Развод. Вспомни, как мы любили

Глава 45. Ты хорошо выглядишь

Три недели спустя.

— Привет, — Виктор наклоняется ко мне и невесомо целует в щеку.

От него веет снегом и древесным парфюмом.

— Привет, — отвечаю я.

На его пальто влажные пятнышки, а на волосах тают снежинки в крохотные капельки. Он стягивает шарф:

— На улице снег.

После того разговора он ушел, и вместе с ним надрыв из души. Больше нет злости, ревности и сожаления о прошлом.

Встречи и разговоры с ним не причиняют мне больше боли, но и равнодушия нет. Я сейчас воспринимаю Виктора не как бывшего мужа, а как мужчину, с которым нас больше не связывает штамп в паспорте. У него есть своя жизнь, и сейчас отчасти для меня незнакомец.

Я, наверное, для него тоже незнакомка, потому что взгляд у него сейчас иной. В нем есть любопытство.

— А мы с твоей мамой успели, — мило улыбаюсь я, — и под снег не попали. Только забежали, и он начался.

Приглаживает волосы:

— Повезло. А маму где потеряла?

— В уборной.

— Понял.

Снимает пальто. Вокруг нас — родители и родственники других девчонок и ребят, которые сегодня выйдут на сцену.

— Хорошо выглядишь, — перекидывает пальто через руку.

— Спасибо. Ты тоже.

— Я старался, — улыбается и шагает к стойке гардеробной.

Твидовый серый костюм-тройка и бордовый галстук, завязанный не тем узлом, которым я годами украшала Виктора.

И надо же, выглядит мой бывший муж хорошо и аристократично.

Наблюдаю, как гардеробщица забирает его пальто с шарфом и протягивает номерок.

— Ну, ты посмотри на него, — ко мне подплывает Валентина и скрещивает руки на груди, дожидаясь, когда Виктор подойдет к нам неторопливым шагом. — Как красуется. Ну, прямо на подиуме.

— И я тебя рад видеть, мам.

А он правда хорош среди потока уставших мужчин и женщин, и смотреть на него приятно.

Красивый зрелый мужик в отличной форме, с правильной осанкой и плавным хищным шагом.

— Хороший костюмчик, — Валентина одобрительно похлопывает его по груди. — На директора школы похож. Такого, знаешь, дотошного и вредного.

— Спасибо, мам.

— Всегда пожалуйста, — Валентина широко улыбается и берет меня под локоть. — Какие у нас места и ряд?

— Второй ряд, шестой, седьмой и восьмой места, — отвечает по другую сторону от нее Виктор.

Идем мы неторопливо, и я немного прихрамываю. Под сапожками — тугой эластичный бинт.

— Как так получилось, что одна — ведьма, вторая — принцесса, а третья — снеговик? — задумчиво спрашивает Валентина. — Ладно ведьма и принцесса, но снеговик?

— И при чем Лиза сама захотела быть снеговиком, — флегматично отвечаю я. — Она яростно добивалась этой роли. Ей предлагали фею, но она уперлась, что будет снеговиком.

— Дети, конечно, умеют удивлять, — Валентина косится на Виктора. — Хоть стой, хоть падай.

— Они втроем вынудили дать Лизе снеговика, а иначе они отказались бы от своих ролей, — смеюсь я.

— И мальчик, который должен был быть снеговиком, стал котом, — Виктор вздыхает. — А кота, внимание, в сценарии не было.

— Вот это страсти, — качает Валентина головой.

Мы поднимаемся на второй этаж и шагаем к актовому залу, попутно здороваясь с другими родителями.

— Вы тут самые красивые, — шепчет на ухо Валентина. — Прям аж неловко.

Валентина первой идет между рядами, занимает шестое место, и тут я понимаю, с чего вдруг так она рванула вперед.

Чтобы я и Виктор сели рядом, а не с двух сторон от нее. Хитрит. На мой взгляд, которым я ей говорю, что я раскусила ее план, она мило улыбается.

— Вы в своем репертуаре, — наклоняюсь к ней, когда сажусь.

— О чем речь? — с наигранным удивлением спрашивает она.

— О чем шепчетесь? — Виктор опускается на сиденье, откинув полы пиджака, и смотрит на меня. — Очередные секретики?

Я ловлю себя на мысли, что хочу поправить Виктору галстук. Он немного съехал вправо.

Я аж дыхание задерживаю и закусываю нижнюю губу, а затем мои руки сами тянутся к галстуку. Поправляю узел, приглаживаю галстук и поднимаю взгляд.

Вокруг толпа людей, шум суеты, голоса, а я на несколько секунд выпадаю из реальности под учащенным сердцебиением.

— У тебя… галстук немного… — убираю руки с его груди. — Ну, ты понял…

— Спасибо, — улавливаю в голосе Виктора тихую хрипотцу, и я отворачиваюсь к сцене.

— Конфетку будешь? — Валентина протягивает мне карамельку в красной обертке. — Что у вас там стряслось?

— Галстук, — сипло отвечаю я и надеюсь, что моего румянца не видно под тусклым искусственным светом. — Галстук поправила.

— Ясно, — тянет Валентина и повышает голос. — Вить, конфетку будешь?

— Нет, мам, спасибо, — глухо отвечает он.

— Чего это с ним? — Валентина переводит на меня взгляд. — Такой сурьезный стал.

Выдыхаю, когда свет тухнет.

— А вон наш снеговик, — шепчет на ухо Виктор.

Я замираю перед его выдохом, что прокатывается по шее влажным теплом и медленно перевожу взгляд на Лизу, которая выглядывает из-за портьеры в костюме снеговика из окрашенного в белый цвет поролона. Валентина машет рукой, но снеговичок прячется.

— Ты сменила парфюм? — едва слышно спрашивает Виктор.

— Да, — сдавленно шепчу я.

— Я думал, показалось, — отвечает Виктор в темноте.

— И как тебе? — задаю я смелый вопрос и немного приподнимаю подбородок.

— Мне нравится, — его дыхание вновь обжигает меня и он отстраняется.

Сердце ухает в груди, и я медленно выдыхаю. Сжимаю вспотевшие ладони на коленях, и по мне проходит волна жаркой слабости.

Это не волнение юности. Эта дрожь поднялась из глубины, мягко окатила меня и затихла в ожидании нового шепота или выдоха у лица.

— Кстати, я сегодня девочек забираю к себе, — ко мне наклоняется Валентина. — Ты же помнишь, да? У нас планы. Тортик, фильмы и пижамная вечеринка.

— Разве сегодня? Разве не на следующие выходные?

— Да, — уверенно говорит Валентина. — Ничего не знаю, я тортик сегодня испекла.