Радуга счастья

Глава 14

Джейк тупо смотрел на экран монитора. Как он взбрыкивал при одной мысли о том, что пижоны будут допущены на Рейнбоу, и нате вот: цифры убедительно доказывают, что гости — это самое настоящее золотое дно.

Благодаря Энни хозяйство снова на подъеме. Как жаль, что он не может сказать то же самое про себя.

Раздался стук в дверь, и вошел Трэвис.

— Босс, пришел сообщить, что на ранчо все в порядке. Все пижоны завалились бай-бай, а Энни ушла к себе наверх час назад.

— Хорошо. Увидимся за завтраком.

Но Трэвис, вместо того чтобы выйти из конторы, подошел к столику, на котором Энни оставила поднос с едой и чистыми кружками. Налил себе кофе, прихватил горсть печенья на арахисовом масле и развалился в кресле.

— Как я слышал, завтра прибывают новые постояльцы.

— Да. Семья. Ник встретит их.

Трэвис нахмурился и, прожевав печенье, заметил:

— Энни прибавится работы.

— Это входит в ее обязанности. У тебя какое-то дело?

— Да, черт возьми! — Трэвис наклонился к боссу. — Джейк, ты все это время вел себя как сущий медведь, у которого к тому же еще и заноза в лапе. Ты бы давным-давно переругался со всеми постояльцами, если бы не Энни, которая каждый раз успевала вмешаться и предотвратить скандал. И каждый раз, когда она спасает тебя от скандала, ты набрасываешься на нее, как гризли, который защищает свою территорию.

— Я здесь пока еще хозяин. Хотя заправляет всем фактически она. Все ее просто обожают. Еда настолько вкусна, что работники избаловались вконец. — Он смолк, провел рукой по волосам и сказал глухо: — Не знаю, что я буду делать, когда она уедет.

— Ну, так я и думал, — понимающе улыбнулся Трэвис. — Просто сама мысль о том, что она уедет, для тебя невыносима.

Джейк повалился в другое кресло и на мгновение закрыл лицо руками. Взгляд его упал на поднос, заботливо оставленный здесь для него, и снова хорошо знакомое ему чувство утраты стеснило грудь.

— Да, она уезжает. — Он крепко зажмурил глаза. — А ведь именно благодаря ей и ее усилиям Рейнбоу сейчас процветает. И меня бесит, что я так обязан ей.

— Тебя действительно бесит именно это?

— Господи, Трэвис, чего ты добиваешься от меня — признания в том, что я ее ненавижу? Да вовсе нет. Энни мне нравится. Она веселая и умная. Она сумела приспособиться к незнакомой обстановке и работала не покладая рук. Научилась ездить верхом и отлично справилась с полевой кухней. — Мысленно он прибавил: «И я хочу ее так сильно, что желание это почти мучительно».

— Вот так ей все и скажи.

Джейк встал и, положив руку на плечо друга, сказал:

— Я поговорю с Энни завтра утром.

Энни вычеркнула последнюю гостевую комнату из своего списка. Затем вышла из дома и, наслаждаясь ранним утренним солнышком, отправилась поприветствовать Солнечную Танцовщицу.

Джейк, стоявший возле конюшни, окликнул ее, и она сразу же повернулась и пошла ему навстречу. Гравий, которым недавно были посыпаны все дорожки, приятно похрустывал под подошвами кроссовок. Стоун столько дней избегал ее, что теперь Энни привела в восторг его дружелюбная улыбка.

— Энни, ты хлопочешь с самого рассвета.

— Я просто выполняю свою работу, босс.

— Ты уже сделала много больше. — Он коснулся ее щеки, и на его лице на мгновение появилось выражение тоски. — Пижоны вполне могли разъехаться из-за дождей. А ты сумела убедить их, что гоняться по грязи за разбежавшейся скотиной — это настоящее приключение. Ты должна устроить себе перерыв. Поехали со мной в Прескотт. Пообедаем вместе, а?

— А как же работники и постояльцы? — Энни мысленно прокляла свое чувство ответственности. — Лучше твердо пообещай, что наш обед состоится в более подходящее время.

— Мы выедем, как только они закончат есть. Устроим себе поздний обед или ужин. — На губах его играла улыбка. — И надень что-нибудь шикарное.

— Будет сделано. — И Энни помчалась в свою комнату, на ходу строя планы. Волосы она уложит и заколет непослушные кудри гребнем с птицей-колибри. Вдруг она вздрогнула. Гребня не было на туалетном столике, где он обычно лежал. Неужели она потеряла его на свадьбе?

Свет фар скользил по деревьям, которыми была обсажена дорога. Иногда в полосу света попадало какое-нибудь ночное животное, и тогда глаза зверька сверкали во тьме, как крошечные зеленые драгоценные камни. Энни чувствовала, что сковывавшее ее напряжение постепенно спадает, и теперь она просто наслаждалась тем, что они вместе с Джейком едут ночью через всю притихшую долину.

— Энни, ты так дивно выглядишь — ну просто взял бы и съел. — В голосе его звучало искреннее восхищение.

— Ты и сам ничего себе, когда почистишь перышки.

— Значит, решила, что атмосфера этого ужина должна быть легкой и непринужденной?

— Так будет лучше. Мы оба прекрасно знаем, что скоро меня здесь не будет.

— Значит, мы друзья? — Он коснулся ее руки.

Стараясь совладать с чувственным возбуждением, которое сразу же охватило ее, девушка стряхнула его руку и кивнула:

— Друзья.

Всю оставшуюся часть пути они вспоминали о происшествиях, случившихся за время пребывания Энни на ранчо. По молчаливому уговору ни он, ни она ни разу не упомянули каньон Диких Роз.

Как только они вошли в ресторан, их провели к столику возле окна, из которого открывался вид на залитый луной сад. Освещение в зале было приглушенное. На белоснежной скатерти горела свеча, заключенная в янтарный шар защитного стекла. Маленький джазовый оркестрик играл какую-то приятную, напевную мелодию.

После того как официантка приняла заказ, Джейк поднял свой бокал и обратился к Энни:

— За повара — специалиста по изысканным блюдам, самого лучшего повара из всех, кому случалось когда-либо приручать шайку голодных ковбоев!

— Помнится, не то ты говорил, когда впервые увидел мой пирог-тамале с крышкой из кукурузного теста. — Она усмехнулась.

— Я очень старался не вспоминать о том, что ты в тот день успела распугать мое стадо. — Пальцы Джейка сжались на ее руке, и большой палец коснулся внутренней стороны ее запястья. — Энни, тебе несладко приходилось первое время, но ты помогла мне реорганизовать хозяйство так, что теперь оно приносит доход.

— Это замечательно. — Ей стоило больших усилий скрыть, в какое возбуждение ее привело его прикосновение. — Но лучше отпусти все-таки мою руку. Официантка несет нам суп.

Его губы изогнулись в усмешке, и он выпустил ее руку.

— Потанцуешь со мной потом? По-дружески, разумеется.

— Ну конечно. — Энни проглотила целую ложку острого супа с карри, но едва ощутила его вкус.

До самого конца трапезы она старательно игнорировала призывные взгляды Джейка и заставляла себя не смотреть на его губы, в уголке которых таилась восхитительная улыбка. Нет, ей мало было просто дружбы с Джейком. Ей хотелось…

— Потанцуем?

Энни, с трудом отвлекшись от своих мыслей, уставилась на протянутую руку Стоуна.

— С удовольствием!

Он повел ее к танцевальной площадке. У самой кромки, где начинался натертый паркет, Джейк привлек Энни к себе, готовясь вести в танце, и она порхнула в его объятия.

Она закрыла глаза и полностью отдалась музыке и ритмичному стуку сердца.

Джейк сумел сдержаться и не дать волю рукам в этот вечер. И теперь, лежа в своей постели, нещадно бранил себя за сдержанность. Совершенно нечего ему было сказать в защиту манеры поведения, которую обычно характеризуют словами «как и положено истинному джентльмену».

Приняв душ, он снова лег в постель, облаченный только в полотенце, обернутое вокруг бедер, и постарался отвлечься от мысли, что источник всех милых соблазнов находится в данный момент в соседней комнате.

Внезапно он насторожился, поднял голову, прислушиваясь к тихим шагам за дверью. Дверь беззвучно отворилась, и Джейк торопливо привел себя в относительно, как он надеялся, приличный вид.

В дверях стояла хрупкая фигурка, пушистые волосы казались мерцающим нимбом при тусклом свете лампы в коридоре.

— Джейк? — Энни поколебалась, судорожно сжимая у горла ворот старого розового махрового халата, а затем быстро шагнула в комнату. — Ты не спишь?

— Что-то случилось?

Она прошла до середины комнаты, остановилась и сказала:

— Я не могу заснуть.

— Прийти сюда было не самым разумным шагом с твоей стороны.

— Я хочу быть с тобой. — Ужасное напряжение звучало в ее голосе. — Не вынуждай меня умолять тебя об этом.

Не говоря ни слова, он откинул одеяло и сделал приглашающий жест. Она не шелохнулась, и тогда он протянул к ней руку:

— Энни.

Она кинулась к нему и, встав коленями на толстый матрас, склонилась близко-близко, так, что он почувствовал нежный чудный запах ее тела.

— Я боялась, что ты отошлешь меня прочь.

— Следовало бы. — Тело его изнывало от желания схватить ее, прижать, взять то, что она ему предлагала. — Я не могу дать тебе любовь, и я не собираюсь жениться на тебе.

Внезапная вспышка молнии осветила ее лицо.

— Я знаю.

Потом наступила еще более глубокая темнота, и он услышал, как Энни всхлипнула и тяжело вздохнула. «Черт возьми, — подумал Стоун. — Вот я и обидел ее по-настоящему».

— Джейк? — Ее нежная, красиво очерченная рука легла на его плечо, скользнула по шее.

Он положил руку на ее нежные, прохладные пальцы.

— У тебя осталась последняя возможность передумать.

— Боишься разгорячиться? — Энни склонилась над ним, ворот ее халата распахнулся, и стала видна бледная, сияющая в темноте кожа.

Он легким движением развел ворот халата, припоминая запах и ощущение затененной ложбинки между грудей.

— Хочешь заставить меня взять мои слова обратно? — Он приподнял голову и коснулся губами соблазнительной плоти, ощутив языком солоноватый вкус кожи и мускусную сладость розового лосьона, которым она пользовалась. — Господи, какая ты замечательная на вкус!

Вздохнув, Энни, легла на него. Его руки сразу же скользнули под халат и обняли ее.

Пальцы Энни пробежали сверху вниз по его боку. Ее рука сжала его бедро, лицо уткнулось ему в грудь. Джейк застонал, пытаясь не дать вырваться наружу горячей буре желаний, которая ревела и бушевала в его крови. Если он, черт возьми, даст волю чувствам, то, само собой, перепугает ее до полусмерти.

Ее губы легко коснулись его шеи, затем она осыпала поцелуями его грудь. Он вздрогнул всем телом. Она негромко засмеялась низким, довольным смехом.

— Что, могу я свести тебя с ума, а, Джейк? — проговорила она, растягивая слова.

— Где ты… — она поцеловала один сосок его мускулистой груди, и все его тело напряглось, — научилась этому?

— У тебя, — промурлыкала она, тихонько водя по его коже, касаясь то одного, то другого чувствительного места. — Ты хороший учитель. А я хорошая ученица?

— Да, — прохрипел он и схватил ее за руку. — Теперь моя очередь…

— Подожди. — Приложив пальчик к его губам, она заставила его умолкнуть и выпрямилась, сидя на его бедрах верхом.

Ладони ее легли на его щеки, и она принялась дразнить и покусывать его рот. Поцелуй продолжался бесконечно, жидкий огонь разлился по его крови и забился бешеным пульсом в возбужденном средоточии его тела.

Джейк сорвал халат с ее плеч, отбросил его и принялся ласкать ее груди, нежные, как лепестки цветов.

Она обхватила его запястья и потянула тихонько, отводя его руки прочь.

— Я здесь командую.

Ее дерзость показалась ему забавной, и он позволил ей завести его руки еще дальше и прижать их к подушке по обе стороны от его головы.

— Вот и молодец, — сказала она с сексуальной улыбкой и качнулась вперед. Очень медленно она прижалась грудью к его груди, отчего огонь, бушевавший в его крови, разгорелся еще больше. Снова и снова она повторяла это движение. Небывалый экстаз, едва ли не граничивший с болью, заставил его извиваться и стонать под ее сладостным и чувственным натиском.

— Довольно! — Джейк выскользнул из нежных уз, приподнял Энни и усадил на свою возбужденную плоть.

Энни изогнулась, приноравливаясь к его движениям и помогая ему войти в ее гладкие ножны. Жар, объявший его, погнал кровь с бешеной скоростью.

Его бедра двигались в такт ее движениям, и накал страсти нарастал.

Мускулы в средоточии ее существа напряглись, и он понял, что она приближается к вершине. Сам Джейк, как ему казалось, почти достиг точки возгорания, и наконец она, рыдая, выкрикнула его имя, и он почувствовал, сколь страстным было ее освобождение. Затем и он взорвался — и с его губ вместе со стоном сорвалось ее имя.

Вскоре мерный шум дождя за окном убаюкал их, и они заснули.