Раз и навсегда

Глава 7

Вымешивая тесто, я сто раз пожалела, что согласилась на эту авантюру. Казалось, каждое движение дается с трудом, требуя каких-то нечеловеческих, запредельных усилий. Новость о согласии Байсарова меня сокрушила. Мне хотелось набрать его номер и заорать. А-а-а-а. Хотелось обругать его последними словами, припомнив все… Хотелось униженно просить… Не делай этого с нами. Но ведь я сделала все сама.

Боль захлестывала. Я ощущала ее каждой клеточкой тела. Сокрушительную, тянущую, нестерпимую. Она жгла углями грудь, рвала когтями горло и пульсировала в венах. Боль искажала пространство и поворачивало время вспять. Я всхлипывала, ничего не видя перед собой из-за слез, и месила, месила тесто, как если бы боялась, что если остановлюсь – боль меня поглотит.

Нет, возможно, для меня так и было бы лучше… Просто не стать. Но я не одна. У меня дети. Волей-неволей приходилось думать о гарантиях для моих мальчиков.

В одиннадцатом часу в дверь постучали. Я как раз достала последнюю партию чиабатты.

– Привет. Проходи. У меня вышло даже больше, чем планировалось.

– Оу… Даже не знаю, продам ли столько, – почесал в затылке Доннел, разглядывая беспорядок у меня за спиной.

– Нет-нет, – я взмахнула руками. – Ты не понял. Это тебя вообще ни к чему не обязывает. Сколько тебе сложить? Два батона и десять булочек?

– Давай так. Но если что, я готов поставить палатку прямо возле твоего дома и приторговывать прямо так.

– Как будем делить прибыль? – усмехнулась я, цепляясь за позитив Доннела, как утопающий за соломинку.

– Пятьдесят на пятьдесят? – хитро сощурился сосед.

– Ну… Если наценка будет достаточной. Иначе я не покрою расходы на продукты и свой труд.

– Согласен. Звучит дорого, – рассмеялся Доннел. – Тогда семьдесят на тридцать в твою пользу. И бесплатный ужин от заведения, чтобы я мог примириться с такой математикой. Идет?

– Посмотрим, – уклончиво бросила я, стараясь удержать на лице улыбку. Изображать беззаботность сейчас было невероятно тяжело. Но почему-то именно рядом с Доннелом эта непосильная задача стала хоть на мгновение выполнимой.

Сосед усмехнулся, когда я вручила ему мешок с выпечкой. Помахал рукой, и попятился к фургончику, на котором ездил.

– Доннел! – крикнула я вдогонку.

– М-м-м?

– Где здесь можно закупить продукты? Может, какой-нибудь оптовый магазин?

– До завтра потерпит? Я как раз собирался ехать…

– Да, вполне. Спасибо.

Доннел сел за руль, хлопнул дверью и покатил вперед, увозя с собой смех и радость. Я вернулась в кухню и принялась убирать бардак. Стрелки часов двигались к одиннадцати. Учитывая пятичасовую разницу во времени, звонить Адилю было рано. Да и он был наименее заинтересованным в наследстве отца. А значит, пришло время разговора с Адамом…

Собрав в кулак волю, я набрала номер сына. Он ответил быстро. Я даже не успела настроиться на разговор.

– Мама… – хмыкнул, как мне показалось, с презрением.

– Привет, Адам. Как ты?

– Я в шоке, мам. Как и мы все. Как ты могла? Что на тебя нашло?!

– Люди расходятся, ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как это бывает.

– Прости, но я не понимаю, – отрезал Адама. – Особенно, зачем тебе понадобилось делать это так…

– Как?

– Публично, мама. Зачем ты публично унизила отца? Почему сейчас?!

Потому что лучшего случая мне могло и не представиться. Дети выпорхнули из гнезда. А я оказалась в юрисдикции той страны, где Байсаров не мог ограничить моей свободы, и где я несколько лет готовила себе запасной аэродром.

– Иначе меня никто бы не отпустил.

– Что ж. Поздравляю. У тебя все получилось. Можешь идти на все четыре стороны. Папа не против.

Я вздрогнула, почему-то абсолютно не готовая услышать подтверждение этому еще и от сына.

– Поэтому я и звоню, – сглотнула горечь. – Остался нерешенным один щепетильный вопрос…

– Какой же?

– Вопрос активов. Мне от вашего отца ничего не нужно.

– Тогда что тут решать?!

– Но я могу требовать раздела имущества, чтобы обезопасить тебя и братьев. Что скажешь?

– Обезопасить от чего? – опешил Адам.

– Ваш отец может жениться еще раз. Может родить детей, с которыми вам придется делить наследство. Чтобы этого не случилось, я могу…

– Мам, что за бред?! Твоя ревность переходит все разумные границы!

– Это не бред, Адам. Это суровая правда жизни. Я не хочу, чтобы он вас оставил ни с чем.

– Это невозможно! Ты сама себя слышишь? Я запрещаю тебе что-либо делать. Мам! Как твой старший сын, я запрещаю! И если тебе не наплевать на меня так же, как на отца, ты меня послушаешь.

Я улыбнулась дрожащими губами. Все же кровь – не водица. Сейчас Адам так походил на Вахида! Даже голоса у них были похожи.

– А если у Адиля и Алишера другое мнение на этот счет?

– Не втягивай в это еще и их! Они еще дети…

– Ты всего на пару лет старше, – засмеялась я сквозь слезы. – Я же не хочу ничего плохого, сынок. Просто защитить ваши интересы.

– Тогда просто остановись, мам. Хватит. Ты уже и так много чего натворила.

– Если ты уверен…

– Я уверен! – рявкнул Адам. Воспитанный в беспрекословном уважении к матери, он впервые разговаривал со мной в таком тоне.

– Хорошо.

– Тогда давай. Мне сейчас не до разговоров. Кто-то, знаешь ли, должен работать.

– Ты молодец, сынок. Я тобой очень горжусь. Настоящий мужчина…

– Мам, хватит. Мне не пять лет.

– И, кстати, я тоже работаю.

– Ты сейчас шутишь?

– Нет. Ничего особенного. Просто пеку хлеб на продажу.

– Ну, класс. – Кажется, Адам выругался, прикрыв микрофон рукой. – Не понимаю, что с тобой случилось. Серьезно… Тебя будто подменили!

– А может, вы просто не знали, какая я? – я рассмеялась сквозь слезы.

– Мама…

– Ладно, не буду тебя задерживать. И прости меня, пожалуйста. Я очень люблю вас.

– Любила бы – так не стала бы нас позорить, – буркнул Адам.

Было ли мне обидно? Да. Но им было обидно тоже. Я могла понять их чувства.

– Не пропадай, пожалуйста. Звони хоть изредка, хорошо?

Опасаясь ответа, я отбила связь прежде, чем Адам успел что-то сказать. Отложила телефон, накрыв его ладонями. Не знаю, может, когда-то мне предстоит пожалеть о том, что я не смогла настоять на своем. Но пока я не испытывала ничего, кроме облегчения от того, что мне не придется идти в суд с Байсаровым.

Теперь надо было поставить об этом в известность своих адвокатов. Однако предвкушая, что Стивен начнет меня отговаривать, я не торопилась ему звонить. Может, я вообще переоценила свои силы, думая, что смогу в одиночку противостоять целому миру? На меня даже собственные адвокаты давили! То есть те, кто должен был меня защищать. Это понятно. От суммы отступных зависела сумма их гонорара, но как же гадко, что для кого-то крах всей моей жизни стал лишь очередной возможностью заработать.

Приготовив себе кофе, вышла во дворик в надежде повстречать Тома, но у того, видно, имелись дела поважнее. Погода портилась. Над старыми крышами собрались серые тучи. Моему настроению под стать. Может, еще что-нибудь приготовить? Я вернулась в дом, достала из морозилки стейки. Запасы медленно, но верно подходили к концу. Мне определенно следовало их пополнить.

От мыслей о том, не пройтись ли мне до овощной лавки, отвлек звонок телефона. Незнакомый номер с кодом родной страны. Я настороженно нажала на кнопку вызова.

– Ну, привет, сестра!

– Зарина?! Как ты?!

– Как я? – засмеялась Заринка. – Нет уж. Ньюсмейкер последних дней у нас ты, сестра. Вот ты и рассказывай.

– О чем?

– О вашем разводе. Знала бы ты, какой улей разворошила! Про тебя чего только не говорят!

– Могу представить, – вздохнула я, опускаясь на стул. – Кстати, у тебя не будет проблем из-за этого звонка?

Я не могла не уточнить этот момент, прекрасно понимая, что Заринкин Фаттах придет в ярость, если узнает о нашем разговоре. Уйдя от мужа, я превратилась в парию. Женщину, которую ни один уважающий себя мужчина и близко не подпустит к жене или дочерям, опасаясь ее пагубного влияния.

– За меня не переживай. Лучше расскажи, как ты на это решилась?! Как живешь? Где? Кто тебя обеспечивает?

– Никто, – рассмеялась я. – Мне удалось скопить немного денег и снять квартиру.

– Ты живешь одна?!

– Ну, а с кем?

– Да мало ли! Говорю же – тут каких только слухов не ходит. Муминат так вообще рассказывает, что ты сбежала с любовником! Представляешь?

– Вот же сплетница!

– Ага. Ее не заткнешь. Так, значит, никаких любовников?

– Заринка, ну хоть ты не начинай. Мы же не в сериале.

– А страсти кипят, как в нем!

– Вот еще. Мы расстались вполне цивилизованно.

– Ой, ну мне-то не рассказывай! Твой Байсаров и слова такого не знает.

– Ты его недооцениваешь. Конечно, поначалу он злился…

– Злился? Это мягко сказано. Его нормальные люди обходят десятой дорогой… Он просто бешеный, Амина, я не шучу! Даже Фаттах сам не свой. Ох, как же он на тебя ругается, Аминка… Какими только словами тебя не зовет…

– Избавь меня, пожалуйста, от подробностей.

Заринка звонко рассмеялась. Мне было совершенно непонятно, как она умудряется сохранять свою легкость. Тиран-муж, пятеро детей, а она все такая же, как в шестнадцать! Даже я улыбнулась, заразившись хорошим настроением сестры.

– Как скажешь. Но только если расскажешь о том, что думаешь делать дальше. Как это – жить одной? Наверное, классно! Можно в туалете сидеть сколько хочешь. И набрать ванну…

Тут я откровенно засмеялась. У многодетных матерей на самом деле такие приземленные мечты! Помню, как сама мечтала хоть ненадолго уединиться. Бывали случаи, когда мне казалось, что я готова отдать год жизни ради часа одиночества и тишины. А сейчас вот, пожалуйста – бери сколько хочешь. Вопрос – что с этой тишиной делать?

– У меня плохой напор воды. Я пока обходилась душем.

– И как ты собираешься это исправить?

– Понятия не имею! – усмехнулась я. Заринка захохотала.

– Ну, а соседи? Ты уже с кем-нибудь познакомилась?

– О, ко мне приходит соседский кот. Такой наглый, рыжий зверюга.

Мы поболтали с сестрой еще какое-то время. Смеясь, делясь какими-то новостями…

– Спасибо, что позвонила. Я не была уверена, что ты захочешь поддерживать со мной связь.

– Что ты! Я же знаю, что ты не хотела замуж за Вахида. И если бы не я…

– Все было не так и плохо.

– Уж точно лучше, чем у меня, – на этот раз смех Зарины был горьким.

– Ты тоже можешь уйти от него, – осторожно заметила я.

– Нет. Он не отпустит меня живой. Твой Вахид в этом плане всегда был мягче, – заметила Заринка, всхлипнув. – И вообще ты дурочка! Вот. Так и знай. Такого мужика упустила.

Пришел мой черед смеяться. Наверняка тоже горько… Но в то же время светло.

– Отпустить можно лишь того, кто тебе принадлежал.

– Он уважал тебя.

– А я хотела любви.

Была ли я готова к тому, что Заринка меня осудит? Конечно. Но сестренка только еще раз засмеялась.

– Какие мы дуры, правда?

– Нет. Мы умные. Потому и такие несчастные.

– Может, ты еще встретишь свою любовь.

– О, нет. Вот уж чего бы мне совсем не хотелось. Когда никого не любишь, жить гораздо спокойнее. А я хоть на старости лет хочу пожить по-человечески.

– Эй! Мы не старые!

– Точно. Ладно, сестра. Не пропадай. И если вдруг захочешь уйти…

– Даже если захочу – у меня не будет такой возможности. Дети…

Да. Я ее понимала. Дети… Наши в прямом смысле якоря. Это в нормальных условиях никакой суд не может отобрать детей у матери. В нашем случае, если отец был против, никакой закон не работал. Я и сама так долго оставалась с Байсаровым лишь потому, что он ни за что не отдал бы мне мальчиков. Но это у меня погодки, которые достигли совершеннолетия один за другим. У Заринки же мал мала меньше.

– Мне очень жаль, сестренка. Так не должно быть.

– Ну что уж, – бодрилась она. – Так есть. Мне остается только смириться с этими правилами.

– Не пропадай, хорошо, Зарин?

– Хорошо. Ты тоже. Держи в курсе, если встретишь того самого, – хихикнула напоследок.

– Не смеши!