Раздвоенное сердце

Глава 28 Одна-одна

Замечательное чувство внезапно оборвалось, когда я вспомнила про своих родителей. То, что я взяла и просто так сорвала их наверняка не очень дешевый сюрприз и оказалась добычей здешнего Демона Мара, они никогда не должны узнать.

Это означало, что я не могла больше встречаться с Николь и Дженни - потому что они точно проболтаются - и мне придётся обманывать. Но у меня была целая неделя, чтобы придумать, как решить эту проблему. В конце концов, меня никто не спросил, хотела ли я вообще поехать на Ибицу.

Внезапно я почувствовала сильный голод. С урчащим животом я побежала к дому, открыла дверь и опустила жалюзи в зимнем саду вниз. Ладно, позавтракаем. Позавтракаем? О нет. Как же я буду в ближайшие дни питаться?

Пекарня на колесах приедет в деревню только в среду, а ближайший супермаркет находится в семи километрах. Папа, наверное, как всегда, перед отъездом или использовал все портящиеся продукты, или подарил соседям. Он ненавидел, возвращаясь из отпуска, находить кладовую, превратившуюся в биотоп.

Удручённо я открыла холодильник. Я рассчитывала встретить пустые полочки, но при виде, который мне открылся, я затаила дыхание. Я чувствовала себя как Алиса в стране чудес. Аккуратно положенные друг на друга, там стояли пластиковые контейнеры для хранения.

На двери стояли соки и минеральная вода, овощной ящик был набит салатом, помидорами, огурцами и перцем. Здесь так же были: шоколад, тостовый хлеб, два готовых магазинных блюда, целый ассортимент йогуртов, молочные напитки, ветчина и сыр. Отпуск моих родителей в Италию должно быть был спонтанным.

Я забыла про хлеб и булочки, когда обнаружила за двумя готовыми блюдами контейнер с домашней рисовой кашей с сахаром и корицей. Я вытащила его и осторожно открыла крышку. Шурша, на стол вывалился сложенный клочок бумаги, который был небрежно прикреплён с помощью клейкой ленты на внутреннюю сторону крышки. С нехорошим предчувствием я развернула записку.

"Пожалуйста, пожалуйста, позаботься о себе. Твоя мама. PS Может ты сможешь иногда приглядывать за цветами." Значит, всё не случайно. Я подавила настоящий поток слёз. Теперь уже поздно колебаться. Дороги назад нет. Обе девушки уже почти во Франкфурте, а мама и папа в Швейцарии. Слишком поздно раскаиваться.

О, мама. Она знала. Или, по крайней мере, считала это возможным. Поэтому она была занята до поздней ночи. Она за спиной папы для меня варила и складывала запасы. А так же приготовила бельё на тот случай, если я первый раз в жизни поступлю не так, как от меня ожидают.

Действительно радоваться этому я не могла. Мама наверняка не предполагала, что я откажусь от отпуска. Но она хотела быть ко всему подготовленной. Чтобы мне, по крайней мере, хватило еды, в то время как злой Демон Мара меня атакует. Или мама, в конечном итоге, думала не так, как папа, что Колин был не опасен? Доверяла она мне в том, что я сделаю всё правильно?

Несколько нерешительных минут, я сама не знала, что было правильно, а что нет. Я только знала, что я не смогла бы полететь на Ибицу и притворяться, будто всё прекрасно. Месяц назад это бы ещё сработало. Теперь же было слишком поздно.

Рисовая каша не лезла мне в горло. После нескольких без аппетита съеденных ложек я поставила её обратно в холодильник. Мне хотелось немного поплакать, но я боялась, что, сделав это, выясню, что совершила ошибку. Крышка от почтового ящика загромыхала.

Сортировать почту показалось мне успокаивающим и родным. Я схватила ключ с комода, вытащила письма и быстро вернулась в зимний сад. Позже мне надо будет положить их обратно, ведь официально я находилась на Ибице. Мельком я просматривала стопку.

Два счёта для папы, одно письмо из клиники, открытка от маминой подруги из Хайдельберга - и одно письмо для меня. Письмо для меня? Казалось, через мои пальцы прошёл электрический ток, когда я провела рукой по тяжёлому конверту, сделанному из бумаги верже. Почерк казался старомодным и знакомым: изогнутые, элегантные буквы.

Обратного адреса на нём не стояло. Тёмно-синие чернила со светло-коричневым оттенком, источающие терпкий запах, качественная, но пожелтевшая бумага ... Письмо от Колина?

Осторожно я разрезала конверт острым ножом. Наверное, уже прошло несколько лет, когда я получила своё последнее настоящие письмо. И оно точно не было от мужчины, а всего лишь от стареющих родственников. Что он хочет мне рассказать? Что-то плохое? Или он выбрал письмо, чтобы окончательно объяснить мне, что больше не хочет меня видеть?

Я бросила письмо и энергично отвернулась от стола. Было ещё так много, что нужно было сделать. Прочитать письма можно и позже. Я вышла в залитый солнцем сад и схватила лейку. Хм. Было ли это умно? Увядшие растения были бы хорошим доказательством, что меня не было дома, и что я послушно была на Ибице.

Так что я ничего, не сделав, пошла назад в дом, и стала бродить по комнатам. Вообще-то мне даже нельзя использовать рулон туалетной бумаги. Всё, что я делала или не делала, оставляло следы.

После десяти беспокойных минут я снова сидела в зимнем саду, уставившись на письмо. Ладно. Я прочитаю его, потом закажу в Интернете билет на Ибицу и полечу вслед за Дженни и Николь. Если только ... Быстро я вытащила письмо из конверта, и раскрыла его. Моё сердце билось так нетерпеливо, что я разобрала первые строчки, но не поняла их. Я заставила себя ещё раз начать сначала.

"Доброе утро, надоеда. Так как ты всё равно не оставишь меня в покое со своими вопросами, а ночь остается такой тёмной, я использую время, чтобы объяснить тебе остальные сложные факты. Пожалуйста, не жди от меня, что я напишу тебе сообщение по электронной почте или пошлю SMS (между прочим, это ужасные слова). Я вполне могу обращаться с компьютером, но, к сожалению, компьютер не отвечает взаимностью. Всё, что имеет отношение к радиосигналам, электрическим сетям и телефонной связи, рано или поздно терпит крах в моём присутствии. По этой причине конкуры для меня и Луиса остаются закрытыми - мы пытались, но всякий раз были проблемы с измерением времени. Оно останавливалось. Очень жаль, потому что Луис потрясающий скакун."

Я засмеялась. Может, из-за этого на дискотеке и на празднике отключились музыка и свет? А мой мобильный телефон - это постоянное «нет сети». Было это, в конечном счёте, из-за Колина? Был ли он поблизости? Мой смех оборвался. Да, я желала его присутствия. Но представление о том, что он уже в первую ночь притаился где-то здесь, всё-таки мне не нравилось.

"Так что я вполне вписываюсь в лес. Так как здесь всё равно много точек, где нет сети. У телефонных компаний ещё много работы, пока они установят, что не могут устранить такие зоны. Когда это случиться меня, скорее всего, уже не будет здесь. Но ты спрашивала о людях, об их реакции. Понаблюдай в следующий раз более внимательно. Не все реагируют на меня "странно". Это люди, которые имеют сформировавшиеся суждение. Можно так же сказать, что их образ мышления не сложный. Я не подхожу в их схему жизни. И нарушаю её порядок. Они боятся, когда я нахожусь рядом с ними, но их привычки так управляют ими, что они этот страх не осознают по-настоящему. Поэтому наружу вырываются их низшие инстинкты. Зависть, подозрительность, ревность, часто так же ненависть. Это помогает им иметь дело со мной. А ещё есть люди - их не много, но они есть - которые открыты и любопытны, которые что-то ищут, которые сами занимают роль паршивой овцы.

Среди взрослых их очень мало. В основном, это подростки. Они смотрят на меня по-другому. С любопытством, внимательно и заинтригованно. Мне нужно быть осторожней, чтобы они не сильно приближались ко мне. Возможно, они чувствуют мой внутренний конфликт. Или они смотрят на меня, как на кумира. При обучении каратэ так происходит иногда. Тогда они тренируются до самоистязания, чтобы подрожать мне. Это мои лучшие ученики, но как только они вырастают и заменяют их внутренний конфликт здравым смыслом и твёрдыми привычками, они отворачиваются от меня.

Раз мы уже заговорили о каратэ, вернёмся к контролю над телом. Из-за того, что я могу смотреть на себя сверху, у меня есть возможность проверять мои движения снова и снова, чтобы устранить ошибки. Это не облегчает тренировку, а скорее наоборот усложняет.

Прежде всего, это делает её более интенсивной. Это так же очень помогает при дрессуре. Однако Луис ненавидит, когда мой дух поднимается над моим телом. Он хочет, чтобы я был полностью рядом с ним. По этой причине я никогда и ни за что на свете не отдам его.

Солнце скоро встанет, я должен заканчивать, если хочу ещё до рассвета бросить это письмо тебе в почтовый ящик. Дело в том, что я не люблю солнце. Я ещё хорошо помню, как это может быть прекрасно, когда оно, после тяжёлого рабочего дня, обогревает ноющие плечи. Но оно не очень для меня полезно, вот уже примерно 140 лет. Я был создан для ночи. Поэтому после этого я вернусь в дом и надеюсь, что мой кошачий выводок оставил мне ещё местечко в кровати. Не думай, что я сплю. Это не лежит в моей сути.

Но тебе необходимо отдохнуть. Ложись в свою постель и набирайся сил. Тебе они понадобится на все эти годы, которые тебя ожидают впереди. Всего тебе хорошего.

Ах да, ещё кое-что: меня преследуют. Я ещё точно не знаю, кто и почему, но мне кажется это безобидным, потому что здесь речь идёт о человеке. Но будь осторожна и не приближайся к нему. Колин.

PS: И не волнуйся - я сыт".

Я снова достала рисовую кашу из холодильника и прочитала письмо, хлебая из ложки, второй раз, третий, четвёртый - пока почти не выучила его наизусть. Это было самое прекрасное письмо, которое я когда-либо получала в своей жизни, но так же и не ясное. Были некоторые отрывки, которые мне совсем не нравились.

Например, где речь шла о годах, которые якобы ожидали меня - это звучало так, как будто я должна буду провести их без Колина. И это подходило в свою очередь к тому месту, где он упомянул, что его всё равно когда-нибудь здесь не будет. Я просто надеялась, что для него отрывки времени означали другую величину, чем для меня - более длинную.

Кроме того, я задавалась вопросом, почему он вообще решил написать письмо, чтобы ответить на мои вопросы. В конце концов, мы могли бы сделать это в устной форме. А так он закрыл мне на какое-то время рот. Но если он думал, что моё любопытство было этим удовлетворено, то он ошибался. У меня ещё было тысяча других вопросов.

И это было вообще-то замечательное чувство - если бы не досадное подозрение, что письмо должно держать меня на расстоянии.

Шелест и скрежет в коридоре отвлекли меня. Это звучало так, как если бы кто-то огромной перьевой ручкой царапал по шершавой бумаге. Там что кто-то пытался проникнуть в наш дом? На носочках я прокралась в коридор и заглянула за угол.

Взломщик доходил мне до икры ноги, повернул ко мне свой вздёрнутый вверх зад и увлечённо царапал передними лапами возле нижней щели входной двери. Пожалуйста, только не ещё одна мышь - или ещё хуже: птичка. Я никогда не прощу Мистера Икс за полудохлую птицу.

- Нет, мой дружёк, так не пойдёт, - закричала я строго и подбежала к коту, чтобы вырвать у него его жертву. Но Мистер Икс лёг перед щелью и стал защищать свой улов низким рычанием.

- Да, что у тебя там такое вкусненькое, мой зайчик? - уговаривала я его, вытянув руку. Мистер Икс смотрел на меня так, как будто бы я заложила свой мозг в ломбарде, и прижался к двери ещё ближе. Что бы там ни было у него в когтях - он не был готов отдать мне это без боя. Поэтому мне придётся его перехитрить.

Я порылась в кладовке, пока не нашла консервную банку тунца. Мой план сработал быстрее, чем я думала. Уже тогда, когда я открывала банку, Мистер Икс прилетел ко мне из коридора как молния и стал тереться, мяукая, о мою ногу. Быстро я поставила ему банку на плитку и поспешила к входной двери.

Нет, это была не птица. Что-то застряла под дверью. Кто-то, должно быть, пытался просунуть это в щель. Осторожно я вытащила это. Это была большая, гладкая, прямоугольная карта. Размером она была с книгу в мягкой обложке и, не считая царапин, которые оставил Мистер Икс, выглядела почти новой. Картина на карте сразу завладела моим вниманием. И всё-таки я с удовольствием сразу же выбросила бы её. Она показалась мне зловещей.

Картина была построена симметрично - справа и слева, напортив друг друга, стояли две египетские фигуры с длинными носами и раскосыми глазами, к застывшим ногам которых прижимались два чёрных животных. Одно из них выглядело как собака, другое как кошка.

Между лицами фигур выделялся молочного цвета круг, украшенный золотисто-жёлтым, повёрнутым вниз полумесяцем. В отделённой нижней третей части карты луна была круглой, а в ней был жёлтый шар - шар, который обнимали передние лапы чёрного, тщедушного паука.

Я невольно вздрогнула. Гадая, я переворачивала карту туда-сюда. Одно было ясно: здесь речь шла не об обыкновенной игорной карте. Я подозревала за этим что-то другое - я предполагала, что это гадание. Может быть, это была карта, с которой можно толковать будущее.

Мистер Икс между тем уже уничтожил тунца и облизывал, как сумасшедший, пустую банку, при этом он двигал её с действующим на нервы дребезжащим звуком по полу зимнего сада.

- Иди поохоться, - приказала я ему и открыла дверь в сад. Он немного посредничал, но потом гордо прошествовал наружу.

Гадание по картам ... Разве мама не занималась этим, когда жила на Ибице? Я вспомнила, что она рассказывала мне о паршивых взаимоотношениях с ещё более паршивым малым, который научил её гадать по картам. А когда она сама первый раз гадала, то узнала, что должна бросить его.

После этого она никогда больше не прикасалась к картам. Она подарила их, хотя прежде чем сделать это, раздумывала над этим несколько недель. Я поставила рисовую кашу назад в холодильник - я так и так больше уже не хотела её; с едой я терпела сегодня одни неудачи - и пошла в мамину швейную комнату.

У мамы была причуда в отношении книг. Весь наш дом практически состоял из книг. Даже в гостевом туалете была прикреплена маленькая полка, на которой преимущественно было сложено весёлое чтиво. Но свою частную коллекцию она уже всегда хранила у себя в комнате.

Мало-помалу усталость давала о себе знать. Тем не менее, я так внимательно, как это возможно, проводила взглядом по высокой до потолка полке. Большая книга по гомеопатии. Сделай смесь чая сам. Традиционная китайская медицина. Сонник. Ага, значит мама тоже. Карты Таро Кроули... Карты Таро… Я вытащила книжонку из стопки и сразу же увидела, что это как раз то, что нужно.

Всё подходило - стиль рисунка, величина карт, её фантастические картинки. Карта из-под двери, должно быть, была картой из Карт Таро Кроули. Но просмотрев книжонку, я разочаровалась. Мама не очень-то осторожно обращалась с ней.

Несколько страниц не хватало. Объяснений и указаний тоже не хватало. Всё, что я выяснила после исследования, было то, что эта зловещая карта была лунной картой. Она означала неосознанное - спуск в подземный мир, страх, ложь и путаницу. Бездонную глубину.

Мне это совсем не нравилось. Казалось, это было предупреждение. Это могло быть так же глупой шуткой. Может быть, Мистер Икс нашёл её где-то в другом месте и, играя с ней, сам задвинул её под дверь. Он мог сделать всё что угодно. Но, может быть, кто-то имел в виду действительно меня. Меня и мою связь с Колином.

Или кто-то хотел напугать меня. Но папа был далеко в Италии и думал, что я нахожусь на Балеарских островах. Он не мог этого сделать. Может быть, она даже происходила от самого Колина. И если это было так, то это была ещё одна попытка держать меня на расстоянии и запугать меня. Почему он это сделал? Он ведь знал, что я не сдаюсь так быстро.

Я положила книгу обратно на полку, спустилась вниз и села угрюмо в зимнем саду. Смотря на письмо Колина, я всё ещё тосковала по нему, но мой восторг улетучился. Я чувствовала себя обременённой. Хмуро я перевела взгляд на улицу на залитый солнцем сад.

Мистер Икс, очевидно, только что насрал на мамину грядку с розами. Он разбрасывал задними лапами беззаветно землю в воздухе и помчался потом, как укушенный тарантулом, через луг зигзагами, чтобы, в конце концов, с поджатым в сторону хвостом не исчезнуть из моего поля зрения. От яркой зелени травы у меня заболели глаза.

Я заперла двери и легла в своей комнате на кровать. Уже сейчас летняя жара проникала через крышу, и мне было трудно дышать. Мне очень хотелось, чтобы скорее наступил вечер, когда наконец-то станет более прохладно. Теперь я могла пойти к Колину, когда хотела. Никто не остановит меня.

Но хотя я сунула письмо под подушку и постоянно вытаскивала его, чтобы понюхать - оно пахло слегка деревом, каминным дымом и лошадью - эта внезапная свобода пугала меня. Неужели я совершила ужасную ошибку моим спонтанным отказом от отпуска? Была ли я действительно в опасности?

Если так, то я сама себя преподнесла на блюдечке. Тогда я, так или иначе, ничего не могла с этим поделать. Но не надо ещё и накликать несчастье. Я опустила все жалюзи и разделась до нижнего белья. Потом я снова легла в кровать и стала ждать, пока я не стану такой уставшей, что даже подсознательный страх, который отдавался у меня в животе, с того момента как я нашла карту, не капитулирует.

Засыпая, я решила съесть вечером большую чашку лапши и сесть, как нормальный человек, перед телевизором. Без родительского молчания, без наставлений, без рискованных других миров. Мне казалось это раем. Потом пришёл сон, и я стала подозревать, что рай давно был потерян.