Рассвет на закате

Глава 14

Дорога извивалась серой лентой между полей, которые теперь были голыми и коричневыми. Там, где берег реки круто обрывался, в сплетении ветвей, рядом с почтовым ящиком Крейнов, появилась новая табличка. Она гласила: «СЕГОДНЯ АУКЦИОН!», и более мелкими буквами было добавлено: «Акционер Ролли Карр».

— Вот наш поворот.

— Я угадал. — Бентон уже сворачивал на дорожку.

И «пикап» устремился вперед. Он был выше, чем машина Элинор, поэтому ветви хурмы царапали по крыше, а маленькие оранжевые плоды дождем сыпались на землю. С другой стороны дороги была изгородь, едва заметная из-за зарослей кедровника. Колея была глинистой, все еще мягкой после вчерашних дождей и хранила отпечатки колес недавно проехавших машин.

Бентон сказал:

— По-моему, мы не первые едем здесь.

Они выехали на колею, и машина стала пробуксовывать и трястись.

Элинор кивнула:

— Я уверена, что мы не первые. В округе Крейнов хорошо знают.

— У них ферма большая?

Интересно, что именно этот великан считает большим?

Элинор пожала плечами:

— Обширные пашни, свиньи и мелкий рогатый скот.

Они пересекли знакомый ей тоненький сверкающий ручей, бегущий по плоской поверхности известняка, осилили еще один подъем, сделали еще один поворот и оказались в самом хвосте вереницы «пикапов», фургонов, «джипов», трейлеров и нескольких «седанов». Все они были припаркованы в ряд по обе стороны дороги, оставив самым смелым водителям опасный центр. Далеко впереди, налево, виднелся дом Крейнов за изгородью из колючей проволоки, вокруг которого туда-сюда сновали люди, изучая ряды с различной утварью.

Элинор сказала:

— К сожалению, до дома Крейнов придется идти пешком.

«Пикап» Бентона уже совершал сложный маневр под ветвями поникшей сикаморы. Он взглянул на нее:

— Запереть двери?

В ее ответном взгляде таилось чуть ли не оскорбленное выражение:

— Нет. Конечно, нет.

Он пожал плечами, протянул руку на заднее сиденье и выудил помятую фермерскую кепку красного цвета. Бережно расправив ее, он сказал:

— Если природа питает отвращение к пустоте, фермер питает отвращение к непокрытой голове. — Бентон улыбнулся Элинор из-под изогнутого козырька. — А вы так и собираетесь красоваться в этих очках? В них вы похожи на сову.

— Я думала, — сказала Элинор, — что мне придется сидеть за рулем. — Этого ответа было достаточно, хотя он и не был правдивым на сто процентов. Она сняла очки и положила их в сумку. — Разрешите я слезу с вашей стороны. На моем сиденье с краю полно острых заусениц.

Он вылез из машины и бесцеремонно подхватил ее.

— Я должен быть все время с вами или же могу знакомиться со всем этим самостоятельно?

— А вы намерены назначать цены?

— Я могу взять номер. Правда, только в том случае, если увижу что-нибудь, без чего мое сердечко не сможет обойтись.

Проходя через скрипучие ворота, они привлекли к себе пристальное внимание. Элинор ощутила, как по толпе пролетел шепоток, ибо Бентон Бонфорд был не из тех, кто остается незамеченным.

Она почувствовала, что кто-то коснулся ее руки, это была Мэй Крейн.

— Ваша вещица в коптильне, — прошептала пожилая леди. — Не беспокойтесь. Больше никто ее не видел.

Улыбнувшись в знак благодарности, Элинор проследовала дальше, направляясь к высокому фургону распорядителя аукциона, втиснутого между длинными столами, уставленными фаянсовой посудой, кухонной утварью, ведрами для воды, банками и приспособлениями для выбивания пыли из ковров. На обитом железом краю стола лежали коробочки с булавками, стояли три утюга и таганок. Внизу на утрамбованной земле лежали старые эмалированные кастрюли и стояли картонные коробки, набитые всяким хламом.

Элинор сказала:

— Привет, Пат! — обращаясь к жене распорядителя аукционом, взяла картонный номер и кивнула самому распорядителю в высокой ковбойской шляпе и с напыщенным лицом.

Он в ответ тоже кивнул, щелкнул по микрофону, в результате чего раздался гулкий звон и испуганные голуби вспорхнули с крыши амбара. Он сказал:

— Ну ладно, ребята, давайте разберемся с кухонной утварью. Собирайтесь-ка здесь. Мы начнем наш маленький пикник через пять минут, добрые люди, берите свои номера. Если у вас нет номера, цены не принимаются. — Затем, все еще держа руку на микрофоне, аукционер наклонился со своего возвышения к Элинор и сказал: — Привет, Элли, рад вас видеть. Кто этот здоровяк?

Элинор представила Бентона, и мужчины обменялись коротким рукопожатием. Бентон взял номер для себя, пробурчал: «Увидимся, детка» — в ухо Элинор и смешался с толпой.

Ролли Карр наблюдал за ним со своего возвышения, затем наклонился и сказал:

— Он случайно не занимается армреслингом?

— Чем?

— Армреслингом. Тут неподалеку в понедельник будет соревнование, сделаны хорошие ставки, а мой протеже растянул большой палец.

— Честно говоря, я не знаю, — ответила Элинор, смеясь. — Спросите его самого. Пат, здесь есть что-нибудь, что не указано в перечне?

Жена распорядителя просмотрела свои списки.

— Почти нет. Где-то в летней кухне есть сервиз с розовой глазурью, и неожиданно привезли стаканы из красного стекла. Большинство не указанной в списке утвари поступит сюда завтра, когда будут продавать скот и оборудование фермы.

Элинор кивнула, не проявив никакого интереса к чему-либо. Когда она отходила, Ролли снова постучал по микрофону и пропел:

— Ну ладно, ребята, хорошо. Вот и мы. Подними-ка лот номер один, Джордж, чтобы ребята видели. Отличная старая молочная крынка, и, Джордж, прибавь-ка еще пару глиняных кувшинов. Два доллара, два доллара, кто даст три?

По покатой лужайке с увядшей травой к коптильне вели три неровных ряда из домашней утвари с царапинами и заплатами, выставленной напоказ под яркими лучами солнца.

Почти в середине среднего ряда Элинор обнаружила поломанный ореховый сундук. На его крышке лежала пыльная картонная коробка с карнизами для штор. Она отклонилась от своего курса и подошла поближе. Продолжая следовать к коптильне, Элинор остановилась возле старенького шифоньера и кухонного шкафа с выпуклой передней частью. Фанера на нем потрескалась, но вот зеркало было безупречно. Сделав мысленную заметку насчет зеркала, она двинулась к педальной швейной машинке. Маленькая толстая женщина в вязаном брючном костюме положила на нее руку, показывая тем самым, что хотела бы получить ее.

Она сказала:

— Привет, Элли! Отвали.

Элинор рассмеялась:

— Я вам не конкурентка. Вперед! Как Клайд?

— Лучше. Что это за бычок с вами?

— Племянник Джулии.

— Здоровый, правда?

— Да, — сказала Элинор и отправилась дальше.

Едва задержавшись у сундука, — Бен разбирается в мебели — Элинор оказалась в конце ряда возле деревянных козел и вдохнула легкий аромат свежесваренного кофе. Она сказала:

— Привет, девочки! — обращаясь к прихожанкам из Первой баптистской церкви, и добавила, повернувшись к великану в красной кепке: — Ну что, подкрепляетесь?

Бентон, орудуя пластиковой вилкой, расправлялся с доброй половиной шоколадного торта. Каждое его движение знаменовало собой победу над голодом.

— Амброзия, — сказал Бентон, доедая трехдюймовую меренгу. — Я уже спросил эту леди, не согласится ли она выйти за меня замуж, но она сказала, что живет в монастыре. Вы верите ей, или она обманывает чужеземца?

— Дайте-ка мне тоже кусочек, Мод, — если этот чужеземец что-нибудь оставил, — сказала Элинор.

Она получила здоровенный ломоть пирога на бумажной тарелочке и уселась за стол для пикника. Подошел Бентон с двумя чашками кофе и сел рядом. На них взглянул человек с худым лицом в поношенном комбинезоне и сказал:

— Привет, Элли! Очень жаль, что Джулии нет с нами.

— Спасибо, Джим. Это Бентон Бонфорд, племянник Джулии.

Они пожали руки, с любопытством глядя друг на друга. Человек приветливо промолвил:

— Я Джим Крейн. Это ферма моей мамы. А вы откуда, Бонфорд?

Бентон ответил. Собеседник вздернул песочного цвета брови:

— Не там ли правительство собирается возвести дамбу?

— Именно. И мой участок прямо в центре.

— Ваша ферма?

— Ага.

— И как это отразится на вас? Я имею в виду, если проект осуществится?

Бентон рассмеялся с долей иронии:

— Меня накроет десятью метрами воды.

— Хорошенькое дельце! Надеюсь, вы умеете плавать?

— Я научусь.

— И что, законодательные органы действительно собираются утвердить проект?

— Похоже на то.

— Черт возьми! Вы не очень похожи на рыбу. Почему бы вам не перебраться к нам и не купить это местечко? Я работал здесь, помогал маме, но следующей осенью мой старший сын поступает в университет, и я не буду в состоянии тащить на себе и его, и ферму. Давайте я покажу вам участок.

Бентон пожал плечами, вытер с верхней губы шоколад и допил остаток кофе.

— Посмотреть всегда можно, — сказал он и поднялся, качнув стол.

Джим Крейн кинул свою пластиковую кружку в бочку, в которой был проложен мешок для мусора, и сказал:

— Отец поставил новый амбар и довольно крепкий навес для машин. Дом уже старый, но если выдастся хороший год и поля принесут приличный урожай, будет возможность построить новый.

И они пошли сквозь толпу, не оглядываясь и продолжая оживленный разговор. Элинор придержала чашку, чтобы не расплескать кофе, и крикнула вслед:

— Увидимся позже!

Если он не забудет, кто она такая и что она приехала сюда вместе с ним.

Допив свой кофе, она возобновила прогулку по косогору. В спальном трейлере возле поломанных кустов в беспорядке была представлена целая коллекция всевозможных безделушек. Обычно они совершенно не интересовали Эли нор. Ей хватило нескольких дней в обществе Джулии, чтобы избавиться от любви к веселым керамическим пекарям с деревянной ложкой в животе, или к пепельницам в форме башмаков, или к морским раковинам, снабженным надписью: «Счастливые дни на побережье Флориды». Но прямо на середине кровати трейлера обнаружилась одна вещица, такая яркая и кричащая, что она невольно бросилась в глаза Элинор.

Это была огромная керамическая корова, слишком большая, чтобы быть сливочником, скорее всего, кувшин. Ее хвост застенчиво изогнулся и служил вместо ручки. Разинутый рот словно издавал немое мычание. Автор наделил свое произведение длинными ресницами, упитанным телом со всеми полагающимися принадлежностями, а вся вещица радовала глаз победным пурпурным цветом.

— О, Господи! — пробормотала Элинор, и быстро оглянулась, чтобы удостовериться, что никто ее не слышал. Мэри Энн понравится эта штука. Надо назначить за нее цену.

Ролли переместился со всем своим оснащением поближе к дому. Его лицо покраснело, а сам он вспотел, несмотря на свежий октябрьский ветер. Он осматривал мебель, пока его помощники в ковбойских шляпах и слишком тесных щеголевато скроенных рубашках прохаживались по рядам, обозначая каждый лот. Элинор протолкнулась через толпу и заняла место.

С сундуком проблем не было. Как среди антикваров, так и среди соседей Крейнов не нашлось желающих обзавестись старым, пыльным, с пятнами от воды предметом, который простоял на заднем крыльце лет тридцать. Теперь ей надо было заполучить шкаф с зеркалом, но и с этим все было в порядке. Зеркало окупит потраченные деньги.

И теперь, если бы не ужасная пурпурная корова, она могла бы забрать Бонфорда и отправиться домой.

Но Элинор положила глаз на корову, которая будет просто великолепным рождественским подарком для преданной и трудолюбивой Мэри Энн.

Элинор терпеливо ждала, подкрепляясь кофе и парой пончиков, которые оказались превосходными.

Ролли протиснулся через ряды мебели, перекусил и подождал, пока его водитель переместит его стол по истоптанной лужайке. Остановка была сделана возле спального трейлера.

«Спасибо тебе, Господи, за твои маленькие милости!» — А она-то уж испугалась, что придется ждать, пока не пройдет очередь изделий из стекла, а их было слишком много.

Элинор потихоньку подобралась поближе и заняла позицию, держа в руке карточку с номером. Ролли взглянул на нее сверху вниз, не скрывая удивления. Держа микрофон в руке, он наклонился и одними губами спросил ее:

— Чего вы хотите, Элли?

— Корову.

— Да вы шутите!

— Нет, я хочу ее.

— Есть что-нибудь, о чем я не знаю?

— Ничего.

— Ну ладно. Давайте.

С добрым юмором он разобрался с двумя коробками «Ридерс Дайджеста», с пачкой полотенец с календарями и с корзиной для сбора яблок, наполненной елочными игрушками. И затем его помощник взял в руки корову и поднял ее над головой.

Ролли сказал:

— А теперь, ребята, посмотрите-ка на это выдающееся создание, у нее даже и вымя имеется, покажи-ка его, Джордж, и вот я назначаю цену: скажем, один доллар, один доллар…

Ролли взглянул на Элинор. И она подняла свою карточку с номером.

— Значит, один доллар. Как насчет двух?

— Два, — раздался робкий голос из глубины.

Элинор дала два с половиной.

Робкий голос сказал:

— Три.

Элинор кивнула.

Ролли продолжал бормотать:

— Три доллара, три доллара, могу я получить три с половиной?

— Три с половиной.

Дошло до пяти, и в торгах остались только Элинор да владелец робкого голоса, затем цена поднялась до шести долларов, а потом — до десяти. Элинор в раздражении бросила торговаться, но прежде чем писклявое сопрано в толпе наконец заключило сделку, Ролли продолжил:

— О’кей, номер тридцать восемь, я вас вижу, и цена — десять с половиной, могу ли я получить одиннадцать, отлично, одиннадцать, а как насчет одиннадцати с половиной?

И невероятный уродец пошел с молотка за двадцать пять долларов и достался номеру тридцать восемь.

Элинор попыталась разглядеть этого человека, но ей мешала коренастая толстенькая леди, вцепившаяся в ночной горшок с ручной росписью и прижимавшая его к своей обширной груди. Элинор пожала плечами, все еще борясь с раздражением, и пошла через толпу к Пат Карр, чтобы та могла оформить ее покупки.

В целом она была довольна собой. За двадцать пять долларов Мэри Энн может обзавестись двумя пурпурными коровами и лампой в форме сиамской танцовщицы. Или чем-нибудь подобным. А до Рождества еще долго. А она все-таки получила то, зачем приехала, да еще купила превосходное зеркало, заплатив за него втрое дешевле. Не так уж плохо для одного дня.

Обойдя ярмарку, она наконец нашла Бентона в компании еще двух парней в клетчатых рубашках и фермерских кепках; они прислонились к забору и молчаливо созерцали стадо свиней. Она сказала:

— Привет!

И все четверо обернулись и уставились на нее.

Элинор подумала: «Мне хрюкнуть или замычать?» — но сказала Бентону вместо этого:

— Если вы подгоните фургон, мы сможем все погрузить сейчас.

— Конечно, — ответил Бентон и оторвался от изгороди.

— Отличный парень, — сказал Джим Крейн, глядя в глаза Элинор.

Второй парень добавил:

— И отлично разбирается в свиньях.

Свинья хрюкнула.

— Кто я такая, чтобы оспаривать такое единодушное мнение? — рассмеялась Элинор.

На обратном пути в город она сухо заметила:

— Вы произвели фурор среди местного населения.

Бентон взглянул в зеркальце заднего обзора, в котором увидел, что материя, которой они обернули покупки, развязалась и полощется на ветру. Он слегка сбавил скорость. Его голос прозвучал сухо:

— Местные. Это что, синоним «деревенщины» и «красной шеи»?

— Нет, конечно, нет.

— А прозвучало именно так.

«Ты что, решил затеять ссору, Бентон?» — Но она не намерена ввязываться в нее. Вместо этого Элинор легкомысленно спросила:

— Вы купили ферму? — И тут же пожалела, потому что возможный ответ представился ей ужасной правдой: а что если цена фермы совпадает с ценой от продажи магазина?

Не пришла ли ему в голову та же самая мысль? Его ответ был коротким:

— На какие деньги?

Она торопливо сменила тему:

— Вы серьезно говорили о том, что вашу землю затопят?

— Да.

— А у вас есть какой-нибудь выбор? Вы можете продать участок?

— Все мои соседи уже продают свои участки.

— Правительство поступает с вами нечестно.

Бентон произнес, пытаясь сменить тему разговора:

— Да, местечко у Крейна хорошее. Немного леса, полно воды, постройки крепкие и богатые земли под поля.

— Да еще свиньи.

— И свиньи.

Он наклонился вперед, крепко сжимая губами сигарету, и нажал на кнопку зажигалки. Скосив на нее свои карие колдовские глаза, спросил:

— А вы имеете что-нибудь против свиней, леди?

— Бекона я ем не больше остальных. Но я должна признать, что мое знакомство с первоисточником можно назвать скорее косвенным. Самое большое впечатление на меня произвело то, что свиньи слишком любят барахтаться в грязи.

— Не слишком. Свиньи так же любят чистоту, как и все остальные животные. А еще они не любят жару. Если их держать в прохладе, они не будут валяться в грязи. Вот вам урок сегодняшнего дня, — закончил он и рассмеялся, затушив окурок в пепельнице. — Фу! Пива с Беном мы еще попьем, а вот курить надо бросать. Мне в рот словно опилок напихали!

— Но, кажется, это не отбило у вас охоту к поеданию мучного?

— Пироги и торты, милая девочка, я ем всегда, когда мне попадается аппетитный кусочек. Моя милая женушка, Джилл, слава Богу, не возражала против этого.

И он взглянул на нее, изогнув дугой брови. Элинор поспешила с ответом:

— А вот мне приходится следить за своим весом.

Но неожиданное упоминание о Джилл Бонфорд по необъяснимой причине покоробило ее. Она наверняка блондинка, хорошенькая и молодая. Элинор была готова поставить деньги на это. И эта вертихвостка бросила его. Дрянь! Она трусливо смылась, пока Бентон отсутствовал. Испытывает ли он боль по поводу ухода жены?

А с чего Элинор думать об этом? В любом случае их отношения не грозят затянуться. Так что его дела ее не касаются.