Развод. М - значит месть

Глава 6

Я поняла одно: отец помогать не станет. Не знаю, таким образом он пытается доказать, что я идиотка, потому что не послушала его с этим чёртовым брачным договором, или же он действительно не знает, что делать. Мне же предстояло решать головоломку.

— Оставайся тут сколько потребуется.

Широкий жест с его стороны. Понимаю, что злиться должна только на себя, но не могу. Хочется обижаться на всех вокруг.

— С тобой этот мудак обсуждал какой-то там сюрприз? — наконец, вспоминаю, что Преображенский что-то готовил.

— Нет, — пожимает отец плечами. — А должен? Если ты думаешь, что мы созваниваемся каждую пятницу, спешу огорчить.

— Не знаю, — я уже реально на взводе. — Слушай, ну вот правда не могу поверить, что тебе он не по зубам, — не могу успокоиться. Кажется, всесильный папочка только щёлкнет пальцами, и тут же всё будет исполнено.

— Давай ещё раз, — хмурится он. — Откинем эмоции, лишь голые факты. Ты подписала договор.

— Оооо, — я откидываю голову на спинку дивана, но сразу прихожу в себя, утверждая, что такая же взрослая, как все вокруг. Пора вести себя подобающе, Влада. Это раньше тебя из одних рук передавали в другие, как вымпел. Мать отцу, отец Гару. Теперь девочка большая, попала на серьёзные деньги. — Извини, — тут же говорю, усаживаясь в нормальной позе, — продолжай.

— Так вот, — руки сложены в замке на уровне его груди, — по нему муж имеет право на всё, что принадлежало тебе, потому что у него на руках доказательства измены.

Отец в который раз говорит это, но мне надо слышать другое.

— Это я поняла, — заверяю его. — Но ты можешь надавить, угрожать, я не знаю.

— Ты выбрала мужчину, который не так прост. Он не упустит своего, Влада. Знаешь, сколько я видел таких? — усмехается. — У них мёртвая хватка. К тому же моя система воспитания основывается на том, что каждый должен уметь плавать в той каше, которую заварил.

— Это и твои деньги тоже, — бурчу. — Неужели, ты отдашь их в руки какому-то мерзавцу?

Еще каких-то пятнадцать минут назад я намеревалась остаться с мужем, теперь же хочу его придушить собственными руками. Будто и не было между нами любви. Нет, я готова простить, если Гар скажет, что это недоразумение и всё будет как прежде. И эти эмоциональные качели убивают. То он хороший, то плохой.

— Как ты однажды сказала, я сделал подарок своей дочери. Уже тогда попрощался с тем, что когда-то принадлежало мне. Я не из тех отцов, что выбегают защищать детей кулаками, если ты не заметила. Привык играть шахматными партиями. И не делаю необдуманных ходов, советую тебе поступать так же.

— Сколько должна за консультацию? — вздыхаю.

— Это бесплатный совет! Но давай договоримся так. Моё участие в вашем конфликте будет минимальным. Сейчас мои дела идут не очень, и мне не нужен лишний скандал. Ты прекрасно знаешь, какие отношения между нами. Я был против вашей свадьбы, но пошёл на поводу у любимой дочери. Думаешь теперь он меня станет слушать, когда я называл его голодранцем, у которого за душой ничего не было?

— Ясно, — разочарованно киваю головой.

— Пора взрослеть, Влада. Ладно, мне надо идти. Проблемы не только у тебя и, поверь, они могут быть куда серьёзнее, — он направляется к двери, а я обхватываю голову руками, думая, что не смогу всё оставить так, как есть.

Внезапно меня озаряет. Система наблюдения! Записи с камер докажут мою невиновность! Как я могла сразу не вспомнить об этом?! Но всё произошло так стремительно, что думать наперёд не было времени. Ну, конечно! Камеры!

Но тут же улыбка меркнет. Преображенский запретил возвращаться в дом. Только кто он такой? Юридически дом всё ещё мой!

Быстро разыскиваю в телефоне нужный номер и набираю.

— Вячеслав Борисович, здравствуйте, — отвечаю на приветствие семейного адвоката. — Мне нужна консультация.

Пока собираюсь, вспоминаю о матери, тут же набираю ей по видеосвязи.

— Что за сюрприз? — решаю узнать без обиняков.

— Влада, — журит она меня, скрывая улыбку. — Игорёк просил не говорить.

В отличие от отца, мать приняла Гара с распростёртыми объятьями. Наверное потому, что они были из одного круга. Оба выходцы из бедных семей, которым однажды повезло. Только с разницей, что мать ничего у отца отжать не была намерена, а Преображенский… Хотя пока у меня не будет неопровержимых доказательств, говорить об этом рано. Варианта два: он ревнивый мавр, который не хочет ни о чём слышать, или же лживый мудак, намеренно подставивший меня.

— Мама, — осекаю резко, и её улыбка теряется в морщинах.

Она рассматривает обстановку за моей спиной и только сейчас понимает, что я не дома.

— Ты у отца? — вскидывает брови, будто ревнуя.

— Надеюсь, ненадолго, — отвечаю, закатывая глаза. — Но всё будет зависит от обстоятельств.

Коротко ввожу в курс дела, и моя дорогая мама меняется в лице.

— Влада! — ахает. Как же так вышло? Может, ты не помнишь? Так бывает.

Округляю глаза, не понимая, как именно бывает. Если она о том, что напиться до беспамятства и очнуться утром с чужим мужиком, может и бывает, но точно не у меня.

— Я не верю, что Игорёк мог так поступить, — качает головой.

— Выходит, — задумываюсь, — я могла напиться и забыть, а он ничего подобного не мог? Хорошего ты мнения о своей дочери, — качаю головой.

— Влада, — я вижу, что она реально за меня переживает. — Я не это хотела сказать. Тебе надо просто поговорить с Игорем, он поймёт и простит.

Интересно, за что меня прощать?

Иногда смотрю на мать, потом на отца и не понимаю вообще, как они, два разных человека, могли сойтись и какое-то время жить вместе. Она кажется мне из какого-то другого мира, в котором розовые пони и единороги. А отец — уверенный в себе морской хищник, спокойно обгладывающий кости в стороне, пока всё внимание приковано к кому-то другому. Наверное, я гибрид, что-то между. И рада, потому что не желаю быть похожей ни на одну, ни на второго.

— Что за сюрприз?! — снова настаиваю, надеясь, что это приподнимет завесу тайны и даст мне хоть какую-то подсказку.

— Он купил ресторан, назвал его в твою честь, и на днях должно было быть открытие!

Изумлённо моргаю глазами. Этот поступок обеляет моего мужа, и он не кажется мне сволочью. Однажды я обмолвилась, что мне скучно, и я ничего не понимаю в его производстве, но, если бы у меня был ресторанчик итальянской кухни, я бы могла им управлять. Кажется, ляпнула это просто так. Нет, конечно, я собиралась чем-то заняться в этой жизни, кроме походов в фитнес-залы, косметологов и прочего, но до некоторых пор на первом месте было материнство. Теперь, оказывается, у меня есть ресторан. Был, напоминаю. Я его даже не видела.

— Что же теперь будет, Влада? — мать растеряна. Уверена, попади она в такую ситуацию, набрала бы в «Пятёрочке» алкоголя и запивала горечь и несправедливость жизни градусами. А потом покупала бы акционные товары. Но я не она, и мой отец не Гар. Скрябин отправил мать в свободное плавание с щедрыми отпускными, а вот Преображенский хочет забрать у меня всё.

— Я докажу, что не виновата!

Это звучит героически, будто фраза из фильма, но я настроена решительно.