Развод. М - значит месть

Глава 22

Но отец принимает подарок от Гара и спокойно общается, а я пытаюсь скрыть разочарование, отводя взгляд. «Я не из тех отцов, что выбегают защищать детей кулаками, если ты не заметила», — вспоминаю его слова.

Не хочу видеть триумф Преображенского, который стоит рядом с именинником. Не понимаю, почему он здесь, но подходить не намерена. Делаю вид, что его не существует, но Лейла замечает Гара и меняется в лице.

— Пожалуй, выйду на улицу, — поднимаюсь с места, направляясь в сад. Складываю руки на груди, спеша уйти как можно дальше, когда меня кто-то догоняет. Я слышу, что человек почти за моей спиной.

— Не ходи за мной, — резко оборачиваюсь, уверенная в том, что увижу перед собой Гара. Почему он не сказал мне, что будет здесь?

Но это не Игорь.

— Что ты здесь делаешь? — смотрю на Даню с удивлением. Во-первых, потому что его не должно быть здесь, во-вторых, потому что на нём бежевый костюм, который смотрится необычно. Почти все гости в чёрном или синем, а он один, как белая ворона.

— Я тоже рад тебя видеть, — улыбается, держа руки в карманах. — Почему ушла?

— Там душно, — неловко вру, смотря за его спину. Гар стоит вдалеке, смотря на нас, и я понимаю, что не хочу брать его под руку и весь вечер делать вид, что мы счастливая пара. — Прогуляюсь, — бросаю Дане, уходя дальше.

— Ладь, — он не отстаёт, и я боюсь, что Преображенский пошёл за нами. Видеть друга в радость, хотя всё довольно странно, а вот Гара лучше бы тут не было. — Да что случилось? — он всё же догоняет, останавливает, укладывавшая руки на мои плечи, и я не в силах ступить дальше.

— Здесь Преображенский, — говорю негромко, но достаточно для того, чтобы друг услышал.

Хватка ослабевает, и Даня оборачивается, чтобы снова встретиться с соперником.

— Убери от неё руки, — говорит Гар, — мне не нужны лишние разговоры.

— Разве не ты сам пытаешься доказать, что я тебе не верна? — меня его слова выводят из равновесия.

— Просто уйди, — советует Даня.

— Хочешь опозорить своего отца? — играет на чувствах Гар. — Давай, Влада. Пусть вместо юбилея будет скандал.

Прищуриваю глаза, вспоминая о сегодняшней девушке, если материал пропустят, завтра он уже будет расползаться по интернету, как зараза. Почему не газета? Кто сейчас покупает эту макулатуру? Все поглощены мировой сетью, в которой есть всё, а завтра будет ещё и Преображенский в неприглядной для себя роли.

— А чего хочешь ты? — интересуюсь. И снова мы втроём, только место изменилось, а позади несколько гостей выбрались подышать свежим воздухом.

Гар немного оттопыривает локоть, приглашая присоединиться к нему, но качаю головой. Бросаю взгляд на курящих неподалёку, они косятся на нашу странную троицу. Есть ли мне до них дело? Почему я должна делать вид, что у нас всё хорошо, когда через неделю-две газеты примутся растаскивать наши имена по заголовкам.

Направляюсь к нему навстречу, словно намереваясь последовать его совету, и улыбка расплывается на губах Гара. Он бросает победный взгляд на Даню, словно только это и имело смысл в их борьбе, но в последний момент делаю небольшой шаг в сторону, и вот моя рука под локтем лучшего друга.

— Отведёшь меня в зал? — мягко говорю, положив ладонь на его предплечье, — хочу вручить подарок отцу.

Мир знает, кто такой Игорь Преображенский, но имя Богдана Фридмана им тоже известно. Конечно, мы с Даней — дети своих родителей, ничем не примечательные и не добившиеся высот. Просто живём, не намереваясь лезть на рожон, но о нас тоже говорят.

Подталкиваю Даню, чтобы он тронулся с места, и ускоряю темп как могу. Идти на высоких каблуках не так удобно, как если бы это были кроссовки, зато красиво и эффектно. Уверена, Гар смотрит вслед, но мне плевать на его мнение, и что подумают остальные. Я просто иду с другом поздравить отца, усиленно виляя бёдрами.

— Можно спросить, почему ты выбрал такой костюм, и откуда вообще здесь? — спрашиваю, пока мы не переступили порог банкетного зала.

— Один ответ на оба вопроса, — тут же отзывается Даня, — я боялся, что ты умрёшь здесь со скуки, и знал, какого цвета твоё платье.

Улыбаюсь, примерно такого и ждала. Чёртов романтик.

— Значит, ты супергерой? — подначиваю его.

— Бежмен, — подыгрывает, и я не могу сдержать улыбку. — Что всё же выбрала в качестве подарка? — интересуется, а я пускаю смешок. — Что? — не понимает Даня.

— Сейчас увидишь, — говорю загадочно.

В зале душно. Понимаю, что скоро никто не заметит, если я сбегу отсюда, но пока ведущий восхваляет отца, показывая на экране, каким красавчиком он был в молодости, как построил свой бизнес и добрался до небывалых высот. Вижу, как мелькают мои фотографии, и не могу сказать, что меня это радует. Ни к чему лишний интерес. Но поскольку я единственный ребёнок, внимание всё равно будет. Ловлю на себе взгляды и прохожу к столу, за которым ждёт Лейла.

— Богдан, — расплывается мать в улыбке, поднимаясь, чтобы обнять сына. Она хорошая. Искренне любит мальчишку, которого когда-то обижали в детском доме. А теперь он вырос и превратился в принца. Которого скоро я намерена женить на… Стоп. Вспоминаю о какой-то мистической Даше и наклоняюсь к Богдану, чтобы не кричать на весь зал.

— Твоя мама сказала, что ты женишься на Даше.

Даня бросает удивлённый взгляд на Лейлу, пытаясь осознать только что сказанную мной глупость.

— Вы такая красивая пара, — зачем-то говорит его мать, переводя взгляды с него на меня. — Даже пришли сегодня в одном цвете. Только Богдан говорил мне, что не собирается на праздник. Видимо, хотел сделать сюрприз. Что ж, удалось!

— Ладь, — усмехается Богдан, что-то там себе понимая. — Я не могу жениться на своей сестре по этическим соображениям, во-первых, по отсутствию к ней каких-либо чувств, заставляющих вообще идти мужчину на такой страшный шаг, во-вторых, и в-третьих, у неё уже есть мужчина.

— Сестра? — поворачиваюсь к Лейле, ища поддержку.

— А ты о какой свадьбе говорила? — быстро моргала Лейла, и мне пришлось ретироваться.

— Ой, — схватила сумочку, лежавшую на моём стуле. Ведущий закончил, приятная мелодия разливалась по залу, и гости мерно гудели, общаясь каждый о своём, — мне надо к отцу.

Уверенной походкой шествую через весь зал, направляясь на небольшую возвышенность, где, словно на троне, восседает мой дорогой папочка. Он убеждал меня занять место рядом с ним, потому что мы семья, и я самый близкий для него человек во всей вселенной, но я отказалась, объясняя, что мне сейчас не нужно лишнее внимание. Он услышал. Он всегда меня слышал и никогда не настаивал.

Чувствую, как гости оценивают моё чувство стиля, наряд, причёску, косметику. Была бы их воля, они бы заглянули и под платье, чтобы оценить и там дочку Скрябина. Это цена известности. Детей всегда сравнивают со звёздными родителями, пытаясь определить их уровень крутости. Я не мой отец, это многие уяснили давно.

— Чудесно выглядишь, — он расплывается в улыбке, поднимаясь с места. Кивком головы здороваюсь с отцом Богдана, он среди приближённых к телу, что называется. Ну кто-то же должен сидеть за столом именинника в его полувековой юбилей.

— Спасибо, — целую отца, прижимаясь, чтобы обнять. — Вся в тебя, потому что сегодня ты просто великолепен. И не будь моим отцом, положила бы на тебя глаз, — усмехаюсь, и понимаю, что это ему льстит. Он всё ещё хочет продлить молодость.

Объятия размыкаются, и я лезу в сумочку за небольшим красивым конвертом, в котором и лежит подарок.

— Что это? — он принимает из моих рук крафтовую бумагу, немного удивлённый. Наверное, думал, что я остановлюсь на очередных часах, которыми его задарили, что можно открывать магазин, галстуке, запонках и прочем. Вместо этого я преподношу…

— Полёт на воздушном шаре? — кажется, отец до конца не верит в то, что держит в руках трёхчасовой сертификат на двоих с романтическим обедом в воздухе.

— Да, — пожимаю плечами, словно это именно мне пришло в голову. — Тебе не нравится?

— Необычно, — соглашается и снова тянется ко мне благодарить, целуя в щёку.

Возвращаюсь на место, и Даня интересуется, что же я всё-таки выбрала. Но отец берёт микрофон и объявляет во всеуслышание, что это полёт на воздушном шаре.

— Надо же, — усмехается Даня, и я сдерживаю улыбку. — Стащила у меня идею.

— Ты же не собирался дарить моему отцу подобную вещь?

— Я ограничился настольным канцелярским набором из нефрита.

— Какая скука, — усмехнувшись, потянулась к соку, отпивая, и увидела Гара, направлявшегося в нашу сторону. Он расстегнул пиджак, откидывая полу, и поправлял рукав, будто сейчас собирался кому-то врезать, а я чувствовала, как его приближение заставляет меня нервничать, потому что теперь я не знала, чего могу ожидать от собственного мужа.