Аделаида: путь к Свету (2)

Глава пятая, в которой я делаю выбор

Итак, что мы имеем?

Для возвращения в Китаньск и отплытия обратно в Ковен нужно семьдесят три золотых. Прямой рейс отсюда, наверное, дешевле. Но есть ли такой? По сравнению с Китаньском, в порту тут уныло и пусто. В любом случае у меня столько денег нет. Где их взять? Можно попробовать клады поискать с помощью лискарей. Медальон продать. Из вещей? Нет у меня ничего настолько ценного, чтобы за это хоть что-то можно было выручить.

Как вариант, на корабль можно наняться. Но что я умею? Разгонять туман.

Вообще, если задуматься, цена за проезд была слишком уж высокой. Двадцать три золотых! Почти год работы служанки за поездку в пределах одного континента. Как-то непропорционально…

Идти до Китаньска пешком? Лискари в лесу с голоду умереть не дадут, запасы и снаряжение можно купить тут. Берег вдоль Штормового моря скалистый, но должен же он быть хоть сколько-то проходимым? Дороги там, судя по карте, нет. А тропинки? И сколько дней займёт переход? Вопрос на миллион...

Вариант с Магистратом я отмела сразу. Отработка десять лет? Это уже чересчур.

Остаться тут служанкой ещё на год?

Возможно, это было бы даже рационально, вот только мыть окна ещё год? Ещё на год отложить исполнение мечты? Ну уж нет!

Если я решила, что хочу учиться в Ковене, значит, буду учиться в Ковене! Он от меня переехал? Его проблемы! Я до него доберусь! Терпеть ещё год? Нет уж! Хватит, полтора года терпела!

Нужно идти в порт, чтобы узнать, какие есть корабли и куда они идут.

Естественно, я немного заблудилась, поплутала по улочкам, а затем плюнула на всё, отпустила лискарей и попросила отвести. Зверьки справились с задачей найти порт гораздо лучше меня. Правда, тормозили и жалобно пищали у каждой булочной или кондитерской, но я была непреклонна.

Наш корабль уже отплыл из порта. Не то чтобы он был нужен, ведь его дальнейший путь лежал в Арластан, но с ним порвалась очередная ниточка, которая связывала с прошлым. В порту качались на волнах всего три судна.

— Простите, а где узнать, куда отплывают корабли? — спросила я у прохожего.

— Так один в Арластан, а остальные никуда. Местные, — пожал плечами он.

— А есть ли рейсы в Китаньск? Может, на следующей неделе?

— Регулярных, пожалуй что нет, но кто из Арластана идёт, те обязательно на пару часов заходят. Запасы обновить, товары сгрузить.

— И как же мне добраться до Китаньска? — жалобно спросила я.

— Идите к начальнику порта, пусть он примет от вас заявку и имеет в виду, — ответил мужчина и указал на двухэтажное здание со стрельчатыми окнами. — Если нужный корабль появится, то за вами пошлют в ваш постоялый двор.

— Спасибо!

Начальника порта на месте не оказалось. Пришлось ждать несколько часов. Лискари проголодались, я изучила приёмную вдоль и поперёк, но других вариантов что-то узнать не придумала. Когда подтянутый деловой мужчина вошёл в помещение, я подскочила на ноги.

— Простите, что отвлекаю! Я вас ждала, чтобы спросить о кораблях в сторону Китаньска или Нового Ковена. Подскажите, как можно туда добраться?

— Солнечного дня, госпожа. До Китаньска раз в полторы-две недели обязательно кто-то идёт, а вот с Новым Ковеном сообщение пока что только из Шемальяны. Политические обстоятельства, сами понимаете, — вежливо улыбнулся моложавый начальник порта.

Я не понимала. Но спорить с обстоятельствами было глупо, тем более с политическими.

— Хорошо, я бы хотела тогда забронировать место или билет до Китаньска. Сколько это будет стоить?

— Три золотых — стандартная ставка между Китаньском и Стар… тьфу ты, Академией.

— Три золотых? — опешила я. — Не двадцать три?

— Двадцать три? Да тут плыть-то несколько дней, да всё вдоль берега. За двадцать можно на Северное Плато отправиться, — хмыкнул он. — Ставка везде стандартная, но зависит и от количества пассажиров. Если отплывать группой, то можно и поторговаться.

Второй удар судьбы на сегодня я встретила перекошенным лицом и желанием заплакать.

— Хорошо, спасибо! Я тогда найду жильё и приду к вам оставить информацию, где поселилась. Деньги сразу?

— Нет, что вы. Оплатите при посадке. Другие вопросы у вас есть? А то извините, дела…

— Да, конечно, простите, не буду вас больше задерживать.

Я вышла на улицу и всей грудью втянула солоноватый морской воздух. Неужели тот приятный мужчина в Китаньске меня обманул? На двадцать золотых… почти на год работы…

«А с чего ты взяла, что мошенники должны быть отталкивающими и неприятными? Тогда бы у них ничего не вышло», — хмыкнул Разум.

«А я говорила, что нам надо в Новый Ковен», — обвиняюще сказала Интуиция.

«Ты так часто ошибаешься, что веры тебе никакой!» — тяжело вздохнул Разум.

«Двадцать золотых… мы потеряли двадцать золотых… на пустом месте…» — в прострации шептала Жадность.

«Если вернёмся в Китаньск, можно будет потребовать эти деньги обратно», — предложил Оптимизм.

«Обязательно! Так я этого не оставлю!» — взвилась Жадность.

«В этом есть и хорошие новости. Значит, добраться до Ковена денег хватит, вопрос только в сроках», — заметил Разум.

«В общем, ситуация гораздо лучше, чем могла быть…» — обрадовался Оптимизм.

«Чем лучше-то? Мы где-то на краю географии, корабль до Китаньска не придёт. Мы не доедем до Ковена. Мы обречены скитаться вечно!» — взвыло Отчаяние.

«Давайте найдём постоялый двор и что-то съедим», — жалобной руладой попросил Организм.

Ближайший к порту постоялый двор выглядел потасканно и был переполнен. Там явно жили строители. А вот маленькая таверна с несколькими номерами на соседней улице приятно выделялась. Особенно табличкой «только для женщин» и названием «Летний букет».

— Скажите, сколько будет стоить проживание и питание? — поинтересовалась я у благообразной старушки с цепким взглядом выцветших карих глаз.

Она с царственным видом сидела за небольшой конторкой напротив входа, по обе стороны от которого разместились приятные, аккуратно сделанные столы и стулья. Зал пустовал.

— Полсеребрушки за ночь, включая завтрак и ужин. Мужиков не водить! — воинственно тряхнула она сухоньким кулачком.

— У меня два лискаря. С ними можно? — с надеждой спросила я.

— С детьми и животными можно, с мужиками нельзя! — грозно сверкнула глазами боевая старушка.

— Да какие мужики?

— Все так говорят! — цокнула она, но деньги приняла и выдала ключ с огромной деревянной биркой в виде цветка. — Твоя комната — «Алоизия».

Видимо, по имени того самого цветка. Бирка изображала крошечные милые бутончики на пушистой метёлочке стебельков. Сама комната порадовала опрятностью и чистотой. Ванная на этаже, очереди не было. То ли тут всегда пусто, то ли остальные постоялицы разошлись. В коридоре стояла тишина.

Я разложила вещи, сходила искупаться и села на кровать. До ужина — ещё далеко, нужно идти искать обед. Хотя можно просто купить пирожное в булочной. Лискари с любопытством изучали новую территорию. Бедные перелётные звери, не сидится на месте вашей хозяйке.

Почему-то вспомнился Даммир. Как он там? Разобрался с Дельминой? Скучает по Гараю? Или… по мне?

Да что за мысли такие странные? Я тряхнула головой и осмотрелась. Где мы и где он? Аристократ для меня не пара. Как и я для него. Да и вообще, чего тосковать по парню, который меня за волосы таскал? Да, я на него перед этим немного напала и чуть не убила, но сам факт!

С обедом проблем не возникло. Сходила в порт, по дороге купила немного конфет и вернулась в номер. В другой ситуации, может, и пошла бы гулять, но не хотелось наткнуться на Илиаса. Поэтому затеяла стирку. До ужина на моём этаже так никто и не появился. Спускалась в общий зал в хорошем настроении, которое тут же испортилось при виде высокой мужской фигуры у стойки.

Боевая старушка с вызовом смотрела снизу вверх на Илиаса и вещала:

— Мужчинам запрещено! Только дети и женщины!

— Да я никого не побеспокою, — пытался договориться маг. — Мне просто жить негде, всё занято.

— Это женский постоялый двор. И мне про вас всё известно! Стоит одного пустить, как тут же начинается разврат, гулянки, пьяные крики до самого утра, — трясла сухонькими брыльками старушка.

— Слушайте, госпожа. Мне только на пару ночей. И у вас девушка остановилась, Ида. Она может подтвердить, что я барагозить не стану.

Владелица женского постоялого двора высокой культуры и морали метнула в меня убийственный взгляд.

— Мужиков не водить! — угрожающе сказала она.

— Я не вожу! — напряглась я. — Не виноватая я! Он сам пришёл!

— Вы, господин, уходите. Если будете упорствовать, то я применю силу! — злобно пригрозила старушка, которая доставала Илиасу едва ли до подмышки. Но лично мне угроза не показалась пустой.

— Ида, выйди поговорить, — попросил маг.

— Извини, Илиас, но я тебе уже всё сказала. Не о чем больше говорить, — шумно сглотнула я.

Он разозлился. Смерил меня долгим, уничижительным взором, развернулся и ушёл, хлопнув дверью. Я перевела виноватый взгляд на старушку.

— Он что, преследует тебя? Настаивает?

— Можно и так сказать. Сделал предложение, я отказалась, но он отказу не внял.

— Брачное предложение? — выразительно выгнула седую бровь она.

— Что вы. Интимное! — фыркнула я.

— Паскудник! — загорелась глазами старушка. — А ну, иди садись, я сейчас ужин принесу, и ты мне всё расскажешь! Всё-всё!

Тонкая пергаментная кожа на шее натянулась, когда она задрала вверх подбородок и с гордым видом пошагала куда-то вглубь. Мы с лискарями заняли один из четырёх столов, которые к ужину обзавелись симпатичными тёмно-зелёными скатертями. Место выглядело уютно, даже странно, что никого, кроме меня, тут не было.

Пока я ждала возвращения хозяйки, пришли ещё две женщины. Спокойные, зрелые, хорошо одетые. Они заняли столик у окна и с жаром начали о чём-то шептаться. Хозяйка принесла ужин, а затем расплылась в улыбке при виде посетительниц. Без каких-либо заказов с их стороны, она принесла графины с напитками и тарелки с едой, а затем села рядом со мной.

— Ну, рассказывай! — сурово приказала она.

— Я хотела попасть в Ковен, но не знала, что он съехал, — осторожно начала я с конца. — Поэтому теперь жду попутный корабль на Китаньск.

— А этот, что в отцы тебе годится?

— Это просто маг с того корабля, на котором я сюда приплыла.

Старушка выразительно цокнула и закатила глаза.

— Плавает говно, а корабли ходят, милочка. Запомни, — менторским тоном сказала она.

Он неожиданности кусок пошёл не в то горло. С тяжёлым, надсадным хрипом я закашлялась и смотрела на странную старушку сквозь пелену подступивших слёз.

— Спасибо, — слово далось с трудом по нескольким причинам.

— Так что, он просто так за тобой ухлёстывает?

— Предлагает отношения. Но я его в этом плане не рассматриваю.

— И правильно! Им, кобелям, только волю дай! Оставит одну, с детьми на руках, без штанов, без денег, без крыши над головой! И барахтайся, как знаешь! — раздухарилась старушка и даже стукнула по скатёрке костлявой ладонью с россыпью тёмных пятен на тыльной стороне.

История эта явно не про меня и Илиаса, но еду подали вкусную, торопиться некуда, поэтому против компании я не возражала.

— Была я влюблена трижды, милочка. И все три раза через то пострадала. Родилась в семье зажиточной, отец был торговец довольно видный. И в женихи мне прочили сына его партнёра по делу. Парня хорошего, сейчас-то я понимаю. Знаешь, такой добрый, меланхоличный, немножко медлительный, но не злобливый, не ревнивый. Жила бы с ним спокойно себе… но… молодость. В голове пустота звенит да обида на отца, что мнения моего сопливого он не спрашивает. И подвернулся тогда наёмник один. Случайно познакомились, но какой же настойчивый! Поначалу не понравился, чай, не красавец. Денег тоже не сказать, что достаточно, а я привыкла к сытой жизни. Но потом… как помутилось что-то в голове. Он-то маг, хоть и не самой сильной руки. Умыкнул меня из дома отчего. Приключилось это в начале лета. Чего он только не обещал! И жениться, и дом, и детей, и старость рука об руку. А я только и делала, что уши согревала на его горячих речах-то! К первому дню осени, к свадебному-то дню, уже была на сносях… — хозяйка поджала губы и замолчала.

— И дальше что произошло? — с искренним интересом спросила я.

— Дальше? Осень была дождливая. А у нас ни забора, ни двора. Вроде осели в деревушке небольшой, он какие-то заказы исполнял. Благо, домишко там нашёлся добротный пустующий, нам его выделили. Я-то грамотная была, так ко мне деревенские и сами ходили, и деток водили… Кому письма читать, кому писать, а кого — и учить. Голодно жили. Да я чем больше живот становился, тем яснее видела, что жизни такой не хочу. Он устал, видимо, от разговоров моих, от напоминаний, от просьб дать то, что сам обещал. В один день собрался, сказал, что искать работу поедет, да и уехал. Я поначалу думала, что сгинул, но позже слышала имя его, говорили люди. И с того дня ни монетки, ни пинетки от него я не видела. Сначала ждала, потом отчаялась. Зиму кое-как пережила и вернулась к родителям. Только не пустил отец на порог. В своём праве был, конечно. Нарушила я его слово, целый скандал побегом своим устроила. Мать сжалилась, денег дала. Сестра младшая по-тихому вещей подкинула, что-то из моего вынесла. Да какие вещи? У меня срок рожать подходил. Едва вернулась обратно в ту деревню, как той же ночью и родила. Двоих. Мальчики, хорошенькие, все в него. Денег хватило продержаться какое-то время. И деревенские, конечно, помогали. Были у меня на дому ясли. У кого старших детей не было, приводили всех ко мне, я с ними играла, обучала, присматривала. Платили мне за то продуктами самыми простыми. Мужики тоже хаживали, думали, что доступная я, раз так вышло… Всех отвадила. Подняла сыновей, они уже подростками были, когда вторую я свою любовь встретила.

Я слушала, затаив дыхание. Почему-то чужая жизненная история увлекала так, что не оторваться. И эта старушка уже представлялась молодой, задорной, сильной, несгибаемой.

— Сыновья в Ковен мечтали уехать, дар пробудился у обоих. У меня на их дорогу было отложено, да и так, на вещи какие. Немного, конечно, потому что цены-то ого-го. А я подвязалась книги переписывать, да учёт одному торговцу вести. Да и мальчишки у меня рукастые росли, огород и скотина, считай, целиком на них. Как постарше стали, так мы втроём уже книги копировали. И вот перед тем, как им ехать, объявился в деревне нашей вдовец один. Сам раненый, оборванный, без монетки в кармане. И что-то дрогнуло во мне. Приютила я его, обогрела, накормила, вылечила. Ничего мне взамен не требовалось, но он как на ноги поднялся, то сам по дому стал помогать. Мальчишек кое-чему обучил, даже на мечах с ними махался. А я… расцветала душой. Ничего мне от него было не нужно, на жизнь нам хватало, да я уж мечтала, что вот уедут мои мальчики в Ковен, так не одна я останусь. Он тоже… в глаза смотрел, речи такие говорил, заслушаешься. Жениться обещал. Будешь, милочка, смеяться, но ничему меня жизнь не научила. Поверила я ему. Открылась. Спустя месяц, как раз накануне свадебного дня, он и удрал. Деньги все прихватил, что на сыновей я откладывала. А меня оставил… брюхатую. Я и смеялась, и плакала. Могла бы искать отправиться, но кто я ему? В общем, второй раз я умнее была. Сговорилась со знахаркой одной, долгов набрала, купила зелье да вытравила плод. В душе у меня после этого как лес сгоревший… только сыновей и любила. Кое-как собрали мы их в Ковен, и уехали они. Правда, через пару лет навестили, денег дали, дом подлатали. Не забыли, не оставили. Только далеко наша деревня от Ковена, полтора месяца на дорогу только, разве накатаешься?

— А третий раз?

— Третий… третий самый паршивый был. Уж я думала, что верить никому не стану, не смогу. А поди ж ты. Сыновья вернулись, денег пусть немного, но заработали. И решили, что и дальше хотят в Ковене жить. Предложили мне тоже сюда перебраться. Я и перебралась. А чего? Помогли они отстроить эту небольшую таверенку, о которой я всегда мечтала. Стала копеечку иметь, а когда и им помогать. И начал ко мне захаживать маг один. Пожилой, седой, ну так и я не девочка. То букетик принесёт, то конфеток. Долго я его гнала, милочка. Но не выдержала осады-то. Прожили мы семь лет, да заболела я. Тяжело меня лихорадило две недели. На третий день, как меня болезнь накрыла, он встал и сказал, что не хочет он со мной больше быть. Старею я быстро, больная становлюсь, такое ему не интересно. И ушёл. Первый забрал у меня невинность и молодость. Второй — деньги и веру в людей. А третий — сердце.

Мы молчали. Такая исчерпывающая, обнажающая душу откровенность потрясла до глубины души.

— А почему вы не уехали в Новый Ковен?

— Когда все начали собираться, я поняла, что старовата уже для всей этой суеты. Только в деревню, где прошла вся моя жизнь, наведалась. Повидаться, попрощаться, чай, в последний раз. Кого застала, а кого и в последний огонь проводила. Вернулась сюда, а таверенка моя так и стоит пустая. Вокруг только-только стройка начиналась. Вот я и открылась заново. Всё пошло, как раньше. С сыновьями договорённость, что они меня заберут, как только там получше обустроятся. Всё-таки стара я уже, чтобы целину поднимать.

— И вы поэтому открыли таверну для женщин?

— Да. Помогаю. Цены держу самые низкие в городе. И обязательно всем молодым девочкам свою историю рассказываю. Авось хоть одна, да задумается. Осторожнее нужно быть, милочка. Коли приходит мужчина к тебе со своим предложением, то наперёд бери всё, что он обещает. Коли говорит, что женится, так пусть сначала женится, слово своё сдержит, а уж потом все ему наслаждения.

— А если он сразу говорит, что жениться не хочет?

— От такого беги без оглядки! Зачем тебе эти мучения? Ты вон какая красавица, а что бледноглазая, так оно ж даже интереснее. Варварки-то все бледноглазые, да никто нос от них не воротит, напротив, взглядами провожают. Необычное оно подчас занятней.

— А если я сама тоже замуж не хочу?

— Это уже дело твоё, конечно. Но какой вред в том, чтобы замуж выйти? Сейчас же и разойтись можно, чай не дремучие времена. А детки, если появятся, то будут законные. Не как мои, байстрюки.

— Но ведь можно же предохраняться…

— Это да, тут уж ты сама должна решать, чего тебе в жизни хочется. Вот только я бы не стала начинать отношения с тем, кто заранее сказал, что жениться не будет. Несерьёзно это и боком может выйти. Сейчас ты замуж не хочешь. А через год? Через пять?

— Вот и мама так всегда говорила. А что, если он тоже передумает? Сейчас не хочет, а потом захочет?

— Всяко, конечно, в жизни бывает, — грустно улыбнулась старушка, — да только мало тому примеров. Мужики-то горячи, пока своего не получили. А потом быстро стынут. Мало ли вокруг красоток незавоёванных? Мало ли вершин недостигнутых? На соседнем лугу всяко сочнее трава.

Неожиданно для себя я рассказала старушке всю историю с момента попадания в этот мир. Она оказалась слушательницей внимательной и благодарной. Кивала, покачивала головой, удивлялась, хмурилась и прицокивала. Вот так мы с ней, даже не зная друг друга по имени, стали очень близки. Две женщины разных миров, эпох, возрастов… нашли общее.

Поужинав и вдоволь наговорившись с Маршей, так звали хозяйку таверны, я отправилась к себе. На душе было грустно и муторно. Лискари весь день ходили за мной следом и намаялись. Сбегали по своим делам через открытое окно и вернулись спустя полчаса, улеглись рядом.

Только я прикрыла глаза, как за окном раздался шум, а затем нетрезвый голос:

— Ида! Ида! Выгляни из окна.

Я закрыла глаза и сделала вид, что меня это не касается. А потом устыдилась своего малодушия.

— Здравствуй, Илиас.

Через открытое окно снизу виднелась его массивная покачивающаяся фигура.

— Нам нужно поговорить, Ида. Почему ты от меня сбежала? — пьяно упрекнул он.

— Потому что я не могу ответить тебе взаимностью, Илиас, — терпеливо объяснила я.

— Ты привыкнешь, — настаивал он.

— Я не хочу привыкать!

— Ты совсем одна, я тебе помогу. Позабочусь.

— Да, я одна, но могу о себе позаботиться сама, — твёрдо ответила я.

— Без мужчины ты пропадёшь!

— Да я скорее с мужчиной пропаду!

— С таким, как я — нет! Я уже немолод, многое видел и знаю. И к тебе я буду относиться очень хорошо.

— Илиас, спасибо за предложение, но меня оно не интересует. Пожалуйста, не нужно проявлять настойчивость. Давай распрощаемся на хорошей ноте.

— Ах, значит вот как? То есть, как я тебе был полезен, так ты не брезговала со мной разговаривать, а как обучил всему, чему смог — сразу стал не нужен… — с горечью сказал он.

— Илиас, я и сейчас не брезгую с тобой разговаривать, просто ты на меня давишь, и это неприятно. Я считала, что ты учишь меня по доброй воле. И не знала, что буду чем-то обязана тебе в ответ. Такие вещи заранее надо обговаривать. Я бы отказалась от этих уроков, если бы ты сразу назначил за них такую цену, — внутри ворочалось раздражение и потихоньку просыпалась Злость.

— А ты не считаешь, что должна меня отблагодарить?

— Я уже много раз благодарила тебя, Илиас. Большое спасибо за всё, чему ты меня научил. Я очень признательна.

— И всё? Ты понимаешь, что у меня к тебе чувства?

— Илиас, сейчас уже поздно. Давай поговорим завтра? Мне очень жаль, что у тебя чувства, на которые я не могу ответить!

— Да ты даже не пыталась! — пьяно возмутился он. — Спустись и поцелуй меня!

— Спокойной ночи, Илиас, — резко ответила я и закрыла сначала ставни, а затем окна.

За окном послышалась возмущённая ругань, а затем нестройное и очень тоскливое пение.

Да что же за наказание такое?

Я завалилась на постель, закрыв голову подушкой. Да отчего его так разобрало? Разве был повод с моей стороны? Пьяные рулады за окном перемежались с руганью, треском сломанных кустов, а затем затихли. Только я вздохнула поглубже и вынула тяжёлую голову из-под подушки, как в дверь постучали.

— Ида? Это Марша. Там к тебе посетитель.

— Да чтоб… — сквозь зубы процедила я. — Прогони его!

— Пыталась, он говорит, что не уйдёт, пока с тобой не поговорит. Ида, на него не подействовал амулет защитный, что сыновья мне дали. Я в него его разрядила, а он только посмеялся и зарядил обратно. Он сказал, что если ты сама не спустишься, то поднимется он.

Злая, как тысяча чертей, я оделась и обулась.

Гарай возмущённо пищал возле двери. Видимо, его тоже разозлило такое поведение. Пожалуй, если он решит покусать Илиаса, то препятствовать не буду. Сама уже к этому близка. Лискари рванули вперёд, стоило только открыть дверь.

Спустившись вниз, я ошарашенно замерла.