Рождественский пирог

Глава вторая

Поезд тронулся, а место рядом со мной до сих пор оставалось свободным, несмотря на то что приближался сочельник и вагон был полон. Я запихнула корзину с Джики как можно дальше от прохода.

Девушка из обезьяньего питомника, с которой я беседовала по телефону, показалась мне очень дружелюбной и, когда я высказала свои сомнения по поводу способности Джики питаться как все нормальные обезьяны, проявила полное понимание. Однажды Джики, увидев ночную бабочку, бьющуюся в стекло абажура настольной лампы, так испугался, что спрятался под одеяло и завизжал от ужаса. Чтобы успокоить бедное животное, мне пришлось отдать ему мороженое из своих запасов. Услышав это, обезьянья специалистка рассмеялась и пообещала, что не пройдет и недели, как Джики будет есть все ползающее и летающее в его поле зрения.

Я взглянула на багажную полку и подумала, что же делать, если Дэйви не встретит меня на станции, — такую кучу багажа мне одной утащить не под силу.

В тот день, когда мы с Джесси договорились идти за покупками, Тролль согласилась сама запереть магазин и присмотреть за Джики, так что уже в пять часов я стояла под дверью цветочного салона, сжимая в руках нехилую пачку купюр, оставленную мне Дэйви.

Ровно в пять выпорхнула Джесси и тут же запихала меня в такси. Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась в модном парикмахерском салоне в Сохо, до смерти перепуганная. Лысый стилист по имени Рассел, в кожаных штанишках и обтягивающей майке, приветствовал Джесси дружеским поцелуем и восхищенными воплями. После этого они долго обменивались комплиментами, а я тряслась от страха.

С меня стянули пальто, облачили в черную блестящую пелерину и усадили в старомодное (весьма неудобное) кресло, которое вызывало очень неприятные ассоциации с кабинетом гинеколога. Меня не переставала мучить мысль, что кресло сейчас опрокинется и явит миру мое бельишко.

— Ну, Рассел, что скажешь? — спросила Джесси, когда они наконец прекратили обниматься и чмокаться.

Оба внимательно изучили мое отражение в зеркале, а я собралась с силами и предложила слегка подровнять волосы. Зря старалась — если бы я молчала, эффект был бы такой же.

— Радикально! Несомненно. Совершенно новый цвет и радикально, радикально, ра-ди-каль-но, — пропел Рассел и щелкнул ножницами.

— Насколько радикально? — пропищала я.

Джесси зловеще рассмеялась и велела мне ни о чем не волноваться:

— Рассел — гений. Так что расслабься и получай удовольствие.

Ха, подумала я. Да я лучше соглашусь зуб удалить. Тем не менее я безропотно позволила отдать себя на заклание колористу.

— А еще надо успеть по магазинам! — радовалась Джесси. — Значит, так. Щедрый Дэйви оставил тебе кучу деньжищ, и я предлагаю составить небольшой гардероб, в который войдет и вечернее платье, а не бухать все на одну вещь, которую ты вряд ли наденешь дважды. Что скажешь?

— Ну… м-м-м…

— Вот и славно. Тогда я отправляюсь на поиски одежды и оставляю тебя тут. Ты какой размер носишь? А обувь? Хорошо. А в каком состоянии твое белье? Ох, и я надеюсь, ты не слишком привязана к образу библиотекарши-замухрышки? Потому что я уверена: мы можем найти тебе амплуа и получше.

Большая часть посетителей парикмахерской рассматривала меня с нескрываемым интересом, и я буквально пылала от стыда.

— Джесси, ты не могла бы говорить еще громче? — пробормотала я.

К моему изумлению, почти все присутствующие тут же начали давать советы, куда Джесси лучше пойти за покупками.

— О, полная смена имиджа, как интересно…

— Ах, как бы я хотела, чтобы мне кто-нибудь такое устроил.

— Сейчас отличные распродажи в…

— Если ищете обувь, я видела отличные сапожки в «Хоббс».

— Если назовете в «Браунс» мое имя, вам дадут десять процентов скидки.

Джесси со смехом всех поблагодарила, поцеловала меня в щеку, пообещала вернуться через пару часов и энергичным галопом понеслась к выходу. На полпути к дверям она резко затормозила, оглянулась и спросила:

— Поппи, есть ли такой цвет, который ты терпеть не можешь?

В ответ все стали выкрикивать свои самые ненавистные цвета, а Рассел сказал:

— Имей в виду, что к твоему приходу она уже будет янтарно-бронзовой шатенкой, так что не покупай ничего желтого.

Янтарно-бронзовой шатенкой? Я?

— Темно-синий! — выдавила я. — Ненавижу этот цвет, он напоминает мне мою школьную форму.

— Мне тоже, — вставила женщина, сидящая в соседнем кресле.

— А у нас была коричневая, — откликнулась другая. — До сих пор не ношу ничего коричневого.

Кажется, я заразила всех прустовским[2] настроением, и вскоре мы уже говорили о фобиях, вызванных цветом школьной формы, и делились воспоминаниями о жутких школьных временах.

— А помните эти ужасные уроки физкультуры?!

— Ой, не напоминайте мне!

— Юбки-брюки!

Все дружно рассмеялись. Потом мы плавно перешли к школьным обедам. Моему удивлению не было предела — я сидела в одной из самых модных парикмахерских Лондона и разговаривала с людьми. Однако это длилось недолго, поскольку вскоре я снова оказалась в руках Рассела.

— Давно с Джесси знакома? — спросил он, вываливая мне на голову вонючую субстанцию.

Я объяснила, что ее магазин находится рядом с нашим, и что она — самая стильная женщина на свете, и что мне предстоит поехать к родственникам Дэйви.

— Радикальные перемены пойдут тебе на пользу. Женщинам это всегда на пользу. С новой стрижкой ты станешь кем пожелаешь, нет проблем.

«Да что вы говорите? — подумала я. — А если мне захочется стать нейрохирургом, тоже нет проблем?» Но вслух я, конечно, ничего подобного не сказала, лишь молча кивнула и скорчила благодарную мину. Опять я сама с собой разговариваю. Пора с этим кончать.

— Видимо, шеф тебя обожает, раз такое устроил, а? — чирикал Рассел. — Или он запал на тебя?

В ответ я только и смогла, что хихикнуть. Представляете, вот умора — Дэйви на меня запал.

— Нет, что вы. Он гей. К тому же он ведет не слишком активную личную жизнь, ну вы понимаете…

Эй, я только что во всеуслышание объявила об отсутствии у Дэйви личной жизни! А как у самой на этом фронте, а? Я-то что знаю о такой штуке, как личная жизнь? Мое последнее свидание с более или менее близким физическим контактом состоялось в те времена, когда Джордж Майкл только-только начинал свою карьеру. Словом, очень-очень давно. Так давно, что я уже и надеяться перестала, и если вам это интересно, я даже и не скучаю по тем временам. В общем, скажу так: секс мне не требуется…

Голова уже чесалась нещадно, и я спросила Рассела, долго ли мне еще так сидеть.

— Пока не достанет вконец, — ухмыльнулся он. Потом всучил мне журнал и предложил угоститься кофе или рюмочкой сливочного ликера, раз уж дело идет к Рождеству. Я отклонила оба предложения и принялась листать журнал, содрогаясь от мысли, что мои волосы сначала станут зелеными, а потом и вовсе выпадут.

Вскоре я наткнулась на статью о том, как выбирать подарки, и с ужасом сообразила, что мне же нужно закупить подарки для всей родни Дэйви. Но что? И на какие шиши? Я начала мысленно составлять список. Естественно, Дэйви — но что ему подарить? Ему же не угодишь. Во-первых, у него все есть, а во-вторых, он такой привередливый. Единственный мой подарок на день рождения, который вызвал у него восторг, — полная коробочка старинных перламутровых пуговиц. Он тогда восхищенно сказал, что это был идеальный подарок. Но что подарить ему на Рождество?

Потом еще его родители — Эдвард и Джокаста, его сестрица Табита и братец Алекс со своей американской подружкой, уж не помню, как ее зовут. Господи боже мой. Что делать? Я лихорадочно перелистала журнал в поисках хороших идей. О да, очень полезная статья. Из предложенного: кашемировый чехол для грелки за двести фунтов, антикварный флакон для духов из чистого серебра — буквально даром, всего тысяча фунтов. Черт. Вот черт! Может, прикинуться, что я забыла все подарки в поезде? Или ограбить наш магазин — вдруг Дэйви не узнает своих вещичек? Хотя это вряд ли. Потом меня осенила другая мысль: а что, если у них в семье вообще не принято делать подарки на Рождество? Тогда я буду выглядеть как дура со своими презентами и поставлю всех в неловкое положение. Или, может, у них как в королевской семье? Я где-то читала, что члены королевской семьи свои подарки неразвернутыми сваливают в кучу на скамьи в большом зале в Сэндрингхэме. Потом прогуливаются вдоль этих скамей, потягивая джин с тоником и громко возмущаясь глупостями, которые натворили младшие члены семейства:

— О нет, опять эти драгоценности.

— Очень мило с твоей стороны, Чарли, но у меня уже есть несколько замков.

Рассел потрогал мои волосы и объявил, что «все клево». Девушка в одеянии, похожем на хирургический халат, вымыла мне голову.

— О, прррииикраааааасный цвет, — протянула она, заворачивая мои волосы в полотенце и толкая меня обратно в неудобное кресло.

Потянулись мучительные сорок пять минут. У Рассела на лице застыло выражение художника, на которого снизошло вдохновение и которого ни в коем случае нельзя отвлекать, пока он стрижет. И стрижет. И стрижет. И стрижет-стрижет-стрижет. Я уже просто не могла смотреть в зеркало. У меня не осталось сомнений, что под конец экзекуции стрижка у меня будет такая же радикальная, как у самого Рассела. Я как раз справляла панихиду по своим мышиным хвостикам до плеч, когда он остановился. Потом выдавил что-то на мою голову — не то гель, не то воск — и тщательно помассировал.

Рассел стоял прямо передо мной, так что свое отражение в зеркале я не видела. Наконец, вволю поворошив и подергав мои бедные волосы, он с удовлетворенным видом отступил и объявил, что все готово.

Я очень старалась придать своему лицу довольное выражение, пока весь салон хором восхищенно ахал. Из зеркала на меня смотрела рыжеватая блондинка с короткой стрижкой. Я провела рукой по затылку. Волосы были такие короткие, что я чувствовала кожу головы. Они топорщились в разные стороны, а косая челка кривовато прикрывала один глаз. Я даже не могла понять, идет мне прическа или нет, настолько все было непривычно. Что ж, по крайней мере возиться с феном теперь не надо, подумалось мне.

Пока я, прищурившись, разглядывала себя в зеркале, в салон ввалилась Джесси, обвешанная пакетами. Она оглядела комнату.

— Рассел, ты что с ней сделал? Где она?

Я помахала рукой, и Джесси медленно повернулась в мою сторону.

— Боже, — выдохнула она. — Поппи, ты потрясающе выглядишь!

Я снова посмотрела в зеркало. Может, и правда неплохо? Наверное, просто надо привыкнуть.

Джесси уволокла меня к себе домой и заставила перемерить все, что она накупила. Только увидев гору одежды, я оценила масштаб проделанной ею работы и, заикаясь, начала благодарить.

— Чепуха! — рассмеялась Джесси, сидя на полу по-турецки и доставая из пакета красную юбку из искусственной замши. — Мне даже понравилось. Только не говори Дэйви, а то у него инфаркт случится, но почти все вещи я купила в том отпадном стоковом магазинчике.

Я оглядела ее гостиную и почувствовала легкий укол зависти. Вот, значит, как живут молодые стильные особы. Комната в светлых тонах, кругом накидки из натуральных тканей, коврики, подушки. Единственное яркое пятно — сочные зеленые растения. Контраст между этим великолепием и моей захламленной книгами и подержанной мебелью квартирой впечатлял.

— А теперь примерь брюки — единственное, что я решилась купить не сразу. Не была уверена, что подойдет. — Джесси кинула мне брюки, и я послушно их натянула.

— А они не слишком обтягивают? — засомневалась я.

— Нисколько. Так, теперь примерь вечернее платье, и прежде чем ты начнешь возмущаться, что оно слишком шикарное, должна тебе сказать: так и задумано. Ты будешь в нем сногсшибательна! — С этими словами она достала из пакета что-то темно-зеленое и блестящее.

Платье было необыкновенно красиво и напоминало переливающуюся змеиную чешую.

— Господи, Джесси, да оно, наверное, стоит миллион!

— Не-а, остатки прошлогодней коллекции Лакруа. Тут главное носить его с абсолютной уверенностью в своей красоте. В этом весь секрет успеха. Так, а что с туфлями? Я к этому платью ничего не смогла подобрать. У тебя найдется что-нибудь подходящее?

Я неуверенно кивнула. Где-то в закромах шифоньера завалялась пара шпилек. Джесси застегнула на мне платье, развернула лицом к зеркалу и критически оглядела.

— Подожди-ка, у меня, кажется, есть то, что нужно, — сказала она и исчезла.

Через минуту она появилась снова и накинула мне на плечи серебристый палантин.

— Во, самое то!

Да, платье было замечательное — сидело как влитое, где надо, облегало, где надо, свободно ниспадало. Я чувствовала себя кинодивой. Может, и правда прическа изменила меня?

Джесси дополнила ворох покупок непонятной вещью в японском стиле из своего гардероба («на плечиках жуть какая-то, но на теле смотрится прекрасно») и еще целой кучей всевозможных шарфиков, поясов, сумочек и украшений. Меня укомплектовали по полной программе.

— А это, Поппи, мой подарок на Рождество, — сказала Джесси, протягивая мне пакет.

— Что ты! — испугалась я. — Не надо, ты и так много для меня сделала.

— Открывай! — скомандовала Джесси.

Пакет был забит косметикой. Там было все: пудра для тела со светоотражающими частицами, блеск для губ, румяна… Честно говоря, я понятия не имела, для чего предназначается половина этих баночек и коробочек.

— Не волнуйся, это не так дорого, как кажется. Попробуй все сначала дома, потренируйся. В таком деле нужна практика.

Я опять ее поблагодарила.

— Да мне самой понравилось! Это как в передачах, где полностью преображают… ой, извини, я совсем не то хотела сказать. Ну, ты понимаешь… — Джесси замялась, решив, что обидела меня.

Я заверила, что нисколько не обиделась. Конечно, я прекрасно понимала, что она имела в виду. Я, знаете ли, типичный потребитель ширпотреба. Я бы никогда в жизни не потратила столько денег на одежду и уж тем более не стала бы покупать вещи в тех магазинах, где отоварилась Джесси.

Напоследок она одолжила мне свой кожаный пиджак (стильно и практично), в нем я и пошла домой, волоча целую тонну одежды.

Когда мы прощались, Джесси повторила:

— Помни, главное — уверенность! Позвони мне потом, расскажи, как все прошло.

К моему изумлению, в метро мужчина уступил мне место. Я было решила, что меня и впрямь превратили в какое-то чудесное создание, но тут заметила, что кавалер изрядно пьян. Вот и все чудеса.

Тролль жила совсем недалеко от меня, так что я забрала у нее Джики по дороге домой. А вот ее реакция меня действительно приятно удивила — она меня не узнала!

— Елки-палки, Поппи! Ты прям как знаменитость из телевизора.

Я поблагодарила ее за комплимент и поплыла дальше. Мой грандиозный выход, надо сказать, был немного подпорчен — споткнулась о камень на мостовой и едва не уронила все покупки и Джики. Но тут же с достоинством выпрямилась и успешно добралась до дома.

В квартире я выпустила Джики из корзины, и он тотчас взобрался мне на плечи. Удивившись отсутствию волос и незнакомому запаху, он с возмущением застрекотал. Однако уже спустя минуту Джики меня простил. Во всяком случае, мне так показалось, поскольку он сожрал неимоверное количество оладий с изюмом и медом. С Джики, висящим на шее, я разложила свои новые одежки и решила провести сеанс самовнушения.

— Так. Я самая обаятельная и привлекательная. Я уверена в себе. Я отлично проведу время. Буду улыбаться. Не буду кукситься и бояться. Хорошо. Эй, Джики, прекрати! Только не у меня на шее!

Проныра ускакал прочь с довольным видом. Может, я и не буду так уж по нему скучать.

Последний день перед закрытием магазина выдался просто сумасшедшим. Я даже продала ту книгу про обезьян, которую Дэйви дал мне почитать. Ее купила какая-то нервная американка — заявила, что ее племянник увлекается зоологией и будет просто в восторге от книжки. Мы с Троллем при первой же возможности ныряли под прилавок, глотали вино и лакомились пирожками.

— Что ты купила в подарок Дэйви? — спросила Тролль, презрительно принимая пятидесятифунтовую банкноту от покупателя, который, в свою очередь, очень оскорбился, когда на сдачу за «Остров сокровищ» ему сунули всего пять фунтов.

— Это особенное издание, — извиняясь, пояснила я. — И здесь прекрасные иллюстрации.

Потом повернулась к Троллю и простонала:

— Ничего! Я вообще не купила им ни одного подарка. У меня сегодня после работы есть пара часов, а завтра с утра надо будет бежать на поезд.

— Ты сама эти пирожки стряпала? — Тролль кивнула на полупустой пакет.

— Конечно, а что? Невкусно? — забеспокоилась я.

— Да ты что! Обалденные! А ты им напеки подарков.

Она недовольно отвернулась, чтобы упаковать авторучку за триста фунтов. Ну, «упаковать», конечно, громко сказано. Так, обернуть ее в серебристую бумажку и заклеить скотчем.

Я тем временем раздумывала, гений она или просто злыдня, пытающаяся выставить меня полной дурой. Пожалуй, гений, потому что денег у меня не было, выбора тоже, и единственное, в чем я не сомневалась, так это в своем умении печь пирожки с мясом.

В половине шестого, перед закрытием магазина, я, как и велел Дэйви, вручила Троллю ее премиальные. И просто опешила, когда она разрыдалась и обняла меня. Неужели мир сошел с ума в преддверии Рождества? Я выпроводила ее из магазина, пожелала веселых праздников и ощутила себя благодетельницей, снабдившей семью бедняков рождественским гусем.

Последовав совету Тролля, я отправилась в ближайший супермаркет и накупила продуктов, чтобы приготовить подарок для семейства Стентонов, не забыв прихватить кучу оберточной бумаги, бантов и коробочек. Путь домой оказался тернистым. На улице было холодно, автобус набит пассажирами, дружно отпускавшими комментарии по поводу Джики.

Печь рождественский пирог было уже поздно (во всяком случае, традиционный рождественский пирог[3]), но состряпать простой кекс с сухофруктами и бренди, который мог сойти за подарок, еще успею. Самому Дэйви можно подарить баночку фаршированного острого перца в масле (он эти перчики обожает и вечно таскает их у меня из холодильника).

Эдвард и Джокаста, хм… Наверное, коробка шоколадных конфет домашнего приготовления, украшенных орехами и кофейными зернышками. Алекс с американской подружкой? Тут вполне подойдут пирожки с мясом и песочное печенье — американцы вроде бы любят печенье. Так, остается Табита. Господи, что же ей приготовить? Точно! Персидские сласти с розовой водой и фисташками. У них еще такое экзотическое название, в переводе с арабского что-то вроде «Падишах упал в обморок от восторга». Хотя у него могла быть просто аллергия на фисташки.

К полуночи я едва держалась на ногах от усталости.

Вся кухня была залита растаявшим шоколадом, засыпана молотыми орехами, сухофруктами и мукой. Как и я, и, что хуже всего, как и Джики. Мы с ним немного поссорились из-за апельсиновой цедры, и теперь он сидел на пороге кухни, возмущенно визжал и облизывал свою засахарившуюся шкурку. Выглядел он как нашкодивший мальчишка.

— Ну, погоди, дружок, доберемся с тобой до обезьянника. Вот тогда вспомнишь обо мне, — предупредила я Джики, но мигом смягчилась, стоило ему запрыгнуть мне на шею и прижаться.

Маленькая ручка потянулась, чтобы ухватить еще орехов, и я сдалась. В конце концов, он же обезьяна. Я дала ему орехов и засунула в корзину. Уборку я решила отложить до утра. Вытащив кекс из духовки, положила его остывать на решетке, вдыхая восхитительный аромат свежей выпечки.

Завтра сочельник. Нужно будет только убраться на кухне, сложить вещи и к одиннадцати приехать на вокзал Пэддингтон. Я зевнула, потянулась и позволила себе съесть одну конфетку. Вкус у нее был странноватый, почему-то отдавал чили. Неужели я положила конфеты на ту же доску, на которой резала перцы? Вот черт!

Ладно, будем считать, что я изобрела новый сорт шоколада.

Я пошла в ванную и чистила зубы до тех пор, пока десны не заболели. Новый шоколад получился довольно своеобразный, но вроде у перуанцев принято добавлять в шоколад острые пряности? Решено: скажу, что приготовила конфеты по старинному южноамериканскому рецепту, сохранившемуся со времен ацтеков.

Перед сном я заглянула в пакет с косметикой, который подарила мне Джесси. Не забыть по дороге на вокзал заскочить и к ней — угостить конфетами. Теми, которые без чили, конечно. Хм, а что делают с блеском для щек? Утром надо поэкспериментировать. Я внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, привыкая к новому облику. Те же голубые глаза, тот же великоватый рот с полными губами, но все равно лицо будто не мое. Странно как-то. Может, Рассел и прав: с новой прической становишься другим человеком. Я попыталась ослепительно улыбнуться. А потом изобразить сексуальный прищур. Да, над этим еще работать и работать.