Счастливое недоразумение

Мисс Шарлотта Хейден

Спустя пять дней после свадьбы Энн я сослалась на головную боль и осталась дома. Мама поехала с визитами одна, с меня довольно жалостливых взглядов, которые искоса бросают на нее и иногда на меня при всяком упоминании о браке Энн. Папа остался дома, Джордж отсутствовал. Бог весть чем он занимается каждый день (подозреваю, что не тем, о чем рассказывают за семейным обедом).

Я не знаю, куда лорд и леди Бирсфорд отправились в свадебное путешествие (мы договорились, что Энн с дороги сообщит, как с ней связаться), и все же решаю написать ей письмо — отправлю его, как только узнаю адрес.

— Прошу прощения, мисс. — В дверях гостиной появился наш молодой лакей Джереми, который, кажется, все время растет. Клянусь, что его запястья снова на дюйм выглядывали из рукавов новой ливреи.

— Я никого не принимаю. — Я слышала, как звякнул дверной колокольчик, но никакие визитеры не нарушат мое одиночество.

— Да, мисс, однако миссис Хейден сказала… — Джереми переминается с ноги на ногу и гримасничает. — К вам посетитель, мисс Хейден.

— Отошли его. Что с тобой?

— Туфли, мисс Хейден. Они мне жмут.

— Спроси другого лакея, нет ли у него запасной пары.

— У меня очень большие ступни, мисс, — бормочет Джереми.

Боюсь, в один прекрасный день он не сможет выбраться из спальни, и нам придется разбирать крышу, чтобы освободить его.

— Я скажу о твоей проблеме мистеру Финну. Пожалуйста, отошли визитера.

— Миссис Хейден сказала мистеру Финну, мисс, что если заедет какой-нибудь джентльмен, то мы должны впустить его.

Значит, Финн, наш дворецкий, соучастник низкого заговора выдать меня за первого же мужчину, который постучится в наш дом!

— Но…

В этот момент в комнату заглядывает виконт Шаддерли. Вручив Джереми перчатки и шляпу, он кланяется:

— Ваш покорный слуга, мэм.

Удивленно глядя на него, я нащупываю, чем бы прикрыть письмо, и случайно сбиваю со стола чернильницу. Чернила пачкают не только платье, но и ковер, на который я выхожу сделать реверанс.

— Спасибо, Джереми, мы выпьем чаю, — говорит виконт.

— Джереми, нужно почистить ковер, — в панике приказываю я.

— Да, сэр, — отвечает Джереми виконту и уходит. Подозреваю, что он пропустил мимо ушей мой приказ о ковре.

Я пытаюсь разглядеть, не вляпалась ли я туфлей в чернильное пятно — хотя не знаю, как этого можно было избежать, — и направляюсь к дивану.

— Откуда вы знаете, как зовут нашего лакея? — спрашиваю я.

— Считаю полезным узнавать имена слуг.

Этот ответ порождает в моем уме самые неприличные возможности — я внезапно вспоминаю все романы о тайных свиданиях, секретных письмах и бегстве влюбленных, — но не хочу проявлять излишнюю заинтересованность.

— Сожалею, милорд, но я сегодня не принимаю, — говорю я со всем достоинством, на какое способна женщина, заляпанная чернилами.

— Какая жалость, но я уже здесь, мисс Хейден, так что нам лучше максимально воспользоваться этим.

Он улыбается, и его улыбка… ослепительна. Она похожа на солнце, выглянувшее из-за темных туч, и я чувствую, как у меня подгибаются колени.

— Сядем? — предлагает он.

— Ох, да, конечно. — Я машу в сторону кресла: — Пожалуйста, садитесь.

Он ждет, чтобы сначала села я.

— Почему бы вам не снять испачканную туфлю? — бормочет он так интимно, будто предлагает мне снять нижние юбки. — В конце концов, вы же не хотите разнести чернила по всему ковру?

Я сконфуженно сбрасываю обувь и сажусь на диван, одергивая юбки.

Он садится не в кресло, а рядом со мной.

— Что привело вас в наш дом? — спрашиваю я. Не самое вежливое начало беседы, но я действительно имею привычку говорить то, что думаю.

Мой незваный гость избавлен от необходимости отвечать, поскольку Джереми, хромая, вносит поднос с чайными приборами.

Стараясь не смотреть на виконта, я довольно неловко разливаю чай и вручаю ему чашку.

— Что я здесь делаю, мисс Хейден? — Он выливает обратно в чашку пролившийся на блюдце чай. — Мне и самому это интересно. А что, если мне захотелось увидеть вас?

— О, сомневаюсь! — Расплескав чай, я с глухим стуком ставлю чашку на блюдце. — Милорд, вам не нужно флиртовать со мной. Я польщена, что вы приехали с визитом…

— Это Бирсфорд посоветовал мне нанести вам визит и поближе познакомиться с вашей семьей. Ведь мы теперь родственники?

— Вы получили известие от Бирсфордов?!

— Да, сегодня утренней почтой.

— О, я ожидала… Я имею в виду, было ли сообщение для меня? От Энн, то есть от леди Бирсфорд?

— Боюсь, что нет.

Не в силах скрыть разочарование, я встаю с дивана. Энн; обещала написать, как только сможет. Я знаю, что она не так скучает по мне, как я по ней — в конце концов, у нее есть муж, который ее занимает, — но не добавить ни строчки для меня, зная, что получатель письма навестит мою семью! О, это ужасно.

Шаддерли тоже встает.

— Письмо очень краткое и главным образом посвящено довольно скучным деловым вопросам, которые нужно уладить и о которых я обещал позаботиться.

Его сочувствие рассердило меня еще больше. Обидно, что он распознал мои чувства. Я поворачиваюсь к нему.

— Конечно. Было приятно видеть вас, милорд.

Он смотрит на свою чашку, потом на меня.

— Друзья и родственники называют меня Шад.

— Не думаю, что мы можем зайти так далеко, милорд. Мы познакомились совсем недавно, на свадьбе Энн.

— Замечательно. Тогда я к вашим услугам, мэм. — Выпив чай, он ставит чашку на стол и кланяется. — Ожидаю увидеть вас на вечеринке Мэрианн сегодня вечером. С вашего позволения я буду настаивать на первом танце.

— Кто это — Мэрианн? И о какой вечеринке идет речь? — Я смутно припоминаю разговор за сегодняшним завтраком о платье и тому подобном. Какая досада, но я не хочу ехать ни на какую вечеринку. Я хочу остаться дома и дуться.

— Мэрианн — это моя сестра, миссис Шиллингтон. Очень респектабельная особа. Так вы обещаете мне первый танец, мэм?

Я пожимаю плечами:

— Хорошо.

— Ваши чары сокрушили меня. Желаю вам доброго дня.

Виконт Шаддерли

Не знаю, почему я заехал к мисс Хейден. Возможно, избыток хихикающих девиц, дефилирующих по гостиным, заставил меня желать чего-нибудь острого, как бывает после неумеренного употребления конфет.

Я полагал, что все семейство будет дома, и не ожидал, что застану ее совершенно одну. Она напомнила мне кое-кого из моих пожилых родственников, которые не заботятся о светских тонкостях, или зверька, попавшего в ловушку в этой перегруженной мебелью комнате, среди позолоты и бархата, где ничто ни к чему не подходит и все кричит о новизне и дороговизне, словно деньги здесь борются с хорошим вкусом и побеждают. Дом Хейденов расположен в самой дорогой части города, и нувориши здесь превосходят друг друга в показной вульгарности. Старые же семейства вроде нашего превзошли друг друга в хвастовстве старинными лондонскими домами, неудобными и плохо расположенными.

Очевидно, Бирсфорд был прав относительно чувств мисс Хейден к нему. Разволновавшись, что ее поймали за написанием письма, она пролила на себя чернила и сильно встревожилась, узнав, что я получил известие от графа. Она пыталась скрыть свое волнение вопросом о леди Энн и даже чуть не разрыдалась. А потом и вовсе стала откровенно неприветливой и отказалась от предложенной мною дружбы, хотя я и сам не понимаю, почему предложил ее.

Я прибыл в Лондон ради нескольких недель удовольствий. Но в результате, что я имею? Я, на свою голову, впутался в дела Бирсфорда и теперь должен оказывать дружескую поддержку совсем неподходящей особе. Какое облегчение, что я смогу освободиться от нее после первого же танца сегодня вечером!

— Кого ты высматриваешь, Шад? — прошептала мне на ухо Мэрианн.

В бальном зале Шиллингтонов составлялись пары для первого танца. Здесь явный избыток позолоты, голых амурчиков и светской публики, выискивающей подходящую тему для завтрашних сплетен.

— Не важно. У тебя первый танец занят?

— Ах ты, плут! — Сестра шлепнула меня веером. — Конечно, занят. Я должна танцевать с Шилли. Что скажут люди, если я буду танцевать не с моим дражайшим мужем?

— Дорогая, ты нашла Шаду партнершу? — спросил появившийся Шиллингтон.

— Конечно. — Мэрианн повернулась к группе жеманных девиц. — Мисс Бреттон, позвольте представить вам моего брата, виконта Шаддерли. Он хотел бы пригласить вас на первый танец. Брат большой проказник, так что не обращайте внимания на его слова. — И быстрым шепотом мне: — Десять тысяч дохода, торговля, шотландка, совершенно невинна.

Одарив меня информацией о партнерше, сестра решительно захлопнула веер и удалилась под руку с мужем.

Мисс Бреттон смотрела на меня, как мышь на кота, когда я подал ей руку с невинными, хотя и неискренними комментариями об убранстве бального зала. Она отреагировала так, будто я предложил ей раздеться донага: вспыхнула и стала дико озираться вокруг в поисках помощи.

Зазвучала музыка, и мы заняли место. Я оглядываюсь по сторонам, желая удостовериться, что мисс Хейден не променяла меня на другого партнера.

Никаких признаков ее присутствия.

Я спрашиваю мисс Бреттон, как долго она в Лондоне, и получаю ответ испуганным шепотом, что она в городе месяц. Мы плывем в танце, время тянется для меня невыносимо медленно. Я смотрю на дверь и вдруг останавливаюсь, на меня налетают пары, я слышу треск рвущейся ткани и возглас:

— Сэр! — Мускулистая пожилая дама толкает меня в линию, и я спешу догнать танцующих.

Да, Шарлотта здесь. Ее сопровождает мистер Хейден — тучный, краснолицый, с венчиком седых волос вокруг лысины. Поблекшую привлекательность миссис Хейден портит недовольный вид (подозреваю, она все еще сильно переживает, что безвестная крестница вышла замуж раньше ее дочери). Младшая, менее лысая версия мистера Хейдена — их сын Джордж, которого я видел на свадьбе, идет позади Шарлотты… На ее лице циничная улыбка, а платье демонстрирует интересное сочетание избыточной отделки с тусклостью (я сожалею, что моей первой мыслью было познакомить ее с миссис Перкинс).

Наконец танец заканчивается, и я провожаю свою партнершу к ее компании. Девушка стремглав прячется за подруг, подальше от меня. Я кланяюсь, поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с мисс Хейден.

Она подвела меня! Но я не настроен слишком задерживаться на своих раненых чувствах, поэтому кланяюсь ей и прохожу мимо.

Заметив Мэрианн, готовую навязать мне еще одну запуганную партнершу, я отворачиваюсь, чтобы взять бокал вина.

Позади меня идет интересная беседа.

— Шарлотта, почему ты не сказала раньше? — говорит миссис Хейден. — Он виконт, в конце концов. Он оказал тебе большую честь…

Шарлотта что-то едва слышно бормочет.

— Ей-богу, дочь, нельзя оскорблять пэров Англии. Джордж, иди и завяжи разговор с Шаддерли. Скажи ему, что наша лошадь захромала или что-нибудь в этом роде.

— Нет уж, я отказываюсь это делать. Пусть сестра сама объясняет…

Осушив бокал, я внимательнее прислушался к семейной перебранке. Теперь она, похоже, идет по накатанной дорожке: Шарлотта — неблагодарная девочка, не ценит их напряженные усилия выдать ее замуж.

Кто-то хлопает меня по плечу. Я поворачиваюсь и, к своему изумлению, вижу Шарлотту.

— Они не понимают, что их разговор слышат все гости, — говорит она.

Мисс Шарлотта Хейден

Он поднял бровь. Конечно, он в черном, как и положено вечером, и выглядит потрясающе — стройный и мощный одновременно, — и я упрекаю себя за то, что читаю слишком много несерьезных романов.

— Не важно, — говорит он.

— Вам не нужно снова приглашать меня на танец. Даже если вы намеревались. Большое спасибо, милорд, — добавляю я на случай, если он решил совсем от меня откреститься.

— Мэм. — кланяется он.

— Простите. Мама хотела модно опоздать, а я не сказала ей, что вы пригласили меня на первый танец… — Я не стала объяснять ему, что родители бы подняли ужасную суету. Я сказала им только тогда, когда они отметили, как прохладно виконт меня приветствовал.

— О, думаю, что довольно хорошо представляю себе вашу семью, мисс Хейден, — отвечает лорд Шаддерли.

Меня бросает в жар.

— Это мои родственники, виконт, и вы не имеете права критиковать их.

Он молчит, и я задаюсь вопросом, не умчится ли он прочь, как грозовая туча (скатертью дорога!), но он кланяется и берет мою руку.

— Вы абсолютно правы. Извините.

Я киваю и чувствую себя весьма неловко, поскольку мое семейство наблюдает за нами с явным интересом. Но мне нравится, что моя рука лежит в его ладони, хотя я скорее умру, чем признаюсь ему в этом.

— Вы хотите танцевать, мисс Хейден?

— Не особенно. Я не очень хорошо танцую. К тому же во время танца нужно вести глупые беседы, а я бы лучше чего-нибудь выпила, с вашего позволения.

— Конечно. — Он глянул вокруг, и тут как по волшебству появился лакей с подносом. Шаддерли вручает мне бокал вина и поворачивается к моим родителям.

Ни с того ни с сего он сделался совершенно очаровательным и, к моему ужасу, явно искренне просил у них разрешения прогуляться со мной по залу, так как танец уже в разгаре. Осушив первый бокал, я беру следующий и тут же выпиваю и его.

Шаддерли со светским изяществом подает мне руку.

— Ваш бокал пуст, мисс Хейден. Хотите еще? Или лимонаду?

— Вина, пожалуйста.

Напомнив себе, что должна медленно потягивать вино, я беру виконта под руку, и мы уходим.

О чем, черт возьми, с ним говорить? Если бы мы танцевали, я, по крайней мере, могла бы сосредоточиться на танце.

— Вы не любите танцевать, вы явно не интересуетесь модой, — говорит он, — тогда что вам нравится, мисс Хейден?

— Как это я не интересуюсь модой?! — возмущаюсь я.

— Простите.

Он, должно быть, решил, что я предпочитаю болтаться по дому в домашнем платье, а не наряжаться к вечеру? Впрочем, я без него знаю, что мое платье не очень модное.

— Вам нужно съездить к модистке с Мэрианн, — небрежно говорит виконт, как будто поход по магазинам с одной из самых богатых и элегантных женщин в Лондоне — самое естественное дело на свете. — Я попрошу ее пригласить вас.

— Но…

Виконт останавливается поболтать с какой-то древней дамой в парике и в чрезвычайно старомодном платье, которую он представил как леди Гортензию Ренбурн.

Острые глаза на накрашенном лице разглядывают меня.

— Хм… вы слишком просты, чтобы удержать интерес Шада, — говорит она. — Он проберется к вам под юбку и бросит вас, помяните мое слово. После этого вам от него будет мало пользы.

Я открываю рот, готовая возмутиться, хотя против собственной воли восхищена ее старомодной прямотой. Шаддерли же улыбается и целует ее руку.

— Вы здесь для меня единственная женщина, тетя Гортензия.

— Плут! — отвечает ему старуха и снова поворачивается ко мне. — Так это вы привели в нашу семью хорошенькую незваную гостью?

— Да, миледи.

— Она вышла замуж лучше, чем заслужила.

— Напротив, она заслуживает счастья, как и любая женщина, миледи.

— Счастье! — фыркает леди Ренбурн. — Не это суть брака, мисс. Уведи ее, Шад, и больше не устраивай скандалов.

Мы продолжаем прогуливаться по залу.

— Мои поздравления, мисс Хейден. Я поражен, что вы нашли смелость возразить тете. Она имеет привычку доводить молодых женщин до слез.

— Не понимаю почему, — пожала я плечами. Подкрепившись несколькими бокалами вина, можно противостоять любой старой ведьме. Гортензия Ренбурн меня повеселила. Интересно, как скоро я стану откровенно эксцентричной, если окажусь негодной для брака?

Однако меня сильно заинтересовали скандалы в прошлом Шаддерли. Каковы они были? Я действительно мало о нем знаю. Мой брат Джордж, который утверждает, что знает всех, сказал, что военно-морская карьера Шаддерли прервалась со смертью его старшего брата. Шаддерли пришлось вернуться домой, принять титул и обязанности главы семьи. Все это до скуки нескандально, и даже более того — грустно.

Шаддерли задержался, чтобы взять у лакея бутылку вина, и вывел меня на террасу.

— Почему вы это делаете? — спрашиваю я. Вопрос звучит двусмысленно, ибо непонятно, что я имею в виду: почему он проявляет ко мне такой интерес или почему вывел меня из зала?

— О Господи, — говорит он, прислоняясь к каменной балюстраде. — Никогда не встречал такой колючей девицы. Разве вы не понимаете, мисс Хейден, что, оказавшись в моем обществе, вы значительно поднимаете свои шансы на брачном рынке?

— Я счастлива быть адресатом милосердия вашего сиятельства.

Сделав большой глоток из бутылки, он передает ее мне.

— Вы не адресат моего милосердия или чрезмерной вежливости, мисс Хейден. Я просто получаю удовольствие от общения с вами.

— Конечно!

— Да, я знаю, в это трудно поверить.

Я не умею пить из горлышка, и вино проливается мне на декольте. Шаддерли забирает у меня бутылку.

— Что за скандалы вы учинили, о которых говорила леди Ренбурн? — спрашиваю я.

— Дайте подумать. Обычно я езжу по сельской местности на черном жеребце, выискивая женщин, и соблазняю их. Дерусь на дуэли, поскольку я человек вспыльчивый и обидчивый, время от времени проигрываю часть своего состояния, а потом отыгрываю его.

— Это пустые байки.

Он смеется.

Так или иначе, мы почти допили бутылку. Вокруг тихо и сумрачно. Но вдруг я отступаю на шаг и лечу вниз. В некотором изумлении я приземляюсь на траве. Очевидно, я пропустила три-четыре каменные ступеньки, которые обеспечили бы более приличный спуск.

— Боже милостивый! Вы ушиблись, Шарлотта? — спешит ко мне Шаддерли.

— О нет. Совсем не ушиблась.

— Сколько вы выпили сегодня?

Я задумалась. Дома за обедом мы выпили обычную порцию; несколько бокалов я выпила до того, как столкнулась с Шадом в бальном зале, потом еще три бокала и свою долю бутылки.

— Немного.

— Вы пьяны, — улыбается он.

— Это неправда.

— Видит Бог, правда! — воскликнул он.

— Вы же непутевый кузен. Не думаю, что вы бываете правдивы.

— Давайте прогуляемся, — предлагает он. — Я не могу вернуть вас вашему семейству в таком жалком состоянии.

— Я не жалкая. Можно допить бутылку?

— Нет. — Он осушил ее сам и отбросил. — Поднимайтесь, мисс Хейден.

Я беру его руку и выпрямляюсь, наваливаясь на него. Или, скорее, сначала наваливаюсь, потом встаю.

— Мисс Хейден, — медленно говорит он.

— Лорд Шаддерли. — Это походит на танец, единственный, в котором я, кажется, хороша. Не могу вспомнить, какого цвета его глаза. — Хотела бы я иметь ресницы, как у вас. Вы черните их сажей?

— О Господи! — Он наклоняется, и его губы касаются моих.

О Боже, он целует меня. От удивления я перестаю дышать, хотя именно я неприлично вела себя минуту назад. Если у меня и были сомнения относительно его статуса грешного кузена, теперь они улетучились, поскольку его поцелуй полон греха.

Я сравниваю его поцелуй с другими своими поцелуями и прихожу к выводу, что Шаддерли целуется лучше всех. Если вам это интересно, меня целовали и прежде, но не так. Меня никогда не целовал мужчина, который точно знает, что делает, и у которого достаточно практики.

И конечно, меня не целовали с такой настойчивостью, притягивая ближе.

Его губы коснулись моих, и я из любопытства (и вдохновленная кое-какими рассказами Энн) отвечаю на его поцелуй.

Он поднимает голову.

— Хорошо, мисс Хейден.

Мы все еще рядом, я чувствую, как ко мне прижимаются булавка его галстука, пуговицы сюртука, пуговицы бриджей…

Шаддерли отстраняется, но удерживает мою руку в своей.

— Уверен, моя репутация грешного кузена восстановлена.

— Немного, — отвечаю я, широко улыбаясь. — Шад, вы недавно спросили у меня, что мне нравится. Так вот, я вам отвечаю: мне нравится целоваться с вами.

— Да уж.

И тут тишину сада нарушает гневный рык:

— Шаддерли, что, черт возьми, ты делаешь с моей сестрой?!