Развод. Не простить измену

Глава 5

— С тобой, — холодно заметила я, а у самой язык едва поворачивался. Все тело стало липким и даже ладони скользили по джинсам.

Антон склонил голову к плечу и постучал себя пальцами по подбородку, как бы раздумывая, что мне ответить. Я снова схватилась за ручку чемодана.

— Они поживут с тобой. А я ухожу… — я шагнула к двери, но Антон резко выбросил руку вбок, упёр ладонь в косяк, преграждая мне дорогу. Он мужа пахло смесью табака, лёгкого, едва заметного, аромата секса и Аллы.

Ее духами с пачули и амброй. Тяжёлый, восточный аромат, который у меня выбивал слезу. И от этого запаха, что въелся к кожу моего мужа, становилось дурно. Голова плыла, а желудок провокационно вздрагивал.

— Куда ты пойдёшь? — насмешливо спросил Антон и облизал губы. — Предки давно свалили в любимую Индию, чтобы убогих там лечить. Подруг у тебя нет. А брат… Думаешь твой братец примет тебя в объятия?

Я прикусила губу. Антон был прав. Мне некуда было идти. Родители продали квартиру, когда окончательно из-за работы переехали в Дели. Они оба у меня были врачами и в молодости ездили по обмену в Индию. Я там родилась. Старший на четыре года брат русский знал, но слишком быстро вырос, чтобы иметь воспоминания о Индии. И да. С ним у меня были такие себе отношения. Из-за Антона.

Стас не принял мой выбор. Ещё когда я встречалась с Антоном, он постоянно ему угрожал, что если с моей головы упадёт хоть волос… А потом уже, после замужества, все совсем испортилось. Стас очень ответственный и патриархально старомодный мужчина. Он всю жизнь занимался работой в социальной сфере и планировал сейчас баллотироваться в партию экологов. Из-за этой цели его жизнь всегда была полна ограничений. Он жил настолько благопристойно, что даже меня это иногда бесило: не выражать эмоций на публике, на мероприятиях, которые он устраивал, никогда не было возможности с кем-нибудь связаться по мобильному, потому что на входе надо было сдавать их, а если он был гостем, то ничего кроме воды зачастую не пил и отказывался от обедов и прочего.

Мания преследования, желания брата не поставить ни одного пятна на своей репутации шли вразрез с методами Антона в бизнесе, когда и взятку надо было дать, и немного схитрить.

Окончательно Стас порвал все отношения со мной больше двух лет назад. Брат говорил, что так ведут бизнес, как мой Антон — отмывают деньги. Может быть, врал и просто искал повод перестать общаться, но…

Но Антон был прав. Мне некуда было пойти.

— Я лучше на вокзале буду ночевать, чем рядом с вами, — прошипела я и толкнула руку мужа от двери. Антон усмехнулся и поймал меня за запястье, дёрнул на себя. Я пролетела эти несколько шагов и впечаталась в грудь мужа. Антон резко развернулся, и я оказалась прижата спиной к второй створке двери.

— Так подумай, что скажет братец, когда завтра все газеты будут трепать о том, что его сестрёнка с бомжами на вокзале…

Я замахнулась, чтобы ударить Антона по щеке. Но муж перехватил и вторую мою руку. Сдавил пальцами одной своей. Приблизился, навалившись на меня всем телом. Я отвернулась. Меня выворачивало от него. Я готова была начать блевать прямо в спальне. Внутри пружина, которая отвечала за самосохранение, вдруг лопнула, и я дёрнулась. Рванула на себя руки, чтобы освободиться.

— Не смей ко мне прикасаться, — выдавила я, и спазм сковал горло. Я запрещала себе рыдать. Я ненавидела себя за то, что все ещё была здесь.

— Противен стал? — дыхание Антона с ароматом табака коснулось меня, и я снова дёрнулась зажать лицо ладонями. — А что изменилось? Только то, что ты знаешь. А ведь все это время, пока ты не знала, я не делал ничего другого. Так же приезжал, обнимал. Только ты не знала, с кем я был до этого.

— Замолчи… — слова клокотали в горле. Я оттолкнулась спиной от двери, стараясь вырваться, но Антон больно впечатал меня обратно в дверное полотно. — Ты чего ждёшь? Что я как собачонка стану слушаться? Команды выполнять? Может, мне ещё язык от счастья высунуть, что в моем доме будет жить любовница мужа?

— Не груби… — хрипло сказал Антон, задевая губами мое ухо. От привычного бархатного шёпота обычно бежали мурашки, а сейчас я ощутила такое чувство гадливости, что с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать. — Ты сейчас выбросишь всю свою романтичную хрень из головы и спустишься накрыть ужин…

Он что, мне предлагал ещё за ними и поухаживать? Он совсем обезумел от своей власти? От статуса?

— Нет… — медленно протянула я, смотря в холодные светло-серые глаза мужа. Я пыталась найти в них хоть каплю осознания, но нет. Антону было наплевать.

— Да, моя родная… — усмехнулся он, больно задевая своей щетиной мою гладкую кожу на виске. И снова ничего не дрогнуло. Мне был противен муж. Его слова, прикосновения снимали с меня кожу. Я ненавидела человека, которому подарила самое ценное в этой жизни — свою любовь.

Себя.

А он просто взял и выбросил этот дар. Ему было наплевать, кто с ним в постели. Ему безразлично было, с кем заводить ребёнка.

Он словно унижал меня всеми этими поступками. Хотел втоптать в грязь.

За что он меня ненавидел?

— Отпусти… — я снова дёрнулась и толкнула мужа в грудь. Антон вдруг отшатнулся и рассмеялся. Пьяно, дико.

— Если ты только попробуешь уйти из дома, Ань… — муж утер глаза рукавом. — Завтра же весь интернет будет судачить о видео с участием сестрёнки будущего депутата. Об очень интересном видео.

Мое сердце стукнулось о рёбра. Из лёгких исчез весь воздух, а в груди дыра на месте сердца стала ещё шире.

Как мог Антон так со мной поступить? Он же обещал, что никто не узнает. Он же сам говорил, что любой мог оказаться на моем месте. Он же…

Предатель.