Раз и навсегда

Глава 13

На смену полному отупению пришла нездоровая совершенно активность. Если раньше я лежала, не в силах пошевелиться, то теперь не могла усидеть на месте.

Вахид уехал, обещая держать меня в курсе новостей, в ожидании которых я металась по дому, как загнанная волчица, и в исступлении молилась, чтобы у Заринки получилось не выдать нас всех. Утешала себя тем, что это было в ее интересах. Получив шанс избавиться от ненавистного мужа, Зарина была бы полной дурой, если бы им не воспользовалась. Тем более что Вахид обещал сохранить капитал за их с Фаттахом детьми и помочь с решением других вопросов, которые неизбежно возникнут. На первый взгляд мои доводы были более чем разумными. Но даже они не могли заглушить неистовую, отчаянную тревогу, сжимающую мое сердце холодными щупальцами страха.

Была бы моя воля, я бы вообще не разрешила Заринке вернуться в дом мужа. Но у Вахида было другое мнение на этот счет – нам нельзя было спугнуть Фаттаха, пока от него зависела жизнь Адама. Ведь если бы Фаттах почувствовал, что запахло жареным, в панике мог наделать глупостей. И тогда… О том, что могло случиться тогда, я себе запрещала думать – ведь это был верный путь к безумию.

Словом, мои нервы были натянуты до предела. И когда у меня, наконец, зазвонил телефон, я аж подпрыгнула.

– Да?! Все хорошо, Ваха? Вы его нашли?!

– Пока нет. В процессе. Просто держу в курсе.

– Ясно. – Я не смогла скрыть разочарования в голосе, но испугавшись, что он перестанет звонить, поспешила тут же исправиться: – Спасибо!

– Что там Зарина?

– Пока все нормально.

– Молодец. – На заднем плане в трубке раздались оживленные резкие голоса. – Мне надо идти. Чуть позже тебя наберу.

И все… Связь оборвалась прежде, чем я успела что-то ответить или спросить.

Чтобы не оставаться наедине с обрушившейся на меня тишиной, позвонила Адилю. Сходу сообщив, что новостей нет, я срывающимся голосом попросила его рассказать о том, как прошла премьера. Это был очень важный период в жизни моего мальчика, и мне было безумно стыдно, что из-за похищения Адама я едва не забыла об этом, считай, никак его не поддержав. Впрочем, Адиль отнесся с пониманием к ситуации. Рассказывая о том, как все прошло, мой мальчик даже пытался шутить. Как и мы с Вахидом, делая то, что должен, тогда как его душа и мысли были со старшим братом.

Как ему это давалось? Очевидно, что тяжело. Он даже порывался все бросить и приехать, но Ваха строго-настрого ему это запретил, и Адиль не посмел ослушаться. Уверенный, что достаточно разочаровал отца своим выбором профессии, мой мальчик очень осторожно относился к любым просьбам Байсарова, с отчаянием выискивая его одобрения. Бедный…

– Я так тобой горжусь! Ты такой молодец, сыночек. Теперь-то ты покажешь маме свою работу? – заметила я, когда Адиль замолчал.

– Нет, – проворчал он. – Посмотрим все вместе. Когда Адам…

– Да, – поспешно согласилась я. – Так и будет.

– Держи меня в курсе новостей, ладно?

– Конечно. Хорошего вечера, мой дорогой.

– У меня утро. Пока, мамуль. Люблю тебя.

– Я тоже очень-очень тебя люблю.

Экран погас. Я опустилась на ступеньки. Из гостиной выглянула домработница. Я махнула рукой, дескать, все нормально. Она постояла, будто не решаясь уйти. Но потом все же удалилась по своим делам, покачав головой напоследок.

Я прикрыла глаза и опустилась щекой на колени. После разговора с Адилем я почувствовала себя ощутимо лучше. Жаль, с Алишером пока не было связи. Ему телефон выдавали всего на пару часов в день. В строго отведенное время. Я скинула в чат просьбу обязательно мне позвонить… И залипла, гипнотизируя экран телефона – заставка на котором не менялась уже лет семь. Провела пальцем по своему смеющемуся лицу на фото, обращенному к Алишеру. С другого бока от меня сидел Адиль, а Адам нависал сверху, обхватив мои плечи ладонями. Какими же счастливыми мы были! Несмотря ни на что! А теперь… Господи.

Чтобы отвлечься, открыла чат с Доннелом. Просмотрела фото со дня рождения Тильды, которые он прислал. Смеющиеся знакомые лица… Торт. Который Доннелу пришлось собрать за меня. Вышло, конечно, совсем не так, как я задумывала, но Донннел клялся, что на вкусе это никак не отразилось. Я улыбнулась дрожащими губами, вглядываясь в эту чужую безмятежную жизнь… Если честно, я совершенно не ожидала, что он доделает мою работу. Разве не проще было купить готовый торт в магазине? Но нет. Доннел не только довел до ума мою затею, но и перевел оплату, которую я совершенно не заслужила, вот так все бросив. А еще он продолжал мне писать, хотя я вела себя некрасиво, игнорируя его попытки коммуницировать. Рассказывал смешные истории про Тома, который, если верить Доннелу, страшно по мне скучал, а вчера даже прислал его фото.

«Спасибо тебе за все. Ты совершенно невероятный», – написала я непонятно к чему вообще, но не в силах сформулировать свои мысли лучше.

«О, да!» – Доннел прислал фото, на котором он стоял у промышленной плиты, весь взмыленный, с огромной парующей сковородкой в руках.

«Красавчик!»

Все. На большее меня не хватило. Я сунула телефон в карман и вновь пошла мерять шагами дом. Полчаса, час, бесконечность… И, наконец, звонок.

– Да?!

– Привет, мам!

– Адам? – я неверяще отвела телефон от уха, уставившись на экран. Я сходила с ума, да? Это просто галлюцинации? Громко всхлипнув, я заткнула ладонью рот. И безмолвно закричала. – Адам? Это ты, сыночек?

– Я. Мы с отцом едем домой. Он велел позвонить, чтобы ты не волновалась. Так что не волнуйся, ага?

Пульсация в голове стала навязчивой. Я дернула плечом, словно отмахиваясь от звоночков, что становились все назойливее с каждым разом. Меня немного трясло. Нет, не так… От эмоций меня просто подкидывало на месте.

– Конечно. Как скажешь, душа моя. Возвращайся скорее, – задыхаясь, промолвила я.

– Примерно час ехать, – проворчал сынок.

– Адам!

– М-м-м?

– Сыночек, с тобой все хорошо? Тебя не обижали?

– Нет! Не придумывай.

Ответ сына мне показался излишне поспешным, но радость от того, что он жив, от того, что я могу слышать его голос, а потом еще и обнять, не дала зациклиться на этой мысли. В конце концов, поправимо все, кроме смерти. Что бы там ни было – мы с этим справимся. Обязательно.

Господи, он жив! Все позади. Самые страшные мысли. Самые черные дни… Я подскочила, захлестываемая эмоциями. Ворвалась в кухню.

– Надежда Ивановна, Адам едет домой! Немедленно накрываем на стол… Где у нас мука?! Давайте сюда закваску… Я хочу испечь его любимые лепешки. И что еще?

Я бросила взгляд на домработницу, ища поддержки. Но в ответ та посмотрела на меня как будто… с опаской?

– Вы уверены?

– В чем? Что мой сын едет домой?! – захохотала я, тем самым, наверное, только убеждая бедную женщину, что моя психика не выдержала случившегося. – Конечно. Ну же! Скорее. Надо успеть к их возвращению.

Я развила такую бурную деятельность, что дым стоял коромыслом. Это помогло пережить ожидание, которое растянулось на тысячи и тысячи лет. Готовка… И наш оживший чат с сыновьями, в который Адам даже сбросил свое новое фото в ответ на слова Алишера о том, что он не поверит, что все хорошо, пока не увидит брата своими глазами. Фото вышло смазанным. Но… Это был он. Уставший и какой-то… шальной. Такой знакомый и незнакомый мальчик. Пульсация в голове усилилась. Я стряхнула выступившие на глаза слезы.

– Амина Аслановна, вам бы присесть. Вы выглядите нездоровой, – заметила домработница, мягко обхватывая мое запястье.

– Глупости. – Я уставилась на свое искаженное отражение в дверце микроволновки. Там я и впрямь выглядела как смерть – но это же не зеркало! – Включите, пожалуйста, сковороду.

Когда в приоткрытую форточку донесся звук приближающейся машины, стол уже был накрыт. Я обтерла руки и побежала навстречу своему мальчику. Вылетела из дома и замерла, в нетерпении заломив руки.

Сначала из пафосного Гелендвагена вышел Вахид. Следом открылась дверь, и показалась темноволосая макушка Адама. Я попыталась поднять руки, маня сыночка к себе. Но те совершенно не слушались. Я не смогла даже просто стряхнуть слезы с глаз.

– Адам…

– Привет, ма…

– Адам, – бестолково повторила я. – Душа моя…

– Амин, он устал. Давайте в дом, – бросил, проходя мимо, Байсаров. Я встряхнулась.

– Конечно. Мы как раз накрыли на стол.

– Сейчас врач приедет. Сделай с собой что-нибудь…

Я перевела растерянный взгляд на этот раз на свое отражение в оконном стекле.

– Что? – моргнула.

– Папа хочет сказать, что ты неважно выглядишь, – пояснил Адам и вдруг приобнял меня за плечи. Сам! Будто совсем на меня не злился. Это была такая неожиданная нежность! Блаженно прикрыв глаза, я привалилась к боку сына. Какой он взрослый уже! Какой мужественный. Вон как держится! Не то что я.

– Переживала о тебе. Так переживала, сыночек…

– Оно и видно, – буркнул Адам. – Непонятно, кого из нас держали в заложниках. Ты смотрела на себя в зеркало? Седая…

– Извини, – зачем-то шепнула я и, почувствовав на себе взгляд Вахида, обернулась. Почему он смотрел на меня так, словно ненавидел? Что я такого сделала? Или что сказала? Почему он так разозлился?

– Я тут похозяйничала… Ничего?

На первый взгляд, именно это показалось мне наиболее очевидной причиной для такой странной реакции. В конце концов, он собрался делать предложение своей Лейле, а я, как ни в чем не бывало, взялась тут командовать. Дело же в этом, да?

Вахид не посчитал нужным ответить. Вместо этого он повернулся к одному из сопровождающих их людей и грозно поинтересовался, почему врач едет так долго, и зачем-то распорядился вызвать еще и скорую.

– Тебе плохо? – ужаснулась я, хватая за руку Адама.

– Мам, ну ты что? Нормально все. Что мне будет? Ты ляг, ага? Пап… – Адам перевел растерянный взгляд на отца.

– Вы от меня что-то скрываете? – поняла я, бегая глазами от сына к бывшему мужу и обратно.

– Ну что ты придумываешь?! Все нормально!

– Тогда… Давайте за стол? – растерянно предложила я, поглаживая пальцы сына. Целуя его руки, небритые щеки. Не в силах им надышаться, вдыхая так глубоко, что в груди горело.

– Па-а-ап… – растерянно выпалил Адам, уворачиваясь из моих рук.

– Амина, перестань! С ним все хорошо. Не устраивай сцен, пожалуйста!

– Конечно.

– Я сначала в душ, ладно?

– Да-да, иди…

– Там я и сам справлюсь, – хмыкнул мой мальчик, когда я, не в силах его отпустить, шагнула следом. Я засмеялась сквозь слезы:

– Прости. Это все волнение.

Заставив себя расцепить пальцы, я отошла на шаг. Но так и пялилась Адаму в спину, пока он поднимался по лестнице.

– Я бы не пережила, если бы с ним что-то случилось.

Теперь-то я могла в этом признаться, да? И себе. И Байсарову.

– У вас всегда была особая связь. Знала бы ты, как мы с ним поругались накануне этого кипиша.

Вахид опустился в кресло, растерев пальцами переносицу. Я удивленно вскинула брови.

– Ты не рассказывал.

– Да что тут скажешь? Что я сто раз о том пожалел?

– А из-за чего?

– М-м-м? – Байсаров встряхнулся, поняв, что отключился прямо во время нашего разговора.

– Из-за чего поругались?

– Из-за того, что, по его мнению, я должен был пытаться тебя вернуть, а не ухаживать за Лейлой.

Он смог меня удивить. Я-то думала, что в той ситуации Адам принял сторону отца. И только сейчас вдруг осознала, что мой мальчик, возможно, понимал гораздо больше, чем я полагала. И что его отстраненность была вызвана вовсе не осуждением, а попыткой переосмыслить свои установки и принципы.

– Ну… Теперь уж что?

– Ничего, да?

Вахид вскинул брови, будто от моего ответа что-то зависело. Я растерянно повела плечами.

– Отец Лейлы – важная шишка в системе безопасности. Когда идет война, такие союзники на вес золота, а меня щемили по всем фронтам. Понимаешь? Я думал…

Мое сердце дрогнуло. Пульсация в голове стала какой-то совсем уж ненормальной. Я зажмурилась, чтобы мир вокруг вновь обрел четкий контур.

– Это уже не важно, Ваха. Главное, что Адам жив, а там…

Я не смогла договорить, с удивлением понимая, что у меня просто не получается пошевелить разбухающим все сильнее языком. Опасаясь удушья, в отчаянии обхватила горло ладонью и погрузилась в блаженную тьму.