Развод. Вспомни, как мы любили

глава 2. Ты отказываешься от меня

— Я не знаю, чего ты ждешь, — закрываю ведерко мороженого, — кроме развода, дележки имущества…

И самой противно от своих же слов.

Меня не должна была коснуться такая ситуация. Это какой-то бред.

И как-то у меня все происходит нетипично.

Мужики обычно тянут баб в койку, а потом уже жена случайно с этим сталкивается. Приходит раньше с работы или узнает все через переписку.

А у меня муж физически не изменял, но влюбился.

И, похоже, влюбился, как подросток, у которого мозги текут от гормонов.

— Или ты залупишься сейчас и устроишь мне увлекательный вираж с разводом, судами, скандалами? — разворачиваюсь к молчаливому Виктору.

Ножки стула неприятно скрипят о белый кафель.

— Нет, — качает головой. — Маш, я понимаю… Слышать такое… Мне самому тошно. Я не вижу выхода.

— Если это великая любовь, то надо лететь к своей любимой птичке, — смеюсь я. — Нет? Или как? Вить. У тебя сердечко рвется из груди, спать ночами не можем, к жене остыл и видишь в ней… то ли мамку, то ли сестру…

Перевожу дыхание и рявкаю:

— Что ты смотришь на меня так?! Это развод! Виктор! Не хочет он терять семью! Или я должна дать тебе разрешение пойти налево с твоей любимкой?

— Я этого не говорил.

— Да вот только я тебя не понимаю, — сжимаю ложку. — Очень, конечно, благородно, что ты у меня такой совестливый не затащил свою любовь в койку! Мне от этого легче должно стать? Чего ты от меня ждешь?!

Встаю, резко отодвигая стул.

— Двадцать лет, Виктор! Я с тобой двадцать лет! — откидываю ложку. — А у тебя новая любовь нарисовалась? У нас трое дочерей!

— Я в курсе, — сводит брови вместе до глубокой морщинки на переносице.

Я кидаюсь к окну, как загнанный зверь, прижимаю ладонь ко рту и дышу через нос. Медленно и судорожно.

А затем разворачиваюсь к Виктору:

— Кто она?

Да, я хочу знать, кто моего мужа так очаровал, что он вошел в фазу второй дикой молодости, которой наплевать на детей, жену, двадцать лет брака.

Какая-нибудь малолетка? Красивая, юная, с гладкой кожей и без лишнего грамма жира?

— Что ты молчишь? Ты же хотел серьезного разговора по-взрослому!

— Я не думаю, что это тебе как-то поможет сейчас.

— Говори, — цежу я сквозь зубы, — я ее, похоже, знаю, раз ты сейчас хвост прижал.

— Махатова Лариса, заведующая отделом логистики, — Виктор смотрит на меня исподлобья.

— Ты, мать твою, издеваешься…

Нет. Это не юная красотка-практикантка. Не молодая хищница-секретарша.

И да, Ларису я знаю. Не близко, но мы пересекались с ней на нескольких корпоративах. И да, она недавно ушла, и Виктор искал ей замену.

Я думала, что он был расстроен ее увольнением, потому что она хороший спец, а на деле оказалось, что он влюбился в нее.

Женщина она одинокая. Тридцать пять лет. Красивая и ухоженная. Очень приятная в общении, тактичная и сдержанная. И, наверное, умная, раз стала заведующей целого отдела, который занимается логистикой.

Но и я ведь не дура.

И не уродина, чтобы у Виктора была отмазка, что я себя запустила и поэтому его внимание переключилось на “богиню”.

— Маш, мне жаль.

— И это ты будешь говорить нашим дочерям, что разлюбил их маму, — глухо рычу я.

А затем я срываюсь на крик. Просто кричу на Виктора, который медленно сглатывает, принимая все мое отчаяние и ярость.

— Двадцать лет! И вот так ты решил мне отплатить?!

Я кидаюсь на него, толкаю в грудь, и слезы застилают глаза мутной пеленой.

— Влюбился?!

— Маш…

— У нас три дочери! Нам под сорок! Тут не влюбляться надо! — бью его в грудь! — Мерзавец!

Я отталкиваю его и бросаюсь прочь из кухни.

— Маша! — он следует за мной твердым шагом. — Ты куда?!

— Пошел к черту!

Лучшие годы потратила на него! Какая банальность и какая правда в этих словах! И я не могу описать то, что чувствую сейчас. Меня просто рвет на части. На кровавые ошметки.

Виктор полюбил другую.

— Прекрати, — он хватает меня за руку в прихожей и рывком разворачивает к себе, чтобы потом прижать к стене. — Возьми себя в руки.

— Ты возьми себя в руки! — кричу ему в лицо, и слюна брызжет на его мрачное и бледное лицо. — Хотя уже поздно! Самое время валить к своей прошмандовке! Либо ты уйдешь, либо я! Видеть тебя не хочу!

— Я тебе не изменял!

— Да лучше бы изменял! Лучше бы у тебя была тупая молодая содержанка для хорошего настроения!

— Не в моем характере!

Под мои крики тащит в гостиную, игнорируя мои неловкие и слабые удары.

— Маша! — кидает меня на диван. — Я тебе из дома не выпущу в таком состоянии! Ты взрослая женщина! Успокойся!

— Заткнись! — взвизгиваю я. — Взрослая женщина?! Да! Невероятно взрослая! Под сорокет! Решил оставить меня с тремя дочерьми, а сам навстречу новой любви?! К свободной женщине!

— Я так не могу жить! — повышает голос. — Понимаешь?! Я хотел переболеть! Но у меня не выходит, Маша! Меня переклинило!

И смотрит на меня так, будто ждет, что я взмахну волшебной палочкой и исцелю его от наваждения. Или как минимум с пониманием улыбнусь ему. Или дам зеленый свет на любовь на стороне.

Он этого ждет?

— Это развод, Виктор, — шепчу я. — И люби кого хочешь.

— Мы должны сейчас оставить эмоции в стороне.

В груди дыра. Черная, бездонная дыра, которая засасывает меня в дикое отчаяние.

— И я не отказываюсь от дочерей, Маш.

— Ты отказываешься от меня, — шепчу я, вглядываясь в его темные глаза. — Нет. Ты уже отказался. Я столько прошла с тобой, столько пережила… А ты…

— Сердцу не прикажешь, Маш, — садится на подлокотник кресла и закрывает глаза. — К этому разговору я шел полгода.