Развод. Вспомни, как мы любили

Глава 50. Утята

Невозмутимое лицо и галстук с ярко-желтыми утятами.

Виктор все-таки нашел и купил его, а у меня, кажется, дергается глаз, потому что эта жуткая дешевая фигня никак не гармонирует со строгим костюмом из серой шерсти.

Я хочу встать, обойти стол и сорвать этот стремный галстук с криками “такое недопустимо!”, но я молчу и и не могу отвести взгляда от веселых и ехидных утят.

Я даже сжимаю кулаки на коленях.

— Маш, ты в порядке? — спрашивает Виктор. — Ты что-то бледная.

Поднимаю взгляд, и он улыбается:

— Водички плеснуть?

Тянется к бутылке с водой.

Нотариус тем временем выкладывает передо мной и бородатым Ивановым Василием, который покупает у меня студию, договора о купле-продаже.

— Какой у вас, надо сказать, — задумчиво замечает Василий, — интересный галстук.

— Мне тоже нравится, — Виктор открывает бутылку. — Он еще на резиночке. Очень удобно.

У меня сейчас точно крышечку сорвет, и я тихо переспрашиваю:

— На резиночке?

— Да, — Виктор кивает и наливает воды в стакан.

Отставляет бутылку и, вглядываясь в мои глаза, оттягивает галстук, демонстрируя резинку.

— Я тоже люблю необычные галстуки, — Василий внезапно с большой тоской вздыхает. — Но жена ругается каждый раз.

— Мне повезло, я в разводе, — Виктор переводит на меня многозначительный взгляд.

— Прошу прощения, — Василий смотрит на меня. — Виктор же с вами в разводе, Мария. Я не хотел.

— О, не переживайте, мы с ним пришли к миру и согласию, — отвечаю я, а у самой голос дрожит от перенапряжения и гнева. — И да, я тоже считаю, что галстуки должны сочетается со всем образом, но… мы же в разводе.

— Именно, — подтверждает Виктор.

Устраиваем дуэль на взглядах. Вслух я не могу сказать, что он ведет себя, как упрямый дурак, которого стоит хорошенько стукнуть по голове.

— Водички, — Виктор придвигает ко мне стакан. — Или окно открыть? Тебе, может, душно?

— Ознакомьтесь, — нотариус прерывает наше молчаливое напряжение и садится в кресло. — Это те же договора, что я присылал на почту, но все перепроверьте.

— Соглашусь, что надо все перепроверить, — Василий подхватывает свою копию договора. — Тут с моими знакомыми такая история некрасивая случилась. Их бабушку мошенники оставили без квартиры. Представляете? Бабушка переехала к ним, и через пару месяцев они разводятся, — замолкает и шепчет. — Что же это я опять о разводе.

— Не беспокойтесь, — Виктор заправляет галстук под пиджак. — У нас острая фаза прошла.

— Да, прошла, — я тянусь к договору, не отрывая взгляда от галстука, как зачарованная.

Затем я встряхиваю волосами, делаю вдох-выдох и обращаю взор на договор:

— Мне нет никакого дела до этих утят…

Замолкаю, когда понимаю, что высказала свое недовольство вслух.

— Я могу снять, если они тебя отвлекают, — тихо отвечает Виктор и слегка на меня прищуривается.

— Ой, не стоит, — отмахиваюсь я. — Все в порядке

Нотариус сидит, сцепив руки на столе в замок, и молча за нами наблюдает. По его лицу не понять, за кого он.

За утят или против?

Хотя, наверное, за утят. Что-то мне сейчас подсказывает, что и у нотариуса есть несколько нелепых, но любимых галстуков, которые выбешивают его жену до трясучки.

Мужчины в некоторых моментах друг на друга похожи.

И женщины тоже. Не знаю ни одной, которая бы писалась кипятком от аляпистых галстуков с сомнительными принтами.

Да к черту.

— Извините, — откладываю договор и встаю.

Через пару секунд я уже напротив Виктора, который в кресле разворачивается ко мне:

— Что случилось?

Я молча стягиваю с его шеи галстук с утятами, складываю его под пронизывающим и острым взглядом и прячу в сумку.

Также молча возвращаюсь на свое место.

— Даже развод не спасет мужчину от женской непримиримости, — Василий перелистывает договор.

— Все, а теперь вернемся к нашим баранам, — беру договор и убираю локон за ухо.

Замечаю боковым зрением взгляд Виктора, который внимательно наблюдает за каждым моим движением, как хищник из тени.

Касаюсь серьги и углубляюсь в чтение.

Я тут все же за тем, чтобы продать студию.

Однако через минуту чтения, я торопливо пролистываю договор, бегло пробегаюсь по строчкам и протягиваю договор Виктору:

— Слушай, ты тоже перепроверь.

И хлопаю ресницами, прикидываясь немного дурочкой, которой я никогда не была. Я ведь читать умею, но вот это “я все сама умею” сыграло со мной злую шутку, а Виктору нравится быть сильным и умным павлином с красивым пышным хвостом.

Виктор приосанивается, медленно вытягивает из моих пальцев договор и говорит:

— Конечно, я его изучу.

И, боже, сколько в его голосе глубины сейчас и мужского эго. Я надавила на его эрогенную точку, и он, наверное, сейчас готов сотни договоров изучить и перепроверить.

Почему я только к сорока понимаю, что важно мужчину не только направлять, воспитывать, но и стоит пройтись ласковой ладонью по его эго?

Виктор забрасывает ногу на ногу, откидывается назад и опускает цепкий взгляд на договор.

— А я выпью водички, — подхватываю стакан и мило улыбаюсь нотариусу, — пока бывший муж занят делом.