Развод. М - значит месть

Глава 19

Мой ночной кошмар оказывается явью, и я вижу перед собой Гара.

— Какого чёрта? — не могу поверить в то, что он сейчас здесь. Проматываю в голове события. Ну не могло же мне всё присниться? Это предательство, развод, раздел имущества, ненависть к мужу. Кажется, я схожу с ума, потому что ещё вчера он заблокировал мне карты и грозился расправой.

— Что ты с собой сделала? — тут же удивляется в ответ Гар. Он ошарашенно смотрит на меня, и я понимаю, что имеет ввиду причёску. Не так я хотела предстать перед ним, но что говорить. Отвечать не намерена.

— Какого чёрта, Гар?! — спрашиваю, и он будто вспомнает.

— Я так скучал, — шепчет с придыханием, снова принимаясь меня целовать, а я не могу сообразить, что за водевиль он тут устроил. Обоняние ощущает запах алкоголя, и я понимаю, что он пил. Женщины звонят бывшим после возлияний, а мужчины заваливаются прямо в кровать?

— Хватит! — резко останавливаю и отталкиваю, смотря на него зло. — Что ты здесь делаешь?!

Мне просто необходимы ответы. Бросаю взгляд на часы, начало третьего. И в памяти отчего-то всплывают слова охранника.

«Около двух часов ночи видео снова прерывается, но уже на полтора часа».

— Я пришёл к себе домой, — говорит с вызовом. — И ты всё ещё моя жена!

— С которой ты разводишься!

Хватает меня, прижимая к кровати.

— Я всё ещё имею на тебя право!

Рука свободна, и я влепляю пощечину, чувствуя омерзение от его прикосновений.

— Убери от меня свои руки! — шиплю зло.

Мы говорим громко, и я слышу по коридору шаги.

— Кто это? — Гар неторопливо поворачивается, и я понимаю, что он появился невовремя или же, наоборот, слишком вовремя. Когда Богдан остался у меня.

Даня стоит в двери испуганный, готовый меня защищать. Он без футболки и в трусах, и я скольжу взглядом по его груди, накачанному торсу и чёрным боксерам. Он почти голый, но, чёрт, как ещё должен выглядеть человек, вскочивший среди ночи?

— Оооо, — тянет Гар, выпячивая губу, — рыцарь печального образа в неглиже.

— Ты в порядке? — бросает мне друг, и я, поправляя пеньюар, киваю, уводя от его тела взгляд. Момент какой-то неловкий.

— Времени даром не теряешь, Влада? — обращается Преображенский уже ко мне. — Снова в нашем доме мужик.

— Пусть хоть один настоящий МУЖИК тут будет, — кривлюсь, понимая, что этим его задену. — И не мерзко тебе хотеть ту, что изменила? — решаю разыграть комедию.

Он фыркает, закатывая глаза, и ерошит волосы.

— Умеешь убить желание.

Ему не надоело притворяться?

— Я всё знаю, мудак, — не могу сдерживаться, но вижу, как качает головой Даня, призывая остановиться. Замолкаю с выражением отвращения на лице.

— Что ты знаешь? — говорит чуть заплетающимся языком, но складывается такое чувство, что переигрывает. Присматриваюсь. Наверное, теперь стану подозревать его во всём.

— Ты не пьян, — качаю головой. — Ведь так? Пришёл, устроил здесь сцену, — перевожу взгляд на Даню, понимая, что кто-то видел его и позвонил Игорю, а тот решил поймать меня на настоящей измене, если первый план сорвётся. Преображенский убеждён, что мы спим, но его ждал облом. — Ты думал, что мы в одной постели? — пытаюсь выбить из него признание.

— Я просто пришёл домой к своей шлюхе-жене, думая, что её можно простить.

Даня мгновенно оказывается около кровати, хватая Гара, но я кричу.

— Хватит!

Несколько секунд они сверлят друг друга взглядом, а потом Даня отпускает Гара, и тот поправляет рубашку.

— Ну что ж, Влада, поздравляю, — разводит руки в стороны Преображенский, — у тебя есть личная собачонка.

Я вижу, как Даня сжал кулаки и зубы, пытаясь справиться со злостью, которая хотела вырваться наружу и наказать обидчика, но он понимает, в каком свете это может выставить Гар.

— Убирайся, — спокойно говорю.

— Это мой дом, Влада, я могу находится здесь сколько мне захочется.

— Как-то ты слишком быстро изменил своё мнение. Ещё недавно даже говорить со мной не хотел, а теперь здесь, — указываю на кровать.

— Я там, где хочу, — бросает надменно.

— Ладно, оставайся, — вскакиваю с кровати. Направляясь на выход. Хватаю Даню за руку и тяну за собой.

— Даже не дождёшься, пока я уйду? — кричит вслед Гар. — Так его хочешь?

— Можешь подержать свечку!

Чувствую, что именно к Дане он ревнует, и мысленно радуюсь этому факту. Он всегда нервничал, когда мы встречались. Наверное, видел в нём реального соперника. Пусть у Преображенского никогда и не было любви, хотя раньше я считала иначе, но чувство собственничества крайне высоко. Не понимаю лишь одного, как он смог позволить незнакомцу лечь ко мне в постель? Что-то здесь никак не сходилось.

Мы добрались до комнаты, и я буквально впихнула туда Даню. Чувствовала, как его трясло, это ощущалось в напряжении мышц и всём теле, будто скованном одной цепочкой.

— Я убью его, — наконец, произносит Богдан.

— Остановлю тебя лишь потому, что жаль, если такой человек, как ты, окажется в тюрьме, — улыбаюсь.

— А если бы меня здесь не было? Что тогда? — он смотрит на меня как-то испуганно, будто боится за мою жизнь.

— Он мне всё ещё муж, Дань. Неужели, ты думаешь, что он может что-то со мной сделать?

— Уже сделал!

— Да, — приходится согласится, — но не думаю, что он станет предпринимать что-то, пока я в сознании. Этот спектакль разыгран из-за тебя!

Я смотрю на своего друга, чувствуя благодарность, но он всё ещё раздет, и это как-то выбивалось из понятия дружбы.

— Ты не мог надеть хотя бы футболку? — прошу извиняющимся тоном.

Дверь резко открывается, ударяясь о стену, и в комнату вваливается Гар.

— Не помешаю?

— А чего один? — издеваюсь. — Где Кристина? — но я понимаю, что она не при чём, она оказалась здесь потому, что Преображенский не хотел светить другую. — Или Рита? Она же тебе доложила, что я отослала всех?! Давай, доставай камеру, снимай, что нужно. Мудак ты, Преображенский, овца в волчьей шкуре, — оговорка оказалась правдивее крылатой фразы. — И знаешь что? — Я всё же не выдержала. — Вот ты получишь мой дом, — показала ему средний палец. — И твой любимый завод, над которым ты так корпел, будет МОИМ, — ткнула себя в грудь.

Он кривится и, словно, сразу трезвеет. Я так и знала, что это игра на публику.

— Бред тупой тёлки, — выдыхает он, и Даня снова сдерживается еле-еле.

Я хотела вывести Гара на правду, чтобы он хоть что-то сказал, проговорился, но этот ублюдок держит себя в рамках до последнего, не считая оскорблений в мой адрес.

— У меня есть свидетель, — перечисляет, — образцы. А что есть у тебя?

— Это мой маленький секрет, — улыбнулась я коварно, желая его позлить. Дам ему пищу для размышлений, которой на самом деле не существует, пусть ломает голову над тем, что же это может быть такое.

— Отец? — предположил.

— Допустим, — пожимаю плечами. Ход неплохой, может, он сам выведет меня в нужное место.

Гар усмехается.

— Передавай привет Скрябину, — говорит надменно, и отчего-то мне кажется, что Преображенский отца ни во что не ставит. Это может значить, что у Гара есть сильный покровитель или же компромат. Но, в любом случае, ясно одно: отец не помогает мне не потому, что хочет сделать из меня взрослого человека. Он просто боится. И в ближайшее время мне предстоит выяснить, чего же именно боится всесильный Георгий Скрябин.