Развод. М - значит месть

Глава 30

Я сделала ещё несколько тестов, и они оказались положительными. Прочувствовав бурю эмоций, попыталась успокоить и набрала Гару.

— Влада? — был немного удивлён, — как раз о тебе вспоминал. Долго намерена тянуть процесс? Неужели ты не понимаешь: у тебя нет выбора! Просто прими этот факт, ты проиграла, и подпиши бумаги.

— Я беременна!

Буквально пара секунды тишины, и Преображенский продолжает.

— Ты бесплодна, разве тебе не ясно? За все эти годы так и не смогла ничего. Так почему решила, что теперь на что-то способна?

Сжимаю зубы, я выше того, чтобы переходить на личности. Жалею лишь о потраченном времени. И никто никогда не говорил мне о бесплодии.

— Я беременна! — повторяю с нажимом, а внутри клокочет ненависть.

— Этого не может быть! — говорит уже не так уверенно.

— Плевать, что ты там себе думаешь. Ты — мудак, Преображенский, подложивший свою жену какому-то мужику. Ты вообще представляешь, что наделал? — задыхаюсь от гнева. — Я беременна! — снова повторяю. — От тебя или того мужчины!

Он пытается переварить информацию, кажется, ему известно больше, чем мне.

— Я тебя засужу! — шиплю зло.

— За что? Что переспала с другим?

— Может, хватит разыгрывать комедию? Ты прекрасно знаешь, что это не так!

— Фотографии говорят обратное. К тому же вся общественность на моей стороне, в этом ты можешь сказать спасибо только себе! Я не планировал показывать народу твои интимные фото!

— Козёл! — цежу. — Ты знаешь, если женщина забеременела в браке, то автоматически отцом ребёнка становится муж? И ты не сможешь развестись! На такое ты, наверное, не рассчитывал, строя свои планы? — говорю уже спокойнее, он не дождётся истерики, пусть видит, что я — уравновешенная и хладнокровная, хотя это даётся с трудом.

— Ты лжёшь!

— По поводу чего?! — немного удивляюсь.

— Твоя беременность — фальсификация, и я быстро докажу, что её не существует.

— Отлично! Но теперь я настаиваю, чтобы меня смотрела Ольга Резникова!

— Как скажешь, — фыркнул. — Она не станет ради тебя портить репутацию.

— И не понадобится.

— Тогда звони ей — назначай встречу, я приеду. Войдём туда вместе.

— Ты раньше как-то не рвался в клинику, я всегда ездила туда одна!

— Ты раньше не утверждала, что беременна!

— Игорь, что же ты натворил? — сокрушённо вздохнула. — Я так хотела стать матерью, а теперь не знаю, как вынести весь этот ужас! Я мечтала иметь ребёнка от ТЕБЯ, но ты разрушил всю нашу жизнь. Я не хочу его, понимая, что отцом можешь быть ТЫ, потому что сейчас кроме ненависти и омерзения ничего к тебе не испытываю. А если он и вовсе от твоего друга…

— Он мне не друг, — резко закончил. — Говорить будем после. Напишешь мне дату и время.

Отнимаю телефон от уха, чувствуя себя использованной, и тут же набираю Ольге. Кажется, она меня ждала, потому что отвечает почти сразу же.

— Влада, — мягко говорит, — как ты? Слышала ужасы, которые о тебе рассказывают, но знай — я на твоей стороне.

Что это? Банальная солидарность, желание быть добрым самаритянином или же правдивые слова. Благодарю, интересуясь, когда она может меня принять.

— По какому вопросу? — тут же отзывается.

— Беременность.

— Оооо, — не сдерживает возгласа, — мы дальше будем планировать? С Преображенским или кем-то другим?

Чувствую, что у неё крутится вопрос на языке, может быть те снимки вовсе не фальсификация?

— Или же, — слышу, как шуршит бумагой, пытаясь найти мои данные, но я упрощу задачу.

— Тесты положительные.

— Это… — она пытается подобрать слова. Уверена, что раньше радовалась бы вместе со мной, а теперь поздравления ни к месту. — Дети — это всегда чудесно, и неважно, что произошло между родителями, — наконец, находит, что сказать. — Так, смотри, — снова шуршит листами, и я понимаю, что она на работе. — Томить тебя не хочу, поэтому давай сейчас попробую найти окно на сегодня или завтра. Перезвоню и скажу, хорошо? — голос приятный. Она для меня была не только врачом в своей сфере, из неё бы вышел отличный психолог.

Соглашаюсь, прощаясь, и заранее благодарю. Всё же вмешиваюсь в расписание, и она не обязана идти мне навстречу. Слышу, как Даня говорит с кем-то по телефону, и по голосу взволнован.

— Неважно, сколько попросит, обещай всё, главное, чтобы дала запись!

Прислушиваюсь, потому что чувствую: говорят обо мне.

— Да, мы приедем с Владой, как только сможем. Хорошо.

Сердце учащает темп, и я сглатываю, смотря во все глаза на дверной проём, в котором сейчас должен показаться Даня, чтоб сказать мне что-то важное.

Стук костяшкой по дереву, и я прошу его войти, потому что сгораю от нетерпения.

— Не занята? — интересуется, а я быстро качаю головой. Смотрю на него во все глаза, а он будто нарочно томит, растягивая время.

— С кем ты говорил? — всё же первой задаю вопрос. Сижу на кровати по-турецки в просторной рубашке и коротких шортах, и принимаюсь теребить пальцы.

— Это Лев, — наконец, отвечает, и я перестаю дышать, ожидая, что прозвучит следом. — Он нашёл Кристину. Она действительно в деревне, и хочет продать одно видео.

— Какое? — совершенно не понимаю, о чём речь. — Гар же утверждал, что всё стёр?!

Неужели, она тоже замешана во всём? Как же я плохо разбираюсь в людях, раз не видела вокруг себя лжецов.

— Пока не знаю, — качает головой Даня. — Но она боится, что её может найти твой муж, поэтому на встречу приедет лишь с тобой.

— Со мной? — я растеряна. — Давай, я готова, — сразу соглашаюсь, чувствуя, как потеют ладони. — Кафе, ресторан или за городом? — намереваюсь подняться с кровати, но Даня останавливает.

— Боюсь, нам придётся ехать около двухсот километров.

Цокаю языком, вздыхая, но у меня нет выбора.

— А если обманет? — сдвигаю брови на переносице. — Если у неё ничего нет, и она просто пытается нажиться на моих проблемах?

— Она покажет тебе часть видео, а потом ты решишь, стоит ли за него платить.

— Сколько? — качаю головой. Я совершенно ничего не могу предложить в данный момент, и снова Дане придётся меня выручать.

— Это неважно, — отмахивается, но понимаю, что сумма явно не маленькая.

Телефон принимается вибрировать, в другой раз бы сбросила, но это Резникова.

— Завтра жду тебя в 12. Сможешь?

— Да, спасибо, завтра в 12, - нарочно проговариваю вслух, чтобы не забыть, и вешаю трубку. Вопросительно поднятые брови Дани заставляют ответить кто звонил и куда я намерена отправиться завтра. И мы возвращаемся к разговору.

— Так сколько, Дань? — уже боюсь цифру, но он снова качает головой. Чёртов рыцарь, готовый меня спасать. Знаю же, не берёт деньги родителей, рассчитывает лишь на себя. — Я отдам, — обещаю в который раз, надеясь, что это правда. Расшибусь, но отдам. Хотя сейчас, когда уже себе не принадлежу, строить жизнь заново куда сложнее.

— Значит, — Даня подходит, усаживаясь рядом со мной, — завтра к врачу, потом сразу едем к твоей горничной. Лев предупредит её.

— Давай, позвоню сама, — предлагаю.

— Она сменила номер, — качает головой. — Он нашёл её только по родственникам. Бабушка в курсе событий, именно она и свела их.

— Та самая, которая при смерти? — хмыкнула я, вспоминая, почему Кристина вообще сбежала, но Даня не понял моего сарказма. — Забудь, — отмахнулась.

Сообщение от Гара напомнило, что он всё ещё ждёт информацию, и я сбросила ему дату и время.

— Может, прогуляемся? — предложила Дане, и он поддержал.

— Если хочешь — конечно. Ресторан или кино?

— Нет, — покачала рукой и головой, — просто пройтись пешком.

Ноги и впрямь немного болели, но я ожидала большего эффекта.

— Я переоденусь, — намекнула, чтобы он вышел, и Даня тут же спохватился. Подошёл к шкафу, вытащив оттуда вещи для себя, и отправился переодеваться в гостиную, а я выбрала мягкие бриджи и футболку.

Отец много раз набирал мне, пытаясь понять, в чём дело, но я не хотела выяснять отношений. Достаточно того, что в жизни всё ещё был Гар. Двоих не выдержу. Кажется, Даня всё же говорил с отцом со своего телефона, потому он оставил меня в покое. Не знаю, что именно Богдан сказал ему, но настойчивость спала. Мать же писала постоянно.

— Когда ты расскажешь родным о том, что они станут бабушкой и дедушкой? — спросил Даня, когда мы шли по скверу, разместившемуся неподалёку от его дома.

— Не знаю: оставлю его или нет, — не знаю, почему так сказала, но смотреть на друга не хотелось.

— Не решай так быстро, — кажется, этот вопрос его беспокоит не меньше моего, — он ни в чём не виноват.

— Ты звонил Кате? Как она долетала? — перевела тему, да и было интересно, что теперь делает блондинка, которой вероломно разбили сердце.

Если задуматься, она видела в Дане свою любовь, готова была отстаивать свои чувства. Только если бы он был готов сражаться рядом с ней, а вышло, что Даня и был тем самым злом по ту сторону баррикад, с которым предстояло бороться. Она сильная. Взять и запросто перечеркнуть столько лет. Летать на крыльях, потому что скоро станешь женой. Скольким она успела похвастать кольцом? А что теперь?

— Она не берёт трубку, — отозвался Даня.

— Не удивительно.

Нет, ну а что ещё должна делать обиженная девушка? Уверить, что у неё всё хорошо, чтобы мужчина, который её бросил, успокоился? Да я бы тоже не ответила, впрочем, именно сейчас так и поступаю с отцом.

— Может, стоит слетать к ней? — вдруг приходит мысль. Поворачиваюсь к Дане, но знаю ответ. — Ты бы тоже мог устроить ей сюрприз, и всё наладится…

— Что мне сделать, чтобы эта тема больше не поднималась? — остановился, смотря на меня с каким-то пренебрежением. — Она неприятна мне!

— Катя? — не могла поверить я своим ушам.

— Тема, — кривится Даня. — Уважай моё личное пространство, как и я уважаю твоё.

Он снова пошёл, а я не сразу поняла, о чём именно он говорит.

— Погоди, — окликнула, — что ты имеешь ввиду?

— Я же не лезу к тебе с расспросами, почему вышло, что Преображенский поступил так с тобой? Что было между вами…

— В том-то и дело, что ничего!

— Но я не допытываю каждой подробности, мне достаточно и того, что сказала мне ты. А что делает Влада Скрябина? — посмотрел на меня. — Она считает, что лучше других знает, как стоит жить людям! Ладь, — качает головой, — неужели тебе недостаточно было одного раза, когда я сказал, что решил для себя всё! Пойми, нет сомнений, нет, я уверен в том, что делаю. Нет аффекта, неадекватности, я смотрю на жизнь, как никогда, реально!

Казалось, он увеличил темп, потому что я перестала за ним успевать. Оглянувшись, понял, что идёт быстрее, потому дождался, и мы снова шагали рядом по узкой тропинке. Две родственные души, которые испытали слишком много боли, но готовые сражаться за право стать счастливыми.