Рядом с тобой

ГЛАВА 23

В дверь позвонили, когда Ванесса закончила утренний туалет и надела нарядное платье, чтобы ехать в гости к Эбботам.

Посмотрев в глазок, Ванесса увидела стоящих на крыльце Скотта и Эрика и открыла дверь. Сразу пахнуло морозной свежестью. Они быстро вошли в коридор и дружно запели:

– Счастливого Рождества, счастливого Рождества.

– Ну хватит! – со смехом воскликнула Ванесса и закрыла ладонями уши.

Затем, обняв по очереди каждого, она пригласила мужчин в гостиную.

– Где Джонни? – спросил Скотт.

– Собирается к Аннетт и Дэну, – ответила Ванесса.

– Понятно, семейный праздник, – заметил Скотт, наморщив нос. Затем он поставил на журнальный столик два больших пакета. – А мы-то думали, что еще застанем вас в постели.

– Зря надеялись. Джонни встал сегодня ни свет ни заря, чтобы посмотреть, что принес ему Санта-Клаус. – Ванесса взяла из-под елки два подарка.

Один протянула Скотту, другой – Эрику.

– Ну, зачем, Ванесса, – запротестовал Эрик.

– А я вот очень даже рад твоему подарку, Ванесса, – сказал Скотт с улыбкой. – Джонни уже вручил тебе свой подарок?

– Да, еще вечером. Портрет уже висит в моей спальне.

– Классно получилось. Этот парень продолжает удивлять меня. – Скотт тряхнул головой. – Думаю, он даже талантливее своего отца.

– Так или иначе, но сейчас он собрался немного отдохнуть от живописи, и я поощряю его решение.

Скотт с удивлением на нее посмотрел:

– Это потому, что он не занял на выставке первого места?

– Вовсе нет. – Она села на диван рядом со Скоттом. – Может быть, Джонни понял, что не нужно так зацикливаться на живописи. И что имеет смысл обратить внимание на окружающий мир и просто получать удовольствие от жизни.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Эрик.

– Джонни пытался удовлетворить амбиции семьи Эббот и примерял на себя не свою обувь. Сейчас он должен быть просто ребенком и не беспокоиться о возложенных на него чужих надеждах. Когда Джонни станет старше, он сам решит, что в этой жизни будет для него важнее.

– Что ж, могу сказать, что я несколько удивлен, – заметил Скотт. – Мне всегда казалось, что Джонни руководит его страсть к живописи, что он испытывает такой же голод, какой мучил и его отца.

– А я согласен с Ванессой, – сказал Эрик. – Джонни должен играть в мяч, ловить лягушек и гоняться за девчонками. Нельзя превращаться в робота.

Ванесса засмеялась:

– Да-да, он должен играть в мяч и ловить лягушек. Правда, я пока сомневаюсь насчет последнего пункта. Мне кажется, Джонни еще несколько маловат для того, чтобы гоняться за девчонками. – От глаз Ванессы не укрылось промелькнувшее на лице Скотта разочарование.

– Значит, я больше ему не нужен? – заключил Скотт.

– Господи, что ты такое говоришь? – воскликнула Ванесса. – Ты нужен ему как друг. И мне ты нужен. Для тебя всегда будет место в нашей жизни. Просто сейчас Джонни должен немного отдохнуть от живописи. Я хотела сказать только это, вот и все.

Скотт кивнул. Казалось, ее слова несколько утешили его. Мужчины посидели с Ванессой еще какое-то время, а когда появился Джонни, они пожелали ему счастливого Рождества и вручили свои подарки. Потом попрощались и быстро ушли.

Ванесса вспомнила совет Кристиана «присмотреться к своим знакомым» только тогда, когда они с Джонни сели в машину, чтобы ехать к Эбботам.

Разумеется, Скотт знал, что красное платье от Диора ей подарил Джим и что Джиму очень нравилось, когда она надевала это платье. Знал Скотт и о том, какие цветы обычно дарил ей Джим. Ему было известно и о ее проблемах с алкоголем. У него были ключи от ее дома. Правда, после того как сменили замки, ключей от дома у него уже нет.

Неужели это Скотт? Но зачем ему было издеваться над ней?

Может, он считал ее виноватой в смерти Джима? В самом начале их совместной жизни с Джимом Ванессе казалось, что ее мужа и Скотта связывают не только дружеские отношения. Но она решила для себя, что не станет акцентировать внимание на своих ощущениях. Вполне возможно, что в прошлом у ее мужа действительно существовала связь с его другом. Но это было в прошлом, которое не стоило ворошить.

Ванессе было очень неприятно подозревать в убийстве кого-нибудь из родственников, знакомых или коллег. Знать, что с тобой рядом постоянно находится человек, который ненавидит тебя и желает тебе зла, непросто. От этого почва под ногами становится зыбкой, а в любые отношения закрадывается холодок недоверия.

Праздничный день в семье Эббот прошел как всегда – Аннетт целый день возилась на кухне, а Дэн весь день просидел в кресле перед телевизором. Брайан, Стив и Гарретт вели себя так, будто отбывали повинность. Дети же радостно визжали и носились по дому с удвоенной энергией.

За стол все садились бесчисленное количество раз. Гарретт не выпускал из рук бокала с вином. В три часа Брайан и Стив сбежали, сославшись на срочную работу, что в Рождество выглядело не очень правдоподобно.

После того как они ушли, Бетани, Дана, Аннетт и Ванесса устроились на кухне и стали разговаривать о мужчинах, детях и жизни в целом.

Ванессе было трудно сконцентрировать свое внимание на том, что обсуждали женщины. Ее мысли все время вращались вокруг братьев Джима. Может ли быть так, чтобы кто-то из них преследовал ее и убивал одного за другим друзей Джима?

Она просто не могла представить никого из них в этой роли. Эти люди были рядом с ней, когда умер Джим. Они всячески поддерживали ее, помогали с Джонни. С какой стати вдруг кто-то из них станет преследовать ее? И зачем им отнимать у нее Джонни?

И тем не менее, Ванесса не могла отделаться от своих подозрений. Когда Гарретт предложил Джонни сходить с ним в кино, посмотреть недавно вышедший фильм ужасов, она решительно запротестовала. Потом, когда Брайан позвал Джонни к себе домой с ночевкой, Ванесса под благовидным предлогом отказалась от предложения.

Теперь каждый раз, выходя из дома, она обязательно смотрела по сторонам. Ей казалось, что где-то в темном углу ее поджидает Джим или кто-то другой. Это ощущение тревоги, грозящей опасности измучило Ванессу до предела. Боялась она и за Джонни. И конечно, еще она ненавидела того, кто сеял страх, заставлял ее все время чего-то бояться.

Рождество Ванесса провела с Кристианом, а Джонни она отправила к своим друзьям, у которых тоже был десятилетний сын, приятель Джонни. Этим людям она бесконечно доверяла. Новый год начался для Ванессы и Кристиана с удовольствия – они занимались любовью, не торопясь, без суеты.

Новогодние каникулы пролетели незаметно, и Джонни уже должен был возвращаться в школу. Праздники прошли идеально, но настало время вернуться к реальной жизни.

Когда Ванесса ехала на работу, небо заволокли тяжелые серые тучи. По всей видимости, в самое ближайшее время должен был пойти снег. Всю прошедшую неделю она думала о Скотте. Он любил Джима и прощал ему любые выходки. И еще Скотт знал все подробности ее интимной жизни с Джимом. Мог ли он стоять за всем тем, что с ней происходило? Был ли он причастен к тем трем убийствам?

Хотя сердце Ванессы хотело верить в невиновность Скотта, рассудок не позволял ей этого. Если это не Скотт, то кто тогда? Если предположить, что Джим все-таки погиб два года назад, то подозреваемым номер один становится Скотт.

Но если Джим все-таки выжил? Когда она думала об этом, ее сердце сжималось и подскакивало куда-то к горлу. В последние годы жизни Джим пугал ее своим поведением и полной отрешенностью от реальной жизни. Если он жив, то один Бог знает, что происходит с ним, с его психикой, какие мысли роятся в его голове и что он намеревается делать в самое ближайшее время.

Как только Ванесса вошла в офис, она сразу поняла, что ее ожидает неудачный день. Веки Алисии были темно-серого цвета, вместо лица – маска, ни тени улыбки. Она даже не посмотрела в сторону Ванессы, когда та вошла в комнату.

– Полагаю, праздники прошли превосходно? – не поднимая глаз от бумаг, спросила Алисия, с трудом сдерживая свою злость.

– Да, все прошло хорошо. – Ванесса сняла пальто и направилась к своему столу. – А как дела у вас? Надеюсь, тоже все неплохо?

– Даже если у меня все прошло дерьмово, это никого не касается, – огрызнулась Алисия.

«Все, хватит с меня, – подумала про себя Ванесса. – Достаточно подобных комментариев и плохих настроений. Сейчас я ей все скажу». Ванесса уже была готова разразиться гневной тирадой и поставить Алисию на место, но в эту минуту в офис вошла Хелен.

– Всем привет. Ух, холодина на улице! – воскликнула она и вдруг замолчала.

Внимательно посмотрела на Алисию, потом на Ванессу и, вероятно, уловив в воздухе напряжение, подошла к Ванессе и, потянув ее за руку, заставила подняться.

– Идем выпьем кофе и поговорим о том, как включаться в работу после длительного отдыха.

Ванесса позволила увести себя в комнату отдыха. Устроившись в кресле, она стала наблюдать за Хелен, которая принесла чашки и начала разливать кофе.

– Тебе с сахаром? – бодро поинтересовалась она.

Ванесса молча кивнула, стараясь погасить гнев, который клокотал в ее груди. Хелен передала Ванессе чашку кофе.

– Спасибо. Думаю, сейчас ты с блеском выполнила свой гражданский долг, – отметила Ванесса.

– Неужели?

– Да. Ты предотвратила убийство одной грязной сучки-блондинки.

Хелен ухмыльнулась:

– Все ясно. Когда я вошла в комнату, атмосфера была такой накаленной, что того и гляди ударит молния.

Теперь улыбнулась Ванесса. Гнев постепенно улетучивался и уступал место усталости.

– Плохие праздники? – спросила Хелен.

– Вообще-то праздники были у меня восхитительные. Я провела все рождественские каникулы с двумя любимыми мужчинами.

– Кажется, с появлением нового мужчины твоя жизнь стала налаживаться.

Ванесса пригубила кофе и откинулась на спинку стула.

– Я даже представить себе не могла, что такое в жизни случается. Оказывается, любовь – это не всегда сплошной кошмар. Я тебе рассказывала, что у меня за жизнь была с Джимом. А с Кристианом все по-другому. Знаешь, с ним очень просто, он ведет себя совершенно естественно, все понимает с полуслова.

– Тогда почему у тебя такой вид?

Ванесса вдруг поняла, что Хелен знала ее гораздо лучше, чем могло показаться. Немного поколебавшись, Ванесса все же рассказала Хелен обо всех своих перипетиях, которые осложняли ее жизнь в последнее время. Рассказала она и о том, что ей казалось, будто за этой чередой неприятностей стоит Джим.

Когда Ванесса сказала, что полиция подозревает Джима в убийстве трех человек, Хелен тихо вскрикнула и прижала ладонь к губам.

– Господи, Ванесса, какой кошмар. И что полиция со всем этим делает?

– Полиция ищет убийцу. А я поменяла в доме все замки и поставила сигнализацию. Больше пока ничего сделать нельзя.

– А ты не думаешь, что это мог сделать кто-то другой? Не Джим?

Ванесса пожала плечами.

– Я постоянно думаю об этом, просчитываю все возможные варианты. Я устала подозревать всех родственников и знакомых. Меня уже тошнит от этого. – Она наклонилась к Хелен и прошептала. – Я теперь думаю, не Алисия ли, часом, портит мне жизнь?

Ванесса ожидала, что Хелен тут же отвергнет эту идею, но Хелен вдруг нахмурилась, и выражение ее лица сделалось задумчивым.

– Алисия с удовольствием ставила бы тебе палки в колеса, если б это было в ее власти. Вполне возможно, что это действительно она посылала тебе розы и звонила по телефону. Даже, думаю, и платье могла разрезать. Она ведь знала, что это платье тебе дорого. Но вот чтобы убивать… Не могу представить себе ее с бейсбольной битой в руках, кидающуюся на очередную жертву.

– И я не могу, – призналась Ванесса.

– Ты не хочешь переехать с Джонни куда-нибудь, пока идет следствие? Можете перебраться ко мне и оставаться у меня столько, сколько хотите. Я буду только рада.

Ванесса едва сдержалась, чтобы не расплакаться. Ее переполняло чувство благодарности. Хелен протягивала ей руку помощи в такой тяжелый момент. Она не испугалась, не отвернулась от нее. Хелен настоящий друг. Ванесса накрыла своей ладонью руку Хелен.

– Спасибо тебе, но мы останемся дома. Не волнуйся, с нами все в порядке. И еще я хочу, чтобы ты знала – для меня очень много значит твоя поддержка.

Хелен сжала руку Ванессы, снова долила ей кофе.

– Ты стала сейчас совсем другой. После смерти Джима ты сильно изменилась.

– Что ты имеешь в виду? – с любопытством спросила Ванесса.

Хелен вернулась к столу.

– Когда ты только пришла работать в агентство, ты была очень замкнутой, отстраненной. Держалась со всеми холодно. Казалась неприступной – так просто к тебе не подойдешь, не поговоришь. Но вместе с тем ты выглядела очень одинокой.

– Да, так и было. – Ванесса вздохнула.

Что и говорить, живя с Джимом, она чувствовала себя невероятно одинокой. Некому было даже пожаловаться. Эбботы никогда бы не поняли ее проблем. Она была замужем за психически неуравновешенным человеком, которого обожали его родственники и всячески стимулировали к достижению успеха.

Болезнь Джима отрезала ее от внешнего мира. Она боялась приглашать в дом друзей, общаться с кем-то посторонним, потому что никогда нельзя было сказать, как это скажется на настроении и состоянии Джима.

Только сейчас вся картина собственной жизни отчетливо предстала перед ее глазами. Долгие годы она была узницей человека, которого уже не любила. И она захотела освободиться от своих цепей, чтобы окончательно не погибнуть в этом безумии.

– Мне нужно идти работать, – сказала она и встала. – В десять у меня встреча с Уэртами. Если сегодня они наконец не купят «дом своей мечты», я попрошу их подыскать другого риелтора. Я и так потратила на них слишком много времени.

Хелен добродушно улыбнулась:

– Иди, конечно, работай.

Ванесса торопливо допила кофе и затем пошла к своему столу. Открыла компьютер и стала ждать Уэртов. Присутствие Алисии она старалась игнорировать.

Скотт Уоррен был сильно расстроен и обеспокоен тем обстоятельством, что в ближайшее время по настоянию Ванессы Джонни сделает перерыв в своих занятиях живописью. Со смерти Джима прошло уже два года, но Скотт так и не смог оправиться от потери друга. И регулярные занятия живописью с Джонни стали для него тем чудодейственным лекарством, которое помогало ему сохранять иллюзию присутствия в его жизни Джима.

Скотт видел, что у Джонни большой талант. Его талант нужно было развивать и направлять в определенное русло. И то русло, в которое Скотт старательно направлял талант Джонни, очень сильно напоминало фарватер его отца. Это подсознательное стремление превратить Джонни в Джима частично уменьшало боль потери для Скотта.

Скотт любил Эрика, их связь с годами становилась все прочнее и дарила обоим вдохновляющее чувство единства судьбы. Проблема заключалась в том, что Эрик не был артистом, художником по своей сути. Страсть, одержимость, неистовство, непредсказуемость не были знакомы ему. Скотт же просто без всего этого задыхался. А Джим был олицетворением всех этих качеств, к которым прибавлялась еще и его гениальность.

Он подтянул к самому подбородку вязаный крючком афганский плед и достал из пачки бумажный носовой платок. Теперь к его депрессии добавилась еще одна неприятность – он простыл.

Скотт не мог вспомнить, когда он болел последний раз. Два дня назад утром он понял, что с ним что-то неладно. Голова раскалывалась, его била дрожь, и во всем теле была такая слабость, что казалось, еще мгновение, и он потеряет сознание. Пришлось лечь в постель.

– Ну, я пошел, – сказал Эрик, входя в гостиную, где на диване лежал Скотт.

Скотт бросил взгляд на своего любовника, отметив про себя, что Эрик был бесподобен в своем сером элегантном костюме и белой рубашке в тонкую синюю полоску.

– Хорошо выглядишь, – буркнул Скотт себе под нос.

Эрик засмеялся, чуть запрокинув свою красивую голову и обнажив ряд белых и ровных, как зерна кукурузы, зубов.

– А ты выглядишь просто чудовищно, – с сочувствием отметил Эрик.

– А чувствую я себя гораздо хуже, чем можно предположить, – промычал Скотт и громко высморкался в платок. Затем он смял платок в маленький комок и бросил его в корзину для бумаг, стоявшую неподалеку от дивана. – Ты можешь зайти в аптеку и купить мне что-нибудь от простуды?

– Не волнуйся, я все куплю и привезу тебе в обед, если мне только удастся вырваться с работы. Но думаю, лучшее лекарство для тебя – это апельсиновый сок.

Скотт одобрительно кивнул и достал новый платок.

– Удачного тебе дня.

Эрик вышел из дома, и через несколько минут Скотт услышал шум мотора его автомобиля. Скотт устроился поудобнее и включил телевизор. Его мало радовала перспектива провести целый день в горизонтальном положении, отслеживая сюжеты «мыльных опер», сморкаясь и кашляя.

Не прошло и пятнадцати минут, как снова хлопнула входная дверь.

– Эрик? Ты что-то забыл? – крякнул Скотт из-под пледа.

Ответа не последовало.

– Что это еще, черт возьми, за фокусы! – Скотт встал с дивана, накинул на себя плед. – Эй, кто там?

В коридоре никого не оказалось. Скотт в растерянности застыл перед дверью. Но ведь кто-то точно вошел в дом. Он слышал, как хлопнула дверь.

– Эрик? – снова повторил Скотт и заглянул по очереди в каждую спальню – сначала к Эрику, потом в свою. Скорее всего, это Эрик что-то забыл и вот теперь вернулся. Но где же он?

Скотт озадаченно посмотрел по сторонам и решил вернуться в гостиную. Не успел он сделать и пару шагов по коридору, как на его голову обрушилась бейсбольная бита. Он открыл рот, чтобы закричать, но это ему не удалось. Второй мощнейший удар отбросил его к стене. Потом бита опустилась ему налицо, на грудь, на живот. Падая, Скотт ударился головой о дверной косяк.

Нападавший снова поднял свое страшное оружие, собираясь закончить начатое. Ему хотелось уничтожить распростертое у его ног тело, разрушить его, сделать так, чтобы оно окончательно потеряло человеческие формы. Но в эту минуту открылась входная дверь. Кто-то вошел в дом.

– Скотт? Ты где? Я уже сбегал в аптеку и купил тебе апельсиновый сок, чтобы ты не мучился до обеда.

Убийца замер, держа биту над головой и прислушиваясь к шагам. Эрик прошел на кухню, открыл холодильник.

Швырнув биту на пол, убийца бросился к входной двери, выскользнул на улицу и быстро зашагал по тротуару. Втянул в себя морозный воздух, пытаясь успокоиться. Но это не помогало. Его душили рыдания, слезы туманили глаза.

«Он должен умереть, он должен умереть, – повторял про себя убийца. Не вышло ли и на этот раз промашки? Падая, Скотт ударился еще и о дверной косяк. Он должен умереть. Ему не удалось испачкать этого ублюдка красной краской. Черт возьми, черт возьми».

Он немного успокоился только тогда, когда добрался до своей машины, припаркованной в квартале от дома Скотта. Плюхнувшись на сиденье, он завел мотор. Не дожидаясь, когда машина прогреется, он рванул с места.

«Черт возьми! Если Скотт Уоррен выживет, то весь его план летит к черту. Скотт мог его узнать. Господи, убей его, убей его, убей его. – Он повторял эти слова как молитву, которая подстегивала его, усиливала бурлившую в нем разрушительную энергию. – Убей его, убей его, убей его, убей его…»

Постепенно количество адреналина в крови начало снижаться.

«Это не может кончиться сейчас, – сказал он себе. – Он должен заставить ее заплатить за все. Он должен добраться до нее. Ванесса должна заплатить. Она главная виновница».