломтя хлеба по несколько ложек гуляша — и скрылась за оградой. Извините, хозяева, что без спроса.

Нас так никто и не обнаружил. Ужин оказался сытным и вкусным, разве что мясо было пресноватым. Зато хлеб — выше всяких похвал. Ночка с Гараем располовинили свою порцию, а я отполировала ужин луковицей. Скажи кто два года назад, что я буду с удовольствием есть лук, с хрустом откусывая от белого круглого бока — ни за что не поверила бы.

— Так, а теперь пойдёмте. Ночка, дай знать, если где-то будет клад. Деньги нам не лишние!

Верные спутники запищали что-то на своём и скрылись в лесу. А я пошла по ровной грунтовой дороге, радуясь ясному небу и отсутствию дождя. Гарай прибежал за мной час спустя. Пришлось сделать небольшой крюк. Звери показали чей-то схрон. Под корнями приметного дерева кто-то спрятал нож, одеяло и кошелёк с мелочью. Всё было сложено аккуратно и явно не успело залежаться.

— Нет, ребята, такое я не возьму. Это почти что воровство. Мало ли, может, кто-то рассчитывает на эти вещи. Давайте искать какой-то старый клад. Закопанный. Сумеете?

Лискари вывели меня на дорогу и помчались обратно в лес. Даже если клад не найдут, то хоть побегают вволю. Им полезно. Не всё же по ночам мои бока оттаптывать.

К середине ночи я устала, проголодалась и решила сделать привал. Зверьки вывели к орешнику с поспевающими плодами. Злоупотреблять сырыми орехами не стала, но на всякий случай нарвала немного про запас. Пусть будут. Вспомнила мастера Рольга добрым словом и решила обязательно написать ему письмо с новостями. Или даже «Новостной Журнал» прислать.

Одной хорошо — привал можно было устраивать хоть на весь день. Отдохнув, я отправилась дальше.

К утру никакая деревня не встретилась. Решила взобраться на пригорок, чтобы осмотреться. Насколько я знала из книг, постоялые дворы располагались вдоль основных трактов на расстоянии одного дневного перехода друг от друга. Небольшой домик и несколько хозяйственных построек действительно виднелись впереди. Отлично! Ноги уже гудели, но туда дойти я была в состоянии.

Гарай и Ночка вывалились из ближайших кустов с весёлым писком и треском. Лиска тащила в лапе что-то блестящее. Добычу с гордостью вручили мне. Небольшой кулон, кажется, серебряный. Магии в нём нет, но выглядит неплохо. Если что, можно им расплатиться.

— Какие вы у меня молодцы! Кто хорошие лискари? Кто самые лучшие лискари? — я гладила, тискала своих маленьких добытчиков и улыбалась.

К постоялому двору вышла поздним утром.

На дверях чья-то щедрая рука нарисовала котелок с убегающей кашей, стоящий прямо на кровати. Отличный наглядный образ, туда бы ещё ночной горшок сверху — и одной картинкой закрыли бы все потребности любого отдельно взятого путешественника. Эх, искупаться бы — утро выдалось жарким, но рассчитывать на водопровод в этой глухомани не приходилось.

Внутри корчмы рука того же художника безыскусно разукрасила деревянные стены. Простые, сельские картинки: стога бордового сена, кривоватые быки с непропорциональными головами, столы со странной перспективой и стулья, висящие в воздухе. Милота! Словно в детской школе искусств на выставке побывала. Сразу стало тепло и уютно. Просторное светлое помещение пустовало. Только за столом у стены дремала женщина, уронив голову на скрещенные руки.

— Солнечного дня! — поздоровалась я.

Женщина встрепенулась и подняла заспанное лицо с несколькими розовыми складками через лоб и левую щёку.

— Солнечного! Вы каких будете? — задала она странный вопрос.

— Мне бы сытный обед, комнату поспать до первых криков птиц и горячий плотный завтрак. И воды ополоснуться. Сколько это будет стоить?

— Еда по десять медных, ночлег ещё двадцать, оплата наперёд, — ответила женщина.

И выразительно, во весь рот зевнула. Я зевнула в ответ. Вот и поговорили. Сорок медяшек легли на стол. Сонная трактирщица (или таверница?) ушла. Я обвела взглядом на удивление чистые столы, которые пахли морёным деревом. К стулу Пятая точка тоже не прилипала. Приличное заведение. Полторы звезды Мишлен.

Еду принесла всё та же женщина. На подносе стояла всего одна миска с супом, точнее не миска, а целый горшок! Высокий, округлый, размером с футбольный мяч. Поданное варево задорно булькало и источало аппетитный аромат. Густая кисловатая похлёбка с кусочками мяса и колбасы порадовала необычным вкусом. В миске кухарка размочила то ли сухари, то ли вчерашний хлеб, что добавляло блюду сытности. Я осоловела уже после половины порции. Ещё несколько ложек съела через силу, остальное скормила лискарям. Суп к тому времени уже остыл, поэтому обжечься они не могли. Каково же было моё удивление, когда после супа нам принесли здоровенную сковородку со шкворчащим на ней омлетом, бордовую булку, кругляш колбасы размером с две ладони и полкувшина местного кислого компота.

Я насквозь вспотела от сытости и полуденного летнего жара. Омлет стрескали лискари, не хватило сил даже согнать их со стола, только сонно наблюдала за творящимся безобразием. На удивление, женщина ни слова против не сказала, наоборот, смотрела на это непотребство с одобрением и интересом.

— Ваша комната на втором этаже, крайняя по левую руку. Засов только изнутри, коли ценное чего есть, там не оставляйте.

Когда лискари закончили есть (и куда оно всё влезло?), я поднялась и на дрожащих от усталости ногах пошла к себе. Вода в ведре ждала холодная, но в мареве летнего полдня это радовало. Рядом притулился тазик с ковшиком, которые отлично сгодились на роль деревенского спа. Смыв с себя дорожную пыль и грязь, я закрыла оконные ставни и рухнула в кровать. Чистое бельё пахло полысты́нью. Горьковатый приятный запах витал в комнате. Наверное, тоже от разврата спасал. Но не спас. Потому что мы с Гараем и Ночкой улеглись в постель втроём — они голые, а я в одних панталонах. Эх, знала бы Тарда. Такой сюжет для сплетни пропадает!

Кажется, я уснула до того, как закрыла глаза.

Разбудила громкая возня. Гарай с Ночкой выясняли права на колбасу.

— Ну-ка тихо. Заберём с собой. А сейчас пойдёмте на завтрак. Если нас будут кормить, как вчера, то лучше сразу присматривать телегу погабаритнее, ибо идти мы не сможем. Возможно, у них тут такая коммерческая стратегия: кормить клиентов так, чтобы те поначалу не смогли из-за стола подняться, а потом просто в дверь не пролезли бы. Так и появляются тут новые постояльцы на долгий срок. А потом как деньги кончатся — клиенты сами похудеют, в дверь пройдут и уедут. Удобно!

Лискари оставили в покое колбасу с надкусанной (я всё видела, оглоеды!) булочкой, и недружным, но уверенным строем пошли за едой. Проснулась я удачно — в таверне сидели люди и плотно завтракали. Все выглядели собранными и готовыми в путь.

— Извините, а вы не знаете, едет ли кто-то в Китаньск? — тихонько спросила я у трактирщицы.

— В Китаньск кто попутчиков берёт? — зычно крикнула она.

— Да, почитай, все, — ответил ей старичок с жиденькой бородкой. — Куда тут ехать-то ещё. Ежели что в Малые Грязнявки.

Грянул недружный хохот. Я присмотрелась к мужчинам — а за столами сидели только они — и прикинула, кто из них выглядит наименее кровожадно. Два здоровенных громилы в углу точно отпадают — у одного нос набок свёрнут, у другого шрам через всё лицо и вид такой, будто он младенцев ест на завтрак. Заглянула ему в тарелку, но там была только жареная фиолетовая картошка и полпалки колбасы. Наверное, одного уже съел до того, как я пришла. Уж больно морды у этих амбалов злодейские.

«Старичок с плюгавой бородкой ничего так. Главное, чтобы не с теми двумя», — подсказала Интуиция.

«Вон тот мужик с бородой до пояса и руками-лопатами тоже как-то не вызывает доверия. Он даже сидя выглядит переростком», — заявила Осторожность.

«А может, вон тот, прыщавый?» — предложил Разум.

«Вот уж нет! Или я — или он!» — фыркнула Сексуальность.

«Значит, таки решили, едем с прыщавым. Рад, рад, очень рад», — ядовито сказал Сарказм.

«Нет, с плюгавым! Он выглядит наиболее безобидно!» — вынесла вердикт Интуиция.

— Извините, а вы берёте попутчиков? — вежливо спросила я, подойдя к чужому столу.

После того как Даммир прошёлся по отсутствию у меня вежливости и манер, я посмотрела в библиотеке, как правильно обращаться на вы. А ему тыкала по старой памяти и из простой вредности.

— Да. Коли до самого Китаньска — то пятьдесят меди. Энто только дорога. Ночлег и харчи оплачивай сама отдельно, — плюгавый оглядел меня, задержался взглядом на штанах и хмыкнул. — А чего не с энкипажем?

— Так уж вышло, — пожала плечами я.

— Хорошо. Ешь быстрее и едем. Неча тут рассиживаться.

На завтрак подали жареную картошку. Вкусно! А главное, сытно. Ещё одну булку, кольцо колбасы и засахаренное подобие яблока забрала с собой, на обед. Мужчины вышли из таверны на свежий предрассветный воздух. И я вместе с ними.

— Так, девица, ты энто. Поедешь вместе с ними, — плюгавый кивнул в сторону телеги с тентом и двух вставших рядом с ней громил, Свёрнутоносого и Шрамолицего.

«Ты, как всегда, таки оказалась на высоте, дорогая Интуиция. И как тебе это удаётся? Раз за разом, шо бы вы думали? Дело снова пахнет мухами!» — высказался Сарказм.

«Всё будет хорошо, вот увидите! Не стоит судить людей по внешности, нам самим это не особенно нравилось!» — вклинился Оптимизм.

«Если я сказала, что плюгавый выглядит безопасно, то это и имела в виду. Опасности я не чувствую!» — стояла на своём Интуиция.

Лискари решили порезвиться на прощание. Пока все рассаживались по телегам, они устроили бардак во дворе — перевернули ведро с водой и свалили в получившуюся лужу маленький плетень. Довольные проделанной работой, пришли уже после того, как Шрамолицый усадил меня в телегу. Пришлось идти и наводить порядок. В результате телега чуть без меня не укатила. Хорошо, что быки поутру шли ещё медленнее, чем обычно, получилось догнать.

Так как было ещё темно, я задремала.

Проснулась оттого, что телега остановилась. Вокруг едва светало, пели птицы и стрекотали насекомые. Из блаженного оцепенения вывел резкий голос плюгавого старичка:

— Так, девку обыскать, деньги забрать, саму можете попользовать. И прикопайте в лесу, но так, чтобы поглубже. Я слыхал, как у неё монета звенела. Да и по виду кошель далеко не пустой, — отдал он приказ.

— Да чего ты? Красивая девка, хоть и бледноглазая, жить ей да жить… — прогундосил один из громил.

— Никар, мы так не уговаривались. Срамно это — над девками насильничать, — пробасил второй.

— Дебилы деревенские! Я вас взял в услужение, я вам плачу жалование, чтобы вы меня слушались. Сказал — деньги забрать и прикопать, значит, берёте и делаете! — перешёл плюгавый на фальцет.

«Так-так, и что они решат?» — проснулось Любопытство.

«Интуиция, ты, как всегда, превзошла себя!» — поддел Сарказм.

Она всхлипнула и промолчала.

Я открыла глаза и с интересом посмотрела на своих потенциальных обидчиков.

— И часто ты того… девок прикапываешь? — прогнусавил первый.

— Слышь, ты, недоразумение тупоносое, не твоего птичьего ума дело! — прокричал жидкобородый и попытался сделать воинственный вид.

Это он зря, лучше бы просто пятился.

— Никар, ты того, не барагозь, — веско сказал Шрамолиций.

И так убедительно у него получилось, что даже лискари замерли.

— Не будем мы девку обижать. Довезём до Китаньска, как обещали. А там глянем, охота нам на тебя дальше горбатиться али нет. Ты, Никар, пойми, что совесть — она у человека одна. И коли ты свою за гроши продал, то на нашу рот не разевай. Я всё сказал, — подытожил Свёрнутоносый.

Я подумала, что симпатичный он всё-таки мужик. Да, нос сломан, но разве это недостаток? Зато вон… уши у него ничего так. И подбородок… есть. Короче, нормальный. И второй тоже ничего. Подумаешь, шрам. Даже мужественно. А что глаза близко посажены и смотрят из-под тяжёлых бровей злобно и настороженно, так оно и понятно: с плюгавым ухо надо держать востро.

— Так, ребятки. Чтобы дальнейшие споры пресечь, сразу говорю: не надо меня пытаться убивать или обворовывать. Ничем хорошим для вас это не кончится, — я спрыгнула с телеги к стоящим рядом мужчинам и сформировала на руке большой шар из Тьмы. — А ты, плюгавый, смотри, как бы я сама тебя в лесочке не прикопала.

Мой маленький перфоманс произвёл впечатление. Плюгавый вздрогнул, всхлипнул, дрыгнул ногой и побежал, петляя, в лес. Такого никто не ожидал. Мы с громилами неловко осмотрелись и замялись.

— Извините, не хотела его так сильно пугать… — протянула я.

— Да уж, кособоко вышло. Мож, догнать? — неуверенно предложил Шрамолицый.

— Да шибко надо. Довезём товар до склада, там и видно будет, — прогнусавил второй громила. — Ты только, это, садись в среднюю телегу и бери вожжи. Коли надо остановиться, так тягай на себя и ори дурниной.

Отличное напутствие. К счастью, орать дурниной не пришлось. Я управляла (если это можно так назвать) средней телегой. Быки монотонно и послушно шли по дороге, даже подгонять их не требовалось. Вопрос оплаты новые попутчики не поднимали, но уже в следующей таверне я купила им ужин. После этого мы подружились окончательно. Отличные они оказались ребята, довезли до Китаньска в целости и сохранности и даже склад показали, куда можно будет прийти за помощью, если кто-то обидит.

Прощание у нас вышло трогательным.

— Ты это, того… бывай, Ида! — прогнусавил один.

— Себя береги. И зверей своих больше голодом не мори! — выразительно вздохнул второй громила, потрепал меня по голове большой тяжёлой ладонью и улыбнулся.

К улыбке Шрамолицего я за несколько дней так и не привыкла, но вздрагивать всем телом уже перестала.

— И вам удачи, ребята! Спасибо за всё!