Рассвет на чужой планетой

ГЛАВА 1

Опоздала!

Валентина выскочила из аэробуса, распихивая остальных пассажиров и заслужив вдогонку несколько нелестных замечаний. Ударилась плечом о раздвижные двери — девушка бежала слишком быстро, и автоматика не успела среагировать — едва не споткнулась, чудом удержавшись на ногах.

— Терминал! Где шестой терминал?

Ей указали в дальний конец, где мигала табличка «Сектор отлета». Табличка мигала, что могло означать одно — посадка уже закончилась. Но Валентина все равно рванула туда, волоча за собой саквояж с личными вещами — остальное уже было вчера отправлено в порт для упаковки. Ее не могут забыть! Ее вещи уже на борту челнока! Они же знают, что должен быть еще один пассажир. И надпись мигает только для нее — мол, спеши, мы здесь ради тебя!

Уже в дверях она столкнулась с кем-то, выходящим из дверей.

— Простите, я спешу!

— Девушка, не стоит…

— Я тороплюсь! Мой челнок…

— До отлета вашего челнока еще больше часа времени! — пожилой мужчина, по виду, из чиновников, смотрел на нее свысока. Женщина с ним рядом презрительно морщила нос, явно не одобряя всклокоченной раскрасневшейся Валентины.

— Больше часа? — изумилась та. — Но… неужели «Неотравл» настолько задерживается? Я же должна…

Безумная мысль промелькнула в голове — у нее сбились часы. Она перепутала время и явилась раньше срока.

— «Неотравл»? — супруги переглянулись. — Он только что стартовал!

— Нет!

Ругаясь про себя, Валентина ввинтилась между ними, опять задев кого-то саквояжем, вломилась в сектор отлета, устремилась к шестому терминалу…

…и с разбегу ударилась о прозрачный пластик ограды.

— Звезды и…

Шестой терминал был закрыт. Надпись на табло сообщала, что посадка пассажиров на челнок, стартующий к межсекторальному лайнеру «Неотравл» завершилась три минуты назад. Яркая вспышка, которая резала глаза даже сквозь затемненные стекла, свидетельствовала о том, что челнок только что оторвался от стапелей и взмыл в небо, набирая скорость.

— Ох, нет! — Валентина стукнула кулаком по пластику. — Это невозможно! Остановите старт!

— Девушка, — рядом возник служащий космопорта, попытался взять ее под локоть. — Пройдите к своему терминалу…

— Идиот! — взорвалась Валентина. — Это и есть мой терминал! Я должна была лететь этим челноком! У меня есть билет… у меня там… там мои вещи… — она изо всех сил старалась держать себя в руках, но злые слезы досады сами просились на глаза. — Я опоздала! Но я не виновата!

— Понимаю.

— Вот мой билет! — она торопливо активировала смартфон, высвечивая код на экране. — Мое удостоверение личности… Я должна быть в списках!

— Верю!

— И я опоздала. Мы с подругами… задержались. Я выписывалась из общежития… Мне надо улететь сегодня!

— Сожалею, — служащий кивнул. — Но…

— Но, послушайте, — девушка вцепилась в его форму, — может быть, можно что-нибудь сделать?

— Задержать старт невозможно.

— Но… вы же не можете оставить меня тут? — Валентина чуть ли не повисла на служащем. — Там же мое место! Как же получилось, что они улетели без пассажира? Они должны были меня ждать!

Служащий снова кивнул, потом быстро набрал на своем комме код, входя в программу.

— Да, вас ждали. Сто тридцать семь секунд ожидания, — сообщил он.

— Сто тридцать семь? Но…

— Но больше ждать не могли.

— Это… невероятно! — взорвалась Валентина. — Они знали, что нет одного пассажира и все равно… улетели без меня? Почему? Как?

— Сожалею, но челнок не мог дольше ждать. Лайнер проходящий. Он находится на орбите Весты всего полтора часа, с учетом времени разгона-торможения. За это время он должен принять на борт три челнока с трех материков, а также отправить на планету три челнока с пассажирами, которые летят до Весты. Время стыковки рассчитано с точностью до секунды. Если челнок с пассажирами разминется с лайнером хотя бы на десять секунд, последствия будут катастрофическими. Вплоть до гибели челнока и всех, кто на нем находится! Если бы вы обучались в нашем Звездно-технологическом Университете…

— Я обучалась, — простонала Валентина. — Я…

— Тогда вы тем более должны знать, насколько важна в ближнем космосе… да и в дальнем космосе тоже — точность!

Девушка стиснула зубы, стараясь взять себя в руки. Этот тип в форменном комбинезоне с нашивками космопорта был кругом прав. Она действительно опоздала. Точнее, проспала. Нет, она слышала будильник и даже сумела встать, но потом, как говорится, что-то пошло не так. Надо было сложить в саквояж вещи, ничего не перепутать, заглянуть к соседке и вернуть одолженный фен, потом зайти в интернет, уточнить расписание, заодно проверить почту. А одеться? А накраситься? А перекусить? А заляпать соусом блейзер и срочно распаковать саквояж, чтобы достать пятновыводитель? А присесть «на дорожку»? А вспомнить, что не помнит, где оставила зубную щетку? А… В общем, с зубной щетки все и началось. Она ведь уезжала из общежития и надо было во что бы то ни стало ничего не забыть, чтобы не пришлось потом возвращаться.

Не забыла, называется! Нет, щетка отыскалась. Но вот из-за этого… и еще из-за сотни мелочей… И еще от того, что она опоздала на аэробус, отходящий прямо от ворот студенческого городка и не придумала ничего лучше, как пойти пешком — мол, подумаешь, семь километров… Нет, чтобы вызвать таксофлайер! В итоге все равно ведь попала на аэробус, правда, другого маршрута… и опоздала.

Да и опоздала-то совсем чуть-чуть, на жалкие две минуты! Ох, что за штурман-то она будет!

— С вами все в порядке?

Валентина вздрогнула. Служащий не ушел по своим делам, а стоял рядом и участливо хлопал ресницами. В другое время девушка непременно бы обратила на него внимание — лет тридцати, форма сидит ладно, но лицо простоватое и взгляд из-под ресниц какой-то… в общем, не герой-покоритель Вселенной, однако, надежен в другом отношении — с ним никогда ничего не случается. И, наверное, из-за этого взгляда она сердито буркнула:

— Не ваше дело!

— Но…вы плачете?

— Вот еще! Чего не хватало! — она отвернулась, кусая губы. Валентина терпеть не могла, когда ее жалели. Сама виновата — сама и будет исправлять ошибки.

— Может быть, вам помочь? — ее мягко взяли за локоть.

— Еще чего! — Валентина дернулась. — Сама справлюсь. Не маленькая.

— Но…

— Я же ясно сказала — не ваше дело! — она повысила голос. — И отпустите меня!

Вырвала руку, подхватила саквояж и направилась прочь, нарочно чеканя шаг.

— Куда вы? — донеслось за спиной. — Вы…

— Не беспокойтесь. Мне есть, куда пойти! И что делать — я тоже знаю!

Это было правдой.

Прибавила шагу, двигаясь против толпы — в двери посадочного сектора входили пассажиры очередного шаттла. Отсюда корабли взмывали каждые полтора-два часа, и сейчас у терминала номер пять начала выстраиваться очередь. Таможенник вздохнул, проводил девушку взглядом и занял свое место за стойкой. Конечно, почти все делала автоматика, но многим пассажирам до сих пор комфортнее, если рядом есть и живой человек. Он на дополнительный вопрос ответит и подскажет в случае чего, куда надо вставлять карточку, да и есть кое-какие мелочи, с которыми ни один компьютер не справится.

Решительность, с которой шагала Валентина по залу, улетучивалась с каждым шагом, и точно также замедлялись шаги девушки, так что примерно на середине зала она остановилась, озираясь по сторонам и прикидывая, что делать дальше. Эмоции схлынули, их место занял разум и расчет. Она огляделась, одновременно прикидывая план действий.

Здесь несколько полупрозрачных перегородок делили зал на три сектора. Рядом поднимались две лестницы, ведущие на второй этаж. Мигало и переливалось четыре рекламно-информационных щита — расписание шаттлов, объявления, а также напоминание, где что находится в огромном шестиэтажном здании. Девушка невольно скользнула взглядом по последним объявлениям. Ближе всех на этом этаже к ней были уборные — для мужчин, женщин, детей, лиц, идентифицирующих себя с мужчинами, лиц, идентифицирующих себя с женщинами, лиц среднего пола и отдельные кабинки для инопланетян и гермафродитов, а также лиц нетрадиционной ориентации. Напротив располагались два кафе — отдельно для гуманоидов и отдельно для инопланетян. Чуть дальше находились залы ожидания, тоже разделенные соответственно контингенту, ресторан, сувенирные лавки и выход на стоянку общественного транспорта. Комната матери и ребенка, комната психологической разгрузки, четыре магазина, салон красоты, зал игровых автоматов, кассы, салон межгалактической и внутренней связи занимали вместе с еще тремя диетическими кафе второй и третий этаж. На четвертом находились медицинские комнаты, комнаты отдыха, гостиница и справочное бюро, а также мастерские по ремонту мелкой бытовой техники. Про пятый и шестой этажи читать не особенно хотелось. Узнает в свое время.

Валентина испустила глубокий вздох. Да, видимо, ей придется провести в космопорту несколько дней. Из общежития она выписалась еще вчера, документы все были у нее на руках, даже не нужный теперь билет на межсекторальный лайнер…И во всем городе нет ни одного места, куда она могла бы пойти.

Нет, билет еще можно было обменять. Да, компания вернет ей только половину стоимости и не предоставит никаких льгот, поскольку она не сможет доказать, что опоздала не по своей вине. Да в этом вообще никто не виноват! Так получилось!

Вообще-то, опаздывать было не в привычках Валентины. Так ее воспитали. Дома жизнь была подчинена не просто дисциплине — порой от того, где ты находишься в данную минуту, зависел вопрос выживания. Прилетев на чужую планету, девушка легко вписалась в график студенческой жизни. Привыкнув все четко планировать, она почти никогда не опаздывала… Кроме сегодняшнего случая. Расслабилась, называется, один раз!

Нет, Оинна Ту, конечно, вредная козявка! Это ведь у нее в комнате девчонки отмечали окончание учебы. Оинна не спешила выписываться, отложив это до следующего месяца. Там, правда, оставалось всего пять дней, но оранжевокожая тарианка никогда никуда не торопилась и к опозданиям относилась философски. Где она теперь?

Где они все, ее однокурсники и однокурсницы? Скорее, однокурсницы. В этом потоке большинство были девушки — профессия штурмана дальних рейсов неожиданно показалась жутко романтичной представительницам «слабого пола». Парней было всего шестеро на тридцать восемь человек потока. Нет, на самом деле их было больше, но четверо идентифицировали себя с девушками. Было странно видеть молодых мужчин в женской одежде, которые вели себя нарочито жеманно и просили называть себя уменьшительными именами. На консервативной Сатурнии, откуда родом была Валентина, подобное считалось извращением. А в мире большой цивилизации — чуть ли не нормой. Ее, например, на первом курсе шесть раз спросили, кем она себя ощущает — женщиной или мужчиной в женском теле. От этого зависело все — и в какой комнате ее поселить, и с кем ставить в пару на тренажерах, и какие силовые нагрузки давать, и даже как к ней обращаться. Все профессора говорили на интерлингве, но обращение «он» и «она» на разных языках не всегда означали одно и то же.

Вспомнив студенческие денечки, Валентина вздохнула. Отучиться четыре года, пройти практику, сдав ее на «вполне хорошо». Даже получить рекомендации — посредственностям их не дают, мол, сам справляйся! — и все испортить! А ведь ее ждут. И не только родители и младшие брат и сестра. Ее ждут в компании, куда по инфранету уже позавчера ушли ее данные. Звездно-технологический Университет сам заботился о своих выпускниках, не желая ронять престиж. Престиж выпускники роняли сами.

Валентина дотащилась до кресел зала ожидания и присела на ближайшее свободное сидение, поставив саквояж у ноги. Да уж, влипла она по полной. Ее, помощника штурмана, ждут в компании «Светлый Путь», вернее, в одном из ее филиалов, чтобы…

Стоп! Девушка встрепенулась. «В одном из филиалов!» Точно! Вот он, выход! «Светлый Путь» — компания мощная, у нее разветвленная сеть филиалов, что в этом, что в соседних секторах Галактики. Главное ведь — в назначенный срок появиться в филиале. А в каком? Не уточнялось. Нет, подразумевалось, что она полетит на родную планету, где — ирония судьбы или точный расчет! — тоже был филиал «Пути». Но если обстоятельства сложились так, что домой ей пока прилететь не получается, то… можно же явиться в другое место!

Справочное бюро находилось на втором этаже, в левом северном крыле, если верить табло-путеводителю. Конечно, можно было подключиться к терминалу и отсюда, но для этого надо активировать билет. А он уже просрочен.

Справочное бюро представляло собой несколько смежных залов. Там можно было решить вопрос самостоятельно, через инфранет, а можно обратиться к сотрудникам. Валентина выбрала первый вариант, чтобы избежать объяснений. Разменяла кредитку на несколько жетонов. Ввела запрос.

Та-ак… филиалы «Светлого Пути» данного сектора. Хм… не густо. Всего три на восемнадцать обитаемых планет. Правда, пять из них не гуманоидные. На это можно бы не обращать внимания, но один из филиалов как раз расположен на территории «братьев по разуму». А она здесь, на Весте. Хорошо. Посмотрим, какой из нее штурман. Выводим все координаты на трехмерный экран. Прокладываем трассы… Конечно, это немного не то, чему ее учили все четыре года, но близко, весьма близко.

Увы, мощность справочного компьютера не позволяла применить все навыки. Валентина могла рассчитать оптимальный курс с учетом искривления пространства-времени, расположения обитаемых миров и орбитальных станций, а также возможных отклонений расположения планет, которые отнюдь не стоят на месте. Возможности техники позволяют определить, в какой точке пространства будет планета А, до которой ты собираешься лететь из точки Б определенное количество часов и дней, но зачем это знать пассажирам? Как говорила ее бывшая однокурсница Тиока Ро: «Пусть машина думает — у нее нейросвязей больше!» За это высказывание ее, кстати, чуть не отчислили — мол, если вы считаете себя настолько несовершенной, что тут делаете? Спасло влияние папаши.

Валентина вздохнула. Вот кому повезло. И учится на той же планете, где родилась, не надо никуда уезжать! И папа достаточно богат и влиятелен, чтобы помогать дочке устроиться в жизни! И она, к тому же, единственный ребенок. Не то, что Валентина, у которой еще есть младшие брат и сестра, близнецы восемнадцати лет. А, кроме них, еще одна сестра, Агриппина, на два года Валентины старше. Эта, согласно плану развития планеты, в обязательном порядке вышла замуж и получила профессию, которая не позволяет ей покинуть Сатурнию. Та же судьба ждет и брата, как единственного сына.

Девушка усилием воли заставила себя не думать о семье. За четыре года она от них почти отвыкла — электронные письма и несколько безумно дорогих видеозвонков кого угодно заставят забыть о родных. Говорят, космонавты нарочно не заводят семьи «на грунте», чтобы не привязываться ни к кому. А если и создают союзы, то временные, навещая своих партнеров от случая к случаю. Про рожденных от таких союзов детей так и говорят: «Дитя космоса».

Что-то она отвлеклась. На экране появился ответ — вернее, целая сетка разноцветных линий, в сплетении которых мог разобраться только тот, кто специально учился прокладывать звездные трассы. Пассажирке — а ее компьютер воспринимал именно так — предлагалось несколько вариантов, как добраться до планет, на которых располагались филиалы корпорации «Светлый Путь» — вернее, до ближайшей, Целесты-11. Но эти варианты…

Прямых сообщений не было. Почти. Имелся «Неотравл», на который она опоздала, и он был четвертым в списке, потому что как раз мимо Целесты-11 и не проходил. Кроме того, следующий лайнер этого маршрута должен появиться в системе Весты только через двадцать шесть дней. Три других корабля стартовали значительно раньше, и на одном из них можно было почти догнать тот, первый «Неотравл» — она опоздала бы всего на пятнадцать часов, — но этот маршрут предполагал две пересадки. Две! В двух последних пересадка была всего одна, но лететь надо было аж в соседний сектор, чтобы потом вернуться обратно. И в одном случае все равно пришлось бы брать билет на межсекторальный лайнер, правда, уже другой компании, «Луч Надежды». И путь удлинялся соответственно на трое и семеро суток. Она опоздает в любом случае. А ведь от этого зависит очень многое. Например, срок действия ее кредитки. Она будет заблокирована ровно через пятнадцать дней. По предварительным расчетам, Валентина в этот день окажется как раз на перевалочной базе, на которую ее должен был доставить челнок с «Неотравла», поскольку собственного космопорта на Сатурнии не было. Была орбитальная станция, связанная с поверхностью планеты таксофлайерами. Рельеф планеты просто не позволял построить космопорт — ровных площадок на планете отродясь не водилось. Сплошь горы и холмы. Срывать же холм и искусственно выравнивать поверхность, меняя ландшафт, было слишком дорого. Когда-то, в самом начале колонизации. Теперь средства могли бы найтись, но люди уже привыкли к тому, что все космопорты находятся на орбите, доставляют людей на планету орбитальные флайеры «Шершни» и «Осы». У отца как раз была подержанная «Оса». Он мог прилететь за дочерью лично. Ожидая его, она бы подала заявку на новую кредитку, и получила бы ее вместе с первой зарплатой. А теперь… по законам Сатурнии, если ты не подаешь заявку в течение десяти дней, ты автоматически считаешься выбывшей из списков. И ресурсы планеты на тебя больше не тратятся. Так было когда-то, в начале колонизации, когда действительно все было на счету. Сейчас вот уже более полувека надобность в программе экономии и воспроизводства отпала, но люди продолжали жить по старинке. Освоение космоса выходцами с планеты Земля шло форсированными темпами. Человечество пугалось стремительных перемен и при первой же удобной возможности скатывалось в консерватизм, пусть и в мелочах. Например, детей на новых планетах вынашивали и рожали только естественным путем, несмотря на то, что на давно заселенных и освоенных мирах к услугам матерей были инкубаторы и «автороды», когда весь процесс укладывается в полтора-два часа, а процесс восстановления сокращается до суток. То есть, в пятницу ушла с работы на час раньше, в ночь на субботу родила, а в понедельник опять можно выходить на работу, как ни в чем не бывало.

На Весте такая технология уже существовала, и Валентина тайно мечтала однажды ею воспользоваться. Она же собирается стать штурманом. А что за штурман, который на полгода или год выпадает из процесса? Каждый год надо осваивать новую технику, новые приемы, новые планеты и варианты маршрутов. Сегодня из пункта А в пункт Б еще нельзя долететь напрямик, а через год откроют еще одну перевалочную станцию — и готов новый маршрут. А это отразится на экономике, торговле, туризме и… и вообще, на жизни в целом.

Ага. Размечталась. Отразится, как же! На ком-то, может быть, и отразится, только не на ней. Она, Валентина Мур, застряла тут на несколько дней. И, чем дольше она тут торчит, тем безрадостнее ее будущее.

Легкий стук прервал мрачные мысли. За полупрозрачным пластиком маячил силуэт служительницы.

— У вас все в порядке? — прозвучал искаженный микрофоном голос. — Могу я вам чем-то помочь?

— Нет, спасибо. Я просто задумалась, — отмахнулась девушка.

— В таком случае разрешите вам напомнить, что держать программу в режиме ожидания дольше двухсот секунд не рекомендуется. На двести первой она уходит в спящий режим и запускает процесс автоматической перезагрузки.

— Спасибо, поняла, — Валентина бросила взгляд на экран. В правом верхнем углу мелькали секунды обратного отсчета. Осталось тридцать секунд. — Сейчас исправимся.

На тренировках время на принятие решения иногда отводилось намного меньше. Девушке понадобилось двенадцать секунд, чтобы оценить все предложенные варианты и сделать выбор.

Так. Значит, выбираем Целесту-11. Сначала скоростной лайнер «Фалькон» доставит ее в систему Бета-Прим, где высадит на орбитальную станцию «Примавера». А там надо пересесть на круизное судно «Орбита Плюс», который будет проходить мимо этой звездной системы. Если она купит билет за полцены, ее не могут не высадить на Целесте. Цена приемлемая, собственных средств должно хватить, но…

Но «Орбита Плюс» остановится на «Примавере» только через двое суток! И эти двое местных суток она будет жить на станции. Где-то ночевать, чем-то питаться. Это тоже стоит денег. А с учетом того, что на таких станциях оплата спального места почасовая, то просто ой! И это она еще без учета того, что «Фалькон» прибудет на Весту только через четыре дня. Значит, четыре дня здесь да двое суток там… Не нужно было активировать комм и заходить в личный банковский кабинет, чтобы убедиться — денег ей не хватит. То есть, билеты она купит, но… как же все остальное?

На принятие решения у Валентины совсем не осталось времени, и девушка торопливо активировала программу, забронировав билеты. Комм предупредительно звякнул — верный признак того, что сумма на счету снизилась до минимальной: «Рекомендуется пополнить счет в течение семидесяти двух часов, в противном случае ваша карта автоматически заблокируется. Для разблокировки рекомендуем обратиться в ближайший сервисный центр. Адреса сервисных центров можно найти в приложении «Помощь». Услуга предоставляется бесплатно».

— Спасибо и на этом, — пробормотала девушка, покидая кабинку и направляясь в другой конец сектора связи. Дождалась, пока к ней, топтавшейся перед терминалом, обратится служительница — одна из тех, что слонялись по залу в надежде встретить человека, не умеющего обращаться с компьютерами.

— Нужно дать срочную гравиграмму, — заявила Валентина. — Оплата принимающей стороной.

Это значило, что все действия будет совершать служительница. И запрос пойдет по официальным каналам. Значит, родители не смогут усомниться в серьезности положения.

— Прошу за мной, — та отвела ее к терминалу, ввела код, активировав программу. — Диктуйте.

Валентина назвала полный адрес — начиная от номера дома и заканчивая номером сектора Галактики.

— Текст звуковой или запись?

— А что дешевле? — девушка сообразила, что ввергать родню в лишние расходы чревато. Отец и так скрепя сердце дал согласие на то, что дочь покинет систему — мол, и у нас есть учебные заведения не хуже, а уж если приспичило, так и заочно можно профессию получить. Что поделать! Он никогда не покидал не то, чтобы свою планету, но даже материк!

— Запись дешевле. Меньше места занимает.

— Тогда… пишите. «Срочно вышлите до востребования полторы сотни кредитов на станцию «Примавере». Дельта Коня, шестая планета, сектор 31-8-А/11.

Служащая проверила корректность данных и улыбнулась:

— Откуда вы так хорошо знаете все звездные карты?

— Ну, — Валентина смутилась, — это моя профессия… будущая. Я закончила Звездно-технологический Университет, курс помощник штурмана.

— Отличная профессия. Поздравляю! Открывать новые миры, прокладывать дороги, везти людей…

Девушка закивала. Эх, если бы все это было так, как говорила эта девица из космопорта! Наверное, ей тоже завидуют — мол, причастна к космосу! Но в дискуссию вступать не стала. Убедилась, что гравиграмма отправилась в путь и ушла. Теперь надо было каким-то образом продержаться несколько дней до отлета «Фалькона».

Его очередь была следующая, и Сомба-99 невольно подался вперед, шевельнув плечами, как будто снова стоял на бэке и ждал, когда ему подадут первый круч. Как будто он снова первый закрывающий и идет последний стоп в летней связке игр. И от того, сумеет ли он голыми руками, без спецприспособлений, остановить летящей на него круч, зависит исход не только стычки, но и всей связки игр. Его отряд должен выйти из подгруппы. И, если это случится…

— Следующий!

Над входом мигнула сигналка, и Сомба встряхнулся. Это все в прошлом. Он больше не первый закрывающий. И гимн, открывающий связку летних игр, для него больше никогда не прозвучит. Это несправедливо, но в круч-бере отрядники выходят на пенсию рано. Слишком много бывает травм, и некоторые приводят к инвалидности. Ему повезло. Он ушел не просто по достижению срока жизни, но и на своих ногах. А вот второму отбивающему повезло меньше — его прямо с игры доставили в госпиталь, после того, как отстрелянный круч ударил его в висок. Прошло полкруга прежде, чем парень пришел в себя. Его уже хотели отключить от системы жизнеобеспечения…

Мягко разъехались в стороны панели. В лицо ударил теплый воздух. Сомба-99 шагнул вперед, протягивая зажатую в пальцах карточку. Окунулся в душноватый сумрак.

— Руку, — прозвучал механический голос. Он послушно протянул вперед свободную конечность, и указательный палец тут же был зажат в тиски. Несмотря на то, что был готов к неожиданностям, Сомба невольно вздрогнул. Почувствовал укол в подушечку. Взяли пробу или впрыснули что-то?

— Итак…

Его рука опять была свободна.

— Итак, соискатель, ваш номер?

— Сомба-99.

— Девяносто девять… — прозвучал тот же механический голос, но теперь в нем было что-то, похожее на эмоции, — можно сказать, вам повезло. Такой… номерной знак.

— Да.

— На грани…

— Да, — глаза уже привыкли к сумраку, и он различал справа и слева две какие-то ширмы, а впереди нечто вроде массивного стола, за которым сутулилась чья-то тень.

— И вы считаете, что эта самая грань дает вам право подавать прошение…

— Да.

«Прежде это мне не мешало!» — хотел сказать он, но вовремя прикусил язык. Его номер, девяносто девятый, самый большой из двузначных, давал ему определенные права. Но, если верны слухи о том, что номера порой меняют в течение жизни, то он здорово рискует. Ведь номер можно поменять в другую сторону. И пусть всего на одну единицу, но сотый номер — это уже трехзначное число. А это отразится не только на его правах, но и обязанностях. На будущем и настоящем. На личной жизни, если уж на то пошло!

— Вы… кажетесь перспективным кандидатом, — теперь сомнений не возникало. Говорила фигура за столом. — У вас неплохой послужной список.

На столе мягко загудел информаторий. Собеседник Сомбы-99 подключался напрямую к компьютеру. По сути дела, он и сам был компьютером, вернее, частью машины, поскольку уже доказано, что живой мозг работает эффективнее, если у него есть дополнительные мощности. Конечно, это накладывало определенные ограничения на носителя разума, но всегда находились те, кто готов был жертвовать собой ради блага остальных. Один такой гибрид сейчас и сидел за столом.

— Весьма, я бы сказал, неплохой для индивидуума в вашем возрасте и с вашим номером, — выдал он после паузы. — А если учесть вашу биографию…

«Да что не так с моей биографией?» — опять чуть было не взорвался Сомба, но прикусил язык. Родился в строго определенное время у представителей среднего класса. Из-за кризиса Седьмого Круга родители частично утратили средства и скатились на нижнюю ступеньку. Отцу сменили номер. Как еще не запретили матери рожать — дескать, не с вашим материальным положением обзаводиться иждивенцем! Вот кругов через пять, когда снова разбогатеете…

Но ребенок родился. И получил двузначный номер, что могло означать не только то, что накануне скончался кто-то девяносто девятый, но и что не стали настаивать на проверке сочетания. Вдруг есть еще один Сомба-99? Почему бы родителям не назвать сына Лимбо? Или Джанго? Или Чунга? Этих имен мало, к ним проще подобрать номер. Но Симба-216 настоял, и его сын получил весьма престижное, хотя и неровное, число. И всю жизнь был вынужден доказывать, что он достоин этого номера.

Сначала в школе. Потом на курсах Трех Ступеней. Перед этим, правда, была та самая карьера первого закрывающего. Он отыграл три летних сезона и один зимний, а также провел серию единичных слетов. Как бы то ни было, по окончании курсов Сомба-99 был отправлен на стажировку. Потом, не переводя дыхание, в командировку. Потом — в рейс к соседней звезде.

Так он мотался четыре с половиной круга. И, вернувшись из очередного рейса, прямиком отправился подавать прошение о переводе его с последнего места работы на другое.

— С чего это вы вдруг решились на перемены? — спросил голос из-за стола. На сей раз в нем звучали живые интонации — машина временно отступила, предоставив разуму действовать. — У вас же неплохо получалось там, куда вас поместили!

— Я, — Сомба столько раз мысленно проговаривал свой ответ, что сейчас немного растерялся. — Я просто думал, что я… не на своем месте!

— Не на своем? Но это место выбрали вам сообразно вашему характеру, настрою, образованию…

«Всему, кроме одного!»

— Ошибка исключена! Ваше место работы…

— Я не говорил, что ухожу из космоса, — перебил Сомба. — Космос — это призвание. Каждый индивид рождается для своей профессии. Для той, на которой он больше принесет пользу обществу, отплатив ему за помощь.

— Тогда, если вас все устраивало…

— Меня не устраивают маршруты, по которым мы летаем.

— Но они проложены нашими предками…

— Да, но их проложили сотни лет назад. И с тех пор ничего не менялось! А ведь жизнь не стоит на месте! — Сомба сам не заметил, как разгорячился. — Даже космос меняется, хотя и незаметно для обычного глаза… я сейчас говорю о физических и природных явлениях. А ведь есть еще и политика. Мир меняется. И мы должны поменяться вместе с ним.

— И как вы это себе представляете? — силуэт за столом шевельнулся. На миг Сомба-99 подумал, что его собеседник желает встать, но тот остался сидеть. — Вы составили план революции и хотите, чтобы его изучили в Министерстве? Или есть что-то еще?

— Я просто хотел… просто хотел отправиться к дальним мирам!

Хочу покинуть систему. Это будет правильнее. Но озвучивать это желание здесь и сейчас не стоит. Не поймут.

— Зачем?

— Мне… — он замялся. Ни одно объяснение не годилось. И это было плохо. Это означало одно из двух. Либо он недостаточно информирован, либо его мыслительные способности далеко не так велики и эффективны. А из этого следует, что он просто-напросто находится не на своем месте. И номер 99 для него присвоен ошибочно. Что поделать! Все «девятки», особенно те, кто оказался на рубеже, рано или поздно сталкиваются с этим. В Совете Лучших чаще всего подает в отставку именно тот, чей номер — девять. На памяти Сомбы такое уже случалось трижды. С чем это связано, он не знал. Но подозревал. Ведь если ему сменят номер на Сомба-100, кто-то получит шанс стать номером 99 и занять более престижное место в иерархии. Да уж, родители подстроили ему веселую жизнь, выбрав именно такое относительно редкое имя и настояв именно на этом числе!

Свет в комнате мигнул — знак того, что его ответа ждут предельно допустимое время. Умение быстро реагировать — главное качество для защищающего. А тот, кто был защищающим три игровых сезона, просто по определению должен обладать хорошей реакцией.

— Мне трудно коротко ответить на этот вопрос, — дипломатично сообщил он. — Поскольку наш народ, с одной стороны, уже несколько мегакругов* назад покинул пределы своей системы и даже сумел распространить свое влияние на весь сектор Галактики, войдя, хоть и не без труда, в семью цивилизованных планет. Мы даже триста пятьдесят кругов тому назад удостоились чести стать со-наставниками еще одной молодой расы…

(*Немного о счете времени среди народа Сомбы.

Круг — один оборот планеты вокруг Солнца. Соответствует году на земном языке. Мегакруг — столетие.

Оборот — соответственно, один оборот планеты вокруг своей оси. Соответствует суткам.

Далее встретятся единица времени — соответствует часу, мини-единица — соответствует минуте, и нано-единица — соответствует секунде. Прим. авт.)

Его собеседник выказал все признаки недовольства, и в глубине души Сомба-99 был с ним согласен. Эта новая раса, сама себя именующая людьми и землянами и настаивающая на том, чтобы их именовали только так, хотя Сомба тоже мог бы назвать себя землянином, ведь его планета тоже называется Земля, но на его родном языке, обладала всеми достоинствами и недостатками новичков. С одной стороны, они хотели учиться. А с другой — решительно отвергали всякую излишнюю, по их мнению, опеку. Мол, спасибо, что подсказали, дальше мы сами как-нибудь и не надо нам мешать! А ведь раса Сомбы понимает наставничество иначе. Связь «наставник-подопечный» столь же крепка, как и связь «ребенок-родитель». Выбрать подходящего наставника крайне трудно и столь же важно. Ибо это, по сути дела, второй отец или вторая мать. Это почет и уважение, но и огромная ответственность. Ведь отцы и матери создают тела и формируют души, но ввести нового человека в общество и сделать его достойным членом оного под силу лишь наставнику. Так было среди соплеменников Сомбы, но эти земляне сразу дали понять, что всю жизнь за ручку ходить не намерены. «Вы дайте нам технологии, а там мы сами разберемся, куда что втыкать!»

— Значит, вы считаете, что нашей цивилизации все еще угрожает опасность? — прозвучал вопрос собеседника.

Сомба несколько раз моргнул. Да, об этом говорили еще несколько кругов назад. Но прошло какое-то время и…Он задумался. По счастью, на этот вопрос существовал ответ. Официальный. Вот его и процитируем.

— На данный момент непосредственной опасности нет. Но она может возникнуть в дальнейшем. Эти…земляки развиваются слишком быстро. Они… — он замялся, потому, что испытывал определенные сомнения, — я их мало изучал… вообще не изучал и пользуюсь лишь общедоступными сведениями, но могу сказать, что, если так дело пойдет и дальше, они… могут стать господствующим народом в Галактике. Просто потому, что живут и действуют быстрее.

Он промолчал о продолжительности жизни и уровне этой самой жизни. Его раса относилась к расе долгожителей. Самому Сомбе-99 недавно исполнилось сорок восемь кругов, и он считал, что еще молод для создания собственной семьи. Статус «готов к размножению» он получит только после пятидесяти кругов, когда сумеет доказать, что его гены достойны того, чтобы передать их потомству. Ему на выбор предложат несколько кандидатур женщин, которые тоже доказали, что достойны стать матерями. И, если пара друг другу подойдет, они создадут семью. И произведут на свет одного, двух или даже трех детей — ровно столько, сколько им будет рекомендовано Центром Планирования. До первого представления своей кандидатуры Сомбе-99 оставалось всего два круга. А в его активе пока была только успешная игровая карьера и работа «космическим перевозчиком». Нужно было что-то эффектное, что перевесило дюжину кругов, отданных монотонной работе. Какой-нибудь прорыв… из-за которого он и подал прошение.

Что же до земляков, то у них все это было значительно проще. У них воспроизводство потомства было хаотичным и всеобщим. Уже в сорок кругов-лет — а некоторые индивидуумы и раньше — они самостоятельно создавали семьи и производили на свет столько детей, сколько могли успеть. Если Сомба-99 к семидесяти кругам мог стать отцом всего одного ребенка, земляк уже в шестьдесят мог похвастаться тремя, а то и пятью детьми. И, хотя продолжительность жизни того же Сомбы-99 равнялась двум мегакругам, к этому сроку у него могло быть, самое большее, пятеро внуков, а у того же земляка их число могло перевалить за три десятка. И плевать, что часть их появится на свет после смерти родоначальника. Главное-то сделано.

— Значит, вас беспокоит будущее нашей цивилизации?

На этот вопрос он мог дать собственный ответ, который вполне соответствовал его планам на будущее.

— Да. И я хочу внести посильный вклад в ее укрепление и усиление. Всеми доступными мне средствами. О чем и подавал прошение. Я готов отправиться туда и делать то дело, которое мне поручат вышестоящие. Но я не могу оставаться на старом месте. Там я… не работаю с максимальной отдачей. Я не использую эффективно все свои ресурсы.

— Ваше прошение принято к рассмотрению, — голос собеседника утратил живые интонации, опять став механическим. — Оставьте свои данные. С вами свяжутся.

Сбоку выехала небольшая панель с гнездами различной модификации, подстроенными под разные съемные носители информации. Сомба-99 выбрал тот, что соответствовал разъему на его инфознаке, отколупнул пластинку с памятью, вложил в гнездо. Подождал, пока розовый огонек: «Идет копирование!» — сменился на синий. Вернул пластинку на место.

— Можете быть свободны. Следующий!

Стена сбоку осветилась. Появилась надпись «Выход». Его провожали через боковой вход. Все правильно. Соискатели не должны сталкиваться в дверях и увеличивать суматоху.

Уже спускаясь по эскалатору, он бросил взгляд на временную шкалу и с некоторым удивлением отметил тот факт, что беседа с ним продолжалась целых десять мини-единиц. Ровно на полторы мини-единицы больше предписанного. Что бы это значило, и как это скажется на его судьбе?

Когда некоторое время спустя пришел вызов, он не слишком удивился. Его не могли не вызвать. Его просто обязаны были вызвать и проинформировать о результатах. Но внутри шевельнулся червячок сомнения. Он подавал прошение всего восемьдесят шесть оборотов тому назад. Ежечасно таких прошений подается несколько десятков или даже сотен. Информаторы собирают их по всей планете и близлежащих колоний, анализируют, суммируют, отбрасывая взаимоисключающие — например, когда двое высказывают прямо противоположные желания — а по остальным принимается коллегиальное решение. Иногда это может затянуться на круг или полтора. Не зря на создание семьи предписывается потратить два десятка кругов. И если за это время индивид не смог определиться самостоятельно, воспользовавшись всеми предоставленными вариантами, за него это делает машина. И то, для долгоживущих соплеменников Сомбы это растягивается на круги и круги. А тут… Слишком это быстро.

Он был на борту своего перевозчика, когда пришел запрос. И команда не могла не знать о том, что капитана вызывают в информаторий.

— Что-то случилось? — механик Джанго-339 заступил дорогу.

— Нам дают новый маршрут? — окликнул его с порога рубки навигатор Мунго-117.

— Вы от нас уходите? Вас переводят? Нас расформируют?

Вопросы сыпались со всех сторон, но Сомба-99 помалкивал, теряясь в догадках. В тот момент он не думал о том, что речь идет о его прошении. Нет, не может быть! Наверное, это его вызывают в Комиссию по благонадежности. Всех, кто работает во внешней сфере и может контактировать с представителями иных миров, держат на особом контроле. Бывали, знаете ли, случаи…

Подозрение переросло в уверенность, когда в информатории его, стоило авторизоваться на входе, прикрепили к персональному гиду. Значит, все серьезно. Значит, хотят оградить его от любых, даже случайных, контактов с другими посетителями. Но сопротивляться и спорить было нельзя. У входа, согласно правилам, дежурил отряд службы порядка, усиленный роботами. Попробуй тут возмутиться! Информация дорого стоит. Охрана не дремлет.

— Прошу следовать за мной, — персональный гид, жужжа сервоприводами, завис в паре пядей от лица, мельтеша туда-сюда и отвлекая внимание. — До назначенного времени остается всего восемнадцать мини-единиц времени! Правый лифт. Синяя кнопка. Нажать три раза.

Сомба-99 выполнил все указания и, привычный к перегрузкам, не заметил мгновения, когда лифт совершил перемещение. Вышел на застекленный этаж. Удивился — нужный кабинет располагался под куполом. Дойди до конца коридора, упрись в прозрачный пластик — и под тобой раскинется панорама города. Мужчина невольно сделал шаг в ту сторону. Сколько раз он пролетал над городом, но чтобы увидеть его настолько близко…

Но гид замелькал перед носом, как надоедливое насекомое, заставив свернуть в один из расходящихся от лифта узких «слепых» проходов. Впрочем, и тут вместо потолка было небо, так что света хватало.

Он уже шагнул в проход, когда за спиной послышался шорох. Лифт принес сюда кого-то еще.

Не обращая внимания на жужжание гида, Сомба-99 обернулся через плечо. Незнакомец был в лиловой форме, которая подчеркивала его худощавое сложение. Слишком худощавое, чтобы соответствовать идеальным промерам. Сомба-99 знал, что часто внешность играет большую роль в выборе жизненного пути. Поэтому большинство мальчиков в детстве занимались силовыми или подвижными играми, то и дело выступая на соревнованиях, а девочки учились танцам. Развитая фигура значит так много. Этому типу явно не повезло — такая худоба была явно врожденной, а не приобретенной. Персонального гида у него не было. Зато на лице имелось несколько характерных шрамов, которые заставили Сомбу уставиться на него, как на чудо природы. Растительность на голове его была гладко выбрита, и можно было заметить, что аналогичные шрамы тянутся по всему черепу. Это, в сочетании с лиловой формой, наводило на мысль о том, что незнакомец больше времени провел в глубоком космосе.

— Вы тоже сюда? — он остановился, смерив Сомбу-99 взглядом.

— Мне назначено.

— Мне тоже. Ваша цель?

— Я подавал прошение… о переводе меня на другую работу. Туда, где я смогу приносить больше пользы своему народу…

— Забавно. Я тоже.

— Полагаете, что мы тут по одному и тому же вопросу? — Сомба почувствовал себя неуютно. Ему вдруг подумалось, что он моложе бритоголового незнакомца.

— Полагаю, так. Ваше время…

Гид, словно очнувшись, издал переливчатый звон. Из-за закрытой двери пришел ответный сигнал, после чего отгораживающая панель отъехала в сторону, открывая небольшой пропускник, где стоял робо-секретарь.

— Пожалуйста, идентифицируйтесь, — пропищал он машинным голосом.

Сомба послушно дотронулся до панели на груди робота.

— Хм, — раздалось за спиной. — Девяносто девятый?

Незнакомец заглядывал через плечо.

— Да.

— Вы знаете, что вы на грани?

— Да.

Сбоку что-то щелкнуло — сработали камеры, сканируя вошедших и сравнивая полученные данные с уж имеющимися.

— Идентификация успешно завершена. Прошу, — робо-секретарь откатился в сторону.

Доброй половины кабинета не было — две внешние стены представляли собой сплошное окно. С учетом того, что и потолок был прозрачный, казалось, что они стоят на открытой площадке. Даже ветерок от кондиционера создавал иллюзию пространства.

— Непривычно, да? — снова послышалось за спиной. Когда незнакомец успел просочиться за ним, оставалось загадкой. И почему его пропустили?

— Вам тоже назначено сюда? — поинтересовался Сомба-99. Присутствие незнакомца стало раздражать.

— Назначено. Неужели вы думаете, что я мог бы прийти сюда просто так?

— Я ничего не думаю. Я просто хочу сказать, что вы нарушаете мое личное пространство. Ближе ладони официально разрешено подходить только близким родственникам или лицам с особым статусом.

Но больше ни он не успел ничего сказать, ни незнакомец — сделать. Сбоку вынырнул робо-секретарь, метнулся через комнату к пластиковой стене. Набрал на вспыхнувшей при его приближении панели код — и часть кабинета преобразилась. Стена-окно затуманилась, скрывая очертания города. Зато проступил овальный стол-экран, над которым плавало лицо. Темно-фиолетовая, почти черная, кожа свидетельствовала о солидном возрасте, хотя морщин не было. Более того, судя по неестественно-яркому цвету шевелюры, его обладатель недавно прошел процедуру омоложения. Строгая форма, обтягивающая тело, как вторая кожа, подчеркивала некую полноту. Хотя, судя по ширине и сутулости плеч, когда-то это индивид часто занимался силовыми играми.

Рядом с Сомбой вздохнул незнакомец.

— Сомба-99, - прозвучал голос. Отставание было едва заметным, ровно настолько, чтобы зрители поняли — владелец кабинета занят так сильно, что у него физически нет времени, чтобы разговаривать с каждым посетителем, вот он и прислал свою цифровую копию. — Сменный капитан и полномочный командир грузового перевозчика за номером 34-855/16.

— Так точно, — кивнул тот, делая шаг вперед. — Я подавал прошение…

— Вы подавали прошение, — цифровая копия явно не слушала собеседника, — о переводе вас в другое место, где вы можете принести больше пользы своему народу… и своей расе.

Про расу в прошении не было сказано ни слова, но Сомба-99 кивнул:

— Так точно. Хотел.

— Мы изучили ваш послужной список. Приняли во внимание ваш возраст, спортивные достижения, характеристики и качество работы. Учли также, что все ваши показатели в норме, а некоторые — даже выше среднего. Вы можете считаться перспективным индивидуумом. У вас широкие возможности. Большие шансы. И, в ближайшем будущем, запрос в Центр Планирования с просьбой о разрешении создания детородного союза… Кстати, вы не состоите в каком-либо ином союзе? За исключение чисто рабочего союза со своим экипажем?

— Никак нет, — покачал головой Сомба.

— Дело в том, что у нас есть данные о том, что свою квартиру, выделенную вам государством, как ценному работнику, вы делите с неким Бинго-402?

Незнакомец за спиной издал насмешливый звук.

— Вы можете это объяснить?

Спорить с голограммой не имело смысла — она говорила только то, что было записано накануне. Паузы между фразами были оставлены нарочно, для создания иллюзии двустороннего разговора.

— Да, я могу это объяснить, — четко, как на занятии, проговорил Сомба. — Бинго-402 приехал из сельской местности. У него была цель. Мечта. Мы подвозили его согласно контракту. Бинго-402 необходимо было закрепиться в Куа-со-анне. Я предложил разделить выделенную мне жилплощадь, поскольку все равно большую часть цикла провожу либо на борту корабля, либо у родителей. Из десяти ночей дома я провожу всего две. Бинго-402 в мое отсутствие просто пользуется пустующим помещением.

— Вы имеете от этого какую-нибудь выгоду?

— Конечно! Данный индивид составляет мне компанию. И еще…

— Если выгода не перекрывает статьи расходов, от этого проекта стоит отказаться.

Сомба-99 моргнул и потянулся ущипнуть себя — настолько странной и двусмысленной показалась фраза. Однако, по тому, как напряглось лицо их собеседника, догадался, что тот в это время сейчас вживую присутствует на другом совещании, и именно там произнес фразу про статьи расходов. А техники, обеспечивающие синхронизацию всех программ, ошиблись и перекинули фразу не тому адресату.

— Я так и сделаю, — на всякий случай, отчеканил он.

— Не сомневаюсь. Мы изучили вашу биографию, примеры поведения в различных ситуациях и уровень жизни, а также профессиональные навыки. И пришли к выводу, что просьбу надо удовлетворить. Ваше прошение об отставке принято.

Сомба-99 удивленно моргнул. Какая отставка? Он еще молод. Еще может работать не меньше тридцати, а то и сорока кругов!

— Но я не хочу в отставку! Я хочу служить своей планете и своему народу, а так же процветанию разума во Вселенной. Я хочу приносить пользу, — ему с превеликим трудом удавалось не кричать, поскольку это могло стать минусом и все испортить. Капитан, даже если он капитан маленького неуклюжего грузового перевозчика, должен уметь держать себя в руках.

Голограмма несколько раз дернулась. Моргнула, побледнела, и вдруг схлопнулась, оставив после себя слабый запах горелого пластика.

К столу метнулся робо-секретарь. Полоснул по креслу струйкой маленького, «карманного» огнетушителя, и стал копаться в излучателе, который обнаружился на столе.

Сомба-99 и незнакомец переглянулись. Но предпринять ничего не успели — часть стены отъехала в сторону, и в кабинет шагнул оригинал.

— Вы уже пришли?

Сомба тихо ахнул, но сообразил, что вопрос относится не к нему — незнакомец выпятил худую грудь и сделал шаг вперед, становясь словно выше ростом.

— Так точно! — отчеканил он.

— Увы, по вашему запросу ничего нет.

Робо-секретарь убрал обгоревший излучатель, и владелец кабинета сел на свое место. Погрузил левую руку в чашу с нейро-активатором, правой активировав компьютер.

— Как так — нет? — незнакомец подался вперед. — Я собрал информацию. Я ее предоставил…

— А мы ее проверили. И не обнаружили ни одного явного факта злоупотреблениями. Что же до косвенных улик, то… на их основании можно даже меня сослать на астероиды на всю оставшуюся жизнь. Так что наш ответ отрицательный.

— Но это правда! — от волнения незнакомец даже пошел пятнами. — Я столько времени потратил…

— И ошиблись. Вы отняли у нас время…А вы знаете, сколько стоит наше время!

— Значит, — незнакомец отступил, — мне готовиться к… перенумерации?

Голос его дрогнул, и Сомба-99 даже немного посочувствовал незнакомцу. Наверное, тоже девяносто девятый. Только ему повезло меньше.

— Мы — гуманное государство, — чиновник наставительно воздел палец. — Мы заботимся о каждом его члене. Каждый должен получить все самое лучшее и в нужном ему количестве. Тогда можно будет требовать от индивида полной самоотдачи.

— И я готов…

— Мы предоставим вам последний шанс, хотя… — он внезапно подмигнул, — хотите пару слов без протокола? Запись я отключу… — он подозвал робо-секретаря, пощелкал переключателями и продолжил, — отключил, чтобы это осталось между нами. Без свидетелей.

Сомба-99 невольно вздрогнул. Но один свидетель есть! Это он! О чем тут идет речь? И что насчет его прошения? Про отставку он слышал, но это явно было не все. Ему что-нибудь предложат… взамен? И вообще, не логично ли сперва разобраться с одним просителем, а уж потом переходить к другому? Или чиновник был уверен, что программа прежде, чем перегореть, успела все ему сказать?

— Этот? — чиновник отмахнулся, как ни в чем не бывало. — Он заинтересован в результате не меньше вашего… Соискатель, — он, наконец, посмотрел на Сомбу в упор, — вам предоставляется уникальная возможность послужить своему народу, отдав все силы на благо его процветания.

— Я готов! — тот шагнул вперед, расправляя плечи и по очереди касаясь кулаками груди. — Берите мою кровь, берите мое сердце, берите мою жизнь!

Это была обычная формулировка, сокращенная и немного отредактированная клятва верности. Ее обычно произносили те, кто записывался в армию. Сомба, увы, призыву не подлежал, однако, в свое время активно к нему готовился и клятву вызубрил на всякий случай. Вот случай и представился.

— Это хорошо, потому что вам, возможно, придется это сделать. Есть планета. Название вам ничего не скажет, потому что его нет. Есть только официальный номер и координаты. Это четвертая планета звезды номер 8-515/2, первооткрыватели именуют ее Альфой Лисицы. Планета находится на ее орбите в единичном расстоянии от светила. Ее жизненные показатели во многом совпадают с аналогичными показателями Куа-со-анне — давление, температурный режим, магнитное поле, скорость вращения на орбите, плотность и состав атмосферы. Она бы могла стать нашей… если бы не ряд препятствий.

— Скажите, какие это препятствия, и я приложу все силы, чтобы устранить их, — тут же произнес Сомба, — если это нужно для процветания моего народа.

— Это нужно для процветания нашего народа. Люди куа имеют право на владение этим домом… тем более, что в памятном месте там уже был оставлен наш знак. Известны координаты, так что путь туда — не путь в неизвестность в прямом смысле слова.

— Как я понял, мне надо туда… лететь?

— Не вам одному. Под вашим началом будут другие. Специалисты. Исследователи. Строители. Мы должны первыми заложить основы поселения. Должны первыми начать освоение и изучение планеты. Дать ей имя…

Незнакомец рядом с Сомбой издал странный звук, чиновник бросил в его сторону взгляд, но все трое слишком хорошо знали обычаи и правила поведения, чтобы нарушить ход беседы. Если вышестоящий обращается к кому-то другому, выражать свои эмоции, мысли и чувства не возбраняется, но нельзя прерывать чужую беседу и вмешиваться в разговор, как бы тебе ни хотелось. Надо ждать своей очереди.

— Я готов, — Сомба старался сохранять спокойствие. Дать имя целой планете… планете, которая может стать домом для новых поколений людей куа! Он знал, что только в их системе, Куа-куа-т’о, есть две обитаемые планеты и несколько колоний на соседних лунах. И в ближайшей звездной системе есть планета, колонизированная людьми куа. И еще на восьми звездах тоже есть их поселения. Где-то они невелики, от силы десять-пятнадцать тысяч поселенцев, а где-то число людей куа приближается к миллиарду. И это не считая чужих миров, где тоже можно встретить соплеменников. Разумные существа всех рас и видов с давних времен расселяются по космосу. Одни уже сошли со сцены, несмотря ни на что — были когда-то расы, учителя современных учителей, которые достигли такого уровня развития, что перестали нуждаться в материальных телах. Они перешли в цифровую вселенную и теперь носятся где-то в виде излучений, а то, что когда-то составляло их мир, постепенно разрушается без присмотра. От некоторых остались названия, легенды и страшные истории. От других не сохранилось ничего, кроме знания — они тоже были. Другие разумные существа, устав расселяться, катятся к закату, замкнувшись в себе и свысока наблюдая за суетой молодых рас. Третьи находятся в самом расцвете — это как раз и есть нынешние учителя. Но много и молодых, развивающихся, готовых прийти на смену существующим.

Народ куа близок к учителям — урианам, которые хранят мудрость поколений и шлапкам, которые связывают все виды и расы в единое целое, сделав своей профессией торговлю всем, что можно продать, и обмен всем, что можно обменять. В данный исторический момент это самые развитые виды разумных существ.

Но есть и молодые, которые дышат старшим в затылки и не дают расслабиться. Есть меоры, есть народ сигни, есть крылатые твари, а есть и земляки. Самая молодая раса, вырвавшаяся из своей системы каких-то пятьсот пятьдесят кругов назад, сейчас стремительно захватывает систему за системой. У них уже основано пятьдесят шесть поселений на пятидесяти шести планетах и начало образовываться то, что сами земляки называют Звездной Империей. Во всяком случае, их миры не существуют каждый сам по себе, а объединяются в союзы и государства. Уриане с восторгом наблюдают за развитием этого народа, видя в земляках, несмотря на несовершенство их тел, душ и общества, будущих повелителей галактик. Но народ куа не столь оптимистичен. Эти земляки слишком на них похожи — общим строением тела и физиологией хотя бы! — чтобы не быть конкурентами. Начать с того, что и куа, и земляки нуждаются в одних и тех же условиях. И те, и другие потребляют белковую пищу, не ограничиваясь только растительным или только животным рационом. И те, и другие нуждаются в жидкой воде и кислороде. И те, и другие вынашивают детей внутри тела и потом выкармливают их молоком. Не говоря уже о том, что температурный режим для них примерно одинаков. Да, самой судьбой этим народам предстоит стать конкурентами, тем более что когда-то уриане именно на людей куа возлагали определенные надежды и именно людям куа предсказывали стать повелителями галактики… пока во внешний космос не вырвались первые пилотируемые корабли земляков. День, когда их корабль достиг ближайшей к ним звездной системы, и стал днем, когда мировое сообщество решило допустить земляков к себе. Это было начало новой жизни для одних… и конец для других.

Противостояние продолжалось вот уже несколько сотен кругов. Было все — даже звездные войны, причем последняя завершилась относительно недавно, всего несколько кругов тому назад. И, несмотря на то, что в Галактике уже никто не потрясает оружием, но борьба продолжается, просто она перешла в иную плоскость. И он, Сомба-99, в свой черед оказался на переднем крае этой борьбы. Планета возле звезды 8-515/2 не должна достаться землякам. Люди куа должны сделать ее своей! И, как знать, может быть, именно туда, на новую родину, отправится на постоянное жительство он сам после того, как надзиратели разрешат ему создать семью и одобрят его выбор супруги. А они будут просто обязаны это сделать, ведь новой колонии будут нужны новые жители! Здесь, на Куа-со-анне, может остаться его клон, поскольку Сомба является единственным ребенком у родителей, а он сам…

Сомба-99 отогнал неуместные мысли и сосредоточился на том, что говорил чиновник.

— Вы понимаете, насколько это ответственная миссия? Вы понимаете также, чем рискуете в случае неудачи? Если выяснится, что земляки опустились на планету раньше вас… Нет, ваша жизнь представляет для нас определенную ценность — ваша биография и послужной список тому подтверждение. Именно они оказали решающее влияние на наш выбор. Но ваше положение… и ваше будущее… Вы рискуете именно им. Понимаете?

Он понимал. Опасное задание могли дать только ему, балансирующему на грани между двузначным номером и трехзначным. Трехзначники всегда находятся на более низкой ступени иерархии. Шансов изменить судьбу немного — либо выбрать для своего ребенка такое имя, которое дало бы ему право на двузначный номер и продолжить жить в нем, либо при рождении получить номер 100 или 101, чтобы, в случае чего, претендовать на изменение его на 99. Имена тоже даются не просто так. Нарекатели следят за тем, чтобы носителей каждого имени было строго определенное количество. Существует строгая очередность в выдаче имен. Выбор появляется только в случае какой-либо катастрофы или эпидемии, когда внезапно умирает несколько носителей других имен, нарушая баланс. Или когда Созидатели придумывают новое имя, что случается примерно раз в двадцать-тридцать кругов. Ему дали номер 99 вопреки системе. Какие аргументы нашел отец — неизвестно. Но Сомба теперь всю жизнь был обречен доказывать, что достоин занимать высокое положение. Его спортивная карьера была тому подтверждением. И, естественно, он не мог мириться долго с тем фактом, что работает простым командиром отряда перевозчиков.

Что ж, судьба дала ему шанс. Он им воспользуется.

Его окликнули уже на выходе, когда Сомба-99 остановился в дверях, запрокинув голову вверх. Только что он смотрел на эти возносящиеся к небу здания с высоты, а теперь любуется ими снизу. Как иногда важно сменить точку зрения, чтобы лучше понять окружающий мир и себя в мире!

Активировав комм, он подозвал перевозчика и уже хотел забраться внутрь кабинки, когда послышался крик:

— Эй! Вы! Как вас… девяносто девятый?

Он обернулся. Едва не сбив с ног какого-то посетителя, из дверей буквально вывалился тот давешний худощавый мужчина со странными шрамами на бритой голове.

— Подождите!

— Вы мне? — он все еще держался за дверцу.

— Да, вам, — тощий подбежал. — Мне нужна всего пара мини-единиц вашего времени!

Сомба-99 наклонился, просунувшись в кабинку перевозчика, и коснулся панели, включив режим ожидания. На табло зажглись цифры: «99,99» и пошел обратный отсчет.

— Я слушаю.

— Такту-101, - тот протянул свой комм, предлагая обменяться информацией и координатами. — Пилот. Временно не у дел.

— Пилот? — В принципе, он так и думал, когда видел те шрамы на черепе собеседника. Такие мог оставить только нейро-шлем. От Сомбы не укрылся трехзначный номер собеседника. Но…тоже пограничный?

— Дальних странствий. Вы, как я слышал, отправляетесь в малоизученный сектор Галактики. Я совершил несколько перелетов в соседние сектора и примерно представляю себе, какие могут возникнуть трудности при переходе. У меня есть опыт. Я могу вам пригодиться.

— Откуда вы это знаете?

— Мне сообщили. Я подавал прошение. Мне тоже хотелось послужить своему народу и своей расе, — он усмехнулся, как будто в этом желании были сомнения. — И сегодня был получен ответ на мой запрос. Мне было назначено прийти в тот же кабинет в тот же день и час, что и вам. Значит, у нас одно дело.

— Одно? — Сомба припомнил весь диалог. Какие-то сведения, которые собрал Такту, и которые в результате не подтвердились, из-за чего чиновник ответил ему отказом. — Разве?

— Это не важно, — нетерпеливо отмахнулся тот. — Вернее… эти якобы нужные сведения были нужны для того, чтобы быть услышанным. Вы меня берете? Или мне вернуться и повторить запрос?

Сомба-99 задумался. Если это впрямь было так, как говорил Такту-101, то отказывать ему не имело смысла. Номер пилота ясно показывал, что он стоит на более низкой ступени и должен занимать подчиненное положение. Более того, у него очень мало шансов сменить номер на двузначный и стать номером 99 — для этого ему бы пришлось «перепрыгнуть» даже не через одного, а через два кандидата. Нет, иногда такое бывало, но лишь в том случае, если индивид совершал подвиг, достойный остаться в веках. И то ему порой приходилось ждать награды несколько оборотов, а то и спутниковых циклов.

Однако в этой истории было что-то странное. Но что? Сомба-99 не знал ответа. Но сама мысль о том, что его просьба удовлетворена, заставляла отбросить осторожность.

— Если это приказание свыше, я… не вижу причин, почему бы вам не войти в мой экипаж, — сказал он. — Но должен предупредить, что собственный пилот у меня уже есть. И пусть до этого он совершал полеты только внутри системы, но… я ему доверяю.

— А я и не претендую на должность именно пилота, — Такту-101 расплылся в улыбке, в которой не было ничего дружелюбного. — Я назначен вашим старшим помощником и заместителем.

Тут Сомба понял, что ему не нравится в этой истории, но было поздно.