Рождественский пирог

Эпилог

Я так и не вернулась в Лондон.

Как я и предполагала, жизнь в «Аббатстве» удивительна и безумна.

Я открыла (с подачи Алекса и при его постоянной поддержке) производство домашних шоколадных конфет с доставкой по почте. Фирму назвали, разумеется, «Аббатство», а Джокаста нарисовала логотип — спящего дракона. Белоголубые коробки теперь нарасхват. Мы даже выпустили особый сорт конфет «Джики» — с примесью острого перца.

Табита, как и предсказывала Одесса, родила двойню. Правда, это мальчик и девочка (по этому поводу мы с Алексом немного позлословили), назвали их Космо и Косима. Табита увезла детей в какую-то коммуну на юге Франции, к возмущению всего семейства, потому что всем хотелось оставить малюток в доме и круглыми сутками ворковать над ними и сюсюкать. Но я думаю, она поступила правильно. Коммуна находится в прекрасном месте — рядом с оливковой рощей на берегу Средиземного моря.

Джокаста и Эдвард потратили все деньги, вырученные от продажи старинных монет, на «Аббатство» — отремонтировали крышу и установили центральное отопление. Однако у них осталась вполне приличная сумма, чтобы умотать в Египет и ни в чем себе не отказывать, бродя по антикварным лавкам. Эдвард по возвращении объявил, что заразился малярией, но все прекрасно понимали, что он всего лишь ищет повод почаще запираться в своем кабинете. Там он проводит большую часть времени, сочиняя новое завещание.

Дэйви удивил всех, в том числе, думаю, и себя самого, влюбившись в таиландца по имени Нанг, с которым он познакомился три года назад. Нанг невероятно красив, взирает на нас с нескрываемым удивлением и восторгом, а еще он пристрастил Одессу к тайской кухне. Он заправляет магазином в Лондоне и самим Дэйви и отлично с этим справляется. Они часто приезжают в «Аббатство» и привозят с собой Джесси, в которую, кажется, влюбился Патрик.

Алекс часто в разъездах, и я жутко по нему скучаю. Впрочем, у меня просто нет времени страдать от одиночества в такой эксцентричной компании. Том с женой живут совсем рядом, и мы с Димелзой стали близкими подругами.

Прошло два года, а мы так и не назначили дату свадьбы, в основном потому, что не можем решить, где же ее справлять. Дэйви предлагает провести церемонию на пляже в какой-нибудь азиатской стране, Эдвард — на берегу Нила, Джокаста — на Эйфелевой башне, Алексу подавай что-нибудь драматичное типа пустыни, а я хочу свадьбу в «Аббатстве».

Что до Одессы, она присматривает за всеми нами и учит меня готовить мази и отвары. Она настаивает, что мы должны пожениться в Корнуолле. Думаю, и так ясно, кто победит в этом споре.

Теперь я уже не та стеснительная и нерешительная девица, которую Алекс соблазнил в поезде два года назад. Иногда я думаю, что было бы, если бы я не познакомилась со Стентонами. Одно знаю точно: жизнь моя была бы тусклой.

Бывает, мы варим с Одессой на кухне шоколад, а Джокаста суетится вокруг, роняя на пол шпильки и призывая нас полюбоваться цветом полуденного неба. У Эдварда в кабинете тем временем громко играет джаз. Вдруг в дом входит Алекс, целует нас всех, а я ловлю на себе взгляд Одессы, и мы с ней улыбаемся друг другу. В эти минуты я понимаю, что я — самая счастливая женщина на всем белом свете.