Развод. Не простить измену

Глава 9

Слова вырвались из горла клокочущими звуками. Я просто сама не могла поверить в то, что только что ляпнула. Но это первое, что приходило на ум при взгляде на платье, которое очень непритязательные жители Калифорнии назовут бикини. И Антон хотел, чтобы жена бизнесмена, семьянина появилась в этом наряде на вечере у инвестора?

Нет. Он однозначно меня решил вместо шлюхи использовать. А что, раз матери для ребёнка любовницы не получилось, пусть хоть так пользу принесу.

Мои губы затряслись. Я медленно свернула в комок платье и швырнула его обратно в пакет.

— Ань, ты опять все выворачиваешь, — устало сказал Антон и почесал мизинцем левую бровь. — Это всего лишь платье…

— Для шлюхи… — сдавленно сказала я, глядя в одну точку.

— Да причём тут это? Ты все переворачиваешь, из всего создаёшь проблему! — зарычал Антон, и у меня по коже прошёлся мороз. Ненавижу. Задушить хочу собственными руками за то, что унижал меня все время.

— Я должна понравится инвестору в этом? — тихо без эмоций сказала я и приподняла пакет с платьем.

— А что такого? Хорошее платье… — Антон как будто глумился надо мной. Не осознавал всего масштаба унижения и неприязни.

— Для девочки по вызову… — отрезала я. — А если противиться стану, опять таблеточками от головной боли угостишь?

Антон шагнул ко мне, сдавил плечи.

— Ты что несёшь? — спросил он, приближаясь так близко, что его дыхание с ароматом кофе коснулось меня.

— Очевидное… для чего я тебе на этом вечере? Что, решил раз нечего с меня не взять, так для партнёров подойду? Это тебе Алла подсказала?

Лицо Антона побагровело. Глаза затянуло бешеным блеском.

— Или ты с ней такое проворачивал уже? — мне казалось я потеряла весь страх, инстинкт самосохранения отключился, и я несла все, что думала. — Она не подходит инвестору? Потасканная, наверно, уже?

Антон оттолкнул меня к мольберту, видимо, сам испугавшись своей реакции. Я обняла себя за плечи, на которых остались отпечатки его пальцев.

— А зачем ты ее притащил к нам в дом? Ей мало того, что ты уже купил ей? И машины мало? И… — мой голос звучал так безжизненно словно я и не была жива. Словно из меня всю жизнь вытянули эти двое чудовищ.

— Я продаю ее дом. Мне деньги нужны на бизнес и инвестор… — холодно признался Антон и умолк, недоговорив.

— Ага, значит у Аллы забрать недвижимость, а меня решил заставить поработать девочкой по вызову? — все не могла успокоится я и наверно, довела Антона, потому что он налетел на меня, его пальцы впились мне с талию, почти до боли сминая кожу, а голос прошёлся по нервам:

— И думать забудь о таком! — зарычал Антон. — Ты моя! И я любому глаза выжгу если только кто-то обратит на тебя внимание. Ты думаешь развод даст тебе свободу?

Глаза Антона стреляли молнии и блестели почти как грозовое небо.

— Да ты навсегда останешься моей. Я с любого шкуру спущу если только пойму, что он кто-то больше чем друг… — Антон сжимал меня все сильнее в своих руках. Под его рубашкой ходила прерывисто грудь словно он бежал стометровку.

— Ты не имеешь никакого права… — прошипела я. — Ты предал меня. Ты нарушил святость нашего брака!

— Я имею все права на тебя! — резко рыкнул Антон, и я, не выдержав, взмахнула рукой. Секунда на раздумье, и моя ладонь влетела в щеку мужа со звонким звуком, который разлетелся по стенам студии.

— Ты ничего не имеешь! — чуть ли не по слогам произнесла я. — Ты потерял все своё влияние на меня, мое к тебе уважение как только предпочёл другую. И не просто другую, а мою подругу. С которой я все детство вместе, с которой я за одной партой сидела, с которой…

Слова кончились, а мы как два зверя смотрели неотрывно друг на друга, готовые растерзать.

— Ты никто мне. От твоих желаний или намерений ничего не зависит. Мне плевать на них, — стояла я на своём. — Мне плевать на тебя.

Я все же сказала это. Я выдала всю боль, которая саднила на душе. Но Антона это никак не останавливало. Он продолжил сжимать меня своими руками, и от близости этой меня подташнивало. В голове всплывали картинки того, как он вот этими губами целовал мою подругу, как этими руками он сжимал ее в объятиях.

Чувство тошноты становилось все отчетливее, и я забилась в руках мужа, стараясь разорвать прикосновение.

— Все сказала? — холодно уточнил Антон, не отстраняясь и не обращая внимания, как я лупила его по предплечьям, желая освободиться. — А теперь ты выслушаешь меня…

Антон наклонился к моему лицу, приблизился к уху и шёпотом, который сдирал с меня казалось, что кожу, признался:

— Ты моя собственность. С первого взгляда, с первого поцелуя, с первой ночи. Это я имею на тебя все права. И юридически и морально. Я твоя первая любовь, твой первый мужчина и только я могу решить, что между нами все кончено…

От этих слов я задохнулась. Антон рассуждал как законченный тиран. Ему словно нравилось подчёркивать то, что он везде и во всем был у меня первым. Как будто таким образом он ставил принадлежность, печати.

Я холодела. Мое сердце ритмично отбивало поминальную мелодию. Дыхание прерывалось. А ладони вспотели.

— И ты будешь делать так, как я скажу и что я скажу, — подвёл черту Антон. — Скажу прыгать, ты спросишь как высоко, скажу просить, ты уточнишь на коленях или со сложенными руками. Прикажу…

Я ударила мужа в грудь. Антон разжал руки, наблюдая как по моему телу прошлась дрожь, а потом, как я согнувшись пополам пыталась отдышаться, смириться с тем, что муж чудовище. Антон удостоверился, что я прекрасно его поняла и бросил мимоходом:

— И если ты не появишься сегодня на вечере, можешь попрощаться со студией. Я как арендатор помещения вышвырну тебя с голой задницей. Даже кисточки свои собрать не успеешь.

— Ты унижал меня своим пренебрежением. Ты заставлял меня сомневаться в том, насколько я хороша. Ты делал все возможное, чтобы я почувствовала себя непривлекательной. Не только для тебя, но и для любого мужчины.

Мой голос дрожал. Я смахивала запястьем с лица капли слез и не понимала, почему мне важно было все это Толе высказать. Я словно старалась исповедоваться перед концом.

Нашей с ним жизни.

— Лесь, я ведь тебе объяснял, — произнёс Толя. — Ты же вот любишь бананы. А если будешь их есть каждый день? Тебе они надоедят. Вот и твоё тело мне надоело.