Секреты Примроуз-сквер 1

Глава 19 Крах всех надежд

От Тотти до участка Йен добирался пешком — дождь почти прекратился, но улицы еще были пусты. Он высматривал, куда же делся его хвост «Черное пальто» — на Примроуз-сквер, Йен был готов поклясться, за ним не следили. Или слежку за ним прекратили, или вели более профессионально — никого обнаружить не удалось, хоть Йен и готов был поклясться, что нет-нет да и чувствует тяжелый взгляд в спину.

В небесах, еще плотно затянутых серыми, угрюмыми тучами, уже во всю веселились воздушники. Особенно много было жукокрылов — те не боялись летать в морось, что для тех же чешуйников было смерти подобно. Обычно эту часть города воздушники не жаловали — они любили жить возле Университета магии, откуда их не гоняли. В какой-то момент Йену даже показалось, что жукокрылы следят за ним, хотя никакого интереса он для них не представлял — у него нечего красть, кроме булавки для галстука, но её же сперва вытащить надо. У Йена не было даже часов и бумажника. Да и… Йен стал внимательно присматриваться в пролетающих мимо жукокрылов — ему не удалось засечь два раза одного и того же. Это для обывателя все жукокрылы на одно лицо, на самом деле они отличались окрасом, шипами на теле и совершенно разными рогами на шлемах. Вряд ли воздушники смогли договориться, чтобы как по эстафете передавать слежку за ним от одного до другого. Жукокрылы не жили большими стаями, предпочитая одиночество. И Забияка, и Рыцарь, с явным трудом уживавшиеся в его доме друг с другом, были этому ярким примером.

По пути Йен пытался понять, каким боком к делу Безумца приплелись слежка и допрос в Тайном Совете, но ничего умного в голову не приходило. Чем он, лично Йен, мог привлечь внимание Брента Маккея, глыбы в политике, которого не один год уже пытались сдвинуть с его места, он не понимал. Политика не была коньком Йена, хотя если дело Шейла было связано не с его действиями в Парламенте, а с магией… Не даром же Шейла подставляли именно со сливами, то есть с неспособностью огненного мага контролировать свою магию… А если подумать чуть шире… Если копали не под Шейла, а пытались скомпрометировать всех огненных магов? В том числе и Маккея?

Йен чуть не упал, не заметив бордюр. Если копали под Маккея, то Шейла уже можно было по второму разу хоронить — эти не остановятся. Самое противное было то, что, как показали запонки, преступник или преступники действовали изнутри дома — так просто запонки не добудешь и не подделаешь. А значит, Алиш в опасности, а он только-только её убедил, что ей ничего не грозит. Он спешно принялся вспоминать список всех обитателей бывшего особняка Шейлов. И теперь вычеркивать из списка женщин было нельзя. Хорошо еще, что большинство слуг не имели доступа к спальне Шейла. Конюхов, грумов, личного водителя, кухонных рабочих можно было смело вычеркивать из списка. Важны были горничные, лакеи, камердинер, дворецкий, коридорный, секретарь — все, кто мог беспрепятственно попасть в спальню и гардероб Шейла. И надо заловить подземников — надо выяснить, в чьей комнате они нашли запонки. Только как это выяснить, Йен не представлял — его самого в доме Шейла не пускали выше первого этажа, и где чьи комнаты, а, главное, как это будут объяснять подземники, никогда не жившие в домах, он не знал.

— И надо запросить в полиции Ларисии сведения на Сержа — чем дохлые феи не шутят… — пробурчал он себе под нос, снова хромая из-за ударенного колена. В прошлый раз он не интересовался прошлым Сержа, точно зная запах магии Шейла. Теперь Йен не был уверен ни в чем.

В участке он первым делом нашел Кеннета, прикидывая, под каким предлогом его можно попросить об одолжении, а потом, угостив констебля купленными на улице пирожками с требухой, честно сказал:

— Кеннет, мне нужен список тех слуг, кого Шейл вернул себе на службу. Твоя горничная, которая встречается с лакеем, который дружит с грумами Гровекса, может помочь? Я хорошо заплачу за эти сведения.

Кеннет хекнул и честно сказал:

— Я попытаюсь, конечно, но сами знаете — завтра храмовый день…

— Мне не к спеху, но, хотелось бы скорее…

— Может, к завтрашнему вечеру, инспектор… Так вас устроит?

— Более чем, — кивнул Йен. — Я как раз собирался завтра во второй половине дня наведаться на службу.

— Да, инспектор, — поразился Кеннет верности Вуда долгу. — Я постараюсь.

***

Рыцарь опередил Йена всего на пару минут. Он ворвался через камин в гостиной и влетел на кухню, замирая — на плите уже лениво добулькивала каша, вдобавок грелось ведро воды для мытья.

Рыцарь понятливо хмыкнул:

— А, все же кто-то боится потерять уютное местечко.

Забияка хмуро сидел на краю стола:

— Где был?

— Там меня уже нет, — холодно сказал Рыцарь, — а ты где был?

— Там, где меня уже нет. Учти, Рыцарь, предашь эль фаоля — тебя уже ничто не спасет.

— Какой ты грозный, аж страшно.

— Мне тоже страшно, Рыцарь. Зачем ты следишь за эль фаолем?

— А ты зачем следишь? — вопросом на вопрос ответил Рыцарь.

— Я слежу, чтобы защищать. А ты?

— По-моему, очевидно, чтобы ради того же — защищать. Для этого и придумали Дубовых листков. Только ты как-то выборочно его защищаешь. Тут защищает, тут нет… Я так не умею.

— На Примроуз-сквер нынче не попасть.

Рыцарь пожал плечами:

— Было бы желание — попасть можно куда угодно!

Забияка нахмурился, но ничего ответить не успел — Йен пришел домой.

***

Иногда хотелось простого — выспаться. В честь выходного дня Йен позволил себе поваляться в постели подольше. Все равно Кеннет раньше вечера не соберет нужные сведения о вернувшихся слугах Шейла. Йен мысленно поблагодарил небеса, что для него времена с единственным выходным днем закончились вместе с повышением до инспектора.

Судя по теням, время перевалило за полдень — все-таки два дня почти без сна легко не даются даже нелюдям.

В доме было тихо, даже на кухне, что удивляло — все же Забияка трудный в общении, его сложно переубедить. Йен, подгоняемый холодом, быстро оделся в домашнее — натянул штаны поверх нижней рубахи, поправил кожаные помочи и надел кардиган — иногда военные придумывают замечательные вещи, способные не только убивать. Замерев перед зеркалом, он причесал все еще короткие волосы и рукой провел по заросшему подбородку — надо бы побриться, хотя… Забияка вполне переносил такой его вид, Рыцарю тоже ничего не было страшно после его двух попыток помыться на кухне — уговорить воздушников удалиться из теплой кухни было невозможно. Ничего, перенесут, да и прачка, приходящая в храмовый день за бельем, была привычна ко всему.

Йен спустился вниз, на кухню, удивленно застывая — воздушников тут не было, зато на столе стояла тарелка, накрытая салфеткой. Пахло горячей кашей. Влияние Рыцаря на Забияку было просто неоценимо.

Йен быстро позавтракал и собирался уже отправиться искать своих воздушников, как в парадную дверь постучали. Решив, что это прачка пришла пораньше, Йен направился к двери, замирая на открытом пороге.

Самообладание удалось сохранить с трудом. Улыбка позорно сбежала, а когда напуганная и явно растерянная Аликс поздоровалась с ним, ушли и последние остатки надежды. Если иногда, глядя на Алиш, можно было мечтать о чем-то совсем невероятном, то сейчас надежда погибла с шумным треском. Красивая, элегантная, одетая по последней моде, нереальная и очаровательная она была чужой тут в неприкрытом царстве бедности, разглядывая дом с нескрываемым ужасом. Дощатый некрашеный пол, который раз в неделю чистила поденщица, старые продавленные кресла — такими они достались от прежнего хозяина, которому не повезло задержать оплату, черный зев камина, который никогда не разжигали в целях экономии… И он сам, притворяющийся лэсом, потому что где-то на верхах решили, что к полицейским следует обращаться вежливо, иначе их не будут уважать. Йен нервно одернул кардиган и признался самому себе — он нир, который, как упрямый таракан, забрался на самый потолок его класса, и дальше путь ему закрыт. И мечтать о чем-либо ему нельзя. Его от падения вниз защищает всего одна заработная плата — именно столько внесено за дом, как раз до конца года. Не будет у него работы — уже через месяц он легко пополнит многочисленную армию нищих.

Йен заставил себя приветливо улыбнуться — когда он давал лэсе Аликс свою визитку, он думал, что она всего лишь пошлет мальчишку с запиской. То, что она приедет сама, было неожиданностью.

— Лэса Аликс, добрый день… — Он глянул на перегородивший улицу кэб. Усатый кэбби в свою очередь неодобрительно рассматривал Йена, подозревая, что лара явно ошиблась с адресом. — Лэса Аликс… Мне оплатить кэб?

Она нервно улыбнулась:

— Я заплатила митту, но, быть может, этого мало?

— Пройдите в дом, лэса, я сам разберусь.

На крыше дома вдруг нарисовались две крылатые тени. Йен вышел на улицу, кэбби воинственно дернул кнутом. Чтобы избежать никому не нужных телесных повреждений, Йен представился:

— Я инспектор Вуд, участок Примроуз-сквер, нир. Какие-то проблемы с оплатой?

— Я подожду лару тут, лэс, если вы, конечно, лэс…

— Воля ваша, кэбби, но не боитесь, что с вашим кэбом может что-то случиться? Тут лихой район, могут и обворовать. Обычно кэбби ждут на площади Равных, вам есть резон ехать туда — там постоянно дежурят констебли. Я лично провожу лэсу после разговора до площади и помогу поймать кэб. Дождетесь лэсу там — митта сверху за оплату дороги ваша.

Кэбби сухо сказал:

— Я подожду полчаса. Если через полчаса вы не приведете лару на площадь — познакомитесь с настоящей полицией.

Кнут свистнул подозрительно близко от Йена, но кэб тронулся в путь.

Йен вздохнул и закрыл дверь, тут же сталкиваясь с задумчивой Аликс. Больше портить в их и так несостоявшихся отношениях было нечего, так что Йен указал рукой на дверь кухни:

— Пожалуй, лэса Шейл, нам стоит поговорить на кухне — там теплее и удобнее.

Она молча пошла за ним — кажется, она уже который раз пожалела о своем решении приехать сюда.

Йен предложил ей сесть в свое любое кресло, сам же занялся напитком из желудей — кажется, они как никогда сейчас были нужны:

— Лэса Аликс, надеюсь, вам удалось добраться до моего дома без неприятностей?

— Да, благодарю… — Аликс даже смогла улыбнуться и добавить: — погода нынче приятная, дождь унялся, и ветра почти нет.

Её глаза рассматривали давно небелёную кухню, старую плиту, рассохшийся буфет с двумя валяющимися по разным углам полки мужскими носками, и, кажется, она впервые поняла, кто же перед ней находится. Не инспектор с чуть чудаковатым после больницы видом, а мужчина из низшего класса. Никогда еще Йен так быстро не скатывался по социальной лестнице вниз.

Йен поставил на стол две чайных пары, других у него не было, и сахарницу, заодно закинул два спальных носка воздушников в буфет.

— Лэса Аликс, думаю, нет смысла в вежливых разговорах — вряд ли вашему мужу известно о вашем пребывании тут.

Она кивнула и внезапно все же спросила:

— Почему вы не переедете в более приличный район?

Йен, медленно помешивая на плите желудевый напиток, чтобы он не пошел шапкой пены, честно признался:

— Это то, что мне по карману, лэса.

— Тогда надо найти работу, где лучше платят, конечно же!

Йен заставил себя погасить улыбку — Аликс не говорила ничего предосудительного. В храмах на проповедях говорили тоже самое.

— Это не так-то и легко. — Йен взял сито и принялся разливать напиток по чашкам.

— Всегда можно обратиться в трудовой дом — там предоставляют достойную работу и даже жилье.

Рука у Йена все же дрогнула, чуть не проливая напиток мимо своей чашки:

— Лэса Аликс, это очень сложная проблема, которой я не хотел бы касаться.

Аликс пытливо посмотрела на него:

— Инспектор Вуд… Когда еще кузен Верн не пришел нам на помощь, я обдумывала разные варианты своего будущего. Трудовой дом мне казался…

Йен прикрыл глаза, заставляя себя посчитать до десяти и успокоиться:

— Лэса Аликс… Прошу, просто поверьте на слово — трудовой дом не то место, где стоит оказаться любому из людей и даже нелюдей. Ни женщине, не мужчине, ни тем более детям. Лично я предпочту нищенствовать на улице или оказаться в тюрьме, чем попасть в трудовой дом. Просто поверьте на слово, лэса Аликс: трудовой дом — не выход. Это место, где забирают детей, это место, где твоя жена больше никогда не будет только твоей, это место, где стирают личности — ты там только винтик, способный приносить прибыль. Не принес прибыль — о еде, положенной тебе по закону, можешь забыть… — Он с силой сжал пальцы в кулаки, заставляя себя остановиться — не время и не место, и уж тем более не та слушательница для таких откровений. — Простите еще раз, зря я затеял эту тему.

Он присел на табурет и пододвинул чайную пару Аликс:

— Может, вы все же расскажете, что случилось в особняке Гровекса, что заставило вас приехать ко мне?

Кажется, там случилось что-то страшное, потому что прежде, чем что-то пояснить, Аликс сделала глоток желудевого кофе.

— Я не знаю, насколько это касается вас… И сможете ли вы помочь.

Спасая Йена от попытки оправдываться, что профессионализм никак не связан со степенью оплаты труда, в кухню из гостиной влетели два воздушника. Они приземлились на буфет и даже нашли в себе силы прилично поздороваться. От Забияки Йен такого не ожидал, это Рыцарь был всегда корректен и вежлив, когда дело не касалось его якобы вечной измены.

Аликс, поражая Йена, так же серьезно и вежливо поздоровалась с воздушниками в ответ — мало кто держит мелкий народец за равных. Йен собирался представить своих друзей, как Аликс неожиданно подалась вперед, рассматривая Забияку:

— Небеса… Вы капитан Дубовых листков! Неужели тот самый, который защищал Лесного короля и его принца в последней битве?

Йен удивленно уставился на своего привычного и, казалось, знакомого Забияку, а тот отрицательно качнул головой:

— Что вы, прекрасная лара, я всего лишь обычный воздушник…

Аликс не позволила ему солгать:

— Мне Вэл рассказывал, что только у принятых в Королевскую семью воздушников глаза меняли цвет. Вы или последний капитан Дубовых листков Забияка или… Кто-то даже старше его.

Забияка сделал единственное, что было возможно — он просто улетел прочь, обрывая разговор. Рыцарь извинился на лету, устремляясь за ним:

— Не берите в голову — я верну нашего беглеца… Просто никто из нас не любит вспоминать прошлое. Оно подчас пугает не меньше будущего.

Йен задумчиво проводил глазами Рыцаря, вспоминая даты. Пять лет назад холодным летним утром одиннадцатого июня, на заре на дуэли погиб Десятый герцог Редфилдс, отец Валентайна Шейла. И пять лет назад теплым летним вечером одиннадцатого июня Забияка оказался на пороге его дома. Утешало одно — к случившемуся с Одиннадцатым герцогом Забияка не имел никакого отношения. Прорехи в защитной сети появились позднее.

Йен посмотрел на смутившуюся Аликс и деликатно улыбнулся:

— Не волнуйтесь, он вернется. Это его дом. И может, все же расскажете, что случилось в доме Гровекса?

Аликс залпом допила чуть подстывший кофе, словно это был вирньяк:

— Сегодня утром упала с парадной лестницы и сломала себе шею горничная Джейн. Простите, фамилию не знаю. Не подумала уточнить. Она была одета в мое платье… Я ей его подарила за день до этого. Точнее, передала через другую горничную Эмму.

Йен задумчиво уточнил:

— Врача к погибшей вызывали?

— Ни мне, ни Вэлу ничего о случившемся не доложили, Эмма даже сказала, что наоборот, велели молчать о Джейн… Но Эмма и Грета… Это кухарка… Они сказали, что вызывали коронера. Он признал смерть случайностью и разрешил отпевание и похороны.

— Куда тело отвезли, вы знаете?

— Храм Возрождения. И еще… Серж, это сек…

— Я знаю — это секретарь Шейла, скользкий тип, за хозяина пойдет на многое.

— Он сказал, что хотели убить… Меня… — Аликс сжала ладонь в кулак, и Йен не удержался, положил свои пальцы поверх её, приободряя:

— Лэса Аликс, вам есть чего бояться в доме барона Гровекса, но Шейл…

Аликс резко вскинулась, вспоминая главное:

— Вэл вернул себе магию.

Йен осторожно погладил пальцами перчатку Аликс:

— …Вам не стоит его бояться. Одно я знаю точно — Валентайн Шейл пал жертвой заговора. Есть улики, подтверждающие его невиновность.

— Но в прошлый раз тоже были улики!

— Неправильно мной расшифрованные, лэса Аликс, — попытался успокоить её Йен, закрывая глаза на Даффа и на то, что именно тот закончил дело. — Даже если не верить в невиновность Шейла, ему ваша смерть невыгодна. Особенно сейчас.

— Но он вернул магию, инспектор.

— Неудачное совпадение для Шейла, но на невиновность его это уже никак не повлияет. Я сейчас соберусь и съезжу в храм, сам осмотрю тело горничной. Ведь это мог быть и несчастный случай, а может и нет. Если вы не побрезгуете, то вы можете остаться в моем доме, пока я буду ездить и разбираться.

— Нет, простите, мне нужно ехать домой. Если я не вернусь в ближайшее время, то у Эммы будут неприятности. Я не хочу, чтобы её уволили из-за меня. — Она гордо встала, но на этом её решительность закончилась, она посмотрела на Йена: — вы уверены, что Вэл невиновен?

— Слово чести, лэса Аликс. Рядом с ним вам ничего не грозит — он сможет защитить вас.

***

Йен высадил Аликс за три дома до особняка Гровекса и настоял на том, чтобы дождаться, когда Аликс скроется на территории сада. Больше он для неё пока ничего сделать не мог. Оставалось надеяться, что Шейл сможет защитить свою жену. Хотя будь его воля, Алиш домой к Гровексу он бы не пустил. Был бы грандиозный скандал, но Шейл потом бы сам спасибо сказал, когда бы удалось доказать его невиновность. Пока же оставалось молиться сразу всем трем богам, надеясь, что Серж ошибся, и все случившееся — несчастный случай, часто встречающийся в старинных особняках.

Кэб покатил вниз, к угольному каналу и храму за ним. В участок пока не было никакого смысла заходить — данных от Кеннета еще быть не могло. Оставалось только гадать, что же случилось в особняке Гровекса — никому такая странная смерть была не нужна. Если только… У кого-то отказали нервы.

В часовню-покойницкую Йена пустили неохотно — храмовник долго рассматривал документы Вуда, словно тот их мог подделать. В конце концов ему разрешили пройти в полумрак часовни, освещаемый немногочисленными свечами, где стоял сейчас всего один гроб с подготовленным для погребения телом.

Йен с трудом заставил себя спокойно сказать:

— Откройте гроб — я должен осмотреть тело.

Это уже ни на что не влияло — потоки взбаламученной магии были видны и сквозь дерево. Джейн убили, используя заговоренные туфли — именно вокруг них до сих пор рассеивались потоки магии.

Храмовник грустно улыбнулся:

— Не тревожьте сильно тело. Все уж и готово — завтра по утру улетит душа к богам… — Мужчина открыл крышку гроба, показывая неприглядный вид жертвы, который всегда оставался после Безумца — посиневшее лицо и свернутая шея. — Душа уже ждет встречи с богами.

Йен лишь для проформы приподнял покрывало, скрывавшее тело — с лица никто бы не назвал Джейн похожей на Алиш, но со спины… Наверное, они были очень похожи — это и смутило Сержа, а ведь дело было совсем не в одежде. Дело было в заговоренных туфлях, которые ночью, как всегда, оказались в коридоре для чистки, где были доступны всем, а потом утром или днем были подарены горничным. Случайность, что погибла не Алиш, случайность, что смерть нашла другую жертву.

Йен сунул руку в карман, хватая и крепко сжимая в ладони первый попавшийся желудь — он не в силах такое предотвратить. Он не в силах остановить смерть, но он хотя бы попытается.

— Я забираю тело — совершено убийство. — Йен достал из пальто бумаги и принялся быстро заполнять нужную форму. — Я сейчас в участок, оттуда пришлют фургон и заберут тело. К телу не прикасаться и не пытаться что-либо забрать — это уголовно наказуемо.

Он отдал бумагу храмовнику и вышел прочь. Из полумрака на свет.

К черту все. К черту магию, к черту предосторожности! Он тут гадает, он тут пытается выгородить себя, а погибают все новые и новые невиновные люди. Пока он пытается защитить себя, он обрастает своим личным кладбищем! Жертвами, которых могло и не быть.

Уж защитить Алиш и этого бедового герцога он в состоянии.