Расплата

Глава 13

– Ублюдок, – прошипела Кристи, глядя на часы в комнате. Семь сорок пять – и ни малейших признаков Брайана. Она была одета в черные, обтягивающие бедра джинсы и красный свитер, который лишь немного приоткрывал ее живот, если она поднимала руку над головой. А еще она потратила почти час, чтобы накраситься и сделать прическу, на что обычно у нее уходило на пятьдесят минут меньше. А он ее динамит.

Сердито глядя на телефон, она внушала ему, чтобы он зазвонил.

– Ну давай же, ну.

В комнату вошла Лукреция с кока-колой и белым пакетом из местного мексиканского ресторанчика быстрого питания, расположенного лишь в квартале от кампуса. Черные вьющиеся волосы рассыпались у нее по лицу.

– Ты еще здесь? – спросила она, снимая куртку, с которой на ковер уже капала вода. – Я думала, у тебя страстное свидание.

– Я тоже.

– Так и не пришел?

– Пока нет.

– Может, тебе стоит позвонить ему и узнать, в чем дело. У него есть сотовый? – Она открыла пакет, заглянула в него и вытащила оттуда тако[16], завернутое в яркую бумагу.

– Не знаю. У меня нет его номера, – ответила Кристи, нахмурившись. Она уже успела проверить номер звонившего, но последний звонок Брайана был зарегистрирован как анонимный, что делало услугу, на наличии которой настоял ее склонный к паранойе отец-полицейский, совершенно бесполезной.

– Вдруг он заболел, – предположила Лукреция, разворачивая мягкое тако и откусывая кусочек.

А может, он просто сделал из тебя дурочку. Вероятно, он догадался, что ты запала на него, и решил поиграть с тобой – глупенькой первокурсницей, которая интересуется тридцатилетним аспирантом, находящимся на пути к докторской степени. Смирись с этим, Кристи, он не появится.

– В таком случае он мог бы позвонить.

– Ну, еще не так поздно. Вдруг его просто что-то задержало. Пробки или... не знаю... – Лукреция сделала глоток кока-колы и села на стул.

– Но он все равно мог бы позвонить, – сердито сказала она.

– Ну, значит, он козел. И тебе, вероятно, стоит остаться с Джеем. По крайней мере, он тебя любит.

Кристи и сама это знала.

– Джей хороший парень, но скучноватый.

– Но он верный.

В отличие от тебя. Лукреция этого не добавила, но Кристи прочитала это в ее глазах. Лукреция встречалась только с одним парнем в своей жизни и прилипла к нему как банный лист. Они пошли в разные колледжи редко виделись друг с другом, тратили сотни долларов на телефонные карты, но выдерживали. Каждый уик-энд, который Лукреция не проводила со своим парнем, она сидела в этой тесной комнате, занимаясь день и ночь.

Что, по мнению Кристи, было совсем невесело. Вероятно, и того хуже.

– А, кстати. Кто-то еще звонил. – Она поискала на своем столе и нашла крошечный обрывок бумаги. – Парень по имени Уилли Дэвис.

Кристи застонала.

– Это тот, о котором я тебе говорила. Он все время сидит за мной на психологии, и я чувствую, как он на меня пялится. – Она взяла у Лукреции клочок бумаги и смяла его. – Безобидный парень, но меня не интересует. Он ботаник, но я ему нравлюсь. У него одно достоинство: у доктора Саттера, кажется, пунктик на его счет. Он всегда вызывает на занятиях Уилли, и поэтому в плане учебы мне легче. – Она выбросила бумажку с именем Уилли и его телефоном в мусорное ведро. – Если он снова позвонит, скажи ему, что меня нет, или что я бросила учебу, или вели ему отвянуть, или что-нибудь из вышеупомянутого.

– Я уже устала врать из-за тебя. – Лукреция покачала головой. – Разбирайся с ним сама.

– Хорошо, – огрызнулась Кристи, досадуя на Лукрецию и прежде всего на Брайана. Козел. Какого черта он не пришел? Она раздраженно схватила свою куртку. – Я ухожу.

– Без Брайана? – Лукреция, откусывая очередной кусок тако, округлила глаза.

– Да, без него.

– Но ты не должна идти одна, Кристи. Правила женского студенческого объединения...

– Нужно нарушать. Я ухожу. Одна.

– Но... Но что мне ему сказать, если он позвонит? Пойти на...

_ Что меня нет, – ответила она на ходу, надевая куртку и направляясь к лестнице. Подходя к двери на лестницу, она услышала, как звонит телефон, но не собиралась бежать обратно, чтобы узнать, ей ли это звонят. Если это он звонит – прекрасно. Он будет жить, зная, что она не собирается никого ждать.

Даже если это будет самый сексуальный парень на кампусе.

Он наблюдал, находясь в тени. Видел, как она выскочила из стеклянных дверей Крамер-холла и побежала через улицу ко двору. Она была прекрасна со своими длинными тренированными ногами и плотно сбитым телом пловчихи. Во время бега волосы развевались сзади, сверкая легким оттенком рыжего цвета в голубой дымке охранного освещения. И она была одна. Как он и надеялся.

Кристи Бенц скоро станет святой Люси.

Если он сможет ждать так долго.

От травы и кустов поднималась дымка, создавая плотный двигающийся занавес, и облака не пропускали лунный свет.

Он хотел ее. Этой ночью. Тринадцатое декабря казалось таким далеким.

Молча следуя за ней той же дорогой на почтительном расстоянии, он думал о том, как выдержать... дождаться идеального времени... отсрочить удовольствие. Он мог следить за ней, поймать ее и держать до нужного момента. День спасения был предопределен. До тринадцатого декабря еще больше трех недель. Сможет ли он ждать так долго? Удовлетворит ли его принесение в Жертву другой женщины, ибо перед Кристи должна быть еще одна. Но Кристи... именно ее он хотел. То, что она была дочерью Бенца, принцессой, только лишь усиливало его желание.

Он стал осторожно перемещаться в тени.

Она будет достойна его. В отличие от остальных, дочь полицейского обладала характером и была страстной. Он представил, что сделает с ней. Бог, вне всякого сомнения, простит ему такой проступок, конечно, ему будет прощено прикосновение к ней... к ее мягкой гибкой плоти и крепким мышцам... Он наблюдал за ней в бассейне, как она рассекает воду, а затем настал прекрасный момент, когда она вылезла из воды и поправила нижнюю часть купальника на своих тугих ягодицах, и он мельком увидел их изгиб, а затем наблюдал, как она стряхивает воду с волос.

Его член, поднимаясь, начал твердеть. Девственница ли она? Или уже испорчена? Еще одна шлюха? Будет ли он первым, суждено ли ему нарушить свои обеты и взобраться на нее?

При мысли о том, чтобы сковать ее, держать ее, прикасаться к ней и дразнить, он застонал. Это не входит в план. Она не избранная. Пока еще нет. Но он не мог сопротивляться. Она сирена, Иезавель[17], а он так слаб... так слаб.

Кристи быстро промчалась по дорожке, разделяющей мужское и женское общежитие, затем пересекла улицу и не останавливалась еще один квартал. Он продолжал следовать за ней и видел, как она завернула за угол, чтобы последовать соблазну неоновых огней, сверкающих в окне популярного ночного клуба, где в баре работали студенты колледжа и там редко проверяли удостоверения личности клиентов.

Одна из вывесок с названием популярной марки пива мигала синими буквами; другая – бокал розового мартини с оливкой – манила, призывно наклонясь.

Она уверенно вошла в бар, хотя ей еще не было двадцати одного, и ее отец был полицейским. Да, смелости ей было не занимать.

– Ай-ай-ай. – Он неодобрительно пощелкал языком. Сердце его неистово колотилось, и эрекция была полной. – Нехорошо, нехорошо.

Она даже не оглядывалась.

Он последовал за ней внутрь.

Бенц проигнорировал открытую коробку с пиццей. Он уже съел три куска, пока смотрел спортивную передачу и пил пиво, или то, что теперь стало для него пивом. Но его мысли были сосредоточены на Оливии Бенчет и деле сгоревшей мисс Икс.

Он уже связался с полицией Лафайетта. Они должны были допросить Реджи Бенчета. Они позвонят, когда его заметут. Пока больше ничего.

Бенц бросил попытку разгадать смысл символов, которые Оливия Бенчет набросала на бумаге, и отправил их по факсу шифровальщику, который работал в полиции. Он сделал копию списка ее друзей и родственников и отдал ее другому сотруднику, но все равно он сам шел по нему, знакомясь с людьми, которые были ей близки.

Положив ногу на кофейный столик, он взглянул на экран, затем снова на бумаги, лежащие на диване рядом с ним. Он знал медиумов, которые работали с полицией Лос-Анджелеса. Но они работали, находясь на месте преступления или с предметами одежды или местом жительства подозреваемых. Ему никогда не приходилось иметь дело с человеком, который мог в действительности смотреть глазами убийцы. Или через зеркало или отражающую поверхность, жуткая пародия на магическое зеркало в «Белоснежке». Проклятая судьба.

В этом не было смысла. Тем не менее, он ей верил. Просто не было никакого логического объяснения. По телевизору давали последнюю сводку о счетах баскетбольных матчей, когда он приглушил звук и сосредоточился на списке. Ее семья была странной, и он тщательно проверял местонахождение ее отца. Бывший уголовник, отпущенный под честное слово после отбытия срока за убийство, требовал большого внимания. Затем имелся еще бывший парень Тед Браун, находящийся сейчас в разводе, работающий на железной дороге и живущий на другом берегу реки в Гретне. У него было несколько неприятностей с законом. К нему на квартиру трижды приезжали полицейские из-за семейных ссор. Два раза с женой и один раз с подружкой. Предположительно он размахивал ножом, но от обвинений каждый раз отказывались.

– Хороший мальчик, – заметил Бенц, думая, как Оливия могла едва не выйти замуж за такого козла. Теда Брауна стоило проверить. Отвергнутые возлюбленные обычно становятся враждебными и опасными.

Бенц думал, продолжает ли Оливия общаться с Брауном. Видела его? Была рядом с ним? Достаточно ли этого для телепатической связи, если он убийца? Вот что беспокоило Бенца: эта проклятая связь. Что же объединяло Оливию с убийцей? Кто он такой, черт возьми? Каким образом она его видела и была ли эта связь двусторонней? Почему она постоянно не видела его лица, почему только убийства? Знаком ли убийца с Оливией? Знал ли он ее имя? Она представляла угрозу для него. Если он ее знал, то она потенциально находится в серьезной опасности. Серьезной.

Он нервно щелкнул ручкой. Ему не нравился ход собственных мыслей. Он увидел имя матери. Бернадетт Дюбуа Бенчет Мартин. Он обвел ее имя кружком, потому что оно было неполным. В соответствии с рапортом Бринкмана, Бернадетт была замужем «пять раз», поэтому недоставало нескольких мужей. Ему придется проверить это. А что насчет утонувшей сестры Чандры?

Бенц добавил трех умерших людей к списку Оливии. Чандра и ее дедушка с бабушкой, Вирджиния и Монтк-лифф Дюбуа. Был еще один набор дедушек и бабушек, которых он не изучил, дяди, тети, двоюродные братья и сестры, которым он намеревался позвонить. Любой кровный родственник. Хотя он не уверен, почему обязательно должна быть генетическая связь с убийцей. Просто это имело для него некоторый смысл.

А как насчет единокровных братьев? Единокровных сестер? Если Бернадетт так часто выходила замуж, то у Оливии, несомненно, должно было быть несколько таких родственников. Да и Реджи мог наплодить детишек. Отпрысков у него могло быть сколько угодно.

Черт. Этот список можно продолжать до бесконечности, и Бенц хотел схватить этого парня за яйца, прежде чем тот убьет еще кого-нибудь. Прежде чем он выяснит, что Оливия Бенчет наблюдает за его деяниями.

В то время как спортивный комментатор перешел с баскетбола на футбол, и на шансы «Святых» в предстоящем суперкубке, Бенц в задумчивости поставил вопросительный знак рядом с именем Чандры, единственной сестры Оливии. Что-то было не так. Называйте это интуицией; он чувствовал, что все не так просто.

Равно как и со сгоревшим домом, где обнаружили жертву. Департамент начал проверять людей, которые интересовались этим шотганом, но пока ничего не проклюнулось.

Им нужно везение, и чем быстрее, тем лучше. Его пейджер подал сигнал. Бенц посмотрел на экран и, узнав номер Оливии Бенчет, напрягся. Она бы не позвонила, если бы это не было важно. Если бы не было серьезной проблемы. Одним движением приглушил звук телевизора, схватил беспроводной телефон и набрал ее номер.

Она сняла трубку после первого же звонка.

– Алло?

– Это Бенц.

– Он снова вышел на охоту, – сказала она дрожащим голосом.

– Что? – Вскочив, Бенц потянулся к своей куртке, оружию и ключам.

– Я... я снова его почувствовала. Он вышел на охоту, прямо сейчас.

– Где?

– Не знаю, – призналась она напряженным голосом. – Я видела лишь мельком. Но он преследует какую-то девушку. Я не разглядела ее лица. Было слишком темно, но... о господи, он хочет ее. Его раздирают сомнения, напасть ли на нее сегодня или подождать. Не знаю, что это значит, но боюсь, он собирается убить ее сегодня. Если мы не сможем его остановить.