Развод. М - значит месть

Глава 5

Я снова в такси, но на этот раз еду к отцу. Он выслушал молча, и сказал, что ждёт, потому что придётся всё обдумать. Не знаю, что именно, по мне следует просто позвонить Преображенскому и поставить его на место.

— Привет, — обнимает меня, пропуская в дом. Как всегда спокоен. Кажется, взорвись рядом бомба, он не будет бежать в истерике, а спокойно отойдёт в сторону.

У него скоро юбилей, который он планирует отметить с размахом, всё же полсотни бывает один раз в жизни. На свой возраст не выглядит: такой же красивый и улыбчивый, как много лет назад. Карие глаза, тонкий нос, обычные губы. Лишь волосы говорят о том, что время наступает на пятки. Но мужчинам везёт во многом, они априори выглядят лучше женщин, практически любой женщины. Если поставить сейчас рядом мать и отца, разница будет видна. Ей подпортил красоту алкоголь и недостаток средств. Они с Яном живут неплохо, но то, сколько она тратила на себя раньше, восполнить сейчас не может.

Отец же занимается спортом, посещает личного косметолога, но мне этого знать нельзя, поэтому я делаю вид, что не замечаю, как добавляют молодости ему процедуры. Просто говорю, что он хорошо выглядит, и попадаю в точку. Ему и самому нравится результат.

— Мне срочно нужен душ, — решаю, что ни секунды не вытерплю, и убегаю в свою комнату. Здесь всё, как прежде. Я жила с отцом до совершеннолетия и немного больше, но потом захотелось свободы, и он принял моё желание. Снял квартиру, позволив быть самостоятельной, помогал деньгами, и я ни в чём не нуждалась, потому меня заметил Преображенский.

На одной из вечеринок долго раздевал глазами, а я надменно бросала взгляды в его сторону. Мальчик из простой семьи, но с большими амбициями. Мне не были интересны мажоры. Слишком заносчивые, слишком самоуверенные от денег родителей, но как следствие сами по себе ничего не представляющие. Гар же был другим. И я позволила ему приблизиться, заводя разговор. Помню, угостил меня коктейлем, думала ли я, что это наше первое свидание?

Он был настойчив, даже слишком, а я молода и хотела гулять. Он несколько раз предлагал мне выйти за него, но я не торопилась, согласилась только через пару лет, когда поняла, что его отношение ко мне неизменно. Но у меня было условие. Одно, и главное. Я не собиралась терпеть то, что было между моими родителями. Поэтому предложила составить брачный контракт, который бы напоминал ему о том, что следует хранить верность хотя бы потому, что он лишится не только меня, но и всего что было нажито совместными усилиями.

Итак, в котёл сложилось всё с моей стороны, и всё с его, хотя практически ничего за душой в тот момент у него и не было. Но Гар настоял, что так будет честно, и я согласилась. Отец пытался отговорить, но я сказала, что мне не нужны такие подарки, которые он станет контролировать. Если отдал фирму, я вольна распоряжаться с ней, как хочу. Он принял моё решение, говоря, что я ещё о нём пожалею.

И вот мы составили договор, по которому имеем право расторгнуть брак по общему согласию, оставшись каждый при своём, но, если один из нас попадётся на измене, он забирает выигрыш. Страсть и любовь против денег и благополучия.

За себя я была уверена, именно поэтому пошла на сделку, и теперь понимала, что проиграла всё. Моё имя опозорено, тело испоганено, душа оплёвана, а я буду вынуждена снова жить у отца.

Вода струится по телу, когда я открываю кран, и я подставляю под горячую влагу лицо. Выливаю на себя гель для душа, принимая тереть тело мочалкой что есть силы. Ненавистны чужие руки, но в голову лезут именно картины, как неизвестный мужчина трогает меня там, где я не разрешала. Кто он вообще такой, чтобы позволять себе подобные вещи. Маньяк? Эта мысль не выходит у меня из головы. Не могу прийти в себя, прокручивая раз за разом то, что произошло сегодня, но успокаиваю, что рядом отец, который поможет во всём разобраться.

Наконец, выбираюсь из душа, промокая волосы полотенцем. Моя одежда, оставшаяся от прошлого, в пору. Я почти не изменилась с двадцати лет. Ту, в которой пришла, снимаю, бросаю в грязное бельё. Нина разберётся, что к чему. Выхожу из комнаты и застываю на лестнице.

— Нет, мы так не договаривались, — отец говорит с кем-то по телефону, и опять мне кажется, что все вокруг заодно. Только с чего решила, что речь может идти лишь обо мне?

— Влада! — слышу обрадованный голос и мысленно жалею, что Нина именно сейчас меня заметила. Она давно работает у отца, и больше мне, как бабушка, нежели экономка.

— Нина, — тут же натягиваю на лицо улыбку, скрывая разочарование. Я всегда ей рада, но сейчас она не дала возможности понять, о ком разговор. Меня учили, что нельзя подслушивать, но, когда дело может касаться меня напрямую, было бы глупостью воспользоваться советом.

— Ничего больше не предпринимай, — снова звучит голос отца. — Я разберусь, надеюсь, твоя ошибка не выйдет боком.

Он нажимает отбой и падает в кресло, задумчиво подпирая ладонью подбородок, а я продолжаю стоять на лестнице.

— В гости к нам пришла? — протягивает руки Нина, и я спешу в её объятия, попутно наблюдая за отцом. Прямо над ним висит большой металлический щит с гербом, который достался ему от деда, а тому от прадеда. У богатых свои причуды. На тёмно-синем щите, на скрещенной сабле и револьвере витиевато расправила тело золотая буква «С» — значит Скрябины. Отец не собирался утрачивать фамилию, он хотел наследника, которому достанется всё, чем он владеет, включая фамилию. Помню, как он просил оставить меня при росписи мою, но я сменила. Интересно, теперь он рад, что я снова стану Скрябиной?

Развода ещё нет! Остановила свои мысли. Хочу ли помириться с мужем? Да. Но сначала поставить его на место, потому что позволять подобное, как сегодня, не стану. Пусть отец укажет ему, как правильно следует жить. Если Гар не хочет слушать меня, то отца точно станет.

— Ну так как? — снова притягивает к себе внимание Нина, а я пытаюсь вспомнить её вопрос.

— Что, прости? — делаю невинное лицо.

Экономка понимает, что сейчас мне не до неё, потому кивает.

— Пойду, надо кое-что передать садовнику.

Она всегда знала, когда следует ретироваться. Именно поэтому до сих всё ещё здесь. Отец любит понятливых.

— С кем говорил? — делаю непринуждённый вид, спускаясь с лестницы и проходя в гостиную. Стиль здесь совершенно не похож на тот, что в моём доме. В тот, куда меня пока не пускают. Здесь всё с налётом времени что ли. Массивные деревянные шкафы, мебель викторианской эпохи. Опускаюсь на софу напротив отца, поправляя мокрые волосы, и выжидательно смотрю.

— Дела, — тут же отзывается. — В одном из филиалов небольшие проблемы, но не бери в голову. Рабочие моменты, — он снова задумывается о чём-то своём, а я сканирую его, будто и впрямь могу пробраться в мысли.

— Что именно? — не отстаю.

— В каком смысле?

— Ну, расскажи, что произошло. Мы так редко общаемся.

Он долго смотрит на меня.

— Тебе действительно интересно? — отец явно озадачен.

— Почему нет, — пожимаю плечами. Конечно, мне всё равно, никогда раньше не обсуждали подобное. Но хочу посмотреть, что скажет.

— Бракованная партия, — не отводит взгляда от меня. — Некачественное сырье в размере нескольких тонн поступило на один из заводов в Красноярском крае, тебе конкретный город и адрес называть?

— Нет, — качаю головой, понимая, что расскажи он откровенную чушь, не пойму, правда это или нет, потому сдаюсь. — Давай поговорим о Преображенском.

— Пока ты была в душе, я позвонил ему.

— И? — заметно нервничаю. От того, что сейчас скажет отец, зависит, что будет дальше.

— Боюсь, если у него есть доказательства, ты лишишься всего, что у тебя было!

Задыхаюсь от гнева, пяля на отца глаза.

— Что ты так на меня смотришь? — спокойно отвечает. — Я предупреждал, что играть в подобные игры опасно, но ты говорила, что взрослая. Пожалуйста, будь взрослой и теперь, принимай результаты.

— Но я не изменяла! — вскакиваю с места. — Почему я должна доказывать это?

— Потому что у него есть фотографии, Влада, — говорит жёстче, — и медицинское освидетельствование, а ещё человек, который с тобой… — он замялся, — это сделал.

— Ты за кого вообще в этой истории? — не могу прийти в себя.

— Успокойся, — кривится.

— То есть, — пытаюсь понять, — хочешь сказать, что у меня теперь ничего нет?

Он задумывается, отворачиваясь, будто подготавливает почву для того, чтобы ответить «да».

— Почему ты не можешь повлиять на Гара? — снова задаю вопрос.

— Мне ему угрожать? — не понимает отец. — Послушай. Я могу поговорить с ним просто, но это не значит, что он станет слушать. Он давно перестал быть тем парнем, за которого ты вышла замуж. Деньги меняют людей. Он отлично знает, что и как следует делать.

— Но твои связи.

— Поверь, Влада, у него тоже есть связи! Что ты хочешь от меня?

— Чтобы хотя бы мой отец поверил в то, что я не делала! — задыхаюсь от возмущения. — Ты даже не даёшь мне шанса!

— Послушай, дочь. Ты всегда останешься моей маленькой глупой девочкой.

Я шумно выдыхаю воздух, и мои мечта рушатся. Примчавшись сюда, рассчитывала на то, что он наденет доспехи и пойдёт защищать мою честь, вместо этого сидит и убеждает, чтобы я смирилась.

— Меня изнасиловали! — впечатываю палец в подлокотник его кресла, и он, не отрываясь, смотрит на меня.

— Тогда поехали, — соглашается, поднимаясь.

— Куда?

— В участок, конечно же. Там снимут побои, сделают экспертизу, проверят ДНК.

Я замираю на мгновение, понимая, что все улики только что смыла в душе, и хлопаю себя по лбу. Так старалась избавиться от присутствия чужого мужчины, что совершенно об этом не подумала. Выходит, что мне просто должны поверить на слово, потому что ни ссадин, ни синяков на теле нет.

— Да, я поняла, — соглашаюсь. — И ты мне предлагаешь просто сидеть на месте?

— У каждого есть грабли, Влада. Ты свои нашла. У твоего мужа серьёзные козыри. Пока что он поставил тебе шах, будет ли мат — дело времени.