Развод в 50. Муж полюбил другую (СИ)

Глава 8

Она не заканчивает фразу, хватает телефон и начинает что-то лихорадочно печатать.

— Лейла! — раздраженно одергивает её Рамазан. — Отложи телефон, мы разговариваем о важных вещах!

— А я и разговариваю, — неожиданно спокойно отвечает она, не отрывая взгляда от экрана. — Просто проверяю кое-что.

Она поднимает голову, и на её лице странное, почти деловое выражение:

— Так, и как это повлияет на мою карьеру блогера? — спрашивает она, и я не узнаю свою дочь. — Потому что, знаешь, развод родителей — это драма, это контент. Но если я представлю это с нужного ракурса, мои подписчики будут в восторге.

Рамазан выглядит так, словно его ударили.

— Лейла, ты не можешь выставлять нашу семейную ситуацию на всеобщее обозрение! — его голос повышается, и я вижу, как наливаются кровью его скулы.

— Почему нет? — она пожимает плечами. — Ты разрушил нашу семью, а я хотя бы извлеку из этого пользу. Кстати, сколько ей лет, твоей… Зумрут?

Фарид, который до этого молчал, внезапно задаёт вопрос:

— А как это повлияет на нашу долю в компании? — его голос звучит удивительно деловито. — У меня были планы после университета войти в управление, мы обсуждали это, помнишь?

Рамазан моргает, явно не ожидавший такого поворота.

— Фарид, компания по-прежнему останется в семье, — начинает он. — Твои перспективы никак не изменятся…

— Уверен? — перебивает его сын. — Потому что если у тебя будет новый ребенок, новая семья, распределение активов может измениться. Я хочу знать конкретно, какая доля компании гарантированно будет моей.

Я сижу, оглушенная реакцией своих детей.

Где слезы, где истерики, где отчаяние?

Вместо этого — холодный, почти циничный расчёт. Когда они успели стать такими?

Рамазан переводит взгляд на меня, словно ищет поддержки, но я лишь качаю головой. Это его разговор, его объяснения.

— Давайте не будем сейчас говорить о деньгах и компании, — пытается он вернуть разговор в нужное русло. — Главное, чтобы вы понимали, что мы с вашей мамой всегда будем любить вас, что бы ни случилось. Просто мы больше не будем жить вместе.

— А где ты будешь жить? — спрашивает Лейла, продолжая что-то печатать в телефоне.

— Я снял квартиру, — отвечает Рамазан. — Когда мы с Зумрут поженимся, купим дом.

Поженимся.

Это слово резонирует во мне, отдаваясь болезненным эхом. Он уже планирует новую свадьбу, новую жизнь.

— Так когда мы познакомимся с ней? — спрашивает Лейла, и её голос звучит почти равнодушно. — С будущей мачехой и сводным братом или сестрой? Кстати, она уже знает пол ребенка?

Рамазан качает головой:

— Пока рано, но…

— Пап, — прерывает его Фарид, — я хочу чётко понимать свои перспективы. Ты обещал, что после окончания университета я займу место в совете директоров. Это остаётся в силе?

Я смотрю на своих детей и не узнаю их. Где те ранимые, чувствительные подростки, которых я знала?

Передо мной — молодые люди, расчетливые и прагматичные, думающие прежде всего о себе.

Может быть, это защитная реакция?

Может быть, внутри они разрываются от боли, но не показывают этого?

— Фарид, я своих обещаний не нарушаю, — резко отвечает Рамазан. — Место в компании за тобой, как мы и договаривались.

— А у Зумрут не будет претензий? — настаивает сын. — Насколько я знаю закон, ее ребенок будет иметь такие же права на наследство, как и мы.

Рамазан выглядит злым и раздраженным:

— Прекратите говорить о деньгах! Речь идёт о нашей семье, о том, как мы будем жить дальше.

— А как мы будем жить дальше, пап? — с вызовом спрашивает Лейла. — Ты бросил маму после тридцати лет брака ради какой-то молоденькой, которая, держу пари, годится тебе в дочери. Так что не читай нам лекции о семейных ценностях, окей?

Дочь немного ошиблась, Зумрут тридцать два, а Рамазану пятьдесят. Разница восемнадцать лет…

Я вижу, как Рамазан сжимает губы и желваки ходят на его скулах — верный признак, что он вот-вот взорвётся. Но вместо этого он глубоко вдыхает и говорит тихо:

— Я понимаю, что вам нужно время, чтобы принять эту ситуацию. Я не прошу, чтобы вы одобряли мой выбор. Я просто хочу, чтобы вы знали, что я по-прежнему ваш отец и люблю вас.

Молчание, повисшее в гостиной, можно резать ножом. Наконец Фарид поднимается с дивана:

— Я поднимусь к себе, — говорит он сухо. — Мне нужно подумать.

— Я тоже, — подхватывает Лейла. — И мне нужно записать сториз, пока эмоции свежие. Чистый контент!