Седьмая жизнь злодейки

Глава 34

Он вскинул брови, глядя на меня так, будто я предложила ему сражаться с армией голыми руками. — Ты только что раскрыла мне тайну всей своей жизни, воскресила мое прошлое, перевернула мне душу… и теперь приказываешь переодеться?

— Ага, — бодро кивнула я, стараясь стереть слезы рукавом, как будто ничего такого и не было. — Потому что, пока ты не переоденешься, я буду переживать и от этого не смогу нормально думать. А у нас, между прочим, куча заговорщиков не поймана. А еще — травы, лекарство, храм, паломничество, и ты вон дрожишь, как перепуганный цыпленок!

Он выдохнул с таким видом, будто точно знал: с этой женщиной жизнь у него будет нескучной. — Айли… — Он все еще не отпускал мою руку. — А вдруг ты… исчезнешь? Вдруг это сон? Или одна из твоих других жизней затянет тебя обратно?

Я опустила голову и тихо прижалась лбом к его груди. — Если исчезну — оставлю тебе северную звезду. Она приведет меня обратно. — Северная звезда в рамке из дырявой крыши, — прошептал он с чуть хриплой улыбкой. — Конечно.

Мы еще немного посидели на полу в обнимку, а потом я решительно отстранилась, встала и потащила принца в сторону покоев, выделенных для него монахами. Расторопные слуги наверняка уже успели принести туда наши вещи. — Давай, вперед. Смена одежды — залог императорского долголетия!

Он послушно направился к ширме, напоследок бросив через плечо:

— Только если ты тоже переоденешься. Ты не менее промокшая.

— Я? Я прекрасна, как водяная нимфа! — фыркнула я, гордо подняв подбородок. А потом споткнулась о собственный мокрый подол и чуть не грохнулась прямо в благовония.

— Великолепна, — ухмыльнулся он, скрываясь за ширмой. — Только постарайся не убить себя, пока я переодеваюсь. Мне еще нужны твои практичные мозги. И кровь.

— Циник! — прокричала я ему в ответ. — Иди уже!

И пока он хлопотал с одеждой, я незаметно села на скамью у окна и положила руку на грудь, чувствуя, как там все еще колотится сердце. Не от страха. От надежды. И от того странного чувства, которое не умрет даже через сто жизней. Мой Ишель! Невозможно… но есть! Я его видела, чувствовала, обнимала! И он узнал меня! Это не сон!

— Чего сидишь? — Его высочество, переодетый и с аккуратной прической, подкрался со спины и совсем как в далеком детстве поймал меня в одеяло. Только сейчас это была не драная тряпка с заплесневелыми краями, а чистый шелк, как снаружи, так и внутри. — И все еще мокрая! Между прочим, женское здоровье более хрупкое, простудишься и заболеешь! Заставлю тебя пить ту дикую горечь из одуванчиков, будешь знать!

Я прижалась к нему, позволяя кутать себя, вытирать волосы, путаясь в заколках с перламутровыми цветами. Говорить ничего не хотелось, хотелось закрыть глаза и раствориться в моменте.

— Айли… я все поверить не могу, — хриплым шепотом признался Ишель, обнимая меня вместе с одеялом. — Боюсь открыть глаза и понять, что мне приснился слишком чудесный сон…

— Я тоже. — Развернуться внутри плотного кокона было сложно, но у меня получилось. И развернуться, и прижаться своей щекой к его щеке. А потом отстраниться и…

— Раньше ты целовала меня только в лоб и щеки, — еще более хрипло прокашлял принц, когда нам наконец удалось оторваться друг от друга.

— Ты недоволен новшеством?

— Ничего подобного! — живо выпалил Ишель. — Просто я и мечтать об этом не смел!

— Угу… ты переоделся? Я тоже вроде больше не мерзну и почти высохла. Значит, пришла пора пить чай и говорить о делах. Займемся?

— Может, лучше снова будем целоваться? — Противный мальчишка сделал такие жалобные глаза, что я чуть было не растаяла, как когда-то в подворотне, разрешая ему бежать играть в кости с мальчишками у рынка, вместо того чтобы наняться полоть редьку к жене сапожника.

— Хорошо, только один — и сразу потом за дело!

Быстрое движение — губы прикоснулись к губам на долю секунды, и я поскорее отпрыгнула в сторону. Потому что была вовсе не уверена в своей решимости оставить поцелуи на потом!

— Коварная, — вздохнул Ишель. — Сходи все же переоденься. Я пока распоряжусь насчет чая.

Я на цыпочках вышла из его покоев, держа одеяло на плечах как трофей или охранный оберег. По коридору прошмыгнула тише мыши, хотя, конечно, одна из служанок тут же вынырнула из-за колонны — куда ж без них. Молча проводила в мою временную комнату, помогла вытереть волосы, поменять одежду на сухую. Все шло почти как в полудреме, пока я не осталась одна и не посмотрела на свое отражение в зеркале.

Щеки горят. Губы припухшие от поцелуев. Глаза сияют, как будто в них кто-то вставил кусочек ясного утреннего неба. И я… улыбаюсь.

— Ну вот, — пробормотала я. — Теперь точно никто не поверит, что я пришла сюда исключительно ради охраны паломничества, противоядий и спасения династии. Все. Деловая репутация — в клочья.

Когда я вернулась в комнату Ишеля, едва открыла полог, как он уже сидел на подушке, с серьезным видом перелистывая карту. На столике дымился чай, были расставлены небольшие чашки и миска с теми самыми османтусовыми сладостями, которые я когда-то испекла сама. Откуда он их вообще достал?!

— Садись, княжна Ян, — сухо произнес он, чуть дернув уголками губ. — Будем говорить о заговорщиках, логистике каравана и судьбе империи.

Я села. Очень серьезно, с идеально прямой спиной. Даже рука легла на колено. — Начнем с логистики. Надо отправить разведку в те деревни, через которые проходит путь каравана. Особенно туда, где в прошлый раз нападение было внезапным. Я проверю и переформирую дозоры, особенно ночные. Цзинь говорит, некоторые слуги уже исчезли. Это значит…

— …что в следующий раз нападение будет изнутри, — кивнул он. — Ты думаешь, они попытаются снова использовать яд?

— Возможно. А возможно, и что-то другое. Но они не рассчитывают на нас с тобой. Не знают, что у первого принца теперь есть личный… — Я задумалась. — Как это называется? Боевое привидение?

— Стратег с рогаткой, — подбросил он и тут же поднял чашку, скрывая улыбку.

— О, я сделаю себе герб с рогаткой, — отозвалась я, делая глоток чая. — Девизом будет: «Не успеешь подсыпать яд — получишь между глаз».

Мы оба невольно рассмеялись. Чай оказался слишком горячим, и я поперхнулась. Он придвинулся ближе, аккуратно подал мне платок. И снова — пальцы коснулись моих. Снова — то странное чувство, будто мир наконец-то встал на место. Неважно, сколько жизней я прожила. Или как звали его в каждой из них.

Сейчас он здесь. И я здесь.

И кто бы ни был против нас — им придется очень сильно пожалеть, что влезли в наши судьбы.