Разрушение и Искупление

24

Я убила тебя. Ты боишься?

Незнакомый, но прекрасный голос повторял эти слова снова и снова, пока они не стали эхом самой меня.

Я сидела в подземелье, одетая только в воздушное платье, которое было покрыто грязью и кровью. Была кромешная тьма, и никто не пришел мне на помощь, никто не пришел успокоить мою боль. Даже когда мои крики сотрясли все поместье, никто не вмешался.

Когда я спала, они проникали в мой разум, разрушая мою душу, а когда я проснулась, они сломали мое тело. Пока не осталось ничего, что можно было бы разбить вдребезги. Я умерла в этой камере. И мое последнее слово было Александр.

— Готовы? — спросила Пенелопа Арден, когда мы сели полукругом перед ней.

Послышался возбужденный ропот.

Сегодня мы бы научились исцелять себя сами, но ее методы были сомнительными. Каждый должен был вонзить нож в артерию на бедре и исцелиться, прежде чем истечь кровью до смерти. В конце концов, мы всего лишь обращенные вампиры; наше выживание не так уж важно, с горечью подумала я.

Николетт призвала меня быть внимательной, и я снова сосредоточилась на Пенелопе, которая весь урок очень странно смотрела на меня.

— Что ж, давайте начнем. Магда, ты первая. — Миниатюрная блондинка выглядела так, словно у нее вот-вот случится нервный срыв, когда ей вручили кинжал. Это было просто безумие.

Магде потребовалось несколько попыток, прежде чем она, наконец, смогла вонзить лезвие в свою плоть. Ее крик эхом разнесся по залу, и Николетт рядом со мной вздрогнула.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — сказала она, и я похлопала ее по плечу.

— Лучше привыкни к этому. Впереди нас еще семь человек. — Она покачала головой, подтянув колени к груди и обхватив их руками.

— Я не могу этого сделать, исцелите меня, — захныкала Магда, и мисс Арден закатила глаза.

— А как еще ты должна была учиться? Старайся усерднее, — ответила она ласково, но твердо.

Магда выругалась и в последний раз приложила руку к ране. Кровь безжалостно стекала по ее бедру и пачкала пол.

Прежде чем бедная девушка повалилась набок, между ее ладонью и раной появилось легкое серебристое сияние. Я с болезненным энтузиазмом наблюдала, как рана постепенно затягивалась, пока нога не стала выглядеть как новенькая. Только прореха на колготках напомнила мне о кинжале в ее ноге.

— Мы заживаем быстро, но недостаточно быстро, — добавила Пенелопа, поднося оружие к золотистому полуденному свету.

Прежде чем я успела опомниться, она развернулась и вонзила кинжал прямо мне в ногу. Я вскрикнула, ошеломленная шоком. Эта сумасшедшая сука серьезно ударила меня ножом.

Кровь стекала по моему бедру и скапливалась подо мной. Затем появилась боль.

— Исцели себя, — приказал темно-русый демон, забрав у меня кинжал.

Я пыталась сосредоточиться, пыталась применить все, чему мы научились у нее, но, как бы я ни старалась, кровь не переставала течь. — Помни о своей магии, девочка. — Легче сказать, чем сделать.

Я представила, как серебристый свет исходит от моих пальцев, как целебное тепло проникает в мою плоть. Но ничего не произошло. Боль превратилась в невыносимый ад.

Сосредоточься, уговаривала я себя.

Я представила, как рана закрывается сама по себе, кусочек за кусочком, как артерия снова срастается и как регенерирует кожа. Я вообразила, что не хочу умирать. И в моих ладонях появилось ощущение покалывания.

Я цеплялась за это чувство, в то время как моя душа цеплялась за магию внутри меня.

Серебряный свет появился в моих ладонях и погас в ушибленном бедре, пока успокаивающее тепло не поглотило всю мою ногу.

Я почувствовала, как рана затягивается, моя нога заживает.

Мое сердце колотилось так бешено, что я боялась, оно вырвется у меня из груди. Я действительно сделала это.

Адреналин разлился по всему моему телу, и я услышала, как Николетт облегченно выдохнула.

— Это было близко. Не пугай меня так больше, — сказала она, слишком сильно ударив меня кулаком в плечо. Я потерла это место, все еще находясь в шоке от последних нескольких мгновений.

Один за другим студенты получали ножевые ранения или были вынуждены нанести их сами. Все прошли тест, и, наконец, прошло два часа. Время от времени я слышала, как одноклассники договаривались практиковать целительство, и я не хотела знать, какие методы они будут использовать, если они действительно зарежут себя до смерти в не очень безопасной обстановке.

Только когда Пенелопа отпустила нас, и мы были уверены, что она больше не планирует никаких внезапных нападений, мы осмелились встать.

Мои ноги дрожали, хотя мое тело было как новенькое. Тем не менее, шок был глубоким, и я поймала себя на том, что сжимаю руки в кулаки, чтобы не было заметно легкой дрожи.

— Использование магии вызывает у меня такой голод. Ты… — Она замолчала. Я просто покачала головой, понимая, на что она намекает. В последние несколько дней я ела по кусочкам и с трудом удерживала пищу внутри.

Питье крови все еще было в моем негативном списке дел. Я не была готова и никогда не была бы готова полностью. Может быть, я просто не хотела признаваться самой себе, кем я была и как выглядела моя жизнь сейчас, но пока я могла откладывать это, я это делала. Даже если жжение убивало меня.

— Я иду в библиотеку, чтобы провести еще кое-какие исследования, — ответила я. Она не знала точно, что происходит, но у меня было мрачное предчувствие, что она подозревает, что что-то не так. Я просто не хотела, чтобы она была втянута в мою драму.

Спустя две чашки кофе я сидела, склонившись над толстым томом об истории Элианны, но мои глаза искали только три знакомых имени хранителей судьбы. Было так чертовски трудно узнать о них что-нибудь полезное, что я боялась, что нить моего терпения лопнет.

Кроме того, мне нужно было отвлечься от Александра и его холодного отношения. Его отказ причинил новую для меня боль, и связь в моей груди ранила так же сильно, как разбитое сердце.

Кстати, о дьяволе…

Я раздумывала, не просто ли проигнорировать его сообщение. Но это было бы бессмысленно; он все равно нашел бы меня. С раздраженным стоном я разблокировала свой планшет и ответила.

Конечно, но не твоя, — подумала я про себя.

Прошло несколько минут, но затем мой планшет снова завибрировал.

Я раздраженно закатила глаза. Он был последним человеком, которого я хотела бы сейчас видеть.

Я захлопнула книгу, чтобы поставить ее обратно на полку и поискать другую, которая могла бы мне помочь, блуждая среди гор книг и проводя пальцами по кожаным корешкам.

— Есть что-нибудь интересное? — внезапно спросил Александр у меня за спиной, и я вздрогнула. Я была так погружена в свои мысли, что не заметила его присутствия.

— Нет. — Я вздохнула. — Все, что я выяснила, я уже знаю от Лейлы. — Он кивнул, его мысли определенно были где-то далеко.

— Она рассказала мне о вашем открытии, — добавил он. Да, и ты не присоединился ни к одной из наших встреч, подумала я про себя, сжав челюсти.

— Это стоит попробовать. — Я не могла заставить себя сказать больше, опасаясь, что мои собственные надежды будут слишком завышены. Я отодвинулась от него и оглядела библиотеку через какое-то пустое место между книгами. Некоторые студенты сидели за длинными столами, записывая что-то в свои блокноты или играя на планшетах. Никто не обращал на нас никакого внимания.

— Я скажу тебе, если это сработает, — резко ответила я. Его невозмутимая маска слетела, и он сделал шаг ко мне.

— Что ты имеешь в виду? — Я покачала головой.

— Это не имеет значения. Ничто не имеет значения. — Я уже собиралась повернуться к нему спиной, но он схватил меня за руку. Вампир во мне проснулся — мои инстинкты перешли в режим выживания. Мой щит вытянулся, но рассыпался при соприкосновении с его телом. Этот ублюдок был хорош.

Александр наклонил голову и сжал губы, как будто ему приходилось сдерживать смех.

— Последние несколько недель были для меня адом, а ты не счел нужным присоединиться к нам. Не начинай сейчас. — Мой голос прозвучал громче, чем я намеревалась. Он сделал резкое движение запястьем, и магия окутала нас — пузырь тишины. Ной рассказал мне, как это работает.

— Поверь мне, я бы с удовольствием помог тебе, — он глубоко выдохнул. — Но будет лучше, если я не буду слишком вовлечен. — Я фыркнула и откинула волосы с лица. Это была явная ложь, я видела это по его глазам.

— Слишком вовлечен? Ты не был слишком вовлечен, когда в первый раз поцеловал меня, когда в первый раз трахнул меня? — Мой голос становился все громче. — Ты был не слишком вовлечен, когда я стала вампиром, благодаря твоему яду? Или когда ты подарил мне пианино? Или ты не был слишком вовлечен, когда провел со мной ночь? Тебе понравилось снова шутить со мной? — Слова просто вырвались из меня, и я была полна сдерживаемого разочарования, которое в любом случае рано или поздно выплеснулось бы наружу.

— Это не… — я прервала его, прежде чем он смог продолжить.

— Разве я больше не хорошая игрушка для тебя? Неужели я слишком сломлена? Ты бросил меня, бросил тогда, когда я больше всего в тебе нуждалась, — закричала я. — Я отдала тебе все, абсолютно все, а ты отвернулся от меня. — Его глаза пылали гневом, ненавистью. Но не на меня, нет, этот гнев был направлен на него самого. Хорошо. В конце концов, он должен был бы злиться. Я была чертовски взбешена.

— Ты дура, если веришь в эти вещи. — Он подошел на шаг ближе. — Не было ни минуты, чтобы я не думал о тебе, не беспокоился о тебе. Неужели ты не понимаешь, что одно мое присутствие может убить тебя? — Он фыркнул. — С моей стороны было эгоистично обратиться к тебе, но я пошел на риск. Посмотри, к чему это нас привело. — Я сжала руки в кулаки. — Никогда не говори, что я воспользовался тобой, когда все, что я хотел сделать, это дать тебе пространство.

Теперь это я сделала шаг к нему, мой взгляд был непреклонен.

— Мне не нужно твое личное пространство, Александр, — прошипела я, мой голос был убийственным. Он провел рукой по своим волосам.

— Тогда чего ты хочешь? — спросил он, все еще повышая голос, и все же в его словах прозвучал оттенок смирения. Я застонала от досады. Был ли он настолько тупым?

— Твою гребаную душу, — заорала я на него.

Александр пересек разделявшее нас пространство, и мое сердце на мгновение остановилось. Его пальцы вцепились в мои кудри, и он откинул мою голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза.

— У тебя это уже есть, каждый испорченный кусочек. Все это только для тебя, — прорычал он.

У меня отвисла челюсть. Я попыталась вырваться из его хватки, но он не отпускал.

— Не заставляй меня говорить то, что может стоить нам обоим голов.

Это может стоить нам обоим голов…что он имел в виду под этим? О Боже, я устала от его загадочных слов, устала от него. Я никогда больше не хотела его видеть.

— Я ненавижу тебя, — выплюнула я в ответ, и он прищелкнул языком.

— Ты всегда была жалкой лгуньей, любимая.

Меня развернуло, и я приземлилась спиной к ближайшей стене, мое тело было отрезано от внешнего мира.

— Черт, ты напугал меня. — Его руки заключили меня в клетку, и мне некуда было деваться, не тогда, когда один из самых могущественных вампиров был передо мной.

Выброс адреналина и его близость заставили меня почувствовать все виды вещей, которые были очень неуместны в тот момент.

— Это так? — прошептал он так близко к моему уху, что я почувствовала его дыхание на своей коже.

Я кивнула, но не сделала попытки отстраниться от него. Его тело было прижато к моему, и я чувствовала каждый его изгиб. Особенно его…

Я резко вдохнула.

— Я когда-нибудь говорил тебе, как изысканно ты выглядишь в этой униформе, особенно когда злишься? Это отчасти заводит меня. — Его рука прошлась по моей талии к бедру, оставляя за собой пламя желания. Сосредоточься, Эйвери. Определенно, это был не тот момент, чтобы падать в обморок.

— Чего ты хочешь? — Я все еще была так зла на него, и его эмоциональные перепады причиняли мне боль.

— О, я могу придумать несколько вещей, многие из которых мы могли бы сделать прямо здесь, прямо сейчас. — Мой пульс участился.

— Как пожелаешь, — сказала я, закатывая глаза, заставляя его одарить меня одной из своих легендарных ухмылок.

— Каждую ночь. — Рука Александра скользнула к моей груди и мучительно медленно расстегнула первые две пуговицы моей блузки.

— Ч-что ты делаешь? — Я зашипела, но не оттолкнула его руку. Нет, я застыла на месте.

— Заставляю тебя чувствовать себя хорошо. Ты выглядишь такой напряженной, любимая. — Он что, хотел трахаться сейчас по-настоящему? Я покачала головой, но прежде чем я успела что-либо сказать, его грубая рука уже скользнула под тонкую ткань и обхватила одну из моих грудей. Из его горла вырвался хриплый звук.

— Последние две недели были для меня адом, — прошептал он, сказав это с такой честностью, что я почти сама в это поверила.

— Прекрати играть в эти игры. — У меня не было сил еще на одну из них.

— Никаких игр, — ответил он, целуя меня в висок. Его дыхание пахло мятой, а его духи окутывали мои чувства, соблазняя мою душу.

— Они могут нас увидеть, — было единственное, что я ответила. В панике я посмотрела слева направо, но все, что я увидела, были книги. На заднем плане слышался шелест страниц или стук ручек по бумаге, и я боялась, что кто-нибудь может заметить. Если бы только один из них прошел мимо….

— Разве это не самая забавная часть? — Он ущипнул меня за сосок, и я резко втянула воздух. Мое предательское тело прильнуло к его прикосновениям, к нему самому, и я почувствовала, насколько он тверд для меня. На мгновение у меня возникло искушение провести рукой по всей длине его члена, но я не хотела доставлять ему такое удовольствие.

— Разве ты не становишься мокрой от осознания того, что другие могут это увидеть? — Его губы коснулись моей челюсти, и я покачала головой.

— Что ж, давай посмотрим. — Пальцы Александра прошлись по моим дрожащим бедрам и потянули за черные колготки. Дрожь пробежала у меня по спине, когда я почувствовала холодный воздух между ног.

— Черт, — сказала я, когда он мучительно медленно скользнул пальцем внутрь меня.

— Да, именно так я и думал. Но посмотри сама. — Он погладил мою нижнюю губу влажным пальцем, затем просунул его мне в рот. Вкус моих соков распространился по моему языку, и я сглотнула.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил? — спросил он, целуя уголок моего рта. Даже этот маленький, невинный жест заставил меня задрожать.

Но я ничего не ответила. Он уже знал ответ, а я была слишком горда, чтобы сказать это.

Пальцы Александра вернулись к тому месту, где я так сильно в них нуждалась. Он засунул один палец в меня, и я не смогла подавить стон.

— Кричи так громко, как хочешь, любимая. Никто тебя не услышит, — заверил он меня, и я закрыла глаза, сосредоточившись, чтобы не упасть в обморок.

— Открой их. Я хочу, чтобы ты увидела меня, когда я заставлю тебя кончить. — Он обвел большим пальцем мое самое чувствительное местечко, и я раздвинула ноги шире, предлагая ему лучший доступ. Я почувствовала его улыбку на своем горле, когда он целовал вверх и вниз и облизывал мою разгоряченную кожу.

— Быстрее, — позвала я, и он подчинился, вдыхая и выдыхая, в то время как его удлиненные клыки царапали мой пульс. Новая волна желания захлестнула меня. Я почувствовала, что подставляю ему свое горло более открыто.

Темная, глубоко спрятанная часть меня хотела, чтобы он вонзил в меня свои клыки, выпил из меня и дал волю экстазу, который я испытала на Хэллоуин.

— Кончай ради меня, Эйви. Покажи мне, как сильно ты меня ненавидишь. — Я почувствовала, как мои соки стекают по бедрам, и хриплый звук вырвался у него при звуке, который издавал его палец, входя и выходя из моей киски.

Он усилил давление большим пальцем, и я обхватила его руку, его имя было у меня на губах. Звезды заплясали у меня перед глазами, и я прислонилась головой к прохладной стене, оседлав волну, дрожа всем телом.

Александр поднес пальцы к губам и облизал их.

— Мне нравится твой вкус, — прошептал он, прежде чем поправить мою юбку и отодвинуться от меня, мои глаза были прикованы к его выпуклости. Я бы с удовольствием притянула его к себе и взяла глубоко в рот, но я все еще затаила на него обиду, даже несмотря на то, что он заставил меня кончить посреди библиотеки так сильно, что у меня закружилась голова.

Нет, этот спор еще не закончился, и я бы с удовольствием стерла эту самодовольную ухмылку с его лица.

Успокой свои эмоции, прошептал разумный голос в моей голове, и я закатила глаза. Да, и ты пошел нахуй.

— Насчет Нового Орлеана, я должен… — Прежде чем он успел закончить предложение, за его спиной появилось знакомое лицо, и он сделал шаг назад.

— Эйвери, с тобой все в порядке? Ты вся растрепанная и раскрасневшаяся, — сказала Николетт, оглядывая меня с ног до головы. Ее взгляд остановился на Александре, и она нахмурилась, должно быть, решив, что он каким-то образом спровоцировал или обидел меня. — Здесь все в порядке?

Она переводила взгляд с одного на другого, ее глаза сузились.

Я кивнула.

— Я бы предпочла оказаться лицом к лицу с огненными ямами ада, чем провести еще хоть мгновение в твоей презренной компании, — прошипела я Александру, и его ухмылка стала шире.

— А вот и она. — Он скрестил руки на груди. — Я почти подумал, что потерял ее.

Николетт явно чувствовала себя неловко, и я решила избавить ее от страданий. Бросив на нее последний раздраженный взгляд, я повернулась и потянула ее за собой.

— Ты серьезно только что так разговаривала с мистером Престоном? — недоверчиво спросила она, и я фыркнула.

— Мистер Престон может поцеловать меня в задницу. — Моя одноклассница прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

— Держу пари, у него это хорошо получается. — Я чуть не подавилась собственной слюной, и истерический смешок сорвался с моих губ.

— Нико, такие грязные мысли? Лейла развратила тебя. — Ее розовые щеки приобрели более глубокий оттенок.

— О, перестань дразнить меня. — Я только покачала головой, укладывая свои вещи в сумку. — Пойдем, уже поздно.