Рядом с тобой

ГЛАВА 11

Так кто же прислал ей цветы? Засыпая, Ванесса думала только об этом. Когда она проснулась утром, то задала себе тот же самый вопрос.

Она пила кофе и смотрела на распустившиеся желтые розы. Несмотря на то, что букет вызывал у Ванессы неприятные ассоциации, она не стала выбрасывать его. Ей было приятно думать, что цветы для нее прислал Кристиан. Но, как выяснилось, он не имел к этим розам никакого отношения.

Но кто же тогда их прислал?

Ванесса допила кофе, вымыла чашку, потом достала из вазы цветы и выбросила их в мусорную корзину. Она больше не хотела смотреть на этот букет. Ей не доставляло радости любоваться цветами, присланными неизвестным человеком.

Она не любила тайн. И ей не нужен был тайный воздыхатель. Подобные ситуации вызывали у нее внутренний протест, а не романтический порыв. Если мужчина интересуется ею, то должен открыто заявлять о своих чувствах и намерениях, а не прятаться за завесу анонимности.

«Так, с кофе покончено, с розами тоже. Теперь пришло время съездить за сыном». Пока она ехала к дому Эбботов, ее мысли вновь и вновь возвращались к вчерашнему свиданию с Кристианом.

Она была очень молодой, когда встретилась с Джимом. До него у Ванессы ни с кем не было серьезных отношений. Нет, разумеется, она встречалась с мальчиками, своими ровесниками, но к ним она относилась как к друзьям. Джим был ее первой любовью. И теперь, если она допустит это, Кристиан станет ее второй любовью.

Увидев, что весь двор Эбботов заставлен машинами, Ванесса не удивилась. По субботам всегда весь клан Эбботов собирался в родительском доме на кофе с бисквитами.

Дэн встретил Ванессу на крыльце, рассеянно улыбнулся.

– Все на кухне, – сообщил он.

– Спасибо, Дэн. Идем скорее в дом, очень холодно.

Ванесса быстро прошла в гостиную, села на диван перед телевизором и включила новости.

В гостиной за большим столом сидели Бетани, Стив, Гарретт, Дана и Джонни. Аннетт приготовилась разливать по чашкам кофе из кофейника просто-таки чудовищных размеров. Такого количества кофе наверняка хватило бы на то, чтобы напоить целую армию.

– Привет, мама, – сказал Джонни, откусив большой кусок бисквитного пирожного.

– Садись скорее, – Аннетт указала Ванессе на предназначавшийся для нее стул в конце стола, – сейчас принесу тебе тарелку.

– Итак? – Дана вопросительно посмотрела на Ванессу.

– Что «итак»? – с невинным видом переспросила Ванесса.

– Как прошел вечер?

– Тебе было весело? – поинтересовался Джонни.

– Да, мне было очень весело и хорошо. Мы ели очень вкусные бифштексы, а потом немного потанцевали.

– Потанцевали? Я не знала, что ты любишь танцевать, – удивленно проговорила Аннетт, ставя тарелку с бисквитами перед Ванессой.

– Насколько я помню, Джим никогда не увлекался этим делом, – заметил Гарретт. Его покрасневшие и припухшие веки свидетельствовали о том, что он весь вчерашний день пил и еще не проспался. – В нашей семье я всегда был танцором. – И он ткнул Джонни локтем в ребра. – Твой дядя Гарри может показать класс, когда дело касается танцев.

Джонни засмеялся, а все остальные застонали.

– Тебе бы лучше показать класс в другом деле. Например, не мешало бы научиться разбираться в женщинах, с которыми ты собираешься встречаться, – сухо заметила Аннетт.

– Мам, ты делаешь мне больно, – пискнул Гарретт.

– А где Брайан? – спросила Ванесса, чтобы сменить тему.

– Работает, – ответила Дана. – Воплощает в жизнь какой-то большой проект, который должен быть закончен к утру понедельника. Сказал не ждать его до тех пор, пока все не будет закончено.

– Тетя Дана принесла мне папину картину, которую нашел дядя Брайан, – вмешался в разговор Джонни. – Это один из его первых рисунков.

– Здорово, – сказала Ванесса.

– Брайан разбирал ящики в подвале дома, и вот обнаружил несколько старых работ Джима. Я подумала, нужно отдать Джонни какую-нибудь из картин, чтобы он показал ее своему учителю рисования. Пусть знает, что Джонни рисует так же хорошо, как Джим, – объяснила Дана.

– Да, Джонни тоже талантлив, как и Джим, – подтвердила Аннетт. Она подошла к нему и громко чмокнула в макушку. – Думаю, наш мальчик даже превзойдет своего отца. Вскоре все будут говорить не о том, как был талантлив Джим, а о том, насколько талантлив его сын, как он много пишет и как хороши его картины.

Джонни кивнул, его худое личико сделалось серьезным и торжественным.

– Ты будешь гордиться мной, бабушка. Подожди немного, увидишь.

– Я уверена, что бабушка будет гордиться тобой в любом случае, даже если ты не нарисуешь больше ни одной картины.

– Да, конечно, – торопливо заметила Аннетт. – Мы все гордимся тобой, Джонни.

Стив встал из-за стола и посмотрел на часы. Взглянул на жену, нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– Надо идти, дорогая. Пора открывать магазин, а потом у меня еще две встречи в городе.

– А как у вас дела с новым магазином? Уже открылся? – спросила Ванесса, положив себе кусочек бисквита.

– От этого магазина у Стива одна головная боль, – сказала Бетани. – Он слишком много работает и совершенно не может расслабиться. Я уже говорила ему, что было бы неплохо хотя бы час в день уделять друг другу.

– За успешность надо платить, – заметил он.

На его нижней челюсти задергалась мышца. Стив был самым высоким из братьев и напоминал бронзовый монумент. Немногословный, вечно чем-то озабоченный, он всегда первым сбегал со всех семейных праздников.

– Я беспокоюсь за них, – сказала Аннетт через минуту после того, как Стив и Бетани вышли из комнаты. – Ей никак не удается притормозить Стива, и это плохо сказывается на их отношениях.

– Джонни, у тебя чумазая мордашка. Почему бы тебе не пойти умыться. – Ванесса не хотела, чтобы Джонни вникал в подробности отношений взрослых.

– Бетани считает, что у Стива появилась любовница, – объявила Дана, когда Джонни вышел из гостиной.

– Это невозможно, – усмехнулась Ванесса. – Этого просто не может быть.

Дана пожала плечами:

– Я просто передаю тебе то, что мне сказала Бетани. Она говорит, что Стив часто куда-то уходит, и в это время она не может дозвониться до него. Гудки проходят, но он не берет трубку.

– Не отвечать на телефонные звонки и иметь любовницу – совершенно разные вещи, – сказала Аннетт. Она села рядом с Ванессой, на ее лбу пролегла пара глубоких cклaдoк. – Я поговорю со Стивом. Скажу ему, что иметь амбиции – это хорошо, но не такой ценой. Нельзя жертвовать семейным благополучием.

Потом женщины заговорили о приближающемся Рождестве и планах на ближайшую неделю. Ванесса доела бисквит, отнесла тарелку и чашку в раковину и помыла их.

В это время на кухню вернулся Джонни.

– Ну что, ты готов ехать домой? – спросила Ванесса.

– Да. Я только схожу за сумкой, – сказал Джонни и снова исчез за дверью.

Ванесса повернулась к Аннетт:

– Мне не хочется злоупотреблять вашей добротой, но если вы не против, можно, я привезу вам Джонни и в следующую пятницу?

Аннетт накрыла своей большой ладонью руку Ванессы.

– Знай, что я всегда рада видеть Джонни. Ты можешь привозить его в любое время. Он славный мальчик и так похож на своего отца. – Она вздохнула, и Ванесса поняла, что мыслями Аннетт вернулась в прошлое, к своему сыну, которого потеряла.

Ванесса пожала ее руку. Встала.

– Мне нужно ехать. Это мой первый выходной за последние две недели, у меня дома дел невпроворот.

Через минуту Ванесса и Джонни уже сидели в машине и ехали домой. Ее мысли снова вернулись к Кристиану. У Джима было столько родни, а вот у Кристиана, как выяснилось, в этом смысле далеко не все благополучно. Но при этом Кристиан выглядит абсолютно нормальным и вполне приспособленным к жизни.

– Чем бы ты хотел сегодня заняться? – спросила Ванесса Джонни, когда они подъехали к дому, – Хочешь сходить в кино?

– Нет, я бы лучше порисовал. Я должен успеть закончить рисунок к следующей неделе. Ты не забыла, что я принимаю участие в конкурсе?

– Как я могу это забыть? Но может, все же сходим на какой-нибудь новый мультик?

– Нет, мам, мне бы не хотелось… Конкурс сейчас важнее. – Он вежливо, словно извиняясь, улыбнулся. – Ты не очень расстроишься, если мы не пойдем?

Ванесса наклонилась к нему и взъерошила рукой его волосы.

– Все в порядке, не волнуйся. – Она посмотрела на сына с тревогой, и ее улыбка медленно таяла. – Я просто хочу, чтобы ты знал, Джонни, что в жизни есть не только краски и холсты. Настоящая живая жизнь – это гораздо больше.

– Я знаю, мам. – Он вышел из машины и медленно побрел к дому.

Все уверяли Ванессу, что не стоит так сильно волноваться за Джонни. Говорили, что с ним все в порядке, но ведь матерью была она, и ей, как никому другому, хорошо видны опасности, подстерегавшие ее сына. Ванесса боялась, что патологическая одержимость Джима передалась Джонни. Она боялась, что рано или поздно эта сторона Джонни выйдет на поверхность.

Ванесса заставила себя выбросить из головы мрачные мысли. Вместе с Джонни они прошли в его спальню. Нет, сказала себе Ванесса, Джонни совсем не похож на Джима. Она абсолютно уверена в этом.

Хотя Ванессе действительно было чем заняться дома, делать ей ничего не хотелось. Тем не менее, она все-таки заставила себя взяться за уборку. Потом Ванесса планировала немного посидеть за компьютером и посмотреть, не появились ли у нее новые заявки на покупку домов.

Когда Ванесса доставала из шкафа чистящие средства, на кухню пришел Джонни.

– Посмотри на картину, которую мне принес дядя Брайан. Папа нарисовал ее, когда еще был мальчиком и учился в третьем классе. – Джонни протянул Ванессе рисунок.

На картине был изображен пейзаж. На переднем плане небольшая речка. На заднем – старый сарай. Карандашные линии отличались жесткостью и законченностью, что совсем нехарактерно для детских рисунков. Казалось, что пейзаж нарисован зрелым мастером, а не восьмилетним мальчиком. В правом нижнем углу стояла составленная из квадратных букв незамысловатая подпись – ЭББОТ. Так Джим подписывал картины на протяжении всей своей жизни.

– Мы купим рамку, и ты, если хочешь, сможешь повесить рисунок в своей комнате, – сказала Ванесса, возвращая картину сыну.

– Отлично. – Джонни окинул взглядом кухню. – Мам, а что случилось с цветами?

– Они начали вянуть, и я решила их выбросить, – сказала она.

Розы… Кто же прислал ей эти розы? Ванесса снова начала злиться.

– Жаль. Они были такие красивые. Можно, я возьму в студию стакан молока?

– Разумеется. Только не забудь потом, когда будешь возвращаться, захватить пустой стакан.

Джонни взял стакан с молоком и исчез. Ванесса нахмурилась. Ей было неприятно, что Джонни напомнил ей о розах. Она уже и так промучилась вчера весь вечер. И вот теперь ей опять приходится возвращаться к тому же вопросу.

Может быть, это ее коллега Базз? Мог ли он прислать ей цветы? Базз уже давно дал ей понять, что хочет встречаться с ней. Но в агентстве все знали, что Базз отличается просто патологической жадностью. Трудно поверить в то, что он способен купить огромный букет роз для женщины, с которой его связывают чисто деловые отношения.

Другие ее сотрудники были уже давно и счастливо женаты и не выказывали ни малейших признаков того, что хотят встречаться с ней.

Отбросив это предположение, Ванесса решила рассмотреть новую версию. Может, эти цветы прислал ей кто-то из клиентов? Может, в нее влюбился Роберт Уэрт, пока жена таскала его из дома в дом?

Помнится, когда она показывала им последний дом, Роберт остался стоять с ней в гостиной, а Кейт в одиночестве исследовала комнату за комнатой.

– Достаточно, – сказала Ванесса вслух и взяла в руки тряпку для пыли и бутылку с чистящей жидкостью.

Ни секунды она больше не будет думать об этой глупой истории. Если у нее вдруг завелся тайный поклонник, то рано или поздно он обязательно объявится. А если не объявится… То тогда и вовсе ни к чему думать об этом.

Все утро до обеда Ванесса занималась тем, что чистила мебель, ковры, мыла пол. Часов в двенадцать она отправилась на кухню, чтобы приготовить ленч для Джонни и себя. Ванесса помнила о том, что дала клятву печь всякие пирожки и пирожные как можно чаще. Поэтому сейчас она решила испечь шоколадное печенье.

Когда она достала первый противень из духовки и ссыпала с него печенье в вазу, в коридоре послышались торопливые шаги. Через мгновение на кухню вбежал Джонни.

– Ага! Теперь я знаю, как заманить тебя на ленч, – смеясь, сказала Ванесса.

Он потер руками живот и хитро улыбнулся.

– Я почувствовал запах печенья еще в студии.

– Но сначала бутерброд с котлетой. – Она показала ему рукой на стул возле стола. – А может, хочешь бутерброд с сыром или ореховым маслом?

– Кусочек ветчины и сыр, а потом гору печенья.

Ванесса рассмеялась.

– Боюсь, горы у меня не наберется. Я сделала всего-то штук двадцать, – сказала она и присела рядом с Джонни.

Они ели печенье, пили чай и обсуждали планы на Рождество. Джонни сказал, что очень хочет, чтобы выпало как можно больше снега. Ванесса же сильно сомневалась в том, что в ближайшее время зима захочет порадовать их снегопадами и сугробами.

Когда они встали из-за стола, в дверь позвонили.

– Интересно, кто бы это мог быть? – Ванесса заторопилась к дверям.

– Сюрприз! – Стоящий на крыльце огромный мужчина обхватил Ванессу своими лапищами и приподнял ее.

– Гэри, поставь меня немедленно, – смеясь, вскрикнула она.

Продолжая держать Ванессу в руках, Гэри вошел в коридор и только после этого опустил ее на пол. Он широко улыбался.

– Не ждала?

– Да нет, отчего же. Я знала, что рано или поздно ты объявишься. Скотт сообщил мне, что ты вернулся. Идем на кухню, там поговорим.

Гэри пошел за Ванессой на кухню. Остановился в дверях.

– А что это за здоровенный парень за столом? Неужто Джонни? Когда я видел его в последний раз, он, помнится, еще под стол пешком ходил. – Гэри подошел к Джонни. – Ну, это уже практически взрослый мужчина.

Джонни ухмыльнулся:

– Привет, Гэри.

– Как поживаешь, Джонни?

Гэри стряхнул с плеч свое вельветовое пальто, бросил его на высокую табуретку и опустился на стул рядом с Джонни.

– Хорошо. Я буду участвовать в конкурсе молодых художников. Хочешь посмотреть картину, над которой я работаю?

– Сначала я немного поговорю с твоей мамой, а потом мы взглянем на твой шедевр. Идет?

– Договорились. Я приду за тобой минут через двадцать. Мам, если что, я наверху, в студии. – Джонни вышел из кухни.

– Вот это да. Он стал таким большим. Не ожидал. А как насчет чашечки кофе для старого друга? Я чувствую какой-то вкусный запах. Это печенье?

Гэри Бернард был вторым другом Джима. И поразительно везучим человеком. Ему, например, никогда не нужно было думать о том, где и как заработать деньги. Они сыпались на Гэри постоянно и с самых разных сторон.

Джим всегда говорил, что обеспеченный художник не стремится заработать деньги, а значит, у него нет серьезного стимула для совершенствования и развития. И следовательно, когда такому художнику удается продать свои работы, его это не слишком радует. Поэтому Гэри не дано в полной мере осознать, что такое настоящий успех.

При всем при том Гэри очень нравилось косить под художника, который прекрасно знает, что такое голод и нужда. Его темные длинные волосы были заплетены в косички. Они спускались по его спине чуть ли не до пояса и всегда выглядели какими-то непромытыми и засалившимися. Такая прическа открывала лоб, и черты его липа – резкие, хищные, никак не сочетающиеся с его спокойной внутренней сутью, – приобретали какой-то гротескный оттенок. Любимой одеждой Гэри были голубые потертые джинсы и цветастая широкая рубашка, воротник и карманы которой украшала лента-косичка. При этом в карманах рубашки с внутренней стороны всегда имелись дыры – тоже непременный атрибут стиля «бедного художника».

– Кажется, ты говорил, что никогда не вернешься в Канзас-Сити. Что, красные горы Седоны больше не вдохновляют тебя? – Ванесса принялась варить кофе.

– Я ненавижу людей, которые начинают припоминать мне мои слова, сказанные в пылу, так сказать, под влиянием эмоций.

– Значит, Седона не помогла, – сделала вывод Ванесса.

– Да нет, отчего же, это прекрасное место, но мне там жить не хочется. Я надеялся, что я обрету вдохновение в Седоне… Но вместо того чтобы писать, я сидел среди этих волшебных скал и просто проветривал свою задницу.

Ванесса засмеялась:

– Что ж, все ясно с Седоной. А теперь расскажи, что у тебя нового в жизни.

Она разлила кофе по чашкам и подвинула поближе к Гэри вазу с печеньем.

– Я женился и уже успел развестись.

Он взял одно печенье и попытался целиком запихнуть его в рот.

– Господи, Гэри, ты шутишь? Четвертый раз?

Наконец ему все-таки удалось засунуть печенье за щеку, и теперь Гэри жевал его с блаженным выражением лица.

– Если считать мое последнее увлечение в Лас-Вегасе, то получается пятый. Это было в последний уик-энд. Но я горжусь тем, что все мои пять жен поддерживают со мной дружеские отношения.

– Это потому, что от тебя не так просто отделаться, – пошутила Ванесса.

– Да, именно. Я умею любить. – Он взял из вазочки еще одно печенье. – А теперь ты рассказывай, как поживаешь. Ты выглядишь чудовищно хорошо. – Его внимательные карие глаза впились в ее лицо. – Похоже, у тебя все в порядке?

– Да, все неплохо. Стала больше зарабатывать, радуюсь успехам Джонни. И в личном плане у меня все нормально.

Гэри отвел глаза и сосредоточился на своей чашке.

– Я должен был остаться здесь, я знаю, чтобы поддержать тебя и Джонни, помочь собрать осколки… – Он бросил на Ванессу быстрый взгляд, и она прочитала в его глазах настоящую муку. – Но я не мог. – Гэри поскреб пальцами свой синий подбородок и откинулся на спинку стула. – То, что он сделал, потрясло меня. Поразило до глубины души. Мы все знали, что Джим был не очень веселым парнем. У него, конечно, бывали приступы меланхолии… Но то, что он сделал… Какое-то сумасшествие, дикость. Выходит, никто не знал его до конца. У меня даже не было сил прийти на заупокойную мессу.

– Гэри, все в порядке. Все давно кончилось.

Он вздохнул и сильнее вжался в спинку стула, наклонил голову. Казалось, этот стул втянул его в себя и парализовал. И Гэри вдруг показался Ванессе таким маленьким и беспомощным.

– Он был лучшим из нас, самым талантливым. И то, что он сделал, просто убило меня. Подорвало во мне веру… Мне было очень грустно и страшно. И еще я злился.

Ванесса, пытаясь согреться, обхватила ладонями чашку. Приятное тепло передалось ей, и она начала согреваться. Всегда, когда она думала о Джиме, по ее спине бежал холодок.

– Джим был серьезно болен. И во всем была виновата его болезнь.

Ванесса впервые произнесла вслух эти слова. Она много раз повторяла их про себя, но только сейчас назвала вещи своими именами.

Ванесса и Скотт, обсуждая смерть Джима, не раз говорили о том, что он был неуравновешенным человеком, страдал частыми депрессиями, но они никогда не хотели признавать правды. А правда состояла в том, что неадекватность поведения Джима являлась прямым следствием его психического нездоровья.

Гэри нахмурился, черты его лица сделались еще более резкими.

– Что ты хочешь этим сказать? О какой болезни ты говоришь?

– Эта болезнь называется «маниакально-депрессивный психоз». Я, конечно, не врач, я вычитала это в одном медицинском справочнике. Я говорила с Джимом, объясняла ему, что он должен обратиться к врачам. Но он отказывался. Боялся, что лекарства каким-то образом скажутся на его работе.

– Джим всегда был очень резким, напряженным, но я ничего другого не замечал за ним. Я даже не предполагал, что его депрессивные состояния – это проявление болезни.

Ванесса вздохнула.

– Ты и Скотт встречались с Джимом обычно раз в месяц, не чаще. Вы пили и говорили об искусстве. Если ты помнишь, в эти моменты Джим был весел и полон энтузиазма, он казался совершенно нормальным и адекватным. А когда вы уходили, он сразу бросался к холсту. Работал безостановочно несколько дней, практически не спал и не ел, а потом неожиданно становился безучастным, равнодушным ко всему, иногда по два-три дня не вставал с постели. Думаю, если бы он не бросился с моста, то все равно бы плохо кончил – работа разрушала его.

– А как остальные его родственники? С ними все в порядке?

Ванесса во всех подробностях рассказала Гэри о том, что происходило в семье Эбботов: об открытии нового магазина Стивом и Бетани, об успехах в карьере Брайана и о том, что Гарретт по-прежнему ищет свою мисс Совершенство.

– Вот уж кто настоящий сумасшедший в этой семье, так это Гарретт, – с ухмылкой заметил Гэри. – Человек, который просто запрограммирован на неудачу. Встречается не с теми женщинами, пьет, но при этом еще держится за юбку своей матери, которая по-прежнему подтирает ему задницу.

Ванесса рассмеялась. Несмотря на некоторую грубоватость, оценка, которую дал Гарретту Гэри, была более чем точной. В свои тридцать семь Гарретт был невероятно инфантилен и оставался маминым сыночком. Он до сих пор жил в родительском доме, Аннетт покупала ему одежду, кормила его и обстирывала.

Неожиданный звонок прервал разговор, и Ванесса, извинившись, побежала открывать дверь. Увидев на крыльце мужчину с большим букетом розовых роз. Ванесса приросла к полу.

– Ванесса Эббот? – спросил мужчина. Она молча кивнула, и посыльный протянул ей цветы. – Это вам.

Она даже не пошевелилась, у нее не было ни малейшего желания принимать этот букет. Ванесса продолжала растерянно смотреть на мужчину и на розы. Посыльный перестал улыбаться и снова протянул Ванессе цветы, пытаясь заставить ее взять их.

Она вдохнула тонкий нежный аромат, потом, наконец, взяла вазу, поблагодарила мужчину и вернулась с цветами на кухню. У Ванессы было такое чувство, будто она держала в руках змею.

– О, цветы! Похоже, твоя жизнь налаживается, – сказал с улыбкой Гэри. – И от кого же этот роскошный букет?

Среди розовых бутонов она вдруг заметила крошечную пластиковую карточку. Ванесса осторожно достала ее. Прочитав послание, с облегчением вздохнула.

«Ненавижу соперников. Спасибо за сказочный вечер». В нижнем правом углу стояла подпись: «Кристиан». Теперь эти розы уже казались Ванессе необыкновенно красивыми, источаемый ими аромат – восхитительным. Она радостно улыбнулась.

– Это от мужчины, с которым вчера вечером у меня было свидание, – с гордостью сообщила она Гэри и убрала карточку в верхний ящик тумбочки.

– Должно быть, это было удачное свидание.

Она снова улыбнулась и вернулась к столу.

– Да, это было прекрасное свидание. Первое с тех пор, как умер Джим.

– Что ж, все течет, все меняется.

– Жизнь не стоит на месте, – задумчиво произнесла она.

На лице Гэри мелькнула улыбка.

– Рад за тебя. Ты заслуживаешь счастья. А теперь я должен подняться к Джонни и посмотреть, что он там нарисовал. А потом я вас покину и пойду дальше по своим делам.

– Да, конечно, зайди к нему, он тебя ждет. А я пока помою посуду.

Когда Гэри вышел из кухни. Ванесса наклонилась над цветами и снова вдохнула их сладкий аромат. Ее голова слегка закружилась. Она сейчас испытывала состояние, очень похожее на блаженство. Радостное ожидание чего-то хорошего, светлого, чего она еще никогда не испытывала, заполняло все ее существо.

Как долго ей еще придется ждать! До пятницы почти целая неделя. Как ей хочется ускорить событие, увидеть удивительную мягкую улыбку Кристиана, почувствовать прикосновение его сильных рук.

– Пятница, наступай быстрее, – прошептала Ванесса.