Рассвет на чужой планетой

ГЛАВА 12

Об этом — или почти об этом — думал и Сомба-99. Трое живых человеков и три мертвых тела их соплеменников — достаточно большая проблема.

С мертвецами оказалось поступить намного сложнее, чем с живыми. Их достаточно оказалось упаковать в пластик и законсервировать в останках капсулы, оттащив ее пока в сторонку, чтобы не особо глаза мозолила. Но как быть с живыми землянами? Мало мужчины, но эти женщины…

Над этим вопросом он и ломал голову, когда его уединение нарушил Такту-101. Пилот явился без предупреждения. Сомба-99 только успел обернуться на запищавшую систему сигнализации, а в следующий миг Такту уже переступал порог его каюты.

— О чем задумались, капитан? Может быть, я могу чем-то помочь?

— Вы всегда входите без предупреждения? — невольно Сомба-99 напрягся. — Тем более, в комнату старшего по званию?

— Есть несколько правил, когда подобное поведение не просто допустимо, но и желательно, — как ни в чем не бывало, парировал пилот. — И я действовал в строгом соответствии с правилами.

— И какими же?

— Лицо, младшее по званию, имеет полное право проникать во все помещения корабля в случае возникновения аварийной ситуации… при условии, что у него или сопровождающего его лица имеется соответствующий код доступа, — слегка нудно, как на лекции, промолвил Такту-101. — К лицам, имеющим в случае аварийной ситуации код доступа во все помещения корабля, кроме капитана, относят штурмана, первого пилота и главного механика экипажа. Я — первый пилот, так что воспользовался своим правом…

— Вот только аварийной ситуации на корабле я что-то не наблюдаю, — не удержался от замечания Сомба-99.

Если он рассчитывал смутить собеседника, то это ему не удалось. Пилот скривился, демонстрируя снисходительную радость.

— Ситуация не просто аварийная, но экстренная, — уточнил он. — У нас на борту диверсанты.

— Кто? — до Сомбы-99 внезапно дошло: — Вы говорите о трех землянах? Но… это же неправда!

— А у вас есть доказательства противного? Эта троица опасна. Земляне — враждебный народ, который совсем недавно был с нами в состоянии войны!

— Земляне в целом — возможно, и да. Но две молодые женщины, пережившие катастрофу и…

— Вопрос о женщинах мы, так и быть, оставим, — отмахнулся Такту-101. — Но вот мужчина… Вы знаете, кто это такой?

Сомба припомнил недавний разговор.

— Да. Знаю.

— И говорите об этом так спокойно? У вас на борту диверсант, профессиональный военный…

Сомба припомнил свои впечатления от встреч со спасенным. Странно. Тот совсем не походил на военного. Или он так умело скрывал свою сущность?

— Пока от него не было никаких проблем, — уклончиво ответил он.

— Возможно, потому, что он избрал тактику выжидания. Чего проще? Втереться в доверие, заставить не обращать на себя внимание, сыграть роль, а потом, улучив минуту, совершить то, ради чего его сюда забросили…

— На Розовую Красавицу? К нам?

— Да.

— Это… смехотворно, — Сомба-99 рассмеялся. — Вы сами-то верите своим словам? Не слишком ли сложна комбинация? Подготовить диверсанта… зачем?

— Чтобы отнять у нас Розовую Красавицу. Земляне боятся нашего усиления. Они закончили войну с таким результатом, что теперь просто обязаны готовиться к новым сражениям. Да, уриане заставили наш народ признать свою неправоту и подписать унизительный мир — дескать, мы сами спровоцировали землян на агрессию и должны понести наказание за то, что нарушаем мир в Галактике. Но землян и не надо провоцировать — они сами, кого хочешь, спровоцируют. Да, некоторые другие народы и виды разумных существ присоединились к этому вердикту. Да, нас практически никто не поддержал открыто, кроме, пожалуй, меоров, но и те ненадолго. Да, все это было, но… Но и у так называемых победителей не все гладко. Земляне теперь вынуждены жить в постоянном напряжении. О, я понимаю, что они отнюдь не глупы. Они знают, что уриане не будут их вечно защищать. Они не будут всегда на положении любимчиков. Есть и другие народы и виды, которым тоже нужно внимание и поддержка. И уриане рано или поздно оставят землян без защиты, предоставив самим себе. Мол, мы вас воспитали, выучили, ввели в семью разумных народов, а дальше вы сами… И они не дураки, понимают, что без поддержки уриан долго не протянут. Их вспыльчивость, их агрессия, их стремительное размножение и даже технологии рано или поздно приведут их к бездне. Повторяю, они это прекрасно понимают и предпочитают подстраховаться. Так сказать, сделать себе хвост*. А для этого все средства хороши. И завоевание Розовой Красавицы — одно из них, которую земляне, между прочим, и открыли.

(*Сделать себе хвост — веганский аналог земного «подстелить соломки». Прим. авт.)

Сомба-99 только покачал головой, слушая монолог пилота.

— Но ведь они же сами отдали нам эту планету! — возразил он. — Зачем дарить то, что собираешься отнять?

— Чтобы, подтасовав факты, обвинить нового владельца в воровстве. На этот счет тоже существует определенный закон. Подарок можно потребовать обратно в двух случаях — первое, если с момента дарения не прошло суток, и второе — если в связи с ним открылись неизвестные обстоятельства. Например, подарок изначально принадлежал третьему лицу, и это доказано. Или что его реальная стоимость оказалась намного выше заявленной…

— И вы считаете, что Розовая Красавица… принадлежит третьему народу? Не землянам, не куа, а… скажем… здесь есть свое, местное население? Неизвестная науке цивилизация?

— Нет, конечно. Если разумные существа тут и есть, то они очень хорошо прячутся. Но что вы скажете о ценности планеты? О ее недрах? О полезных ископаемых, в конце концов?

— У меня есть статистический отчет, — парировал Сомба-99. — Я прекрасно знаю, сколько и каких минералов, редкоземельных элементов и черного металла есть в коре Красавицы. Данные, конечно, весьма приблизительные, но это все, что предоставило исследовательское судно, когда выставляло Розовую Красавицу на торги.

— А скажите, на самом ли деле земляне предоставили всю информацию? Не утаили ли они результаты каких-либо анализов? Например, о месторождении платины или иридия. А может быть, тут где-то самые большие залежи тернеция? Или плутония? Вдруг они нашли тут нечто ценное, о чем не собираются рассказывать посторонним, чтобы самим пользоваться находкой?

— В ваших словах нет логики, — отмахнулся Сомба-99. — Если земляне действительно отыскали на планете нечто ценное, зачем им отдавать это в чужие руки? Чтобы потом захватить? А не проще было бы просто оставить Розовую Красавицу за собой?

На миг он запнулся. Вспомнился один из первых рассветов, встреченных им на этой планете. Тогда все было в диковинку. Огненный шар в охристо-малиновой дымке вползал на небо величественно, словно знал, что им любуются. И планета играла переливами ярких красок, радуясь новому дню. В те минуты Сомба чувствовал небывалое единение с этой землей. И мечтал о том, чтобы ее однажды коснулась нога его сына. Коснулась уверенно, спокойно. Неужели может такое случиться, что Розовая Красавица будет принадлежать другим? Поймут ли они? Оценят ли ее красоту?

— Вы не знаете характера землян, — вернул его в реальность голос пилота. — И недооцениваете их коварства. Даже я не в силах постичь всего их замысла… Более того, я уверен, что и эти диверсанты тоже не знают всего в полном объеме и, если их допросить, вряд ли скажут что-то ценное. Простые исполнители, которым поручили самую низшую и опасную работу. Расходный материал… если судить по тем трем трупам в капсуле. Уверен, тут сложная многоходовая операция. Можно только предположить, каковы их планы. Например, они могли нарочно утаить часть информации, чтобы потом выставить ее как аргумент в свою защиту. Дескать, результаты анализов запоздали, но если бы они пришли вовремя, земляне бы ни за что не допустили такой ошибки и не отдали планету веганцам… А, значит, они могут потребовать ее обратно на законных основаниях… или выбить нас отсюда, провоцируя новый виток войны. Только первый раз мы провоцировали их, а теперь они — нас.

— Погодите, — Сомба-99 чувствовал, что подается перед стеной аргументов своего противника. — Но если это правда, то… как же уриане? Совсем недавно они…

— Уриане могут быть чересчур заняты. Их могут отвлечь… чем-нибудь действительно стоящим.

— Чем, например?

— Если бы я знал, — Такту-101 позволил себе улыбку, — меня бы тут не было. Я бы докладывал о проблеме Совету по колонизации.

Сама мысль о том, что уриан можно вывести из игры, представлялась кощунственной. Самая старая раса во Вселенной состояла из существ, которые, в сущности, даже не были животными, а представляли собой разумные растения, отличались уникальной наблюдательностью и умением анализировать, а также планировать, сопоставлять и делать выводы. Их внимание к деталям и основательность суждений давно снискали им всегалактическую славу лучших наблюдателей. Кроме того, они почти никогда ничего не забывали, поскольку были просто-напросто лишены такой возможности.

Когда-то давно в Галактике правили бал совсем другие расы и народы, но они сошли со сцены и лишь на одной или двух планетарных системах еще жили их отдаленные потомки или еще более отдаленные родственники. И еще с тех, ставших легендами и мифами, времен — легендах о Звездных Странниках и Древних Расах — и пошло это суждение. Говорили, что Древние, кем бы они ни были, нарочно стимулировали эволюцию предков уриан, в самом прямом смысле слова вырастив этот народ себе на смену. И, насколько можно было судить, их затея увенчалась успехом. Вездесущие, мудрые наблюдатели, использовавшие уникальный способ передачи знаний — все, что знал родитель, с рождения знал и помнил и ребенок, в течение жизни лишь добавляя что-то новое к имеющейся в его распоряжении информации — стояли на страже мира в Галактике. И было дико предположить, что человечество, которое вошло в галактическую семью наряду с народом куа, змеелюдами, меорами и гламрами каких-то шестьсот лет тому назад, могло обхитрить вечно мудрых наставников. Но Такту-101 стоял на своем, и Сомба-99 решил пока не спорить.

— Это мы еще посмотрим, — только и сказал он.

— Как бы не стало поздно, — стоял на своем пилот. — Болезнь легче предупредить, чем вылечить.

Капитан ухватился за эту фразу.

— Болезнь… Для начала надо убедиться, что пациент болен!

— Что вы имеете в виду?

— Эти земляне… я сначала должен кое-что проверить. Действовать мы будем позже. Пока вы свободны, Такту-101.

Он нажал на кнопку, распахивая дверную панель каюты, и стоял на пороге, держа палец на выключателе замка, пока недовольный пилот не сделал шаг наружу.

— Но мы вернемся к этому разговору, — предупредил он прежде, чем вернувшаяся назад панель не отделила их друг от друга.

Оставшись один, Сомба-99 первым делом отключил всю внешнюю связь, оставив только браслет на запястье для экстренных случаев. По этому браслету он вызвал доктора Лонг.

Она отозвалась не сразу — то ли была занята, то ли раздумывала, стоит ли отвечать на сигнал. Наконец, послышался сухой писк, экран вспыхнул огнем, разворачивая конус трехмерного изображения, и в нем появилось немного искаженное проекцией лицо молодой женщины. Она уже знала, кто ее вызывает, и на ее лице светилась гримаса сдержанной радости:

— Капитан Сомба… Я на связи.

Она не назвала его номера, и он почувствовал некий укол странного чувства.

— Лекарка Лонг…

— Вы хотели меня… слышать?

— И слышать, и видеть, — он подрегулировал настройки, чтобы лицо приняло естественный оттенок. — Мне надо задать вам пару вопросов… конфиденциально. Это… касается тайны лечения.

— Понимаю. Минутку, — она сосредоточенно наморщила нос. Изображение мигнуло несколько раз, потом сильно уменьшилось, а голос слегка исказился, стал глуше и октавой ниже: — Вот так. Я перешла на приватный канал.

— На приватный… — мысль о том, что он ведет тайные переговоры, была неприятна.

— Да. Нас, лекарей, часто просят или заставляют выдать какие-либо тайны. Это касается состояния здоровья наших пациентов, наличия вакцин для лечения болезней или разных… советов. Иногда мы отказываем собеседнику в разговоре, поскольку есть знания, которые нежелательно распространять. Но бывают случаи, когда от такого вот приватного разговора уклониться нельзя. Не беспокойтесь, этот канал надежно защищен. Его никто не подслушает… пока я жива. И запись уничтожится, стоит нам прервать разговор. Никто даже не узнает, что вы со мной связывались.

— Это хорошо, — он облегченно выдохнул. — Меня интересует состояние здоровья наших… инопланетных гостей. Можете вы мне что-нибудь о нем сообщить… особенное? Не предназначенное для чужих ушей?

— Хм, — Лонг немного помолчала, Сомба-99 смотрел, как меняются эмоции на ее лице. — Пожалуй, ничего такого… м-м-м… странного… Хотя… у мужчины, как вы знаете, был сильный посттравматический шок, отягощенный сотрясением мозга средней тяжести, в результате чего пришлось… провести небольшую операцию…

— Операцию?

— Да. Его позвоночник… был когда-то травмирован. Травму залечили, но последствия… при катапультировании кресло сработало, как амортизатор, так что серьезных травм удалось избежать, но некоторые нервные окончания… их пришлось проверять и… и не только… Иначе мы бы вместо разумного существа, более-менее твердо стоявшего на ногах, получили бы полупарализованное тело. Не скажу, что за это пациент был бы мне благодарен…

Сомба-99 слушал женщину с понятным вниманием. Он ничего этого не знал. Получается, лекарка Лонг утаила от него, капитана, часть информации?

— Но теперь он…

— Практически полностью здоров. Я ввожу в его рацион дополнительные стимуляторы и пару раз укладывала на электросон, чтобы ускорить укрепление новых нейронных связей. Думаю, что мой пациент на данный момент имеет восемь с половиной из десяти единиц здоровья.

— Восемь с половиной? Это… мало или много?

— Смотря, для кого. Для того, кто собирается отправляться в космос, надо иметь показатели не ниже восемь целых и восемь десятых. А лучше девять из десяти. Но для того, кто собирается всю жизнь прожить где-нибудь на спутнике или астероиде с меньшей силой тяжести, этого более чем достаточно.

— А, скажем, для военной службы?

Она развеселилась.

— Вы меня удивляете, капитан! Для военного надо выбить все десять из десяти! Ну, в крайнем случае, те самые девять единиц — для какого-нибудь интенданта или адъютанта.

— То есть, для того, чтобы воевать, этот землянин не годится?

— По меркам народа куа — нет. Самое большее — сидеть в штабе диспетчером на связи. Или водить грузовой транспорт. Но я не знаю, каковы требования, предъявляемые своим призывникам у его народа! Может быть, там и ровная «восьмерка» сойдет для строевой службы.

Сомба задержал дыхание. Если верить словам Лонг, Минк может быть опасен… в теории. А что остальные?

— А женщины?

— У них… — она запнулась, — все немного не так. Тоже налицо посттравматический шок, но он скорее психологический, чем… связан с физическими травмами. Кроме того, у них на коже…м-м… солнечные ожоги, а также расстройства желудка и, как следствие, отравление и все связанные с этим побочные эффекты вплоть до расстройства нервной системы.

— То есть, они больны?

— Можно сказать и так.

— Обе?

— Да. Светлокожая немного крепче, но у нее ожоги сильнее. А темнокожая не так пострадала от палящих лучей солнца, но ее организм… в нем скопилось больше токсинов.

— Почему?

— Причина, я думаю, в том, что они питались не подходящей пищей. Местные живые организмы…

— Не съедобны? — пришел Сомба на выручку.

— Частично. Наши ученые по моей просьбе уже обратили внимание на наличие токсинов в местных живых организмах и выделили парочку… Думаю, после серии опытов и разработке нейтрализаторов — мы знаем, что некоторые яды могут разрушаться под действием тепловой обработки — мы сможем использовать кое-какие местные организмы в пищу… И эти женщины нам могут помочь, указав точно, с каких животных стоит начать исследование.

— Понятно. Но сколько единиц вы дадите им?

— Светлой я бы дала семь целых восемь десятых единиц, а темной — восемь и четыре десятых.

— То есть, эти женщины нуждаются в медицинском присмотре?

— Да.

— И на какой срок?

— Ну… еще двое-трое суток. До полного выведения токсинов и разработки вакцины. Нет-нет, они не заразны, но… всякое бывает.

— Значит, какое-то время они должны провести в изоляторе?

— Да.

— Втроем или…

Лонг задумалась.

— Наверное. А что тут такого?

— Вам не кажется, что приличнее было бы их разделить? Все-таки они разного пола и…

— К сожалению, изолятор у нас только один, — она помолчала. — Но я что-нибудь придумаю!

Женщина вежливо подождала, пока мужчина закончит разговор и отключится. По традиции тот, кто звонил, и должен прерывать связь. Но капитан что-то медлил. Наверное, ждал от собеседницы каких-то еще слов, но Лонг молчала. И поэтому услышала возле двери какой-то шорох.

Звукоизоляция, конечно, была хороша, но у каюты лекарки был поставлен деблокиратор, специально на тот случай, если к ней придет кто-то, у кого не достанет сил или возможности нажать на кнопку вызова. Тогда он может позвать врача на помощь любым другим способом — простучав, например, в створку. И сейчас женщина услышала снаружи шорох — кто-то подошел к двери и…

Она успела обернуться и заметить на экране вытянутое лицо Такту-101 за секунду до того, как он действительно постучал!

Он знает об особенности каюты лекаря. Впрочем, это знают все, но вот именно сейчас… совпадение или…

— Извините, командир-капитан, но я вынуждена вас поторопить закончить разговор, — быстро пробормотала Лонг в коммуникатор. — Я — лекарка, и в моей помощи есть нужда.

— Да. Понимаю. Идите и занимайтесь…

Окончания фразы она не услышала, с облегчением прервав связь, и кинулась открывать.

— Вы взволнованы. Что-то случилось, — это был не вопрос, а констатация факта.

— Приношу вам свои приветствия, — демонстративно произнесла Лонг обязательную фразу. — Конечно, случилось. Вы являетесь ко мне… неожиданно. Случилось что-то, чего я не знаю. И вы пришли, чтобы лично сообщить мне об этом. И, поскольку я — лекарка, значит, кто-то поранился или заболел.

— Примите и вы мои приветствия, — пилот ничем не дал понять, что принял замечание к сведению. — Нет, среди наших все здоровы, насколько я знаю. А вот ваши пациенты…

— А что мои пациенты? На моем попечении сейчас находятся только… — она запнулась, только что сообразив, что оба разговора как-то связаны. — Что-то с ними не так? Но приборы показывают…

Она отвернулась к встроенному в стену компьютеру. Он позволял лекарке следить за событиями в медотсеке, не являясь туда. Когда тот мужчина сидел в нем один, наблюдать за ним было интересно, но лишь первое время. Теперь же, когда их стало трое, она и вовсе ловила себя на том, что обращает на землян слишком много внимания. Нездорового внимания, как на животных в спецдомах. Но поведение пришельцев так разительно отличается от обычаев народа куа, особенно если обращать внимание на мелочи…

— Приборы, — ее крепко взяли за локоть, не давая посмотреть на экран, — меня не интересуют. Что ты, как лекарка, можешь о них сказать? Они опасны?

— Кто? Земляне? — Лонг покосилась в сторону монитора. Он показывал, что троица удобно расположилась на кушетке. Вернее, на ней расположились женщины, а мужчина стоял перед ними, опираясь на край. Было видно, что ему неудобно так стоять, но мужчина не сделал и попытки согнать своих соплеменниц с сидения или хотя бы попросить подвинуться. Вот вам и отличие от народа куа. Сам капитан бы непременно присел рядом. Троица о чем-то переговаривалась, но вяло. Ни энергичных жестов, ни ярких эмоций.

— Да. Вот эти трое. Как думаете, что они замышляют?

— Замышляют? — удивилась Лонг.

— А как же? Если бы у них на уме не было чего-то дурного, разве стали бы они разговаривать на своем языке? Не приличнее ли было перейти на интерлингву? Все-таки они находятся у нас в гостях и должны придерживаться обычаев народа, предоставившего им убежище и помощь. Хотя бы в благодарность за спасение.

— Они не знают, что мы их подслушиваем, — возразила Лонг. — Кроме того, звук выключен.

— Крайне безответственно, — Такту-101 протянул свободную руку и щелкнул выключателем. Сквозь помехи пробилось журчание женского голоса — та женщина, что со светлой кожей, что-то рассказывала мужчине. Он, стоя спиной к монитору, лишь покачивал головой вверх-вниз. Лонг уже знала, что у землян это означало согласие, в то время как у народа куа этот жест означал признание своей вины. — Откуда мы знаем, что они сейчас говорят?

— Это так важно? Они могут просто обмениваться новостями — ведь им так много надо друг другу рассказать…

— О чем? Не думаю, что у них так много новостей. А может, они обсуждают планы на будущее?

— И это еще ни о чем не…

— Не говорит? А я так не считаю. Разве их будущее зависит от них? Оно зависит от нас, и логично, если они обсудят его с нами. Они на нашей территории, и значит, именно нам принадлежит последнее слово.

— Я вас не понимаю, — от крепких пальцев, сжимавших ее локоть, Лонг чувствовала себя неуютно. Нет, возьми ее за локоть так крепко любой другой мужчина-куа и в любой другой обстановке, она бы млела от счастья, поскольку этот жест означал намек на близость. Ограничивая ее свободу, мужчина-куа давал женщине-куа понять, что готов взять на себя ответственность за ее дальнейшую жизнь. Простые прикосновения говорили только об интересе, а вот такие… Да, Лонг полетела в эту экспедицию в надежде найти себе мужа. Так поступали многие женщины, отправляясь куда-либо на поиски мужей. Но надо же было такому случиться, что первый же мужчина который так до нее дотронулся, вызвал у лекарки стойкую неприязнь. И ведь его внешность не самая отталкивающая. И номер у него высок. И положение… и характер… Так почему же ей жутко от его близости и вкрадчивого голоса?

— У вас слишком мало жизненного опыта. Сколько вам лет?

— Как будто вы не смотрели мое личное дело? Достаточно для того, чтобы…

— Чтобы совершать ошибки и нести за них ответственность? — в голосе мужчины послышался смешок. — Увы, мы не можем себе такого позволить. Вы лекарка. На ваших хрупких плечах, — его длинные пальцы добрались до плеча, стиснули, — лежит ответственность за наши жизни. Не каждый вынесет такой груз. Бывали случаи, когда ломались и более крепкие…

— Я… справлюсь, — Лонг подавила желание скинуть его руку и лишь усилием воли заставила себя этого не делать. Как-никак, она была женщиной, а Такту-101 — мужчиной. Законы народа куа четко регламентируют отношения между полами. Тем более, когда представитель другого пола выше по рангу и номеру.

— Уверены? — мужчина указал на экран. — Вы даже этих землян не можете контролировать.

— Зачем?

— А вдруг от них исходит угроза для всех нас? Вы, как лекарка, обязаны защитить экипаж «Шхех» от опасности.

— Как? Это же не вирусы! И не бактерии…

— Это намного хуже. Это их носители…

Он не прибавил больше ни слова, но Лонг все поняла.

Иммунитет.

История освоения Галактики знала несколько случаев, когда космонавтов, особенно тех, что высаживались на чужих планетах, могли поджидать неприятные сюрпризы. И хорошо, если это были неуправляемые стихии или «всего-навсего» дикие звери или враждебные туземцы. Песчаная сыпучка, чолийская лихорадка, виртулянский озноб, плавающий паралич, синдром Сапковича — это лишь малая часть тех новых болезней, с которыми приходилось сталкиваться покорителям космоса. А сколько еще недугов не описано просто потому, что все заболевшие умирали, и не нашлось рядом никого, кто хотя бы оставил предупреждающие записи? Время от времени в глубинах космоса находили корабли с мертвым экипажем на борту. Иногда их вскрывали, чтобы выяснить причину смерти космонавтов. Но после того как в результате такого «вскрытия» наружу выпустили то, что впоследствии назвали вакуумной горячкой, подобные «сюрпризы» стали просто расстреливать во избежание заразы.

Да что говорить о новых болезнях! Достаточно сказать, что лихорадка чох-чу, которой на Куа-со-анн болеют только дети, выздоравливая буквально за несколько дней, смертельна для некоторых инопланетян. А линючая сыпь, которая для змеелюдов что-то вроде побочного эффекта полового созревания, у прочих вызывает отек легких и выпадение волос и зубов, а у уриан приводит к отслоению коры. Эта троица может нести в себе какой-либо вирус. И если он вырвется наружу, то…

— Нет, — прошептала Лонг. — Это… это…

— Это смертельная угроза для всех нас, — обжег щеку шепот Такту-101. — И ваш долг, как лекарки, устранить угрозу… всеми средствами…

— Я, — она содрогнулась. От этого шепота по телу прошла дрожь. — Я постараюсь что-нибудь сделать…

— Вы не постараетесь. Вы сделаете… И тогда я дам вам то, что вам больше всего хочется.

Вторая рука мужчины коснулась ее груди.

Обычно это был ритуальный жест, который использовался в некоторых случаях, например, при заключении брачного договора или при принесении публичных клятв. Иногда это был намек на то, что такой договор с вами хотят заключить, но Лонг почему-то испугалась. Этот мужчина ее пугал.

— Я…вас не понимаю, — она попыталась отодвинуться.

— А по-моему, ты прекрасно меня поняла, — Такту-101 потрогал ее грудь увереннее, пытаясь прощупать сквозь ткань жестом собственника.

— Не надо, — женщина отвела его руку.

— Почему?

— Я… Вы опоздали.

— Что?

— Да, — она отступила на шаг, пользуясь его замешательством. — Я уже занята. Мне уже сделали… предложение.

— Капитан? — выдохнул пилот, сжимая кулаки.

— Да! И я ответила согласием! — выпалила она ему в лицо и тут же отпрянула, испугавшись огня, полыхнувшего в его глазах. Такту-101 сжал кулаки, сутулясь, словно собирался кинуться в драку. На миг Лонг показалось, что сейчас он на нее нападет, но это длилось всего пару секунд. Потом он успокоился, взял себя в руки и даже смог улыбнуться, показав, однако, зубы.

— Что ж, это… прекрасный выбор. Он моложе многих членов экипажа, имеет высокий статус, двузначный номер и прекрасное здоровье. Могу поздравить и пожелать вам счастья… тем более, что оно у вас будет коротким… если не принять меры!

— Что вы говорите?

Такту-101 ничего не добавил. Лишь бросил взгляд на монитор, где трое землян все еще беседовали о чем-то и, не прощаясь, покинул каюту лекарки.

Первым порывом Лонг было кинуться вдогонку, заставит признаться, что он имел в виду, но ноги женщин дрогнули, и она без сил опустилась на стул. Привычным жестом прижала пальцы к локтю, меряя пульс. Нервы. Надо успокоиться и подумать, что делать дальше. Угроза со стороны первого пилота была недвусмысленной. Надо что-то предпринять. Но с чего начать? С капитана или…

Взгляд лекарки сам собой поднялся вверх, на монитор. Земляне успокоились, прервав беседу. Женщины уже не сидели на кушетке. Одна, с темной кожей, устроилась там одна, поджав под себя ноги и осматривая свои ногти. Зато вторая, со светлой кожей, вместе с мужчиной отошла чуть в сторонку, выпав из поля зрения видеокамеры. Интересно, чем они там заняты?

Валентина тронула Минка за локоть, привлекая внимание.

— Я так понимаю, все у нас серьезно?

Мужчина бросил быстрый взгляд в угол, где мигал крохотный глазок, потом на теснившиеся вдоль стен приборы и, взяв девушку за руку, потянул за собой.

— Давайте отойдем.

— Не понимаю, что за секреты? — надулась Тиока. — Валь, ты чего?

— Это не секреты, просто… — та замешкалась, не зная, как объяснить подруге происходящее.

— Да валяйте, я отвернусь, — вестианка поудобнее устроилась на кушетке, принялась осматривать свои ногти. От маникюра, как он ни был скромен, не осталось ничего, здесь она сумела только вымыть из-под ногтей грязь и обработать царапины и заусенцы. Но лак и покрытие — вернее, их остатки — смотрятся просто ужасно. А половина ногтей так вообще обломилась под корень. Хорошо еще, что она поддалась на уговоры и сделала самый скромный маникюр, согласно уставу флота. Тогда ее руки выглядели бы намного хуже. Первым делом после возвращения домой надо записаться в салон! Можно даже с полдороги позвонить родителям. Успокоить, что она жива и попросить их подсуетиться. Папа на радостях, что дочка жива-здорова, все для нее сделает.

Минк, не обращая внимания на соплеменницу, утянул сатурнийку в угол.

— Я вас слушаю.

— Нет, это я вас слушаю, — сказала Валентина. — Насколько я поняла, наше положение… сложное.

— И это еще мягко сказано. Вы ведь понимаете, что происходит?

— Смутно. Конфликт…интересов?

— Да. Эта планета…

— Эта планета принадлежит нам. Людям.

— Точнее, вестианам.

— Думаете, им, — Валентина мотнула головой в сторону камеры, которая охватывала большую часть медотсека, — есть дело до того, сатурнийка я или нет? Для них мы все — люди. И не важно, к какой расе принадлежим и какого цвета у нас кожа.

— Это вы верно заметили. Вестианин, сатурнийка — для них это ничего не значит. Люди — и точка. Вернее, землянин и землянка. На их языке…

— Вы знаете веганский?

— Да. Не так, чтобы хорошо, все-таки специфика моей прежней профессии накладывала определенный отпечаток. Да и практики последние восемь лет не было… Но большую часть понимаю. Кроме специфических терминов и профессиональных жаргонов.

— Прежняя профессия? А… кем вы работали прежде?

Минк мысленно обругал себя. Про войну и ее последствия вспоминать не хотелось. Тем более, при посторонних.

— Я воевал, — признался он и пытливо взглянул в лицо девушке, ожидая реакции. Но Валентина и бровью не повела, поэтому он продолжил: — Против веганцев. Кстати, сами себя они называют «куа». Что, как понимаете, тоже значит «человек».

— А как они называют остальных? Ну… тех, кто не принадлежит к их народу?

— По-разному. Но чаще всего «ого-куа» — «не-люди». Или «он-куа» — «почти люди». «Ого-куа» — это птицелюды, меоры, уриане. А нам «повезло» — мы с гламрами удостоились чести именоваться «он-куа». Есть еще «орох-куа». Это те, кого даже мы гуманиодами не можем назвать при всем желании.

— Змеелюды?

— И некоторые другие. Но… вы что, нарочно меня отвлекаете, заговаривая зубы? Чего вы от меня хотите? Уроков веганского языка? В школе надо было его учить… как язык вероятного противника. Хотя… если что случится, вы же на войну не пойдете. Будете дома отсиживаться.

Девушка сердито скрипнула зубами. Вот что он за человек? И как ему нравится выводить других из себя? Но умом Валентина понимала, что Минк вовсе не такой уж плохой. Просто так сложились обстоятельства. В конце концов, он бывший военный. Среди родных девушки таковых не было. Подавляющее большинство поселенцев Сатурнии были горняками и мореплавателями. Они добывали полезные ископаемые, бороздили прибрежные моря, занимаясь изучением местной флоры и фауны, и добывали из моря соль, рыбу, придонных существ и заодно разведывая подводные источники тех же полезных ископаемых. Например, в Бухте Радости нашли залежи апатитов… Стоп, теперь уже отвлекается она. Но, звезды свидетели, как же ей хочется домой! Раньше, во время учебы, тоска не была настолько сильна — ведь, в крайнем случае, можно было зайти в инфранет и посмотреть фотографии…

Инфранет!

Девушка крепко схватила мужчину за руку. Ну, конечно!

— Инфранет! — выпалила она в лицо Минку. — Нам поможет инфранет!

— Соскучились по соцсетям? — он криво усмехнулся. — Давно личную страничку не обновляли? Не с кем поделиться фотографиями?

— Да! То есть, — она стиснула зубы, заметив его гримасу, но заставила себя продолжать. — Именно, что фотографиями. Чтобы все… чтобы как можно больше пользователей узнали, где мы находимся и что с нами случилось. Выложить информацию, попросить сделать максимальный репост…

— И вы думаете, что это нам поможет?

— Ну да! Рано или поздно, сведения дойдут, куда надо! Особенно, если знать, что писать! Или… — энтузиазм прошел так же быстро, как нахлынуло озарение, — вы считаете, что у нас нет шансов?

Мужчина помолчал, глядя куда-то поверх ее головы.

— Ну, тут вы правы. Частично. Шанс есть, — медленно проговорил он. — Все зависит от того, что мы собираемся предпринять потом.

— Как — «что»? — растерялась Валентина. — Передать информацию…

— Передать или выдать? Это разные вещи. В любом случае, неплохо бы сначала до этих самых соцсетей добраться.

— Думаете, инфранета тут может не быть?

— Тут? — он сжал руку девушки, и Валентина тоже оглянулась, обводя взглядом медотсек. Каюта, конечно, была просторнее стандартного жилого помещения, даже предназначенного для двоих. В плане она была почти квадратной — насколько можно было определить навскидку, без точного измерения углов. Судя по длине кушетки, которая стояла почти посередине, от стены до стены было метров пять. Всю правую стену занимали многочисленные приборы. Кушетка не доставала до них с торцов примерно на полтора-два локтя. Несколько встроенных шкафов занимали переднюю стену, со стороны входа. Слева в углу у стены располагалось смотровое кресло, чем-то напоминавшее зубоврачебное. Рядом — столик для врача со встроенным компьютером, который сейчас был выключен. Противоположная от двери стена была почти пустой, разве что несколько щелей намекали на то, что там либо скрытая ниша, либо проход в другую комнату. Ни проведший здесь несколько дней Минк, ни тем более девушки до сих пор не видели, чтобы проход открывался. Более того, когда оба они обратили взгляд на экран компьютера, мужчина покачал головой:

— Нет. При мне — ни разу. Более того, я не уверен…

— Вы о чем там до сих пор шепчетесь? — сварливо окликнула их Тиока, которая, надо отдать ей справедливость, сидела вполоборота и почти не косилась в их сторону. — Мне скучно!

— Как раз обсуждаем, чем бы тут развлечься! — брякнула Валентина.

— Да. Хоть бы инфранет провели! Ноут вон вижу, а толку с него?

Радуясь, что подруга включилась в обсуждение, девушка потянула мужчину к столу:

— А включить его можно?

— Сомневаюсь, — Минк не торопился следовать за нею. — И вообще не советую этого делать.

— Почему?

— А камера?

Все обернулись на один из углов. Глазок камеры наблюдения был расположен так, что охватывал большую часть помещения. Вне поля зрения был угол непосредственно под нею, а Валентина и Минк стояли практически на самой его границе. Девушка подумала, что такое расположение выбрано не случайно. С одной стороны, люди не прячутся, а с другой — не понятно, чем они там заняты. Сделав же шаг к столику с ноутом, она попала под наблюдение.

— Они за нами следят?

— Догадалась! — сарказма в голосе штурмана было столько, что хватило на всех. — С самого первого часа. Ни на минуту не выключают запись! Я уже привык.

— Что, даже в уборную…

— Даже в уборную. Там под кушеткой есть такое… м-м… устройство. Со шлангом. Присоединяешь к одному месту и…Немного неприятно, когда оно присасывается, но зато не надо напрягаться. Оно все сделает за тебя.

— Как? — Тиока немедленно перевесилась через край, рассматривая белый прямоугольный ящик с крышкой.

— Отсасывает. У веганцев немного другая выделительная система. Мы их изучали. Знаем все их слабые места, всю их физиологию от и до… Даже могу сказать, сколько длится месячный цикл их женщин и на какие сутки возможно зачатие.

— Зачем?

— Своего врага надо знать. Думаю, они нас тоже изучали… аналогичным способом.

Последние слова он произнес таким зловещим тоном, что Валентина не решилась переспрашивать, зато у Тиоки от радости, что теперь и она включена в беседу, любопытство прямо-таки зашкаливало:

— Это каким же способом?

— Очень просто. Ставили опыты на военнопленных… и просто на пленных. За кем-то просто наблюдали, а над некоторыми и… экспериментировали.

— Как?

— Как над лабораторными мышами. Только вместо мышей — люди. Иногда проверяли рефлексы, иногда ставили опыты, испытывали лекарства… или брали органы и ткани для пересадки. Помню, однажды мне самому довелось…

Он мог бы многое рассказать. Достаточно вспомнить, как их десант захватил транспортник, который оказался такой вот лабораторией. Пока охрана веганцев отстреливалась от прорвавшихся на борт людей, местные врачи продолжали, как ни в чем не бывало, ставить опыты. И впечатлений первым ворвавшимся в медотсек десантникам хватило надолго. Их потом даже не судили за то, что они сгоряча перестреляли даже уборщиков.

— Ужас! — вестианка пожелтела от страха и отвращения. — Вот извращенцы…

— Мы не лучше. Способы были одни и те же. Это война, девочки.

Валентина невольно отодвинулась от этого человека. Опыты на людях… ладно-ладно, пусть веганцы не люди, а только близкий к ним биологический вид, но они тоже разумные существа и… и что он там сказал про веганцев? Тоже ставили опыты?

— Это кошмар. Если это правда… у меня нет слов, — прошептала она. — В наше время…

— Знаю. Поэтому все исследования велись в строжайшей тайне… Пока о них не узнали уриане. Только тогда они вмешались первый раз. И надавали по ушам обеим сторонам. Как в том старом анекдоте: «А потом пришел лесник и выгнал нас всех из леса».

— Что такое «лесник»? — немедленно отвлеклась Тиока.

— Не знаю, — честно ответил Минк. — Судя по всему, кто-то, кто живет в лесу и кого все боятся. Лесники водятся только там, где есть большие леса, то есть, не на всех планетах. Может быть, они вообще были эндемиками Старой Земли, потому что анекдот пришел оттуда. Они охраняют лес и его обитателей. Больше в инфранете про них ничего нет. Хотя, я и не искал…

Упоминание инфранета вернуло троицу к насущным проблемам. Если здесь нет инфранета, они, по сути, пленники веганцев. И, учитывая все обстоятельства — катастрофа, смерть Рози и ее похороны в земле чужой планеты, отношения с веганцами — их будущее незавидно. Без оружия, почти без одежды, в полной зависимости от инопланетян. Хуже представить нельзя.

— Нас… убьют? Для опытов? — содрогнулась Тиока.

Минк помолчал.

— Не должны. Официально военных действий между нашими народами нет… Так что вы считаетесь мирным населением.

— Мы? А вы?

— А я… — мужчина прикусил губу. Он скрывал свое военное прошлое, но тот высокий тощий веганец тоже служил. Он знал, что означает татуировка на плече человека, наверняка, и сам носит аналогичный знак под одеждой. И если ему собственное прошлое не дает покоя — а это понятно! — он может воспользоваться шансом, чтобы отомстить. Всему человеческому сообществу — вряд ли получится, а вот выместить злость и досаду на пленнике… Почему бы и нет?

Ум Минка заработал, просчитывая варианты. Врага надо знать. Он неплохо знает веганцев — даже с физиологической точки зрения, демоны ее побери! — но этого конкретного типа — нет.

— А я — солдат, — произнес он.

— Значит, вы нас будете защищать?

Запрокинув голову, девушка смотрела ему в лицо. И мужчина, помедлив, кивнул:

— Да.

Сомба-99 не был ничем занят, и это его немного нервировало. В прежние времена во время стоянок ему, капитану, не приходилось сидеть без дела. Они вместе с Джанго и Мунго проверяли все системы корабля, от наличия вирусов в программе до того, как работает вентиляция и пищевой дозатор. Заодно приходилось встречаться и вести переговоры с начальством на станциях и базах, куда они прилетали, заключая и расторгая договоры, созваниваться со специалистами, просматривать местные и внешние новостные ленты, писать и звонить родным и друзьям, следить за погрузкой или разгрузкой, ездить по станциям, налаживая контакты с местным населением. Система Куа-со была колонизирована от и до. На всех планетах системы были устроены научные или технические базы, между которыми шел постоянный обмен — то механизмами, то продукцией, то кадрами. И грузовой универсальный кораблик под управлением Сомбы-99 курсировал между ними, лишь иногда наведываясь «за границу», на станции и колонии в соседние системы. Несколько лет он провел в таких условиях и привык, что скука может подстерегать только в полете.

Здесь же было все наоборот — во время полета и в первые дни действительно присесть было некогда, а теперь… Теперь ему просто нечего было делать.

Он прошелся по кораблю, заглянул во все отсеки, окликнул двоих-троих членов экипажа, потом навестил лаборатории «научников», проследил, как идут опыты. Они отправили в облет планеты еще два беспилотника и внимательно следили за их работой. Спустился было в хранилище, где, упакованные в пластик и гипс, лежали останки трех погибших землян. Их капсула не умещалась на «Шхех», и ее решили оставить на берегу, установив на нее перед отлетом сигнальный маячок.

Да, больше заняться было решительно нечем. И пусть считается, что капитан нужен на корабле только когда случается какая-либо неприятность, а раз он никому не нужен, то, значит, все идет хорошо. Сомбе-99 от этого как раз и было плохо. Все были заняты делом, и только он бродил по «Шхех» и лагерю, не зная, куда себя деть. Правда, ему пока удавалось делать вид, что он просто-напросто проверяет, как идут работы. Но проверять можно раз в два-три дня, но не ежечастно!

Замыкая очередной круг и приближаясь к дверям своей каюты — подумалось, что остаток дня можно убить на то, чтобы все-таки дослушать до конца свето-акустическую сонаторию, составленную известным аккозитором Тимбо-87, - Сомба-99 внезапно увидел, что у дверной панели мнется лекарка Лонг. Женщина несколько раз провела коммуникатором по считывающей панели, но экран оставался темен и пуст. Обычно панель реагировала на вызовы, меняя цвет в зависимости от того, дома ли обитатель каюты и настроен ли он принимать посетителей. Красный цвет — дома и готов принять. Ярко-синий — никого нет дома. Красный с переходом на оранжевый — дома и согласен на краткую встречу. Красный с переходом на желтый — дома, но на встречу не согласен. Фиолетовый — он дома, но так занят, что лучше не соваться. А тут — черный.

Сомба-99 вспомнил, что вообще выключил считывающую панель, потому что никак не мог решить, на что ее запрограммировать — «готов принять любого», «не готов вообще никого принимать» или «слишком занят».

— Извини, — он подошел сзади, — я его отключал. Хотел… провести…

Он не договорил — Лонг круто развернулась в его сторону и, всплеснув руками, внезапно вцепилась в его комбинезон.

— Ты мне нужен!

— Что-то случилось?

— Да. Случилось.

Наконец-то! Сомба-99 подавил улыбку. Свершилось чудо. Что-то произошло, что требовало вмешательства капитана.

— Я слушаю.

— Не здесь. Там, — женщина кивнула на дверную панель.

Сомба спокойно включил считывающее устройство, открыл дверь и запрограммировал его на «дома, но согласен на встречу».

— Лучше совсем, — подала голос Лонг. — Совсем занят!

— Хорошо, — он ввел новый код. Подумалось, что причина этому может быть только одна и приготовился читать женщине мораль. Конечно, женщины народа куа должны сделать все, чтобы обзавестись мужьями, поскольку для незамужней закрыты многие вакансии, да и карьеру особенную не сделаешь. Однако, добиваться мужского внимания, вламываясь в каюту среди бела дня… Не перебор ли? В конце концов, не надо путать физиологию и психологию. В арсенале лекарки наверняка есть несколько препаратов, которые ослабляют или вовсе снимают половое влечение.

— Я не совсем понимаю, чем вызван твой визит ко мне в такое время, — начал он, когда дверная панель вернулась на свое место, и над нею зажегся фиолетовый огонек. — Я, понимаешь ли, решил проинспектировать работу всех систем, и от задержки график проверки может…

— Потом, — отмахнулась Лонг. — Я… хочу кое-что сказать… предложить… Понимаю, это неожиданно, но… Выбери меня!

— Что?

Вместо ответа женщина расстегнула свой комбинезон от горла до самого низа и, взяв руки оцепеневшего от неожиданности Сомбы в свои, прижала его ладони к своим грудям:

— Сожми их.

Он машинально повиновался.

— Еще. Сильнее! — она надавила пальцами сверху на его ладони.

— Что ты задумала?

— Так надо. Пожалуйста, — женщина попыталась удержать его руки на своих грудях силой.

— Что случилось?

— Выбери меня! Сделай меня своей женой.

Сомба-99 знал, что означает прикосновение к женской груди. Он знал, что когда-нибудь ему придется это сделать. Он втайне об этом мечтал, но не думал, что все это будет так. Ему представлялось, как он подает прошение о разрешении жениться. Как ему дают код доступа на сайт знакомств, как он выбирает из нескольких десятков претенденток двух или трех, чьи резюме и голо-фотографии покажутся ему наиболее привлекательными. Потом пойдет на свидание — по одиночке или с тремя сразу — и в конце свидания как бы невзначай проведет ладонью по верхней части торса выбранной женщины. Знак того, что желает увидеться с нею снова. На втором свидании он позволит себе чуть больше. На третьем — еще больше. На четвертом она должна открыть грудь. На четвертом, а не вот так сразу!

— Лонг, ты понимаешь…

— Понимаю, — она все еще цеплялась за его запястья. — Но у меня нет другого выхода.

— Не торопись. Подумай. Время до конца экспедиции еще…

— Его уже нет. Совсем нет! Ни у кого!

— Что-то случилось.

— Да.

— И… — он перестал сопротивляться, и женщина снова положила его ладони себе на грудь.

— Случилось то, что Такту-101 предъявил на меня права.

— Такту…

— Да. Без моего на то разрешения. Он захотел сделать меня своей женщиной и… кое-что себе позволил.

— Надеюсь, не вот это? — все-таки касаться женской груди было приятно. Он даже пошевелил пальцами, ощупывая прохладную чуть шершавую кожу. Под нею ощущались складочки — когда придет пора рожать, они наполнятся млечным соком.

— Почти. И позволил бы, если бы я согласилась. Но я предпочитаю сама сделать выбор.

— Хм… смелое заявление.

— Лучше, чем подавать объявление через сайт и ждать, когда придет ответ на запрос. Ты моложе, симпатичнее, у тебя больше власти. И твой номер…

«Мой номер — мое слабое место!» — хотел сказать Сомба, но промолчал. Всего одна ошибка отделяет его от того, чтобы распрощаться с таким влиятельным, но таким неустойчивым номером 99. Одна ошибка — и он уже не Сомба-99, а Сомба-100. Номер, конечно, тоже высокий, но трехзначников много. А возможностей у них меньше. Если он лишится высокого статуса, не переметнется ли Лонг к Такту? Он тоже трехзначник, но…

— Ты подумала?

— Да. Я не хочу становиться женой такого, как Такту.

— Почему?

— Я его боюсь.

«Я тоже!» — чуть было не сказал Сомба, но снова промолчал. У капитана не может быть слабостей.

— Почему? — вместо этого спросил он.

— Сначала ты пообещай, что я стану твоей женой, — заявила лекарка. — Тогда мы, как будущая семья, сможем объединиться…объединиться против…

Она запнулась, опуская взгляд, и Сомба обо всем догадался.

— Такту-101? — уточнил он.

— Да. Этот мужчина много от меня требует… предлагая взамен стать его женой. Но этого… я не могу этого принять, — Лонг покачала головой. — Кроме того, он мне неприятен. Я бы не хотела, чтобы он прикасался ко мне.

Сомба-99 даже немного посочувствовал своему сопернику. Судя по возрасту, для того проблема вступления в брак была серьезной. Первый пилот старше по возрасту своего командира, но еще не имеет семьи. Значит, либо он до сих пор не совершил ничего такого, что давало бы ему шанс получит разрешение на брак, либо он несколько раз подавал объявления, и ни разу ни одна женщина не ответила ему взаимностью. Наверняка он даже на свидания с кем-нибудь ходил, но до второй и тем более третьей встречи у него не доходило. А время идет. Комиссия по контролю за рождаемостью зорко следит за возрастом претендентов — у слишком старых и слишком молодых родителей часто рождаются неполноценные дети. Для Такту-101 эта экспедиция может быть последним шансом. И, отчаявшись получить статус женатого мужчины — и сделать карьеру дальше — он мог попытаться заполучить себе жену силой. Тем более что лекарка Лонг, как говорится, сама этого хотела.

Хотела? Как бы не так! Иначе она бы не прибежала к капитану Сомбе с недвусмысленным предложением.

— И я уже сказала, что ты прикасался ко мне… до этого момента, — Лонг погладила его кисти, все еще лежащие на ее грудях.

— Вот как, — он неторопливо убрал руки. — Понятно. Этого достаточно для… закрепления статуса?

— Более, чем. Хотя, надо внести соответствующие записи в память корабля.

— Записи? Ну, конечно, — кивнул Сомба, досадуя, что не додумался до этого сам. Одной из обязанностей капитана была регистрация всех изменений в составе экипажа — добавлять одних, вычеркивать одних, фиксировать изменения в их документах и общественном положении. Короче говоря, регистрировать рождение, смерть, брак, развод… Тем более, что Розовая Красавица, на которой они находятся, принадлежит народу куа. Это — их будущая колония. И, получается, что история поселения на планете начнется не с регистрации первого умершего и не с первого крика новорожденного, а со… свадьбы?

Да, так и есть. Они сочетаются браком здесь, на этой планете. И впоследствии могут подать заявление на переселение сюда, чтобы их первый ребенок родился тут. Для поселенцев всегда дают льготы — им разрешают иметь больше детей, чем обычным семьям, практически не ограничивая рождаемость, им выделяют другие субсидии. Им даже могут простить некоторые мелкие преступления с тем условием, что остаток жизни преступник проживет на новой родине. Если в память «Шхех» будет внесена соответствующая запись, Такту-101 уже ничего не сможет предпринять. А если подстраховаться и отправить сообщение на Куа-со-анн, то он больше ничем не сможет им помешать.

— Я, — улыбнулся Сомба, — много летал внутри нашей системы. Несколько раз выбирался за ее пределы… хочу сказать, в качестве капитана корабля… Мне приходилось как-то раз вести «дневник смерти», когда мы эвакуировали поселок на Гверт-31. Пока летели, шестеро пострадавших скончались… случалось мне зафиксировать одно рождение и два развода, но чтобы брак… Это будет в моей жизни первый раз.

— В моей — тоже, — улыбнулась Лонг. — Правда, я никуда не летала… в составе экспедиции… Как странно…

Они посмотрели друг на друга, как заговорщики и одновременно улыбнулась своим мыслям.

— Когда пойдем записываться? — спросила женщина.

— Ты торопишься? — Сомба-99 вдруг насторожился. Если для мужчины-куа женитьба означала продвижение по карьерной лестнице, то для женщины-куа замужество, наоборот, означало отказ от карьерного роста. Некоторые даже переходили на низкооплачиваемую работу или вовсе увольнялись, полностью посвящая себя мужу и детям. Конечно, хорошую лекарку никто с работы не прогонит, но главным лекарем или начальницей больницы ей не стать. Так рядовой сотрудницей и останется. Впрочем, это ведь в природе женщины — стремиться создать семью. Тут никаких противоречий.

— Да. Тороплюсь. Такту-101… он может быть опасен.

— Для тебя? Ну уж нет. Я смогу защитить свою женщину!

— Не только, — Лонг нахмурилась. — Я еще не сказала тебе главного — по какой причине он хотел дать мне статус замужней!

— Как, разве есть причина?

— Есть. Он… боится землян.

По тону лекарки Сомба-99 догадался, что это не банальный страх. Есть что-то еще.

— И?..

— Он думает, что земляне могут быть заразны. Что они принесут нам смерть… от какой-нибудь лихорадки.

— Бред. Ты их осматривала. Они здоровы. Ведь так?

— Здоровы, но… есть же болезни с длительным инкубационным периодом. А есть такие, которые не действуют на одних, но поражают других… избирательного действия, так сказать.

— И он уверен, что земляне…

— Что они, как бомбы замедленного действия, являются носителями смертельной болезни. Смертельной для куа!

— Вот еще новости! — он мог поверить в диверсию, в попытку развязать очередной военный конфликт, но чтобы спровоцировать эпидемию… — Какой, скажи на милость?

— Если бы я знала, — Лонг сделала отчаянный жест. — В том-то все и дело. Я сама проводила анализы, чтобы выяснить состояние пациентов. И ничего не нашла. Никаких лихорадок, вирусов, патогенных микробов. Ничего! Но, — голос ее дрогнул, — если я ничего не нашла, этого еще не значит, что этого нет. Что, если это принципиально новая военная разработка, экспериментальный образец, который проходит испытание в полевых условиях, и подопытные — мы?

— Погоди, — Сомба схватил женщину за руку, встряхнул, — ты сама в это веришь?

— Нет. Так убежден Такту, но, как лекарка, я могу ему поверить. В теории так могло бы быть. У меня нет доказательств, а Такту, похоже, в них не нуждается. Для него все земляне — враги.

Капитан тряхнул головой. Да, это может стать проблемой, еще больше усложнив отношения между капитаном и первым пилотом.

— Но ведь мы можем что-нибудь сделать? Мы не оставим все, как есть? — Лонг снизу вверх заглядывала ему в глаза.

Сомба-99 потряс головой, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Неужели придется воевать с собственным экипажем?

Такту-101 действительно пребывал в том состоянии, когда хочется кого-нибудь прибить. Выпустив пары, он наорал на попавшегося на пути стюарда и сбросил вызов, который ему прислали из лагеря. Плевать на чужие проблемы. Сорвалась! Эта женщина сорвалась! Кто бы мог подумать? С другой стороны, ему не соперничать с капитаном. Он проигрывает по всем статьям. Но ничего, на этой лекарке лучи, как говорится, в фокусе не сошлись. Лонг еще будет биться головой о стену и глотать таблетки, завидуя своим соперницам, когда ее обожаемый Сомба-99 перестанет быть «двудесятником» и скатится ниже. Всего одна ошибка, один шаг — и он лишится будущего. К кому ей тогда кинуться? Остаться с неудачником или предпочесть более перспективного супруга? Нормальная женщина выберет того, чей статус выше. Но выберет ли ее победитель этой гонки? Нет уж. Он еще подумает. В конце концов, у него будет выбор.

Что для этого надо сделать? Немногое — доказать не только свою правоту, но и подставить капитана. О том, что земляне — диверсанты, заброшенные своим правительством на Розовую Красавицу нарочно, чтобы подставить народ куа — он не сомневался. И не все ли равно, идет речь о военном конфликте или о заражении экипажа неизвестной болезнью. Они — враги. Надо лишь заставить их себя выдать — или инсценировать их диверсию, свалив все на Сомбу-99. Мол, он все знал, все видел, но не придавал значения. Его слова будет достаточно.

Теперь дело за землянами. Их надо спровоцировать. Заставить делать то, что хочется ему, Такту-101.

В отсеке связи работа шла вяло — собственной внутренней сети на планете еще не существовало, связываться было практически не с кем. «Шхех» сам для себя был трансляционной вышкой, передавая себе свои сигналы. Связисты дежурили у пультов на всякий случай, пытаясь настроить инфранет. Время от времени у них, кажется, что-то получалось. Во всяком случае, уже трижды удалось поймать какие-то сигналы и даже их расшифровать. В двух случаях это были переговоры пролетавших мимо судов и один пакет новостей.

Сейчас, кажется, опять что-то поймали, потому что лица обеих радистов буквально светились от счастья, когда они, затаив дыхание, замерли над приборной доской, таращась на экран, где мелькали какие-то силуэты. Новостная лента инфранета? Похоже на то.

— Прекратить! — Такту-101 шлепнул ладонью по панели, нарушая настройку. — Что за игрушки в рабочее время?

Связисты уставились на потемневший экран. Звуки пропали тоже. Остались пустота и тишина.

— Но… мы почти настроили инфранет…

— Настроите позже. Срочная работа!

Мужчина и женщина — эти тоже, судя по всему, успели спеться, как нарочно! — переглянулись.

— Что надо делать? — мужчина подтянулся, садясь прямее. Долг взял верх над чувствами.

— Ничего. Знаю я, как вы работаете. Освободите помещение. Я всем займусь сам!

Женщина вскочила первой, торопливо отложила наушники и выскользнула за порог. Мужчина попытался предложить помощь, но Такту решительно указал ему на дверь. Пусть потерзается угрызениями совести.

Оставшись один, первый пилот переключил связь с внешнего контура на внутренний. Поискал среди экранов тот, на который транслировалось изображение из медотсека. Подался вперед, внимательно разглядывая землян. Интересно, чем это они заняты?